Княжна Натали

 
                НИНЕЛЬ ДОБРЯНСКАЯ


                КНЯЖНА НАТАЛИ    
                роман


                1
                ДРУЗЬЯ   

  Весна в восточных областях Украины наступает рано. В апреле она уже полновластная хозяйка – пышная, зеленокудрая, цветущая. Солнце даже в ранние часы поднимается довольно высоко, согревая матушку-землю. От такого изобилия тепла и света вмиг оживает этот неповторимый и удивительный край с его бесчисленными островами и плавнями, в которых играют блики солнечных лучей. Они так и манят совершить путешествие по этим красочным Днепровским местам, где некогда была главная ставка Запорожской Сечи. Сюда из-за труднопроходимых  порогов, а их насчитывается до десяти, нелегко было добраться. По берегам реки возвышается множество живописных холмов, на которых  расположены барские имения, дачи  с цветущими садами.  А луга  сплошь усеяны цветами – не устаёшь удивляться их разнообразию и красоте. Лёгкое дуновение ветерка разносит чарующие ароматы. От всего этого благоухания кружится голова. Непередаваемая голубизна небес так и манит в высь. Это чувство роднит нас с нашими пернатыми друзьями. С весёлыми посвистами, играя в догонялки, летят они, скрываясь  в небесной синеве. Чудо, как хорошо в это время на моей милой сердцу Родине!
Особенно благотворное влияние природа оказывает на человека. Это заметно по нашему герою Алексею Николаевичу Пешакову.  Он идёт и любуется всем, что попадается у него на пути. Вся красота здешних мест, которую молодой человек видит не впервой, не оставляет его равнодушным и на этот раз. На его симпатичном круглом лице играет счастливая улыбка. А серые глаза смотрят на мир открыто и радостно. Видно, что он в отличном настроении:  весело шагает, насвистывая какую-то бравурную мелодию, и в такт ей сбивает хлыстом пыль с высоких сапог, в которые вправлены серые, под цвет рубахи, брюки.  По тому, как одет этот молодой барин, можно предположить, что он собрался на охоту. На нём зелёного цвета кафтан, застёгнутый на две пуговки, из-под которого выглядывает серая рубаха с закрытым воротом. Фетровая шляпа с небольшими полями завершает его наряд. Глядя на его ладную, крепкую, чуть выше среднего роста, фигуру, можно сказать, что это весёлый добродушный человек. От созерцания красот природы, его оторвал лай собак. Он напомнил ему о предстоящей охоте. Молодой человек ускорил шаг:
«Скорее к конюшням! Там заждались меня  друзья и мой любимый конь Орлик!»
Поднявшись на возвышенность, он вдруг резко остановился: там за балкой виднелась заброшенная усадьба его друга. Куда девалось его беспечное настроение! На смену ему пришла печаль. Он долгим взглядом посмотрел на прогнившие кровли дома. Везде и во всём запустение, бурьян да лебеда. И разносится терпковато-горьковатый запах полыни, от которого ещё сильней сжимается сердце. А ведь в юности, он часто и подолгу гостил здесь у своего друга. Как здесь было хорошо! Воспоминанья одно за другим всплыли перед его взором: вот они отправились в рискованное путешествие к устью Днепра, едва не закончившееся трагически, но смелость и мужество, вынесенные ими из этого похода, пригодились им в будущем. А вот они уже возмужавшие, счастливые, окончившие кадетский корпус, молодые офицеры, полные радужных надежд. Но большинству из них не суждено было сбыться. Друзьям пришлось принять участие в военных действиях на Кавказе. Затем их направили на Крымскую войну. Первое время они воевали бок-о-бок. Но в одном из сражений Алексей был ранен. Друг его, Андрей, первым оказал ему необходимую помощь и вынес с поля боя. Благодаря этому он выжил. После продолжительного лечения в госпитале, Алексей вышел в отставку и вернулся домой. Андрей же продолжал воевать с турками и в 1855 году попал вместе с частями генерала Румянцева в окружение. Какое-то время он даже находился в плену, но был освобождён. Вот и всё, что пока Алексею было о нём известно.               
  «Где он сейчас? Что с ним? Почему не приезжает?» - такие вопросы крутились у него в голове. Горечь подступила к горлу, а непрошенная слезинка скатилась по щеке. Непонятное волнение овладело им. Почему именно сегодня его тянет к этому месту? Даже охота отошла куда-то на второй план.
«Сейчас пойду, отыщу этого лентяя и забулдыгу управляющего, дам ему взбучку, прикажу, чтобы навёл порядок в усадьбе!»
Конечно же, в её разорении была и его доля вины. Во время болезни Прасковьи Ильиничны, матушки Андрея, он часто бывал в её имении и на хуторах и распоряжался по хозяйству, а когда она совсем занемогла, то фактически сам управлял всеми делами. Но после её смерти стал всё реже сюда заглядывать.
«Сколько раз давал я себе слово прислать сюда своего управляющего с дворовыми людьми, навести порядок, но всегда какие-то свои дела были важнее!» – так укорял он себя.
«Быстро отдам необходимые распоряжения, и тогда отправлюсь на охоту!» - решил молодой барин.
Он стремительно открыл калитку и вдруг услышал голоса. Растерянно остановился:
«Что за наваждение? Померещилось, что ли? Не может быть!» - прислушался он и теперь явно расслышал голос друга. Алексей узнал бы его и через сто лет: спокойный, ровный, полный благородства. Андрей  умел сохранять самообладание, ни при каких обстоятельствах он не повышал голоса. И сейчас спокойно, без раздражения делал замечание нерадивому управляющему, который стоял перед ним, переминаясь с ноги на ногу, виновато опустив голову, и тупо повторял:
«Виноват-с, ваше сиятельство! Виноват-с!»
Радостное возбуждение охватило Алексея:
«Боже мой, радость-то какая! Вернулся князь - живой и невредимый, мой единственный друг!»
 – Андрей! Андрей Иванович!» - громко закричал он, не в силах сдерживать свои чувства. А тот стоял к нему спиной, продолжая давать какие-то распоряжения слугам. Услышав своё имя, он резко обернулся и увидел, как кто-то спешно идёт по дорожке к дому. И вмиг улыбка осветила правильные черты его лица.
- Лёша, Алексей!  Ты ли это? Как я рад тебя видеть! Друзья крепко обнялись, троекратно облобызались  и ещё какое-то время так стояли, глядя друг на друга. Первым опомнился Андрей Иванович:
- Постой, постой! А ты как оказался здесь? Я, как только приехал, первым делом к тебе заглянул. Мне сказали, что ты на охоте.
- Так оно и было бы! Но, проходя мимо, увидел, что твой забулдыга-управляющий так ничего и не сделал из обещанного мне, поэтому решил проучить твоего нерадивого слугу. Как я счастлив! Ни к чему теперь мне эта охота!
- Дай-ка я тебя хорошенько разгляжу! – сказал Андрей Иванович, отстраняя друга от себя. – Вижу, бороду отрастил, малость раздался вширь. Покрепчал ты, брат! А в остальном всё такой же: весёлый, добродушный, отзывчивый!
- Эту бороду я завёл для солидности. Она моя гордость! – любовно поглаживая её, ответил Алексей. – Ведь я теперь отец семейства! Наследник у меня растёт, ему пять лет. И в скором времени ждём прибавления.
- Это я уже знаю! Видел твою жену. Понравилась она мне. Милая женщина!               
- Как я рад, что ты уже познакомился с ней! Я люблю свою Полину. Она для меня и друг, и советчик. По её совету я и завёл бороду, чтобы выглядеть зрелым мужем. Мне очень хочется, чтобы и ты женился! Хватит уже в бобылях ходить! Кончай эти счёты с войной, уходи в отставку. Я это на правах старого друга говорю. Прости меня, коли что не так. Уж очень хочется знать твои планы: совсем ты вернулся или нет?
- Думаю, что насовсем. А там как знать! Мне самому хочется поменять род занятий. Я стосковался по нашим краям. Но больше всего мне не доставало такого честного, бескорыстного друга, как ты. Там на войне я нуждался в твоих, порою резких, но бескомпромиссных советах. В тех условиях они мне здорово помогали. Лёшенька, дружочек! Заходи в дом. Я только дам кое-какие распоряжения.  Видишь, сколько людей собралось? Теперь быстро приведут всё в порядок.
- Это во всём виноват твой управляющий! Только и слышно от него: «Виноват-с! Виноват-с, исправлюсь!» Он хитрюга и лентяй. Гони его прочь!
- Лёшенька, если так обращаться с людьми, они и будут всё делать из-под палки. Какой тогда из всего этого прок? Нет, нужно доверять им. Тогда они будут служить не за страх, а за совесть. Ну, да ладно! На это у меня своя система управления. Лучше ты, Алексей Николаевич, пройди пока в мой кабинет. Надеюсь, не забыл туда дорогу? Нам предстоит долгая беседа – ведь столько событий произошло!
Нет, не мог сразу уйти в кабинет друга, Алексей Николаевич! Они же только-только встретились! Он ещё не успел, как следует разглядеть его. Ему захотелось понаблюдать за Андреем со стороны. А тот, несмотря на то, что он князь, запросто, как с равными, общался со своими слугами. То пошутит с ними, то посмеётся. И всегда спокойным, полным внутреннего благородства голосом, указывал, где и что нужно сделать. И как же внимательно его слушают! С каким рвением бросаются выполнять  указания своего князя! Нет, не изменился друг! Столько лет прошло, а он остался всё таким же красавцем, каким был раньше! В нём всегда чувствовалась какая-то притягательная сила. Его безупречные манеры объяснялись внутренним тактом, который имел характер движущей силы и помогал ему располагать к себе людей, согревая и оживляя их своим присутствием. Везде, где бы он ни появлялся, Андрей становился центром внимания.  Его манера разговора заключалась в непринуждённости, совершенно естественной для его характера. Даже тяжёлые испытания, через горнило которых он прошёл, не сломили его. Только сильнее заснежились бакенбарды, да в его русых, слегка волнистых волосах появилось больше серебра. Но это ещё больше придавало привлекательности его облику.
Наконец-то, Андрей освободился! И вот уже друзья сидят в кабинете в креслах друг напротив друга.
- Ну, так что, Лёша, друг сердечный? Мне о многом надо тебя расспросить. Маменька писала мне – это было ещё до моего плена, - какое активное участие ты принимал в наших семейных делах.
- Погоди, Андрюша. Отчёт о моей хозяйственной деятельности в твоём имении может подождать. Сейчас мне бы хотелось узнать, в каких военных действиях ты участвовал уже после моего ранения, и как попал в плен. Ведь до меня доходили только отрывочные сведения. Насколько они верны, я не знаю.

И Андрей Иванович начал рассказывать свою невесёлую повесть. А рассказчиком он был замечательным! Ему удалось так красочно и наглядно обрисовать военную обстановку, баталии, в которых он принимал непосредственное участие, что Алексею Николаевичу показалось, что он совместно с другом отбивается от неприятеля, вместе с ним закрепляется на заданном рубеже…. Было поведано и о поражении в Крымской войне:
 «Правда какое-то время нашим войскам сопутствовала удача. Корпус генерала Румянцева захватил несколько важных объектов. Казалось, ещё небольшое усилие и Крымский перешеек наш! Но туркам с моря пришло неожиданное подкрепление, и нам пришлось срочно покинуть свои позиции. Отступая, наш отряд попал в засаду. Мы отчаянно отбивались. Это была настоящая мясорубка! И в какой-то момент я увидел, как турок кидается на моего генерала! Уже сабля опускалась на его голову, но мне удалось отбить её и уничтожить врага. Однако перевес был чужой стороне, и меня с генералом, и ещё с несколькими офицерами взяли в плен. Царь Николай I, зная мужество и доблесть Румянцева, и высоко ценя его, как стратега, дал указание выкупить нас из неволи. Переговоры затянулись. Долгое время решалось, каким из захваченных портов пожертвовать туркам в качестве выкупа. После  нашего освобождения Александр Николаевич Румянцев был назначен генерал-губернатором Запорожского края. А так как мои предки ещё со времён Петра I освоили эти дикие степи, то он взял меня в адъютанты. За время военных действий я очень подружился с ним. Вот, пожалуй, главное, что за эти годы произошло со мной».

       

                2
                НОВОЕ ПОМЕСТЬЕ

Но, конечно же, не всё скромный Андрей Иванович рассказал своему другу. Он специально не заострил внимание на эпизоде со спасением генерала, ибо не считал это подвигом: подумаешь, каждый бы на его месте так поступил – отбил саблю и обезвредил янычара. Но, тем не менее, он, а не кто другой спас жизнь князя Александра Николаевича Румянцева. И тот хорошо понимал это и ценил. Ему в новой должности необходим был преданный человек, знающий местность и обладающий прекрасными душевными качествами. Резиденция генерал-губернатора располагалась в среднем течении Днепра недалеко от острова Хортица. А южнее, в живописной местности находилось обширное поместье. Его-то генерал и намеревался подарить своему секретарю-адъютанту. Андрей Иванович знал об этих планах своего командира и надеялся уговорить его отказаться от этой затеи. Ему хватало работы по приведению в порядок своих родовых поместий. К тому же ему ещё предстояло заступить в права наследования после гибели на Кавказской войне младшего брата Николая. Да и не лежала у него душа к новому поместью, которое неминуемо должно было потребовать дополнительных забот и внимания.
Из разговора с другом, затянувшимся до глубокой ночи, Андрей Иванович узнал обстоятельства гибели своего отца Ивана Васильевича. Тот всегда был заядлым охотником. Беда случилась во время организованной им охоты на лис. Расставив людей на заранее определённых местах, проверив места загонов, он дал сигнал к началу охоты. Но все планы спутал неожиданно появившийся матёрый волк, причинявший немало бед всей округе. Ринувшись за ним вдогонку, отец решил перепрыгнуть глубокий ров, но лошадь споткнулась перед препятствием и полетела вниз, подмяв под себя седока. Подоспевшие друзья освободили несчастного, позвоночник которого был повреждён.  Несмотря на все усилия докторов, после месяца мучений он скончался. Смерть супруга Прасковья Ильинична перенесла мужественно, хотя все заботы легли на её плечи. Но благодаря помощи Алексея Николаевича, друга её сына, она стойко держалась. Известие о пленении старшего сына Андрея подкосило её здоровье. Смерть же младшего Николушки, любимого чада, окончательно подорвала её здоровье. После этого она уже не оправилась и вскоре умерла. Такую трагическую историю поведал Алексей Николаевич.   

На следующий день после встречи друзей от губернатора приехал посыльный. Андрею Ивановичу надлежало срочно отправиться на остров Хортицу. В его голове закрутились мысли: почему именно туда? Сам остров был ему знаком. В юности они с Алексеем не раз бывали на нём. Это самый длинный, и довольно возвышенный Днепровский остров. Когда-то на нём располагалась знаменитая Запорожская Сечь, центр казачьей вольности. Во главе её стоял гетман. Самым известным из них был Богдан Хмельницкий, мечтавший о приведении Украины под «крепкую руку Российского царя». Не раз приходилось ему бить челом к Ивану Грозному, прося защиты от поляков. Но тот опасался нарушить заключённое с  ними перемирие. И только много лет спустя, когда запорожским казакам было уже  невмоготу отбиваться от турок, Пётр I согласился уважить их просьбу о присоединении к России, и назначил Мазепу гетманом Малороссии. Но тот его предал, перейдя на сторону шведов. Поэтому Петром должность гетмана была аннулирована. Но Запорожская Сечь и казачество ещё долгое время были нужны российским царям. Благодаря их мужеству и стойкости было одержано немало славных побед, укреплявших южные рубежи России. Со временем свободолюбивое казачество, не терпящее над собой никакого гнёта и насилия, стало неугодным царскому режиму. Во времена царицы Елизаветы Петровны Запорожская сечь была распущена и учреждено генерал-губернаторство. С этого времени в Малороссию на эту должность стали назначать знатных людей из России, отличившихся в военных баталиях. Вот так наши герои оказались здесь.
Андрей Иванович подъехал к переправе, где его уже ожидал денщик.  Причалив к удобному месту на берегу острова, они стали подниматься на высокий холм. По мере подъёма взору князя открывалась всё более живописная панорама. Перед ним, как на ладони, был виден рукав Днепра, пересечённый грядой камней. Отсюда хорошо просматривалось то место,  где они с Лёшей чуть не погибли, пытаясь проплыть на лодке через бурлящие, пенящиеся воды. И только благодаря выступу в скале, за который им удалось ухватиться, они остались живы. А лодку их разнесло в щепки. Так и не покорились им тогда эти пороги.
- Что задумались, Андрей Иванович? Любуетесь местностью? – неожиданно послышался голос.
- Ой, простите, Ваше превосходительство! Немного задумался. Молодость вспомнил. Плавал я с другом на лодке по этим местам.
- Неужели по этим самым порогам? Теперь понятно, откуда в Вас такое мужество и смелость! Закалка юности. А теперь, Андрей Иванович, давайте спустимся и обойдём остров с другой стороны!  - предложил генерал.
 – Трофимыч! – позвал он денщика. – Иди с нами. Шкатулку взял?
 - Так точно, ваше высокородие! – ответил тот.
Генерал пошёл впереди. Дорога ныряла то вверх, то вниз и проходила по живописной пересечённой местности.
 - Ну, вот мы и пришли. Чувствуете, простор-то какой вокруг? Смотрите: зайка серый выскочил из-за куста! А за ним ещё один! Сколько их тут развелось! Сказывают, что в этих местах и вепри водятся! И всякая другая живность. Богатейший край! Вот где, князь, охотиться надо! Я слышал, что Вы заядлый охотник, знаете толк в этом.
- Да, вы правы, Александр Николаевич! Разбередили Вы сейчас мою душу.  Страсть к охоте привил мне отец с детства.
- Значит, я правильную стратегию избрал! А теперь пройдёмся ещё немного! – предложил генерал. Пока они шли, Андрей Иванович всю дорогу думал: зачем Александру Николаевичу понадобилось разжигать его интерес к охоте? Что он задумал? Они прошли ещё какое-то время. Остановившись, генерал спросил своего адъютанта:
- А как Вам этот пейзаж?
- Чудесный! Такое изобилие красок! Жаль, что я не художник.
- Это ещё не всё! А вот посмотрите-ка туда! Видите, в долине на том берегу, утопающее в садах и виноградниках, большое поместье? А чуть выше, левее от него простирается небольшая холмистая возвышенность, вся усеянная валунами? Они будто стражи охраняют этот край. А вон там каменный вал с бойницами, за которым, наверное, прятались запорожские удальцы. А рядом какое-то полуразрушенное сооружение – наверняка это казачья зимовка. Видите, друг мой любезный, какое здесь уникальное место! Так что это имение будет всегда находиться под незримой защитой запорожских казаков.
– Трофимыч! Давай сюда шкатулку! - губернатор взял протянутую ему шкатулку,  вынул из неё какие-то бумаги и протянул их Андрею Ивановичу - Берите, князь! Это Вам дарственная, подписанная самим царём. Теперь имение со всеми угодьями принадлежит Вам. Пользуйтесь и владейте!
  Как после всего сказанного Андрей Иванович мог отказаться? Тем более, что дарственная подписана самим царём!
- Александр Николаевич, князь! Не знаю, как Вас благодарить. Чем я заслужил такую милость? Вы столько для меня сделали! Наверное, и самый близкий человек не сделает столько за всю свою жизнь!
- Не нужно, друг мой, так расточать любезности! Это не в Вашем характере. Заслужили Вы куда больше. А за искренность я ещё сильнее зауважал и полюбил Вас.  Сейчас, князь, мы переправимся на другой берег, и поедем принимать Ваше новое хозяйство. Там, наверное, Вас уже заждались.
 
На обратном пути, генерал-губернатор спросил:
- Что Вы всё молчите, Андрей Иванович? Может, что не понравилось?
- Да нет, скорее наоборот, -  удивляюсь, насколько ухожено имение. И люди в нём такие приветливые! Каждый на своём месте и видно, с каким желанием работают. Конечно, всё зависит от правильной постановки дела. Уж больно мне понравился этот Петрович! Видать, толковый мужик, разбирается во всех делах, хороший организатор. Думаю прислать к нему своего управляющего. Может, чему-то подучится,  что-то переймёт. А то в моём родовом поместье запустение. Чувствуется долгое отсутствие хозяина.
- Не переживайте! Занимайтесь пока своими бумагами. Я понимаю, как Вам важно вникнуть во все наследственные дела. Помощников у меня хватает. А когда возникнет срочная необходимость, я пришлю за вами посыльного.   
Губернатор довёз князя Воротынского до его особняка.               
- Андрей Иванович, подожди! – размахивая тростью, подбежал к нему запыхавшийся Алексей Николаевич. – Увидел, как ты выходишь из губернаторской кареты и бегом к тебе.
- Очень рад видеть тебя, Лёшенька! Тем более, что мне нужно сообщить важную новость.
- Неужто жениться собрался, Андрей Иванович?
- Ну, ты снова за своё! Разве у меня на это есть время?
- С таким отношением, как у тебя, его никогда и не будет. А лета, мой дорогой, идут. Сейчас у тебя важнее этого ничего не должно быть.
- Ну и взялся же ты за меня, сват мой непревзойдённый! – рассмеялся князь. – Но моя новость совсем другого характера: я стал владельцем ещё одного имения.
- Новое имение это, конечно, хорошо! Но велика ли радость от этого? Одним  больше, одним меньше!  Ведь это не решает твою судьбу.
- Конечно же, нет! Но это подарок от царя и нашего губернатора.
- Ого! Вот это честь! Конечно же, лестно, когда такие высокие особы принимают участие в твоей судьбе!
- А, знаешь, чем я тебя сейчас обрадую? Там такие охотничьи угодья – ты, друг мой, просто ахнешь! Вот где простор, скажу я тебе! Отведём там мы с тобой души!
- Лучших охотничьих угодий, чем у графа Оболенских, здесь нет.
- Не понял. Это, случаем, не тот, что возглавлял ещё первую Крымскую кампанию?
- Он самый!
- А как же он здесь оказался?
- Вместо Решетайло. Может, помнишь ещё такого?
- Помню, помню! Чудаковатый малый и глупый, как пустое решето!
- Сейчас он уже в Петербурге, ходит в больших начальниках. Вот что означают нужные связи!
- А графу за что такая опала?
- Он сам изъявил желание переехать сюда, так как его дочери не подходил влажный петербургский климат. Пётр Григорьевич давно отошёл ото всех должностей, однако, новости по-прежнему узнаём через него, так как у графа остались ещё родственные связи при дворе. Кстати о твоём пленении и последующем выкупе мы тоже узнали от него. Правда, он так уже не возносится – знает, что здесь на него не будут обращать особого внимания.
- Но он всё также считает, что его род один из древнейших в России?
- Этот грех за ним водится. И ещё некоторые странности. Например, он очень привязан ко всему иностранному. Даже своих лакеев заставляет изъясняться с ним на французском языке, и придерживается старых принципов. В остальном же, он добрый малый!
- А ведь я знаю этих Оболенских уже давно! Они не в молодых летах. Почему же у них такая маленькая дочь?
- Кто тебе сказал? У них взрослая дочь на выданье! Зовут её Елизавета Петровна. Только замуж она не хочет и всем претендентам даёт отказ. Поговаривают, будто несчастная любовь тому причиной. Так или нет, не берусь судить. Зато сейчас она влюблена только в музыку. Ты бы слышал, как она поёт! Стоит ей сесть за рояль, она вся преображается! Кажется, таким нежнейшим голосом, передающим все возможные оттенки чувств – от неимоверных страданий до вселенской любви,  не может петь человеческое существо! В эти мгновения весь её облик с длинными белокурыми волосами напоминает ангела, спустившегося с небес, ибо только он может петь таким чарующим голосом!
- Друг ты мой! Да никак ты сам в неё влюблён!
- Андрей Иванович! Как можно так говорить? Я люблю свою Полюшку, она мать моих детей!
- Прости, Лёшенька! Я пошутил. Ты так восторженно отзывался о ней!
- Да это я всё о тебе хлопочу! Неужто не понял? Хочу, чтобы у тебя возник интерес к ней. Граф уже знает о твоём приезде, и прислал тебе приглашение.
- Благодарю тебя, мой друг! Я обязательно воспользуюсь этим приглашением и нанесу ему визит. Но сейчас у меня другие планы: необходимо разобраться с бумагами на наследство, которые были оформлены на брата Николушку. После его гибели и смерти матушки ты ими занимался.
- Вот я и предлагаю поехать в город вдвоём. Я быстро всё улажу, введу тебя в курс всех дел.
- Не знаю, что бы я делал, не будь у меня такого деловитого, умного друга!

Но прошло немало времени, прежде чем Андрей Иванович воспользовался советом друга и нанёс визит графу Оболенских, как того требовали приличия. Как только князь подъехал к его особняку, гостеприимный хозяин с радостной улыбкой вышел ему навстречу:
- Бонжур, бонжур! Как я рад! – мешая французскую речь с русской, проговорил граф. Видно было, с каким нетерпением он ждал этого визита. Тут же стояли лакеи, по первому знаку хозяина бросившиеся обслужить гостя.
«Плиз, месье!» – пожалуйте вашу трость и шляпу! – В угоду своему барину говорили они на непонятном, чуждом для них языке. Граф же – сама любезность, повёл князя в свои апартаменты.   
- Сюда, князь! – произнёс Оболенских, распахивая перед ним дверь в шикарную гостиную, обставленную на французский манер. Возле окна в глубоком кресле сидела элегантная дама средних лет. Напротив неё за роялем музицировала девушка с таким вдохновением, что длинные белокурые волосы в беспорядке рассыпались по её плечам. Как только открылась дверь, дама встала, а девушка прекратила свою игру.
- Позвольте, князь, представить Вам свою жену! – сказал граф, подводя Андрея Ивановича к статной женщине, со следами былой красоты на лице.
- Дарья Дмитриевна, - сказала графиня, любезно улыбаясь и протягивая ему руку для поцелуя.
- Очень приятно! Князь Андрей Иванович Воротынский! – представился он. Затем граф подвёл своего гостя к роялю:
- А это наша дочь! – Единственная надежда и утешение.
- Елизавета Петровна! – скромно, опустив очи долу, сказала девушка и протянула ему ручку с длинными чувственными музыкальными пальцами. Андрей Иванович учтиво поцеловал и почувствовал, как нервно вздрогнули её пальцы.
- Князь, – сказала графиня, – быть может, Вы составите нам компанию и послушаете, как играет наша Лизонька?
- В другой раз, графинюшка! – вмешался Оболенских, - В другой раз! Мне нужно самому побеседовать с князем и о многом его расспросить. Ведь он только что прибыл с войны и в курсе всех последних событий. – Пройдёмте, князь в мой кабинет!

Граф, действительно, сгорал от нетерпения. Ему очень хотелось услышать из первых уст о том, почему мы так постыдно проиграли войну, и кто виноват в таком исходе. После выхода в отставку он отошёл от дел, но ему очень хотелось быть в курсе происходящих на мировой арене событий. Наверное, Андрей Иванович смог своим рассказом удовлетворить его ненасытный интерес.
- Премного благодарен Вам, князь! Вы даже не представляете, как вы меня просветили, будто я сам там побывал! Жду Вас завтра к себе на бал. Непременно приходите! Желательно пораньше, чтобы послушать пение Лизоньки. К этому времени уже подъедут музыканты, а также наша уважаемая княгиня Надежда Фёдоровна Разумовская.
- А разве она не в Петербурге?
- Надежда Фёдоровна любит летом отдыхать в наших местах. У неё здесь шикарная дача. Вы, может быть, не знаете, что она перестраивает свой Петербургский особняк в новом стиле, и даже выписала для этих целей итальянского архитектора. Княгиня ведь всегда отличалась богатой фантазией и изобретательностью. Надеюсь, что и мне удалось Вас удивить.

Возвращаясь от графа, Андрей Иванович рассуждал сам с собой:
«Странным и даже чудаковатым стал граф! Уж очень он любит казаться оригинальным. И в хоромах его, слишком вычурных, не чувствуется русской души. Всё норовит устроить на иностранный лад. Даже разговор старается вести на французском языке, лишь изредка вставит русское слово. И внешне он сильно изменился! Ну, да и не удивительно!  Столько времени прошло! Постарел граф, щёки обвисли, отрастил брюшко. И фигура расплылась, а ведь каким элегантным был он раньше! Высокий, стройный.… Наверное, не нашёл он себе применения в провинции, вот и хочет всезнайством удивить соседей….»
Его мысли незаметно переключились на княгиню Разумовскую. Да, он хорошо знал эту невысокую, стройную, энергичную женщину. Доводилось ему посещать её салон в столице. Надежда Фёдоровна обладала острым, пытливым умом. Могла, как никто другой, интересно проводить званые вечера, приглашая на них высшие слои общества. Неплохо разбираясь в политике, она каждый раз преподносила какую-то необычную новость. И всегда в центре её внимания были военные. Особенно запомнился ему один из вечеров, на котором присутствовал английский дипломат. Тогда впервые он смог сделать вывод о предстоящих баталиях в Крыму.

Подъезжая к дому, Андрей Иванович увидел друга, с нетерпением поджидающего его:
- Что-то на твоём лице незаметно особой радости!
- Разве же я от графа, с его претензиями на оригинальность, должен приходить в восторг?
- Да я не о нём, а о его дочери, Елизавете Петровне! Понравилось тебе, как она поёт? Не правда ли, вылитый ангел!
- Да я видел-то её всего минуты две, не более! Знакомясь со мной, она дрожала, как осиновый лист. Даже глаз на меня не подняла. Наверное, решила, что я очередной кандидат на её руку. Поэтому, мне не хотелось её смущать своим присутствием, тем более что граф сразу увёл меня к себе.
- Тогда у тебя будет хорошая возможность её услышать. Завтра они дают большой бал.
- Да, я знаю. Граф, провожая меня, несколько раз повторил: «Непременно приходите с Алексеем Николаевичем!» Приличия ради придётся сходить.
- Андрей Иванович! Удивляюсь я тебе! Неужели у самого не возникло никакого интереса к этой девушке?
- Друг ты мой любезный! Я ведь кадровый военный, можно сказать, солдат! Давно отвык от балов. Наверное, и мазурку уже так лихо, как раньше, не станцую. А тут надо быть галантным кавалером, чтобы красиво ухаживать за дамой своего сердца. А моё пока молчит. Меня сейчас больше интересует княгиня Надежда Фёдоровна Разумовская! Чем она на этот раз может нас попотчевать? Ведь я бывал на её вечерах в Санкт-Петербурге. Уникальная, надо сказать, женщина! Всё-то она знает, всегда в курсе всех дел. И как только она успевает находить таких интересных людей, из первых уст толкующих о том или другом событии! Очень занимательны были её вечера!
- А ты что, Андрей Иванович? Никак собрался за ней в столицу?
- Нет, Надежда Фёдоровна с графом будут открывать бал.
- Вот это новость! А в прошлый раз у графа была жена немецкого дипломата Бергера, из Берлина. Тоже поведала нам массу интересного! А Разумовскую я уже давно не видел – с тех пор, как вышел в отставку и женился.
- Значит, и тебя завтра ожидает интересная встреча!                На этом друзья расстались.
 
- Тимоха! - позвал Андрей Иванович, – Поди сюда!
- Слушаюсь, Ваше сиятельство!
- Приведи мой парадный мундир в порядок! Пуговицы натри до блеска. К сапогам прикрепи большие шпоры, закрути колечки.               
«Уже не помню, когда в этом мундире последний раз был на балу! – Андрей Иванович долгим внимательным взглядом стал рассматривать своё изображение в зеркале. – Нда, - мелькнула мысль. – Конечно, я уже не юноша, но в сорок один год рано ещё записываться в старики. Итак, никакой хандры! Слава Богу, жив, здоров, полон сил! - И сразу же его овальное красивое лицо с ямочкой на подбородке, осветилось счастливой улыбкой. – Не унывать! Ты ведь бравый солдат!» – дал он напоследок себе наставление.
Только Андрей Иванович успел засесть за письменный стол, заваленный всевозможными бумагами, с которыми ему всё недосуг было разобраться, как ворвался Алексей Николаевич, не дав даже лакею доложить о себе.
- Лёшенька, дружочек! Что случилось? Почему ты такой расстроенный,  лица на тебе нет? – Взволнованно спросил князь.
- С Полюшкой моей что-то неладное! Наверное, преждевременные роды начались. Я послал за доктором. Так что езжай на бал без меня.
- Как можно оставить тебя в таком состоянии? Может, я смогу чем-то помочь?
- Спасибо, Андрей Иванович, за сочувствие! Только сейчас в твоей помощи нет необходимости. Лучше ты поезжай один! Обязательно поезжай!
 







                3
                БАЛ

При подъезде к графскому особняку колёса заскрипели, и коляска резко остановилась. «Приехали!» - объявил кучер. Андрей Иванович быстро соскочил с подножки и направился к главному входу, возле которого уже стояло несколько карет. Особняк освещался так ярко, что он подумал: «Наверняка горит не менее тысячи дорогих свечей!» Сквозь большие итальянские окна было видно, как туда-сюда сновала прислуга, спешно подготавливая залы к предстоящему торжеству.
- О, Андрей Иванович, дорогой! Как вы вовремя! – в дверях приёмной залы встретил его сам хозяин, Пётр Григорьевич Оболенских. На его лице играла широкая улыбка. – Сейчас будет петь наша Лизонька. Все её поклонники уже в сборе.
В знакомой уже нам гостиной после того, как граф представил князя собравшимся, он обратился к дочери:
«Елизавета Петровна, душенька! Спой нам из своего репертуара то произведение, которое ты давеча пела нам с маман».
И полилась музыка. Уже её первые аккорды захватили князя. Чудодейственная мелодия рвалась, казалось, из самой глубины страждущей одинокой души. Елизавета Петровна своим неземным голосом будто завораживала, обволакивала всё вокруг и увлекала за собой в миры, где правила одна лишь любовь! Андрей Иванович не мог не отозваться на этот призыв. Он открыл навстречу ей врата своей души. И казалось ему, что они уже парят вдвоём, ликуя и славя жизнь! Находясь под очарованием этого действа, он не сразу пришёл в себя. Стихли аккорды музыки, не слышно уже ангельского пения, а он всё ещё был там. Не слышал и не видел, как вошёл лакей и доложил графу о приезде музыкантов. И только чей-то громкий заразительный смех привёл его в чувство. Внимание Андрея Ивановича обратилось на женщину, стоящую рядом с хозяином дома. Она, смеясь, с воодушевлением  жестикулируя руками, рассказывала, по-видимому, что-то очень забавное. Хозяева,  охотно следуя её примеру,  весело хохотали. «Так это же Надежда Фёдоровна Разумовская!» - вдруг узнал он княгиню. Только она так эмоционально и открыто могла проявлять свои чувства.
- О, князь! Прошу к нам! Надеюсь, Вы уже знакомы с Надеждой Фёдоровной? Послушайте эту забавницу! Расскажите и ему, княгиня, свою смешную историю. Пусть он повеселится вместе с нами, а то пение Лизоньки, я вижу, навеяло на него грусть.
- Вот и я о том же! – подхватила Надежда Фёдоровна. – Лизонька, радость моя! Пора оставить тоску и печаль. Слава Богу, что в конце пьесы ты, расправив крылья, устремилась к свету, любви, счастью! Мне очень понравился финал. Вот и живи в нём. Не сердись на меня за эту откровенность, - ты же знаешь, как ты мне дорога! Я хочу растормошить тебя, зарядить желанием жизни!
- Ну, ладно, голубушка. Нам с тобою пора открывать бал! – произнёс граф.
- Князь, - обратился он к Андрею Ивановичу – Подайте руку графине! - Лизонька, кто там у тебя на сей раз в кавалерах?               
Не успела ещё Елизавета Петровна выбрать, кому отдать предпочтение, как к ней опрометью бросился молодой гусар, с тоненькими, будто приклеенными чёрненькими усиками. Он протянул ей руку, Лиза подала свою, и они, увлекая за собой гостей, выстроившихся в пары, спустились в бальную залу. Там, на высоком помосте, стояли оркестранты, а перед ними в ожидании застыл капельмейстер. Но вот появилась первая пара – хозяин с именитой гостьей, Надеждой Фёдоровной. Граф кивком головы подал знак, и полилась маршевая мелодия полонеза. Начался танец-шествие. По торжественным лицам присутствующих было видно, что полонез пользуется у них особой любовью. С горделивой осанкой гости прошли по бальной зале. Видимо, строгая музыка полонеза требовала внутреннего сосредоточения. Это было заметно по графу - он со своей грузной, плотной фигурой выглядел подтянутым, стройным, даже казался выше ростом, возможно, из-за высоко поднятой головы. Вот он сделал два мягких шага и плавное  неглубокое приседание. В его манере держаться чувствовалась элегантность. Все движения величавы. А с какой галантностью граф вёл свою даму! Княгиня шла легко и свободно, плавны и изящны были её па. Она будто плыла, гордо неся свою голову с высокой причёской. Два чёрных локона подчёркивали белизну её кожи. Изящная заколка из лент и кружев украшала головной убор. На шее – рубиновое ожерелье. Платье из воздушного шифона цвета чайной розы было отделано многочисленными оборками. Дополнял этот наряд большой золотистый шарф, небрежно наброшенный на её обнажённые плечи. Завершали наряд белые, по локоть, перчатки. В одной руке она держала веер из перламутровых пластинок, украшенный резьбой и позолотой. Княгиня знала, что её туалет очень шёл к её чёрным волосам. И весь её облик с ещё  девичьей фигурой будто говорил: смотрите на меня – как я ещё хороша!               
В такт музыке за ними шествовали графиня и князь Андрей Иванович. Хозяйка дома тоже полна благородного величия. Как царица, с гордо поднятой головой выступала она. Её лицо ещё хранило былую красоту. За ними  выступали Лизонька с гусаром, грациозно исполняя все движения. На ней - бело-розовое креповое платье, отделанное лёгкими летящими лентами. На корсаже и голове – букетики из незабудок. На её нежной лебединой шейке красовалась тоненькая нитка жемчуга. Хрупкая фигурка Лизоньки казалась воздушной. Хотя в ней и не было броской красоты её матери, зато весь облик девушки был естественным и гармоничным. Но особенно выразительными были глаза, своей голубизной соперничавшие с небесами. Она была прелестна и мила. В ней чувствовалось очарование молодости, которая только в этот период сверкает подобно бриллианту. А следующие за ними пары представляли целую композицию, будто специально созданную для того, чтобы продемонстрировать пышность и блеск нарядов.
После полонеза хозяин дома предложил всем, не принимающим участия в танцах, пройти в другие залы. Кто-то предпочёл игру в карты, другие увлеклись шарадами, а любители природы могли насладиться прогулкой по парку. Посредине главной аллеи располагалсяся большой мраморный фонтан с изображением богини Дианы. Из чаши в её руках била струя воды. Разбрызгиваясь и разбиваясь на мириады мельчайших капелек, она всюду разносила желанную прохладу. В бальной зале осталась одна молодёжь. Девушки проверяли свои книжечки, в которых у них были записаны имена  кавалеров и обещанные им танцы.
- Лизонька, - сказал граф, подходя к дочери вместе с князем, - Может быть, ты первый танец отдашь нашему гостю Андрею Ивановичу? - С чего Вы желаете начать? Обычно у нас первой идёт мазурка.
- Значит, не будем нарушать правила! – ответил он.
Едва раздались первые аккорды мазурки, Андрей Иванович стремительно ведёт  девушку в центр залы. И вот они уже вдвоём, в быстром темпе несутся по кругу. Каждой клеточкой Лизонька чувствует своего кавалера. Лёгкое воздушное платье развевается, и она кажется парящей в воздухе. Андрею Ивановичу в это самое время представляется, будто он на войне: в бурном порыве летят они на какого-то неведомого врага. Он отважно прикрывает свою даму собой, защищая её от неприятеля. Видно, с какой радостью несёт князь эту драгоценную ношу. Затем кавалер бережно ставит свою даму на пол и опускается перед ней на одно колено, уверяя в своей преданности. На какой-то миг они отрываются друг от друга и разлетаются в разные стороны. Лизонька легко и плавно скользит по паркету, выполняя быстрые вращения и сложные пируэты. И снова летит она навстречу кавалеру. Нет, не разучился князь танцевать мазурку! Это он ради неё, своей дамы, так лихо, с молодецкой удалью старательно притоптывает и прищёлкивает каблуками, звеня шпорами! В этой позе он, словно рыцарь, предстоит перед нею, готовый отдать ей своё сердце, которое так учащённо бьётся, желая пасть к ногам этого юного существа. Вот так закончился их первый танец. Андрей Иванович подвёл Лизоньку к креслу. Она запыхалась и тяжело дышала, но по её разрумяненному лицу и блеску глаз было видно, что танец доставил ей удовольствие.
- Очень благодарен Вам, Елизавета Петровна! Я получил истинное наслаждение!
- Вы были настоящим кавалером, Андрей Иванович! Я давно не испытывала такой радости от танца! - в смущении она склонила вниз свою белокурую голову.   
- Разрешите откланяться, Елизавета Петровна! – и только он успел приложиться к ручке, как к ним подошли граф с княгиней Надеждой Фёдоровной, хлопая в ладоши;
- Браво, браво, князь! Мы глаз не могли оторвать от такого завораживающего действия! Несмотря на темп, такая отточенность в движениях! А задор-то какой! Будто юноша. Ну и молодец! А я думал, что вы только на войне бравый солдат! Оказывается, Андрей Иванович, Вы и мазурку можете лихо отплясывать!
- Я когда-то, ещё учась в кадетском корпусе, танцевал мазурку на приз. С тех пор она и стала моим любимым танцем.
- Отлично, князь! – поддержала мнение графа Надежда Фёдоровна. – Ваш дуэт с Лизонькой превосходен! Ради него я даже отказалась от игры в карты. А сейчас, князь, прошу Вас составить мне компанию в другой игре. Хочу посмотреть, такой ли вы в ней умелец, как в танцах.







                4
                ЛИЗОНЬКА

 Вот и закончился бал. «Поехали-ка, братец, к Алексею Николаевичу!» - скомандовал кучеру Андрей Иванович. По дороге к другу, всё ещё переполненный впечатлениями от этого вечера, он размышлял:
«Всё же Надежда Фёдоровна удивительная женщина! С каким азартом играет! А какое знание всех тонкостей игры! Сколько же в ней неиссякаемой энергии! Потому-то она и играет видную роль во многих салонах Петербурга и Москвы. Нет, не зря её величают светской львицей! Да и собеседница она интересная. С ней легко общаться».
И тут мысли Андрея Ивановича перескочили на другой, более волнующий его сердце, образ:
 «А вот Лизонька – разрешил он себе так её называть – совершенно другая! В ней нет ничего броского, кричащего, с первого раза обращающего на себя внимание. Она спокойна и чиста – как бутон ещё нераскрывшегося цветка, манящего своей свежестью и новизной». 
Он почувствовал в Лизоньке внутреннюю притягательную силу, которая влекла его всё сильней:
«А, может, в этом повинно обаяние её молодости? - размышлял князь. – Вот почему у меня возникло такое преклонение перед этим юным существом!»
Конечно, в глубине души он уже осознавал, что не только молодость Лизы была причиной произошедших в нём изменений. В своё время Андрей Иванович немало поездил по Европе, был на концертах многих известных исполнителей, хорошо разбирался в музыке, сам неплохо музицировал. Поэтому, когда его друг с восхищением отозвался об игре Елизаветы Петровны, он не мог себе представить, что его можно хоть чем-то удивить. И вдруг, заслышав её вдохновенную игру и проникновенный голос, он ощутил, что здесь не только искусство, но и нечто неизмеримо большее, потрясшее всё его существо, пробудившее его застывшую душу. Вот потому-то он и потянулся к ней, что понял - эта молодая девушка близка ему по духу.

 - О, Андрюша, Андрей Иванович! Вижу – ты с бала и прямо к нам! А я хочу поделиться с тобой своей радостью. Можешь меня поздравить: у нас родился второй сын!
- Очень хорошая новость! Я рад за вас, поздравляю от всей души!
- Судя по твоему сияющему виду, твои дела тоже идут хорошо.
- Да, ты прав! Мне самому кажется, будто я стал моложе, острее стал интерес к жизни.
- Ты влюбился, Андрей Иваныч! – радостно воскликнул друг.
- Да я и сам не могу пока понять, что со мною происходит. Ясно одно – меня тянет к этому нежному созданию.
- Не зря я говорил, что ангельский голосок Елизаветы Петровны  пробудит тебя ото сна!
- Да, ты был прав. Оказывается, ты лучше знаешь меня, чем я сам! Я встретил там свою юность, давно позабытую мной. Думал, что на войне я огрубел, очерствел душою, все мои чувства в прошлом. Помнишь мою влюблённость в Софи? Когда на  выпускном балу она пошла танцевать с другим, я закатил жуткую сцену ревности! Даже не мог сдержать слёз! А ты меня успокаивал, убеждал, что у меня  всё ещё впереди. Ты, конечно, был прав! Когда нас направили на Кавказ, Софи с родителями переехали в Москву. А вскоре её выдали замуж за генерала довольно-таки  в летах. Я как-то встретил её в Москве. Она мать троих детей, располнела. Где уж ей танцевать мазурку! Повспоминали молодость, посмеялись. В то время я был уверен, что уже не способен на пылкие чувства. Потому и сердце так долго молчало. И вдруг взбудоражилось, заволновалось, будто встретило что-то близкое, родное!
- Вот-вот! Это и есть то самое! Не убегай от него! Ты ещё не знаешь, какою силой обладает цветочек милый! Выращивай его усердно!

С этого времени, чем бы ни занимался Андрей Иванович, помимо его воли мысли крутились вокруг Лизоньки:
«Как странно, - думал он, - что Елизавета Петровна не унаследовала почти ничего из типических черт своих родителей. Она отличается от них не столько внешне, сколько глубиной своего внутреннего мира, который далёк от понимания родителей. Хотя они и радуются каждой очередной импровизации Лизоньки, слушают её игру, слушают, но не слышат! А, может, и не хотят слышать, понять её страдание? Они живут своей отдельной жизнью. Как же ей должно быть одиноко и сиротливо в отчем доме! Я сразу это увидел в её глазах. В них отражалась неподдельная грусть, не свойственная молодым летам».

Граф Пётр Григорьевич Оболенских по-своему любил свою единственную дочь. Но до такой сентиментальности, как любовь, он не мог снизойти. Для него важнее всего было продолжение рода, но не с каким-то без роду и племени подпоручиком! Такого граф даже в мыслях не мог представить! Когда Пётр Григорьевич узнал о первой любви своей дочери, он принял все необходимые меры, чтобы разъединить влюблённых. Через непродолжительное время подпоручика N отправили на Кавказ. Граф был доволен, что избавил семью от ненужных разговоров. Да и в обществе скоро забыли эту историю. Чтобы избежать повторения подобного, Пётр Григорьевич стал спешно подыскивать подходящую партию для дочери. Как-то на одном из званых вечеров, которые проводил у себя граф, Елизавета Петровна неожиданно столкнулась на парадной лестнице с незнакомым полковником, в сопровождении лакея направляющегося в кабинет отца. Каким-то шестым чувством она сообразила, что получено известие о любимом ею человеке, и незаметно последовала за ними. Когда слуга вышел, Лиза подошла к приоткрытой двери кабинета и напрягла слух. До неё донеслось:
- Ваше сиятельство! Я уполномочен передать вам печальное известие. Подпоручик, которого по вашей просьбе отправили на Кавказ, убит при отражении атаки неприятеля.
- Это действительно плохая новость. Я не желал ему смерти. Только, Бога ради, ни слова об этом в присутствии моей дочери!
Но это предупреждение запоздало. В следующую минуту до графа донеслись взволнованные голоса прислуги: «Барышня потеряла сознание! Скорее доктора!»
Трое суток Лиза находилась в горячечном бреду. Родные даже серьёзно опасались за её жизнь. Но вот как будто кризис миновал. Елизавета Петровна пришла в себя, узнала знакомые лица, но была ещё очень слаба. Казалось, грусть навсегда заполонила всё её существо. Пропал интерес к жизни, она никого не хотела видеть, почти не разговаривала, часами сидела одна, затворившись в своей комнате. Для полного выздоровления доктора настоятельно рекомендовали переменить место жительства. Перебирали различные варианты, но так и не смогли окончательно определиться. А с Лизой тем временем стали происходить странные вещи: она впадала в прострацию, вела разговор с кем-то невидимым. Порою оживлялась и даже становилась весёлой. Когда же это состояние проходило, какое-то время была как неживая. Но потихоньку силы восстанавливались, молодой организм брал своё. Однажды Лиза напугала свою мать сообщением:
«О, маман! Я так счастлива! Ко мне приходит мой любимый. Оказывается, он жив! И по-прежнему любит меня! А ещё он сказал, что не обижается на папа! Теперь я не буду тосковать».
Такое сообщение дочери повергло Дарью Дмитриевну в шок:
 «Какое несчастье! У Лизоньки что-то неладно с головой!»
Графиня и раньше не была особенно близка с дочерью. Её всегда больше интересовала собственная персона. Она придавала большое значение своей внешности. Ей нравилось, когда расточали комплименты в её адрес. Дарья Дмитриевна любила блистать в обществе и считала одним из главных критериев своей жизни производимое ею впечатление. Нельзя сказать, что графиня не любила свою дочь. Просто она до сих пор считала её маленькой девочкой, поэтому любовь Лизоньки считала ребячеством. И только-только состояние дочери стало улучшаться, как  вдруг такое заявление! Графиня не знала, что делать, как выйти из этой ситуации.
«Нужно срочно сообщить мужу! - подумала она. – Пусть сделает всё возможное, чтобы о страшной болезни дочери никто не узнал!»
Граф  как можно деликатней взялся за дело. Наконец, после долгих обследований и консультаций известных специалистов, ему посоветовали переключить внимание дочери на что-то другое, чем-то её заинтересовать, пробудить желание к какому-нибудь занятию, например, музыке. Надо поощрять её, чаще хвалить, восхищаться её игрой и пением. Постепенно она будет выходить из своего болезненного состояния и навязчивые видения прекратятся. И обязательно нужно переменить обстановку! Влажный Петербургский климат плохо влияет на её возбуждённые нервы. Следуя полученным рекомендациям, семья графа Оболенских переехала в Запорожский край. И действительно, на новом месте здоровье Лизы быстро пошло на поправку. Она с большим чувством предалась музыке. И это увлечение переросло в нечто большее. Оно заполнило всю её душу, не оставляя места для поклонников, которых регулярно предоставлял  ей заботливый папа. Опасаясь очередного приступа дочери, граф не торопил её с выбором. Только неоднократно, сокрушаясь, говорил жене:
«Наверно, завянет наш род».
 Пётр Григорьевич осознавал, что он был косвенным виновником болезни дочери и поэтому старался окружить Лизоньку заботой, оказывал ей знаки внимания, с готовностью выполнял любые её желания. На сей раз, ей вздумалось пронестись галопом по их охотничьим угодьям. Граф с пониманием отнёсся к очередному капризу дочери.
 «Не пойму, что её побудило к этому, – размышлял он, – ведь она давно уже никуда не выезжала, хотя в прошлом была хорошей наездницей. Но уже то хорошо, что  музыке дочь предпочла конную прогулку».
 
                5
                ПРОГУЛКА

На следующей неделе, как того требовал этикет, Андрей Иванович решил нанести визит графу. Но не столько приличия ради. Его с неотвратимой силой тянуло к Лизе. И первым человеком, встреченным им, когда он подъехал к графскому особняку, была она.
- Рада Вас видеть, Андрей Иванович! – смущаясь, произнесла Лизонька. – Вы к папа? Он в конюшне, сейчас подойдёт.
- Я вижу, вы в костюме для верховой езды? Эта амазонка Вам очень к лицу! Наверно, собрались на охоту?
- Не угадали! Охота это папина страсть, а я хочу просто прогуляться. А вот и он!
- Добро пожаловать, Андрей Иванович! – приветствовал его граф. – А я вот собрался сопровождать Лизоньку. Она изъявила желание прокатиться верхом.
- Елизавета Петровна мне уже это поведала.
- Андрей Иванович, как вы располагаете временем?
- Сегодня я целый день свободен.
- Тогда не откажите мне в любезности вместо меня сопровождать дочь. В мазурке вы были галантным кавалером. Уверен, что и с этой обязанностью вы справитесь наилучшим образом.
- С превеликим удовольствием! Только съезжу за своим рысаком.
- В этом нет необходимости. Я уступлю Вам своего. Лизонька, ты не возражаешь?
- Нет, папа. Я буду очень признательна Андрею Ивановичу.
- Федотыч уже подготовил лошадей. Лизонька, подожди немного, пока я не подберу для князя подходящий костюм для верховой езды.
- Папа, твоя  Звёздочка такая норовистая! Может, предложить князю другую лошадь?
- С таким наездником, как Андрей Иванович, она будет как шёлковая!

В гардеробной граф осмотрел князя со всех сторон:
- Этот костюм сидит на Вас, как влитой!
- Благодарю Вас, Пётр Григорьевич!
Когда они подошли, Елизавета Петровна уже сидела в седле и нежно поглаживала морду своей лошади, приговаривая: «Беляночка моя, любимая, заждалась меня!»
- Андрей Иванович, почему Вы не садитесь? –  весело обратилась к нему Лиза, видя, что он остановился и, как завороженный, смотрит на неё.
- Любуюсь Вашей грациозной осанкой! Вы отлично смотритесь с Вашей белогривой красавицей! А её великолепный хвост развивается подобно шлейфу!
- Быстро садитесь, Андрей Иванович, а то моей Беляночке уже не терпится пуститься в галоп!
- Федотыч! – крикнул граф. – Подведи к князю Звёздочку и помоги ему сесть в седло!
Едва Андрей Иванович, сунул ногу в стремя, как лошадь Елизаветы Петровны рванулась с места и понеслась.
- Догоняйте! – обернувшись к князю, крикнула Лиза.                Как стрела, выпущенная из лука, полетел за нею князь. Видать, Звёздочке хорошо знакома эта дорога, так как Андрею Ивановичу почти не приходилось ею управлять, она отлично знала своё дело. Местность, по которой они проносились, была ему не знакома. «Наверное, это охотничьи угодья графа, – подумал он. - Это о них восторженно отзывался мой друг Алексей Николаевич». Всё стремительнее неслась Звёздочка. Вот она уже почти настигла Беляночку с Елизаветой Петровной. Длинные ленты голубой шляпы, словно крылья развевались на ветру. Ещё немного и лошади их поравнялись. Андрей Иванович увидел Лизонькино разрумянившееся  лицо, и столь понравившийся ему разрез её миндалевидных глаз, прикрытых длинными пушистыми ресницами. И вот она повернула к нему свою красивую головку и с лукавинкой во взоре посмотрела на него, пришпоривая свою Беляночку. Та снова вырвалась вперёд. Лизонька будто летела над землёй, и весь её облик дышал радостью бытия. Андрей Иванович не отставал, молнией летел за ней, восхищаясь смелостью юной всадницы. И вдруг произошло нечто непредвиденное: лошадь Елизаветы Петровны, заржав от испуга, встала на дыбы. От неожиданности Лизонька выпустила поводья и упала прямо в руки своего спасителя. Он на своей Звёздочке подоспел как раз вовремя, и в мгновение ока подхватил на лету своё сокровище. А Белянка всё никак не могла прийти в себя и продолжала метаться, шарахаясь из стороны в сторону. А причиной всему был заяц, неведомо каким образом оказавшийся на пути, и чуть было не угодивший под копыта лошади. Перепуганный трусишка, отделавшийся лёгким испугом, что есть мочи, нёсся по полям. Несмотря на то, что происшествие так быстро и благополучно закончилось, Лизонька от волнения вся дрожала. Андрей Иванович слышал учащённое дыхание девушки. Он шептал ей: «Всё хорошо, Елизавета Петровна! Успокойтесь, моя дорогая всадница! Я восхищаюсь Вами, милая девочка!» Князь произносил эти слова спокойным мягким голосом. В них чувствовалась нежность, внимание, отеческая забота. Этими словами Андрей Иванович пытался скрыть то главное, что стояло за ними, чтобы не выдать всепоглощающее чувство, которое всё больше овладевало им. Он боялся спугнуть этого милого светлого ангела, каким она представлялась ему. Несмотря на эту невинную уловку, Лизонька своим женским чутьём всё поняла. Она доверчиво прильнула к нему, нежно обвив его шею руками. И вдруг хлынули слёзы. Может, поводом к ним послужило сердечное внимание нового друга? Она, не стесняясь, плакала на его груди. И это стало лучшим доказательством того глубокого чувства, которое до времени таилось от них самих. Под мерный стук копыт на Лизоньку снизошла не то дрёма, не то сладкий сон. Ей хотелось ехать так целую вечность, потому что нежны были объятия её друга!  Наверно, похожие мысли посетили и Андрея Ивановича. Это было заметно по его счастливому лицу. Наши путешественники уже не спешили. Время для них остановилось. Их больше ничего не тревожило. Беляночка давно успокоилась и мирно шагала бок-о-бок со Звёздочкой. Её поводья - в крепких руках Андрея Ивановича. Дорога, по которой они возвращались, была ему уже знакома. Осталось совсем немного до окончания их счастливого путешествия. Только сейчас князь обратил внимание на то, какие здесь красивые места! Щедро одарила природа этот край! И вдруг он заметил, как по направлению к ним несутся два всадника. За столбом пыли невозможно было сразу их опознать. Но вот они приблизились.
- Что случилось? – с тревогой спросил граф. – Почему Лизонька не на своей лошади?
- Не волнуйтесь, Пётр Григорьевич. Белянка испугалась зайца, и чуть было не сбросила Елизавету Петровну. Наверное,  на ней давно не выезжали, и она слишком возбудилась.
- Вы правы, Андрей Иванович! Я это предчувствовал и боялся, как бы она чего ни выкинула! Вижу, время уже к вечеру, а вас всё нет. Вот и пустились с Федотычем на поиски. Большое Вам спасибо, князь! Я Ваш должник навек!
- О чём Вы говорите, Петр Григорьевич! О каком долге? Я всегда к Вашим услугам и рад услужить Елизавете Петровне. Если у неё возникнет желание снова прокатиться, с большим удовольствием буду её сопровождать.
- Благодарю Вас, Андрей Иванович! Рад, что в Вашем лице я встретил искреннего настоящего друга, на которого всегда могу положиться.
- Да, папа, ты прав. Андрей Иванович проявил себя как истинный рыцарь!
 - Андрей Иванович, - обратилась она к князю – приходите к нам всякий раз, как только Вам будет позволять время. Мы всегда будем рады. Прощайте, мой добрый друг! И Елизавета Петровна протянула ему руку для поцелуя.                Граф, видя счастливое лицо дочери, был доволен тем, что её знакомство с князем перерастает во что-то большее.
- Пётр Григорьевич, мне так понравились Ваши великолепные лошади, что я решил обновить свои конюшни.
- С удовольствием помогу Вам в этом деле!

                6
                ПРОБУЖДЕНИЕ ЧУВСТВА

Впервые за последние годы своего добровольного заточения Елизавета Петровна ощутила в себе какое-то новое светлое чувство. Жизнь словно заиграла чистыми яркими красками. Ей хотелось прославлять, воспевать каждое её проявление. После завершившегося таким счастливым образом происшествия, оживлённая, Лизонька на пороге дома столкнулась с матерью. Дарья Дмитриевна спросила её, не скрывая тревоги:
- Лизон, твоя прогулка так затянулась! Мы с папа уже начали волноваться.
- О, маман! Знала бы ты, как мне сейчас хорошо! – обняв мать, Лиза закружила её по залу.
- Да ты вся светишься! – удивлённо заметила та. – Что за метаморфоза произошла с тобой? Я давно не видела тебя такой весёлой!
- А теперь я всегда буду такой! В моём репертуаре появится больше жизнерадостных, солнечных пьес, как мне того пожелала Надежда Фёдоровна.
- Лизон, извини меня: не знаю, как и спросить, тем более что ты со мной никогда особенно не откровенничала. Но сейчас твоё поведение наводит на мысли: ты, случаем, не влюбилась в князя?               
После таких слов матери Лизоньку бросило в краску.
- Как можно, маман? – быстро ответила она. И вдруг задумалась, как бы погружаясь в себя. И после небольшой паузы продолжила:
- Не знаю. Но со мной что-то происходит. А что, не могу пока понять. Знаю одно – Андрей Иванович удивительный человек! Не такой, как все.  Он не распространяется о своих чувствах, хотя мне кажется, что я ему нравлюсь. Может быть, поэтому меня тянет к нему. Андрей Иванович умный, деликатный, мне с ним легко. Конечно, это не то чувство, что я испытывала в юные годы, но оно для меня сейчас не менее ценно. Он мне больше, чем просто друг.
- Я очень благодарна князю, хотя бы за одно то, что он помог тебе выйти из прежнего состояния. На тебя сейчас смотреть одно удовольствие.
- Спасибо тебе, что ты, наконец, меня понимаешь. Я очень тебя люблю.
- Ты так изменилась! Даже речь твоя стала другой – такой эмоциональной! Вот что значат чувства! Удивительно, как они меняют человека!
- О, маман! Мне самой это в новинку. Мне кажется, будто я проснулась от долгой спячки. Хочется летать, обнимать весь мир!
- Лизонька! Милая! Теперь я вижу, что ты совсем здорова. Поехали на лето в Петербург? Ты же видишь, как я в этой провинции завяла! Я стосковалась по большому свету, балам. Я не люблю этот дикий край. Мне здесь тоскливо и одиноко!
- Прости меня, маман, но я не могу разделить твоих интересов! Меня никогда не привлекала светская болтовня. Эти салонные сплетни унижают человеческое достоинство. А так же мне претит блеск и мишура этих балов. Я больше не буду выставлять себя, как дорогую лошадку, напоказ. Ты называешь этот край диким, а для меня он стал родным. Я полюбила эти места ещё потому, что моя душа здесь заново родилась.
- Прежде, если мне не изменяет память, ты любила Петербург и не хотела никуда оттуда уезжать! – уже с некоторым раздражением ответила ей мать.
- Маман, ведь то было раньше! Прошлое уже не вернуть, оно отпустило меня. Я стала другой – ты сама говоришь об этом, так зачем мне туда возвращаться? Несмотря на то, что мы такие разные, я уважаю твои желания и предлагаю тебе осуществить эту поездку, но только с папа.
- Ты прекрасно знаешь, что мы не можем ехать без тебя. Да и папа ни за что не согласится оставить дочь на выданье одну.
- Вот видишь, иногда папа больше, чем ты, понимает и поддерживает меня. Поступай так, как велит твоё сердце. Я люблю тебя и приму любое твоё решение. Графиня удалилась, обиженно поджав губы. 

                7
                АНДРЕЙ ИВАНОВИЧ ВОРОТЫНСКИЙ   

Возвращаясь от графа Оболенских, Андрей Иванович уже знал, чем он займётся в имении. Будучи за границей, князь ознакомился с новейшими формами хозяйствования. С тех пор Андрей Иванович вынашивал идею – применить  некоторые из них, наиболее подходящие к Российским климатическим условиям, в своих поместьях. В связи с занятостью по службе он всё откладывал эти дела на потом, когда выйдет в отставку. Но чувства, которые он испытал к Елизавете Петровне, вдохновили его. Сама того не зная, она стала для него стимулом к воплощению его давней мечты. У него появилось горячее желание преобразить своё имение, внести в него как можно больше гармонии, красоты, радости и подарить все эти блага своей любимой, и другим людям.  Андрей Иванович с головой ушёл в осуществление своих планов: приглашал нужных специалистов, давал указания своим управляющим. Вокруг него вовсю закипела работа. Это приносило ему большую радость. Он сам любил трудиться и своим примером зажигал других. Трудолюбие для него было одной из главных добродетелей, которая должна быть свойственна любому человеческому существу, не взирая на ранги. Основной своей задачей князь считал улучшение быта своих крестьян. Главный корень зла он видел в крепостном праве, которое сводило людей до уровня вьючных животных. Он верил в то, что со временем крепостное право будет отменено. В просвещённой части общества зрело мнение, что крепостной по своей природе равен дворянину. Андрей Иванович охотно посещал просветительские салоны и разделял убеждение, что «Быть может и мужик душою так велик, как сильных царств владетель!» Не дожидаясь лучших времён, он своим примером хотел показать, как нужно относиться к простому люду, не унижая в нём человеческого достоинства. Усовершенствования, которые он затеял сразу во всех своих имениях, продвигались не так быстро, как ему хотелось, ещё потому, что время от времени ему приходилось отлучаться по делам службы. Несмотря на свою занятость, Андрей Иванович не забывал о Елизавете Петровне. Он решил пригласить её в своё имение возле Хортицы, чтобы  показать удивительную природу этих мест. Но прежде  намеревался обновить свои конюшни. С этой целью князь несколько раз с графом Оболенских посетил конные заводы, где купил двух племенных жеребцов. 
- Вот, наконец, где я тебя нашёл! – сказал Алексей Николаевич, открывая дверь конюшни. – Что-то ты совсем, Андрей Иванович, забыл старого друга! Так вот чем ты занят! Какой эффектный  жеребец! Грива роскошная, да и масть необычная – серый в яблоках. Где же ты такого приобрёл?
- Мне помог в этом деле граф Оболенских. Он знает толк в лошадях. По его совету я купил двух жеребцов. А оцени-ка этого белого красавца! Я думаю, он будет неплохо смотреться рядом с Беляночкой – лошадью Елизаветы Петровны!
- Я очень рад, что ты подружился с графом. Несмотря на свои странности, он, несомненно, достойный человек. Ну, а главное – он ведь отец Елизаветы Петровны!
- Извини меня, Лёшенька! Я в последнее время так закрутился, что не мог тебя навестить. Как здоровье жены и детей?
- Полина и детки, слава Богу, здоровы. Всегда буду рад помочь тебе в твоих делах. Можешь располагать мною, как собой.
- Действительно, твоя помощь мне бы не помешала, особенно когда я уезжаю по долгу службы. Я сообщу, когда ты мне понадобишься.                На этом друзья расстались. 






                8
                ОБЪЯСНЕНИЕ В ЛЮБВИ

Утром следующего дня, князь Андрей Иванович Воротынский в своём родовом имении нетерпеливо поджидал дорогих гостей. Едва заслышав скрип подъезжающей кареты, он вышел навстречу. Открыв дверцу кареты, любезно поцеловал протянутую руку Елизаветы Петровны, помог ей сойти. Обменявшись приветствиями с графом, он предложил ему и Лизе пройти в конюшню.
- Елизавета Петровна, я хочу Вам показать своих новых лошадей, каких  давеча приобрёл.
- Если бы Вы знали, Андрей Иванович, с каким нетерпением я жду этого момента, тем более что папа меня так заинтриговал!
 - Ну, вот и они! – сказал князь, когда они подошли.
- Подведи-ка их, братец, поближе! – обратился он к конюшему. – Пусть Елизавета Петровна полюбуется на них.               
На Лизу лошади произвели сильное впечатление. На какой-то миг она замерла от восторга.
- О, как они хороши! – воскликнула она и от радости захлопала в ладоши. – Прямо-таки совершенство! Право, не знаю, какой из них отдать предпочтение. Теперь понимаю, почему папа не хотел мне рассказывать о них! Он решил сделать мне сюрприз.
- Я хотел, чтобы Вы сами дали им оценку, потому и просил Петра Григорьевича не рассказывать о них. Очень рад, что они Вам понравились.
-  Понравились - не то слово! Они прекрасны!
-  Благодаря Вашему папеньке, - это его заслуга!
- Не скромничайте, Андрей Иванович! Вы первый обратили внимание на этого белого жеребца и уже не могли отойти от него, – заметил граф.
- Я подумал, что Елизавете Петровне будет приятно увидеть лошадь под стать  её Беляночке. И если ей будет угодно, не откажите в любезности разрешить Елизавете Петровне прогуляться со мной в моё новое имение возле острова Хортица.
- Я думаю, Лиза с радостью примет Ваше приглашение! – ответил Пётр Григорьевич. - Так это Вам сейчас принадлежит это богатое имение?
- Я только недавно стал его обладателем. И хочу пригласить Вас туда в ближайшее время на охоту.
- Премного буду благодарен! А сейчас разрешите мне откланяться. Оставляю свою дочь на Ваше попечение. Желаю вам приятной прогулки.
 И вот Андрей Иванович и Лиза отправились в дорогу. Они ехали неспешно, любуясь природой. Князь рассказывал об удивительной истории тех мест, которые они проезжали. Лизоньку поражали его обширные познания. Её острый пытливый ум давно жаждал такого общения.
- Ну, вот мы уже у цели! – сказал Андрей Иванович. – Как Вам мой белогривый? Справился со своей задачей?   
- Замечательная лошадка! – похлопывая коня по шее, ответила Лиза. – У неё какой-то особенный, необычный шаг. Такая быстрота и вместе с тем лёгкость движения!
- Это характерная черта всех рысаков. Поэтому я отдаю предпочтение этой породе. А сейчас я предлагаю спешиться. Нам предстоит подняться на эту довольно крутую возвышенность. Она сплошь покрыта кустарниками и деревьями, пробираться на лошадях здесь было бы затруднительно.
- Я согласна! – Лиза легко спрыгнула с лошади и вручила князю поводья. – Только не торопите меня. Дайте мне налюбоваться на эту красоту. Я очень люблю полевые цветы, а здесь их  так много! Видите, в ложбинке цветут мои любимые незабудки!
- Что они Ваши любимые, я понял ещё на балу.
- А ромашек-то сколько! На обратном пути надо будет погадать: любит ли меня один человек? – и Лиза с лукавой улыбкой посмотрела на князя.   
- Конечно же, любит! Я в этом уверен!
- А знаете, что? Давайте присядем и послушаем тишину! И наши милые лошадки тоже отдохнут и пощиплют травку.
- Согласен! Здесь какая-то особенная тишина.
 Не успели они ещё полностью отдаться идиллии тишины, как в неё стали врываться различные птичьи трели. Вначале были слышны слабые, отдельные звуки.
- Это полевой жаворонок. Его песня особенно богата разнообразным количеством звуков, фраз, всевозможных переливов. Она будет, пожалуй, побогаче соловьиной, в ней больше колен. Только из-за высокого темпа человеческое ухо не может уловить всей тонкости и красоты его песни. Вот послушайте! Он входит в кураж!
- Как славно! – сказала Лизонька. – Я словно впервые в жизни услышала жаворонка. Какой молодец!
- А вот сейчас подключился соловей! Обычно он начинает песню с почина или короткого свиста. – Андрей Иванович прислушался. – Да, так и есть! А сейчас звучит дробь – будто рассыпаются шарики. А вот дудка пошла, за нею стукотня.… И так до двадцати колен! Ох, и старается! Не перестаёшь удивляться разнообразию трелей, свистов, щёлканий. Сразу слышно, что это старый соловей - только у них такая богатая песня. Говорят, что соловей начинает петь, когда напьётся росы с берёзового листка…
- А вот послушайте, Андрей Иванович: откликается ему соловушка. Наверное, понравилась ей его песня!
- Нет, дорогая Елизавета Петровна! Самочка у соловья – молчунья. Она только слушает и выбирает того кавалера, песня которого больше пришлась ей по сердцу. У каждого соловья своя песня. Есть врождённая песня, в ней нет такого разнообразия, как у приобретённой. Опытный соловей на воле может обучать молодых. Они способные ученики и быстро перенимают опыт старших.
- Я бы никогда не стала держать птиц в клетке! Только на свободе они могут петь так красиво. Будь моя воля, я бы выпустила всех птиц и запретила бы их ловлю. А также, Андрей Иванович, я бы запретила охоту на бедных зверушек.
- Насчёт певчих птичек я согласен. А вот охота это единственное, на мой взгляд, развлечение для мужчин. Оно даёт нам почувствовать свою силу, ловкость, отвагу! И, вообще, когда входишь в азарт, забываешь обо всём. Нет, Елизавета Петровна, я ещё не готов отказаться от такого развлечения! Ну, что, дорогая путешественница, продолжим подъём пешком? Уверяю Вас, что с вершины холма нам откроются такие панорамы, от которых захватывает дух!
Они стали подниматься. 
- Как Елизавета Петровна, не устали ещё? Подъём довольно крутой.
- Нет, мой дорогой друг. Напротив, я ощущаю приток новых сил! Горы – моя страсть! Не знаю почему я их так люблю!
- С каждым разом я всё больше Вами восхищаюсь!               
От сучков и веток подол длинной юбки Лизы уже продырявился в нескольких местах, но это нисколько не убавило её энтузиазма. Но вот, наконец, наши путешественники добрались до самой высокой точки этой местности.
- Елизавета Петровна, теперь вы с полным правом можете сказать, что покорили эту вершину. Любуйтесь сейчас всей этой красотой.
- Боже, простор-то какой! А воздух такой упоительный и сладкий, что им невозможно  надышаться!  - действительно, отсюда, с высоты птичьего полёта, им открылся ландшафт необычайной красоты. - Андрей Иванович, вон в той балке, утопает в садах и виноградниках не ваше ли поместье? А там, чуть повыше, по долине разбросаны причудливой формы валуны. Они придают этому месту сказочный вид.
- Да, моя милая. Вы очень наблюдательны. А это как раз моё имение. По соседству с ним когда-то располагалась ставка запорожских казаков. Я обязательно поведу Вас туда и расскажу о смелости и героизме наших предков.
- О, как всё интересно! Я сгораю от нетерпения узнать побольше об этом! С этой высоты всё выглядит таким маленьким, игрушечным, необычным для взгляда.  Кажется, стоит поднять руку, и можешь достигнуть небес! Смотрите, Андрей Иванович! Ко мне несутся белые облака! И уже пронеслись мимо! Ах, как жаль! А я-то думала, что они возьмут меня с собой!
- Не огорчайтесь, моя милая! На земле жизнь тоже прекрасна. Надо уметь радоваться каждому её проявлению. 
- Вот Вы и пробудили меня к жизни, научили радоваться, видеть и понимать красоту мира. Во мне проснулось стремление к полёту. Вы подарили мне крылья. Теперь мы можем лететь вдвоём. Сейчас я уже не представляю свою жизнь без Вас. Вы мне стали очень дороги. На этой высоте так близко от Бога! И я приглашаю Его в свидетели – пусть он подтвердит искренность моих слов: я люблю Вас! Люблю и не желаю больше молчать. Может, это неприлично, - простите меня за то, что я нарушила этикет и первая открыла Вам своё сердце!
С этими словами Лизонька, не скрывая от Андрея Ивановича слёз, бросилась к нему в объятия. Они страстно поцеловались. Князь первым нарушил молчание:
- Елизавета Петровна, Лизонька! – взволнованно начал он. – Вы даже не представляете, как Вы меня обрадовали! Я от счастья не могу прийти в себя. Я так долго мечтал об этой минуте, представлял её в разных вариантах, а сейчас растерялся, как мальчишка. Моя любовь к Вам разгоралась при каждой новой встрече всё сильнее и сильнее, но я сдерживал себя, давал волю только мечтам, а на деле боялся её проявить, потому что не был уверен в Ваших чувствах. И чтобы не потерять Ваше расположение, думал и дальше оставаться Вашим добрым другом. Любовь моя! Счастье моё! Как я благодарен Вам, что Вы открылись! Иначе я и дальше продолжал бы себя изводить. Милый мой ангел! Я очень Вас люблю! И теперь уже с Вашего разрешения раскрываю Вам своё сердце и прошу Вас – будьте моей женой! Я буду Вам  верным и преданным мужем всю свою жизнь!               
Прося таким образом руку и сердце, Андрей Иванович встал перед Лизонькой на одно колено и нежно поцеловал её руку.
- Встаньте, любовь моя! Я с радостью принимаю Ваше предложение. Вот только прошу Вас об одном одолжении: о нашем разговоре не говорите пока моим родителям. Старайтесь приходить к нам почаще под любым предлогом: на чашку чая или послушать моё пение. А через какое-то время, когда Ваши намерения станут ясны, вы попросите моей руки. Я буду делать вид, что не догадываюсь о Ваших чувствах и выступлю в роли послушной дочери, и с их благословения дам своё согласие. Таким образом, мы покажем, что соблюли все необходимые приличия. Маман моя была бы шокирована, если бы узнала, что я так скоро объяснилась с Вами, да ещё первой! Вы согласны?
- Я всё сделаю, как нужно. Для меня каждая встреча с Вами – праздник! Если бы было можно, я с Вами уже бы не расставался! Я очень рад, что вам понравилась природа острова. После свадьбы мы будем жить в этом поместье. Теперь никогда уже мне не забыть этих мест. Они для меня будут, как святыня!               

Наступила пора возвращаться нашим влюблённым. Погода в этот солнечный день созвучна их настроению. Андрей Иванович держит руку девушки в своей. Её волнует близость любимого. Его нежные слова звучат для неё волшебной музыкой. И душа Лизоньки  раскрылась! Она всё говорила и говорила, не умолкая, удивляясь самой себе.  Каких только наивных детских историй не услышал князь! Её звонкий жизнерадостный смех эхом разносился по лесу. Андрей Иванович не мог налюбоваться на свою невесту.
 «До чего же она хороша! Светится  будто солнышко! Вот и возвратилась моя юность!» - подумал он.


                9
                РОДИТЕЛИ ЛИЗЫ   

Расставшись с дочерью, граф Оболенских возвратился домой в хорошем расположении духа.
- Отчего Вы, Пётр Григорьевич, так веселы? – спросила его Дарья Дмитриевна. – Давненько я не видела Вас таким! Что такого необычного случилось?
- Нет, душенька! Ничего такого пока не случилось, но в скором времени, я полагаю, может случиться!
- О чём Вы, друг мой, толкуете? Никак не уразумею.
- Да о том, радость моя, что скоро князь попросит руки нашей дочери!
- На это, друг мой, Вы напрасно надеетесь! Князь слишком умён, высокообразован. Если он и надумает жениться, то уж никак не на нашей дочери. Чем она может его увлечь, заинтересовать? Ему нужна такая женщина, как Надежда Фёдоровна – с высоким интеллектом, знающая и разбирающаяся во многих вещах, с огоньком! Не зря он посещал её салон в молодые годы! Конечно, Андрей Иванович нравится Лизоньке. Ну, это и не удивительно: такой красавец с серебристыми кудрями может увлечь кого угодно. А взялся развлечь нашу дочь только потому, что галантный кавалер. Так что больших планов на этот счёт не стройте, мой милый граф!
- Как всегда, Дарья Дмитриевна, Вы судите о людях поверхностно! Вот потому-то и дочь свою не знаете! А вот князь тонко чувствующая натура, узрел глубину Лизонькиной души. Вы же видели, какое впечатление произвело на него её пение!
- Большое! – засмеялась графиня. – Вот потому-то он чуть не уснул. И только смех Надежды Фёдоровны вывел его из этого состояния. Да и Вы сказали, что Лизина песня нагнала на него тоску.
- Потому и сказал, чтобы Надежда Фёдоровна с её острым язычком ничего не заметила.
- Вы, Пётр Григорьевич, по своему обыкновению, выискиваете в людях какие-то несуществующие глубины, делаете из мухи слона. Я смотрю на вещи прозаически и знаю, что никаких особых достоинств кроме молодости у нашей дочери нет. Князь же, хотя и вдвое старше, выглядит добрым молодцем. О его летах можно судить лишь по тому, что он уже дослужился до чина полковника.
- А молодость и есть главное достоинство для невесты, необходимое для продолжения рода! Я не сомневаюсь, что князь любит нашу дочь. Я разбираюсь в психологии людей такого ранга. Вам, матушка, пока это не понятно.
- Ну, что ж: поживём – увидим, кто был прав!               
Этим закончился разговор графа с графиней. Каждый из них остался при своём мнении, ожидая в скором времени развязки этих событий. Однако она последовала не так скоро, как они надеялись.

                10
                ВОЙНА

Простившись с Лизой, в самом радужном настроении князь возвращался домой.  Все его мысли были о том, как наилучшим образом обустроить свою будущую семейную жизнь. Но, едва завидев на столе депешу, ещё не читая, он вспомнил, что есть ещё  воинский долг и святая обязанность исполнять его. В депеше говорилось, что он вместе с генералом Александром Николаевичем Румянцевым должен срочно отбыть в Петербург.
«Если Николай Первый требует генерала к себе, значит рассчитывает на его помощь, как военного стратега. Хотя война ещё вяло тянется, но уже ясно, что она проиграна по всем статьям. Непонятно, на что ещё надеется царь» - размышлял Андрей Иванович. Князь понимал, что времени у него в обрез, поэтому написал записку другу и вручил её денщику:
«Поезжай, братец, к Алексею Николаевичу, стучи, пока не отворят,  он мне срочно нужен».               
В ожидании приезда друга Андрей Иванович занялся разбором бумаг, и так углубился в эту работу, что не заметил, как вернулся денщик с весьма озадаченным Алексеем Николаевичем.
- Лёша, друг мой единственный, выручай! Извини, что пришлось на ночь глядя поднять тебя с постели. Сегодня я сделал предложение Елизавете Петровне и получил её согласие. Всё складывалось, как нельзя лучше. Столько планов было задумано, столько работы ещё предстоит по переустройству имения! А тут – эта депеша: император срочно вызывает генерал-губернатора, ну и меня вместе с ним, в Петербург. Рано утром я уже должен буду уехать. Сможешь ли ты меня заменить и продолжить ту работу в имении, которую я затеял?
- О чём речь, Андрей Иванович? Разве мы не друзья? Исполню всё, как ты велишь! Князь разложил на столе бумаги, схемы, чертежи, все необходимые документы по строительству, рассказал когда и каких специалистов нужно вызвать. Так они работали  довольно продолжительное время. Алексей Николаевич вошёл в курс дел своего друга. А под утро у них состоялся такой разговор:
- О чём задумался, Алексей Николаевич? Что-то неясно?
 - Да вот не пойму я тебя. Мало того, что ты освободил своих крепостных крестьян, так ты ещё на своей земле собрался построить для них хоромы? 
- Вот потому и строю, чтобы они были не рабами, а людьми, и трудились с полной отдачей, как для себя, так и для блага Отечества!
- Конечно же, это твоё право. Я всё сделаю, как ты скажешь. Но я твою философию не приемлю.               
Ранним утром друзья расстались.

Графу Оболенских не ведомы были изменившиеся обстоятельства князя. Он ждал его, как тот и обещал, к обеду. Но Андрей Иванович не приехал. Не появился он и на следующий день. Так прошла неделя, а за ней другая. Тут уж Пётр Григорьевич явно занервничал. Куда девался Андрей Иванович? Неужели он ошибся и неправильно истолковал намерения князя? Может быть, его испугала Лизонькина влюблённость? А то, что она влюблена, и гадать не надо: она вся так и светится! Наверное, права была жена: у Андрея Ивановича нет в отношении её никаких серьёзных планов, и чтобы напрасно не обнадёживать дочь он решил не появляться. Бедная Лизонька! Она была такая радостная, оживлённая, по всему дому разносился её весёлый голосок! Однако в последнее время её настроение изменилось: она стала грустной, задумчивой... Но всё ещё, едва заслышит стук проезжающего экипажа, выскакивает навстречу. Нет, так долго не может продолжаться! Это может отразиться на здоровье дочери. Да и жене ничего вразумительного нельзя ответить на её непрестанные вопросы с подковыркой.
Сейчас личные проблемы графа заслонили от него всё, что прежде его, как патриота Отечества, волновало. Ещё недавно Пётр Григорьевич переживал за судьбы своей страны, обвиняя царя в том, что тот избрал неверный курс, который привёл государство к такому плачевному исходу.

 Мечтая о победоносных лаврах, Николай Первый неглубоко разбирался в военных вопросах и делал многое наоборот: назначал на командные должности своих лицедеев, давал им свои директивы. Его непомерное тщеславие, самолюбие мешали принять ему правильные решения. Он старался сам всем руководить, мало  считаясь с мнением опытных адмиралов. Николай Первый верил в незыблемость государства, которое он с таким трудом и терпением воздвигал. И вдруг этот монархический храм, которому он всё принёс в жертву, стал рушиться в своих основаниях, показывая ему неправомочность его поступков. От такого исхода нельзя было не впасть в отчаяние! Надо было как-то спасать положение. С этой целью император вызвал генерал-губернатора Румянцева, зная его как отличного военного стратега. Он поставил перед ним задачу: закрепившись на Крымском берегу, сбросить десант противника в море.
Прибыв к театру военных действий в расположение одной из частей, генерал Румянцев, прояснив для себя обстановку, понял, что сбросить десант противника в море не представляется возможным. Турки со своими союзниками занимали самые выгодные позиции. Даже подойти близко, не будучи обстрелянными, не представлялось никакой возможности. Поэтому было решено под покровом ночи провести разведку местности. На шлюпках необходимо было подойти к берегу и нащупать слабые места в обороне противника. Руководство этой операцией он поручил полковнику Андрею Ивановичу Воротынскому. В помощь ему были назначены два офицера, которые  с начала войны участвовали в боевых действиях и хорошо разбирались в обстановке. Благодаря этому им удалось удачно проскочить опасный рубеж. И вот, когда самое сложное было уже позади, разведчики неожиданно наткнулись на турецкий охранный корабль. Первым же залпом шлюпка была разбита. Двое офицеров погибли на месте, а Андрея Ивановича взрывной волной, раненого, сбросило в море. Какое-то время, чтобы не попасться на глаза неприятелю, ему пришлось проплыть под водой. Вынырнув, он почувствовал, как силы его покидают. И началась отчаянная борьба за жизнь! Когда очередная волна накрывала его с головой, перед его взором возникал спасительный образ любимой, придавая ему силы. И, может быть, только поэтому Андрею Ивановичу удалось доплыть до своих. Его, уже в бессознательном состоянии, вытащили из воды.    

                11
                В ПЕТЕРБУРГЕ

Несмотря на все усилия, генералу Румянцеву так и не удалось потеснить противника. Хотя военные действия ещё продолжались, но исход войны был уже предопределён. И это стало ясно Николаю Первому. Это было таким ударом, от которого ему не дано уже было оправиться. Генерал Румянцев так и не сумел выполнить задачу, поставленную перед ним, но его трудно было за это упрекнуть. В сложившихся условиях им было сделано всё возможное. Дальнейшее его пребывание в Крыму было признано нецелесообразным. Вызванные в Петербург генерал Румянцев со своим адъютантом полковником Воротынским, уже  по прибытию узнали печальную новость о скоропостижной кончине императора Николая Первого. По прошествии всех траурных церемоний, Андрей Иванович подал прошение об отставке.
- Дорогой князь, - обратился к нему генерал-губернатор, - откройте секрет, почему вы вдруг решили оставить военную службу? Я, конечно, понимаю Ваше огорчение, связанное с нашей неудачей в Севастопольской битве. Я сам глубоко скорблю о потере флота, а также о наших замечательных полководцах: адмиралах Нахимове, Корнилове, Истомине, не говоря уже о сотнях солдат, погибших на Малаховом кургане. Возможно, всех этих бед можно было бы избежать, если бы в своё время царь обратил внимание на техническое оснащение армии и флота, а не занимался плац-парадами, муштруя солдат, доводя их до изнеможения! А за всё это пришлось заплатить такой дорогой ценой! Но я всё же думаю, как бы Вы, мой друг, ни болели за Отечество, всё же не этим вызвана Ваша отставка!
- Вы правы, Александр Николаевич! Кроме всего прочего личные мотивы побудили меня принять такое решение.
- Если я правильно понял, Вы решили создать семью, -  не так ли, мой друг?
 - Так точно-с! И хочу просить Вас, Александр Николаевич, быть посажённым отцом на моей свадьбе.
- С большим удовольствием принимаю Ваше приглашение! Со своей стороны я буду просить царя ускорить решение о Вашей отставке. Если не секрет, кто же Ваша избранница?
- Графиня Елизавета Петровна Оболенских!
- Вот как? Не ожидал! Надеюсь, Ваша невеста унаследовала от своих родителей только лучшие качества?
- Да, она совершенно другая! Теперь разрешите мне откланяться. Мне предстоит написать письмо графу Оболенских – буду просить руки его дочери.
- Я думаю, мой друг, что Ваше прошение об отставке будет подписано Александром Вторым сразу же по окончании траура по покойному императору. 

 Из-за траурных церемоний решение об отставке князя Воротынского затягивалось. В её ожидании Андрей Иванович познакомился с группой славянофилов. В центре этого кружка выделялась фигура удивительного человека – Алексея Степановича Хомякова. Вскоре он сблизился с ним, хотя не все идеи славянофилов нашли отклик в его душе. К этому же времени можно отнести и его знакомство с западниками. Несмотря на существенные разногласия между ними и князем, их взгляды оказали большое влияние на его мировоззрение.  Он упорно искал понимания объективных законов, управляющих обществом, человеческим сознанием. Поэтому любая созвучная ему философская мысль укрепляла его уверенность в правильности выбранного пути: «Значит, не пропали даром мысли и чаяния декабристов, несмотря на жестокий режим Николаевской эпохи! Они нашли своё отражение в умах высокообразованных людей общества. И сейчас уже многие приходят к мнению о необходимости отмены крепостного права» - Так думал князь. Ещё в 1846 году Андрей Иванович познакомился с Тарасом Григорьевичем Шевченко, который был связан с кружком петрашевцев. Выкупленный из неволи в 1838 году при содействии Василия Жуковского, обратившего внимание на необычайное дарование  простого крепостного крестьянина, Тарас Шевченко ко времени знакомства с князем Воротынским был уже известным украинским поэтом и писателем, непримиримым врагом самодержавия и крепостничества. Андрею Ивановичу пришёлся по душе этот одарённый умный человек, который, занимая низкое социальное положение в обществе, по своему таланту стоял намного выше самых высокопоставленных особ. Князь Воротынский подружился с ним и ещё более укрепился в желании бороться за права обездоленных людей, находящихся в крепостной неволе. Сильное впечатление на Андрея Ивановича произвёл подаренный ему Тарасом Шевченко сборник стихотворений «Кобзарь». Такие вольнодумцы казались опасными Николаю Первому. Каждая живая мысль, идущая вразрез с самодержавием, была наказуемой, поэтому царь сослал Шевченко в оренбургские степи. Расправы над неугодными для царского режима людьми заставили князя Воротынского острее почувствовать необходимость личного участия в борьбе за преодоление такого общественного зла, каким являлось крепостное право.
   
                12
                ПРЕДСВАДЕБНЫЕ ВОЛНЕНИЯ

Сразу же после отъезда князя Андрея Ивановича, Алексей Николаевич приступил к обязанностям, возложенным на него другом. Под его руководством работа в имениях  друга продвигалась быстро. Когда строительство в селе Томаковка шло к завершению, пришло письмо от Андрея Ивановича, в котором он просил друга подготовить его имение возле острова Хортица, где он намеревался жить с молодой женой. Эта новость очень обрадовала Алексея Николаевича. Он с ещё большим рвением принялся выполнять просьбу друга. Наконец-то, Андрей Иванович, друг его закадычный, решил осесть, жениться! Они теперь будут жить рядом, и дружба их будет такой же крепкой, как в юности.
«Это он там, на войне, в отрыве от гражданской жизни набрался всякой либеральной чепухи! А вот когда станет хозяином на своей земле, все эти новомодные веяния рассеются, как дым!» - рассуждал Алексей Николаевич.   
Малороссия в этот период времени жила своей размеренной провинциальной жизнью, вдалеке от суеты, волнений и тревог большого света. Сюда только-только стали доходить отголоски событий, вызванных внезапной кончиной Николая Первого. А спустя какое-то время к особняку Оболенских подкатил экипаж. Граф вышел навстречу гостье:
- Надежда Фёдоровна, душечка, что случилось? Почему Вы в трауре? – спросил он княгиню Разумовскую.
- Как? Разве Вы ещё не знаете? Умер Николай Первый! Сейчас вся страна в трауре.
- Мне писали об этом в частном письме, но я не мог этому поверить. Что могло бы так внезапно свалить с ног государя? Насколько я знал, у него не было серьёзных проблем со здоровьем.
- Поговаривают всякое. Но только, я думаю, не от гриппа, о котором сообщалось в официальном бюллетене. Скорее всего, так на него подействовало наше поражение в Крыму. А, знаете, кого я ещё видела на похоронах? – Вашего знакомого князя Андрея Ивановича с генерал-губернатором Румянцевым.
- Удивительно! А как они там оказались?
- Я поняла со слов генерала, что они уже там около трёх месяцев. Их вызвал в Петербург ещё Николай Первый.
- А мы-то думали, гадали: куда девался наш князь? Обещался прийти на чай, и уже больше трёх месяцев ни слуху, ни духу о нём! Случаем, не знаете, когда он возвратится?
- Точно не знаю. Да он и сам не знает, так как подал прошение об отставке и ждёт, когда царь его подпишет.
Графа Петра Григорьевича не очень огорчила кончина императора. Во время Крымской кампании он во многом был не согласен с ним. А когда пошли первые неудачи, Николай Первый отправил его в отставку, поставив ему в вину все промахи, которые он сам ему и навязал. А вот известие о том, что князь Воротынский в столице, да ещё собирается уходить из армии, говорило графу о многом. Да и Лизонька, узнав об этом, воспряла духом и возобновила свои занятия музыкой.
Пока князь искал ответы на волнующие его вопросы, граф Оболенских занимался своими делами. У него вошло в правило каждое утро просматривать корреспонденцию, приходящую на его имя. Стол Петра Григорьевича завален всякого рода документами, письмами, но каждой бумаге было отведено своё особое место. Он любил, чтобы вся документация была в идеальном порядке и ревностно следил за этим. Приезд гостьи – княгини Разумовской - заставил его отступить от обычного распорядка дня. И только после обеда он приступил к просмотру поступившей корреспонденции. И вдруг увидел долгожданное письмо. Прочитав его, он звонком  вызвал лакея:
« Позови-ка, любезнейший, в мой кабинет Дарью Дмитриевну, Елизавету Петровну и Надежду Фёдоровну».
Едва переступив порог, графиня по довольному лицу мужа поняла, что он получил хорошее известие.
- В чём дело, друг мой?  Я вижу, вы весь сияете!
- Да, и есть от чего! Я от князя получил письмо. Как ты думаешь, Елизавета Петровна, - обратился он к дочери, - О чём оно?
- Папа, откуда мне знать? Письмо же адресовано не мне, а тебе.
- Но просит-то он твоей руки! Ну и, конечно, моего  родительского согласия. Так что, велишь ответить князю отказом? Замуж ты, как я знаю, не собираешься?
- За тех, кого ты мне ранее прочил, нет. А за Андрея Ивановича я согласна выйти замуж.
- Ну, так что, матушка моя, - обратился он к жене, - готовимся к свадьбе? Вот видите, Надежда Фёдоровна! Ваш приезд как нельзя более кстати! Согласны ли Вы, наш неизменный друг, помочь нам в приготовлениях к свадьбе?
- С превеликим удовольствием! Как же я рада за Лизоньку! Вот где, оказывается, твоя судьба, солнышко ты наше! Я верю, что с этим человеком ты будешь счастлива всю жизнь!
- Ну, так кто же был прав? – полушутя, полусерьёзно спросил граф жену.
 - Конечно же, ты, милый мой! Разве сыщешь равного тебе знатока человеческих душ? И я не менее твоего рада счастью нашей дочери. Дай же, радость моя, - обратилась она к Лизе, - я тебя расцелую! Прости меня, душа моя. Виновата я перед тобой! Старею.
- Маман, папа, Надежда Фёдоровна! Я всех вас очень люблю! Пройдёмте в гостиную, - я хочу сыграть вам оду счастья, которую я давеча сочинила.

                13
                ВОЗВРАЩЕНИЕ КНЯЗЯ ВОРОТЫНСКОГО

С каждым часом всё ближе дорога подводит к дому. А князю не терпится: «Быстрее, быстрее!» – мысленно подгоняет он лошадей. Ему кажется, что они едва плетутся. Но вот он уже пересёк границу и едет по Малороссийской земле. Родимый край! Здесь прошли его детство и юность. А сейчас там живёт самый дорогой ему человек – Лизонька! Он свято хранил её образ в своём сердце. Благодаря этому высокому чувству ему удалось выжить, хотя шансов на спасение почти не было. В тот миг перед ним предстал образ любимой. Будто ангел-хранитель, образ Лизы хранил его от гибели в морской пучине. Андрей Иванович верил, что только любовь к Лизоньке дала ему силы выжить. Не было ни одного дня в разлуке, чтобы он ни думал о ней. Каждая чёрточка на её лице была ему дорога. Когда она улыбалась, восхищаясь увиденным, на её щёчках появлялись ямочки, которые делали Лизоньку ещё более привлекательной.  В такие моменты её взгляд становился особенным, а глаза излучали необыкновенный свет, являясь зеркалом чистой, по-детски наивной души. Всё, буквально всё в его невесте ему дорого и любимо. А вот как она? Те же ли у неё чувства к нему, что были раньше? Ведь прошло ни мало, ни много – почти полгода. Она молода, впечатлительна. Возможно, уже и забыла его. Эти тревожные мысли всё чаще посещали его, несмотря на то, что граф Оболенских дал письменное согласие на их брак.
В это время графиня с дочерью и гостьей, Надеждой Фёдоровной, решили прогуляться по парку. В природе всё благоухало. Весна прочно вступала в свои права.
-Ой, слушайте, слушайте! – воскликнула Лизонька. – Это свист соловья. Так он начинает свою песню.
- А не рано ли? – засомневалась Надежда Фёдоровна.
- Соловей начинает петь в конце апреля, когда напьётся росы с берёзового листка. Так мне поведал Андрей Иванович.
- Ну, значит, так оно и есть! Он в этих вопросах большой авторитет. А песня соловья это хорошая примета. Значит, летит к тебе твой суженый!                Не успели они спуститься к фонтану, как заслышали звук подъезжающего экипажа. Лизонька заволновалась. Как долго она томилась в ожидании любимого! А сейчас её сердечко застучало с новой силой.
«Маман, Надежда Фёдоровна! Быстрее! Там кто-то подъехал!» – взволнованно произнесла она.
И, не дожидаясь ответа, первой  помчалась к дому. Предчувствие её не обмануло. У крыльца Андрей Иванович помогал лакею разгружать карету. И только он собрался войти в дом, как к нему на шею бросилась запыхавшаяся Лизонька. Он быстро подхватил её, и они закружились в весёлом вихре. Андрей Иванович крепко прижал к себе любимую, заглядывая ей в глаза, боясь поверить своему счастью. Осыпая поцелуями её лицо и шею, он непрестанно повторял:
«Милая, любимая, солнышко мое! Как я скучал по Вас! По… тебе!»
От волнения князь запинался, не зная, как сейчас обращаться к своей невесте. А в это время подошли Дарья Дмитриевна с Надеждой Фёдоровной. При виде целующейся дочери мать не смогла сдержать на своём лице гримасу неудовольствия. Но уже через мгновение с улыбкой подошла к молодым:
- С приездом, милый князь! Заждались мы Вас, ох, как заждались! А мой Пётр Григорьевич весь в хлопотах о свадьбе. Скоро должен будет подъехать. Пожалуйте в дом, дорогой гость!
Андрей Иванович подошёл к дамам и любезно поцеловал им ручки. Войдя в заставленную всевозможными коробками прихожую, он обратился к дамам:
- Многоуважаемая Дарья Дмитриевна! Надежда Фёдоровна! Елизавета Петровна! Разрешите вам преподнести эти подарки! Все эти дамские наряды выписаны из Франции. А для Елизаветы Петровны – свадебное платье из Англии, сделанное по образцу свадебных нарядов фрейлин королевы Елизаветы. А сейчас я прошу Елизавету Петровну примерить это бриллиантовое колечко. Надеюсь, что я не ошибся с размером?
- Чудо, как хорошо! – ответила Лиза, не умевшая скрыть своего восторга. – Но сейчас для меня самый дорогой подарок это Вы! Я так счастлива, что Вы здесь, со мной! Больше никуда Вас не отпущу, буду держать за руку! – улыбнувшись, сказала она.
На этот раз графиня не выдержала:
- Елизавета Петровна! Вы неприлично себя ведёте! Молодая девушка из высшего общества должна быть сдержанной, скромной, не выказывать своих чувств на людях. И отпустите руку! Андрей Иванович не собирается никуда убегать! Таким поведением Вы унижаете своё достоинство!
- Простите меня, маман! Но свои чувства я не желаю прятать под замок в угоду ложно понимаемым приличиям.
- Милая Дарья Дмитриевна! – вмешался князь. – В поведении Елизаветы Петровны я не нахожу ничего предосудительного. Она обладает таким редким качеством, как искренность. В наше время это неоценимый дар. Её милая непосредственность ещё больше привлекает меня.
- Андрей Иванович! Если Вам по сердцу детская восторженность моей дочери, это Ваше право. Но в обществе это будет выглядеть неприлично!
- Не волнуйтесь, дорогая Дарья Дмитриевна! Мы с Елизаветой Петровной будем делать всё, чтобы выглядеть достойно в глазах общества.               
Желая переменить тему разговора, князь обратился к княгине:
- Любезная Надежда Фёдоровна! На одной из коробок Ваше имя. Кроме всего прочего, в ней Вы найдёте шарф, который я постарался выбрать в соответствии с Вашим вкусом.
- Благодарю Вас, Андрей Иванович! Ваше внимание тоже редкий дар и делает Вам честь.
- А вот и Пётр Григорьевич! – сказала графиня, завидев вошедшего мужа. – Подъехал как раз к обеду. Сейчас попотчуем долгожданного гостя.
Граф подошёл и, радостно улыбаясь, обнял Андрея Ивановича:
- Наконец-то, дождались! Теперь уж, дорогой князь, будем готовиться к этому торжеству вместе. А свадьбу, наверное,  будем играть после поста – на первой пасхальной седмице. Что скажете по этому поводу, Андрей Иванович?
- Согласен! Только мы с Елизаветой Петровной должны будем навестить генерал-губернатора Румянцева. Он выразил желание быть посажённым отцом на нашей свадьбе.
- Я очень рад видеть такую высокопоставленную особу на нашем торжестве!
После обеда дамы занялись примеркой нарядов, а мужчины в кабинете графа обговаривали все детали предстоящей церемонии. Когда все основные вопросы, касающиеся свадьбы, были решены, граф подал бумагу Андрею Ивановичу:
- Будьте добры, князь, ознакомиться со списком гостей, которых я намерен пригласить на свадьбу.                Андрей Иванович быстро пробежал глазами по бумаге:
- Позвольте, Пётр Григорьевич! Вы что решили пригласить всю знать Петербурга и Москвы? Зачем нам весь этот парад? – Изумился он. Помпезность графа возмутила его, но он старался не показать виду.
- Нет, уж мой дорогой будущий зять! Это уж позвольте мне решать, кого приглашать, а кого нет!
- Тогда к этому обществу не достаёт только царя! – с иронией произнёс Андрей Иванович.
- Если бы жив был Николай Первый, я бы обязательно его пригласил, хотя в последние годы мы с ним не очень ладили. А вот его сын ещё при жизни отца относился ко мне без должного уважения, так что успокойтесь: царя не будет. А в остальном будет так, как я решил. Вы, должно быть, знаете, что я в своё время занимал немалые должности при дворе. Меня все знают. Как изволите мне поступить? Что тогда скажут обо мне в обществе?
- Простите меня, Пётр Григорьевич, но меня эти светские разговоры никогда не интересовали. И я намерен со своей женой на следующий день после венчания отправиться в свадебное путешествие. Продолжайте развлекаться, но уже без нас. Я ничего не имею против.
- Извольте поинтересоваться: куда?
- В Ниццу. А сейчас, с Вашего разрешения, я откланяюсь. Нам с Елизаветой Петровной надо нанести визиты моим друзьям.
- Очень жаль, что вы так быстро собираетесь нас покинуть. Ведь это торжество затевается ради вас.

                14
                ПОДГОТОВКА К СВАДЬБЕ   

Вечером того же дня Алексей Николаевич встречал своего друга с невестой в своём имении:
- Растрогал ты нас, друг любезный! Зачем столько подарков? Ну, ребятишкам ещё куда ни шло! Вон как радуются, разбирая игрушки под руководством няньки. Конечно же, и Полюшка моя в восторге от пуховой накидки. И костюм с белым галстуком превосходен, нет слов! Но зачем он мне? Высшее общество Петербурга и Москвы я давно не посещаю.
- Затем, мой друг, что ты будешь на моей свадьбе старшим боярином, главным, можно сказать, руководителем. Ты хорошо знаешь свадебные  церемонии, обряды,  к тому же у тебя весёлый нрав и ты умеешь оживить и занять светское общество. А представителей оного много ожидается  у нас! Так что тебе, мой друг, придётся постараться!
- Благодарю, за такое доверие! Надеюсь с этим справиться не хуже, чем с перестройкой твоих имений.
- Лёшенька, друг, я твой должник на век! Оказывается у тебя отменный вкус! Из усадьбы возле Хортицы ты сделал настоящий дворец! Особенно мне понравились лепка под старину в гостиной. А фонтан и скульптуры в саду не уступят и столичным!  Я на днях поеду с Елизаветой Петровной, хочу показать ей, в каком раю мы будем жить! Но это ещё не всё! Нам нужна помощь твоего старшего наследника.
- А это ещё зачем? – удивился Алексей Николаевич.
- Нести образ перед невестой до церкви. Как ты думаешь: хватит               
у него силёнок?
- Это для него будет большая радость! Только пусть его об этом попросит сама Елизавета Петровна. Сынок, подойди-ка сюда.
- Боренька! – обратилась к нему Елизавета Петровна.
- Так зовут маленьких! А я уже большой! Меня зовут Борис Алексеевич!
- Ой, извините меня, пожалуйста, Борис Алексеевич! Я хотела бы попросить Вас об одном одолжении.
- Каком? – важно, как взрослый, спросил он.
 - На нашем с Андреем Ивановичем венчании нести впереди меня икону. Вы согласны?
- Конечно! - радостно согласился ребёнок, и счастливая улыбка осветила его личико. И он, довольный, побежал к няне поделиться этой новостью.
- Вот мы и договорились с твоим семейством! – сказал Андрей Иванович. – Гляди, какой смышлёный у тебя сынок! Размышляет как взрослый! И это в шестилетнем-то возрасте!
- Ты бы знал, какой он уже сейчас проявляет упрямый характер! Если что вобьёт себе в голову, будет стоять на своём до последнего. Тут уж уговаривай – не уговаривай – ничего не поможет! Своенравный малец! Беда мне с ним.
- Да ты радуйся! В таком возрасте все дети пытаются проявить себя. Это хорошее качество. Ну да ладно, Лёшенька! Спасибо ещё раз за всё. Мы будем собираться. Нам ещё надо навестить генерал-губернатора. Он согласился быть на нашей свадьбе посажённым отцом.
- Не спешите, друзья! Отобедайте у нас. Вон как Полюшка моя хлопочет – уже и столы накрыты.
Обед затянулся. Друзья всё никак не могли наговориться, а Елизавета Петровна  увлеклась игрой с детьми. Да и с Полиной Павловной у неё нашлось немало общих тем для разговора. Поездка была отложена на утро следующего дня.

По дороге к генерал-губернатору Румянцеву Елизавета Петровна находилась под впечатлением, которое на неё произвела семья Алексея Николаевича Пешакова:
- Милый, как хорошо, что мы имеем таких замечательных друзей, на которых всегда можно положиться!
- Да, Алексей отличный друг! Нашей дружбе без малого тридцать лет. В юности мы с полуслова понимали друг друга. А вот сейчас меня огорчают наши расхождения в мировоззрении. Мне почему-то кажется, что он слишком привязан к старым принципам. Ну да ладно! Дай Бог, чтобы это было не так!
- А жена Полина Павловна, – продолжила Лиза, – очень милая женщина! В ней чувствуется столько энергии! И, главное, она всё успевает! А с какой лёгкостью руководит всем бытом! И в то же время весёлая, пошутить и посмеяться может.
- Конечно, другу  в этом отношении очень повезло. Полина – деловая женщина. На ней всё хозяйство держится. Сама ведёт все счета. Потому и Лёша подчиняется ей беспрекословно, несмотря на свой своенравный характер.
- Очень хорошая семья! А детки просто чудо! Я с радостью возилась бы с ними!
- Это хорошо, любовь моя! Но у нас всё ещё впереди. Смотри, как незаметно за разговорами мы приехали!
Действительно, коляска уже въезжала во двор, и им навстречу вышел сам генерал-губернатор Александр Николаевич Румянцев с женой Варварой Григорьевной. Зная отца Елизаветы Петровны по службе и невысоко оценивая его деловые качества, он в глубине души не одобрял выбора своего подчинённого. Отец невесты, граф Пётр Григорьевич Оболенских, по мнению генерала, был любителем всего показного, парадного, чересчур носился со своей родословной. Он предполагал, что дочь графа будет похожа на своего родителя. Но каково же было его удивление, когда Андрей Иванович представил ему Елизавету Петровну, и он буквально с первых минут общения понял, что заблуждался. От своих родителей она унаследовала только титул и фамилию, а внутреннее её содержание было богатым и гармоничным. Обаяние и непосредственность Елизаветы Петровны покорили князя и его жену. Теперь ему стал понятен выбор Андрея Ивановича, и он искренне радовался за него.

Всей этой предсвадебной суете, казалось, не будет конца. Но время шло, и вот уже все визиты завершены, отправлены необходимые приглашения на нежно-розовой бумаге с золотым шрифтом. Основные приготовления к свадьбе сделаны, и Андрей Иванович решил, что настало время показать своей невесте их будущее семейное гнёздышко. Князь был немного взволнован: понравится ли его суженой то имение, в которое она вскоре должна будет войти полноправной хозяйкой? И вот уже карета остановилась у ворот усадьбы. Услужливый Петрович тут как тут – встретил своего барина с невестой, повёл их по ухоженной дорожке, по обе стороны которой росли тюльпаны, нарциссы и ещё множество цветов самых разнообразных форм  и расцветок. Перед парадным крыльцом дома они остановились, и управляющий стал представлять им слуг, которые, низко кланяясь, вручали молодым букеты цветов. Затем, взяв их в круг, запели:
«Многая лета!»
Елизавету Петровну до слёз растрогало такое доброжелательное отношение слуг. Расчувствовавшись, она расцеловала милую девушку-служанку, не сводившую с неё восторженных глаз. Та была несказанно счастлива таким обхождением с ней молодой барышни. Андрей Иванович поблагодарил слуг за поздравления и дал указание управляющему прислать к нему экономку. Через некоторое время подошла симпатичная улыбчивая женщина средних лет, на поясе которой висели связки ключей.
- Будьте любезны, – обратился к ней князь, – покажите моей невесте все апартаменты нашего дома.
- Слушаюсь, Ваше сиятельство! Пожалуйте, господа!               
Елизавету Петровну всё увиденное приводило в умиление. Но вот они вошли в каминный зал. Андрей Иванович внимательно наблюдал за впечатлением,  произведённым на невесту. Увидев рояль, похожий на большую белую птицу с одним крылом, та восхищённо замерла. Видно было, как ей не терпится дотронуться до него. Тонкие пальчики бережно коснулись клавиш, и полились дивные звуки.
- Невероятно! Какое звучание! Давно я не слышала ничего подобного! Как ты меня обрадовал, любимый! 
- Рад, что он тебе понравился. Это рояль известной немецкой фирмы.
- Я это сразу поняла, едва услышав первую ноту. Да и внешне он выглядит очень элегантно. Теперь здесь будет моё самое любимое место! Не возражаешь, милый?
- Я буду только счастлив!
- Неужели мы будем жить в этом раю? А какая гармония в окружающей природе! Наверное, из-за того, что она так благотворно влияет на людей, слуги здесь такие весёлые, доброжелательные, приветливые – совсем не такие, как наши. У нас они ходят какие-то хмурые, сердитые, озабоченные… Права ли я, Андрюша, милый? Видишь, здесь я могу называть тебя, как хочу, и никто не сделает мне замечания!
- Ты права, любовь моя! И зови меня так, как сердце твоё велит. А слуги у вас потому такие, что Пётр Григорьевич излишне строг с ними. Иногда мне даже кажется, что они для него всё одно, что попугаи в клетке. Особенно когда он заставляет их произносить отдельные фразы на непонятном им языке. А чуть что, строго наказывает их. Вот они и боятся его! Как ты уже поняла, я не во всём разделяю взгляды твоего отца. Верю и надеюсь, что здесь нам будет хорошо. И эта земля, и этот дом, которые так понравились тебе, зарядят энергией нас и наших детей и придадут нам силы трудиться для блага ближних и нашего Отечества. 

                15
                СВАДЬБА

Молодые счастливыми вернулись из своего нового поместья. Вся эта предсвадебная суета была им как будто нипочём. А вот Пётр Григорьевич Оболенских весь в заботах и хлопотах! К его особняку подъезжали экипаж за экипажем, карета за каретой. Он едва успевал встречать гостей, с радушной улыбкой  спешил им навстречу. Затем графиня и Надежда Фёдоровна разводили их по комнатам, любезно предлагая выпить чашку кофе или чая и прилечь отдохнуть с дороги. В поместье жениха тоже царило предсвадебное оживление. Алексей Николаевич, выполняя поручение друга, встречал офицеров: штабс-капитана Дмитрия Николаевича Юшанова и майора Владимира Ивановича Москвина. Они будут исполнять роль шаферов и держать венцы над головами жениха и невесты.
Накануне свадьбы Лизонька устроила девичник. К ней пришли подружки, с  которыми она не раз делилась своей печалью, находившей отклик в их девичьих сердцах. Но прошло время, и молодая девушка изменилась. И сейчас в её исполнении звучат задорные мелодии и весёлые песни, которые оживляют собравшихся вокруг неё подруг. Из комнат невесты раздаются жизнерадостные девичьи голоса, смех, шутки. Лизонька больше не грустит. С лёгким сердцем она прощается со своим девичеством. А завтра ей предстоит войти в новую, с совершенно другими обязанностями жизнь. Но её это не пугает. Поскорее бы наступил этот желанный день, когда она даст своё согласие у алтаря стать женой любимого человека!
Наконец, наступил этот счастливый и торжественный день – свадьба! Он проходит для Лизоньки в приготовлениях к венчальному обряду, хотя её участие в этом чисто пассивное. Одевают и убирают её подруги. Княгиня Надежда Фёдоровна Разумовская руководит всем этим процессом, зорко следя за тем, чтобы всё происходило, как положено, и не была пропущена ни одна даже маловажная деталь. Сама невеста ни во что не вмешивается. О ней все заботятся, оказывают ей полное внимание и стараются предупредить малейшее её желание. Она отвечает на всё это со скромной любезностью и достоинством. Но вот все приготовления закончены, и Лизонька готова идти к венцу. Все подружки и Надежда Фёдоровна любуются и восхищаются её видом. Перед ними стоит невеста, от которой нельзя отвести взгляд. Её белое со множеством кружев и оборок платье необычайно оригинально по своему образцу и качеству материи. Фасон его подчёркивает красоту и стройность девичьей фигуры с тонкой талией. Длинный шлейф придаёт всему этому наряду царственный вид. Голову невесты украшает веночек из померанцевых цветов, к которому прикреплена воздушная, прозрачная фата той же длины, что и шлейф. В этот момент вошёл шафер с сообщением, что жених ожидает её в церкви, и передал от него букет из померанцевых цветов и мирта. Родители невесты сажают её в карету и садятся рядом. С ними же едут две самые близкие её подружки и шестилетний мальчик Борис, которому доверено нести образ.
- Борис! – обратился к мальчику Пётр Григорьевич – Что ты так пристально смотришь на невесту? Она тебе так понравилась?
- Она – ангел!
- Ты ошибаешься, малыш! Ангелы все с крыльями, а у неё их нет.
- Она их спрятала, а я увидел!
- Ого! Оказывается ты у нас ясновидящий! Только не говори никому. Пусть это будет нашим секретом.
- Хорошо! Ведь я уже большой!               
Тем временем карета подъехала к церкви.
- Папа, возьми у Бориса образ и помоги ему первому выйти из кареты! – обратилась Лиза к отцу.
- Нет, я сам! – прижав к груди образ, мальчик ловко и быстро спрыгнул с подножки.

Выйдя из кареты,  Лиза растерялась от большого количества людей и пестроты их нарядов. От множества оценивающих взглядов, направленных на неё, закружилась голова. Но граф крепко держал дочь под руку, твёрдым и уверенным шагом ведя её к церкви. Впереди  шёл Борис с образом. Из толпы до них доносились одобрительные возгласы:
- Вот так невеста! Вот это красавица! Какой счастливчик, этот князь Воротынский!
- Ну и Пётр Григорьевич! Видимо, в золотой клетке держал такое сокровище, ждал своего часа!
- Хитёр, брат! Не упустил! Дождался-таки своего!
- Надо же, как расцвела! А ведь в детстве не выделялась особой красотой!
Конечно же, восклицаний было много, как и народу, но все были единодушны в одном: невеста - чудо, как хороша!               
В церкви Пётр Григорьевич подвёл дочь к жениху, стоящему рядом с посажённым отцом, Александром Николаевичем Румянцевым. Жених, сделав несколько шагов навстречу невесте, взял её под руку. Глядя на него, можно сказать, что он достоин такой невесты. Его статский фрачный костюм с белым галстуком элегантно сидел на нём и гармонировал с его чуть посеребрёнными кудрями. Наверное, благодаря своему костюму, он выглядел намного моложе своих лет. Молодые подошли к алтарю. Послышался тихий шёпот:
«Да, молодые достойны друг друга!»
Но как прошёл этот обряд, ни Елизавета Петровна, ни Андрей Иванович, не запомнили, так как их души парили в другом неведомом мире. Но вот и закончилось таинство венчания. Многочисленные гости поздравили молодожёнов, и они вернулись в дом графа Петра Григорьевича для продолжения свадебного торжества. Во время бала танцы открыла молодая жена с самым высокопоставленным гостем. Им был генерал-губернатор, князь Александр Николаевич Румянцев, исполняющий на свадьбе роль посажённого отца. А затем первую кадриль молодые супруги танцевали вместе. Соблюдя весь  этикет, положенный для свадебного ритуала, они незаметно для всего общества уехали в своё новое имение, куда и прибыли уже к вечеру.

Некоторое время  молодожёны находили удовольствие в общении друг с другом и природой. Перед тем, как отправиться  в свадебное путешествие, они заехали попрощаться с родителями и гостями, поблагодарив их за то, что разделили с ними радость этого торжественного события. Особую признательность Андрей Иванович выразил Разумовской:
 «Многоуважаемая Надежда Фёдоровна! Мы с Лизонькой очень Вам благодарны за Ваше сердечное участие и помощь в проведении свадебной церемонии. Надеемся чаще видеть Вас в нашем имении».
Молодые подошли к родителям Лизы. Она вся светилась от счастья:
«Простите меня, дорогие мои! Я стала, как вы того и хотели, послушной дочерью» - улыбаясь, сказала она. Родители, безусловно, были рады, что так удачно сложилась судьба их единственного чада, к тому же без всякого вмешательства и давления с их стороны. В радостном настроении  они пожелали молодым ангела-хранителя в дорогу и прекрасного отдыха.

                16
                СВАДЕБНОЕ ПУТЕШЕСТВИЕ

Действительно, дорога была восхитительной! Стоя на палубе корабля, молодые супруги любовались проплывающими живописными пейзажами. Но вот, наконец, и Ницца! Лизоньке не терпится поскорее к морю. Второпях распакован багаж, вынимаются пляжные костюмы. Берег моря находится всего в какой-то сотне метров от их отеля. Лизоньке вздумалось порезвиться: весело бежит она по берегу моря, играя в догонялки с набегающими волнами. Брызги разлетаются вокруг. Андрей Иванович залюбовался своей молодой женой.
 «В сущности, она ещё ребёнок» - подумал он.
- Милый, иди ко мне! – позвала Лиза. – Видишь тот выступ скалы, совсем недалеко от берега? Давай взберёмся на него! – пригласила она. И, не дожидаясь ответа, смело вошла в воду.
С лёгкостью они поднялись на каменную глыбу.
– Видишь, какой простор открывается отсюда? Какой чудесный вид на весь Лазурный берег! Кажется, нет конца ему! Красота необыкновенная! Не зря этот курорт называется таким красивым именем! Ты только вслушайся в эти звуки:
Н и – ц – ц а! В этом слове слышится волшебная музыка. Смотри, как волны, пенясь, разбиваются об этот выступ и обдают лица морской влагой! Кажется, нет ничего чище и приятнее этого воздуха!
- Да, ты права, дорогая! Не зря этот курорт на Средиземном море считается одним из лучших! И воздух здесь особенный!
- А, знаешь, я уже здесь была в четырёхлетнем возрасте с родителями! Но в памяти кроме названия ничего не осталось.
- Теперь мы часто будем приходить на Лазурный берег, и ты его никогда уже не забудешь!               

Действительно, время, проведённое на этом курорте, и первое впечатление от него  останутся в её памяти на всю жизнь. И хотя в будущем ей ещё не раз придётся бывать здесь, но прежней пьянящей радости и восторга уже не будет. Ницца покорила её не только Лазурным берегом. В это время курортный сезон был в разгаре, и туда съезжались известные музыканты и певцы. Андрей Иванович со своей молодой женой развлекались, посещая концерты симфонической музыки, слушая выступления известных теноров. Но самое большое наслаждение Лиза получила от музыки Джузеппе Верди. Оперы «Риголетто» и «Травиата»  им посчастливилось услышать под руководством самого маэстро. Трагизм и безысходность положения героев сильно растрогали впечатлительную натуру Елизаветы Петровны. Конечно же, всё виденное и услышанное не могло не повлиять на её тонко чувствующую музыкальную душу. По возвращению домой она напишет музыкальную сюиту, посвящённую незабываемым дням, проведённым в Ницце.

                17
                РАДОСТНАЯ ВЕСТЬ 

Вот и закончился медовый месяц наших героев. Довольными и счастливыми возвратились молодожёны домой. Этот первый месяц их совместной жизни действительно был медовым. Он обогатил обоих, а особенно Лизоньку. Ей захотелось перевести вновь увиденное и услышанное на язык музыки. Её старания принесли свои плоды. Желая поделиться своей радостью, Лиза позвала мужа:
- Андрюша! Послушай, как бьются волны о берег морской! – и полились бурлящие, клокочущие звуки. Они постепенно усиливались, темп нарастал, и вот грохот морской стихии ворвался в зал, заполонив всё вокруг!
- Ну, как? – спросила она по окончании. – Ты почувствовал стремительную силу этих волн, набегающих и поглощающих друг друга?
- Бесподобно! Твоя музыка будто перенесла меня туда – на выступ скалы, где мы стояли рядом, а морская пена вздымалась у наших ног! Я даже привкус солоноватый ощутил на губах! У тебя необыкновенный дар – прочувствовать и передать это своей игрой! Умница ты моя! Дай же я тебя поцелую, моя любовь!    
Лизонька только намеревалась броситься в объятия мужа, как вдруг зашаталась и стала падать. Андрей Иванович едва успел её подхватить. Она, как неживая, повисла на его руках. Он громко позвал слуг:
- Скорее воды! Нюхательной соли! Барыне плохо!               
Андрей Иванович протёр жене лицо, поднёс нюхательную соль, помогая ей очнуться. Наконец, она пришла в себя.
- Как же ты меня напугала! Лежи-лежи, не поднимайся! – сказал он, видя, что она пытается встать.
- Не пойму, что со мной произошло! – оправдываясь, сказала она. – Вначале подступила тошнота, словно я наглоталась морской воды. Ощущение было такое, словно я куда-то проваливаюсь. И больше ничего не помню.
- Не волнуйся! Слава Богу, ты пришла в себя! Сейчас я пошлю за доктором.
– Настя! – обратился он к служанке. – Протрите княгине виски. Я сейчас подойду.
Андрей Иванович разволновался не на шутку. Ему казалось, что доктор чересчур долго находится подле жены.
«Неужели что-то серьёзное? На курорте она чувствовала себя хорошо. Там у неё не замечалось никаких проблем со здоровьем. И вдруг этот обморок! Что за ним стоит?» – нервно взад и вперёд шагая по комнате, рассуждал он.
Наконец-то, появился доктор. На его лице, против всякого ожидания, играла весёлая улыбка.   
- Доктор! Что такое приключилось с моей женой? – взволнованно спросил Андрей Иванович.
- Приключилось, Ваше сиятельство! И рад Вам сообщить, что в скором времени Вы будете отцом. В вашем семействе ожидается прибавление! А здоровье Елизаветы Петровны вполне удовлетворительное.
- Благодарю вас, доктор, за такое хорошее известие! А сейчас извините – бегу к жене!               
Счастливый Андрей Иванович обнял и поцеловал жену:
- Душа моя! Радость моя! Как я счастлив, что у нас будет маленький ангелочек! А, главное, что ты не больна!               
По Лизоньке было видно, что она очень рада:
- Андрюшенька, милый! Надо съездить к моим родителям, сообщить им эту новость. Тем более что они скоро собираются уезжать в Петербург.
- Обязательно, дружочек мой! Только теперь тебе надо следить за своим  здоровьем. Сегодня отдохни, а завтра поедем.

На следующий день молодые супруги уже были в имении родителей Лизы. Рассмотрев дочь, графиня с удовлетворением заключила:
-Ты отлично выглядишь! Нет уже прежней бледности, даже щёки порозовели! Видать, морской климат пошёл тебе на пользу. Да и лицо Андрея Ивановича покрылось лёгким загаром. Он ему идёт. Видим, что вы довольны и счастливы. Мы с папа рады и с лёгким сердцем оставляем вас. А сами некоторое время поживём в Петербурге и Москве.
- И как долго вы там будете? – спросила Лиза.
- Приедем не скоро, но сразу, как только для этого будет достаточный повод, например, крестины.
- Тогда, я думаю, это событие не заставит вас долго ждать! – загадочно улыбаясь, сказала Лизонька, переглядываясь с мужем. Дарья Дмитриевна тут же перехватила этот взгляд:
- Неужели, если я правильно поняла, ты…
- Да, маман, - перебила её дочь, - ты правильно поняла. Я скоро буду мамой. Так что засиживаться вам особо не придётся.
- Спасибо! Мы очень рады такому известию. Приедем как можно раньше, чтобы вовремя оказать нужную помощь.
- Андрей Иванович, - с довольным видом обратился к нему граф, – если Вам не в тягость, присмотрите за нашей усадьбой. Правда, я оставляю доверенных людей, но они всё-таки чужие, а вы – наша родня. Ещё хочу обратить Ваше внимание на такую вещь, как приданое. Я говорю Вам это не в укор и назидание, а для того, чтобы Вы могли обеспечить достойное применение ему в будущем. Я передаю Вам в руки наследственные бумаги. Они удостоверяют законные права Вашей жены на собственность, которая принадлежит ей в Петербурге и Москве. Только не пойму, почему Вы относитесь к этому без должного внимания. Неужели Вам безразлично, какая у Вас жена: богатая или бедная?
- Милейший мой тесть, Пётр Григорьевич! Поймите же и Вы, наконец, меня! Я полюбил Вашу дочь не за богатое приданое, а за чистую и светлую душу, которая для меня во сто крат дороже всех сокровищ. Сейчас для меня самый дорогой подарок судьбы – моя жена. Не думайте, что я пренебрегаю Вашим наследством, отнюдь, нет! Но на первом месте у меня стоят духовные ценности, из которых главное значение для меня имеет любовь, а всё остальное идёт как приложение к ней. Пётр Григорьевич, я уважаю Вас за Ваши отцовские чувства и благодарю Вас за приданое, и хочу заверить, что мы, со своей стороны, будем способствовать сохранности и приумножению достояния наших предков на благо Отечества. А теперь, дорогие наши, разрешите пожелать вам счастливой дороги и откланяться. Доктор порекомендовал Елизавете Петровне как можно больше гулять на природе. Сейчас мы хотим воспользоваться его советом, и с вашего разрешения покидаем вас и едем в своё новое имение.

                18
                ШКОЛА

Любуясь и наслаждаясь природой, молодые не заметили, как вышли на земли крестьян, освобождённых князем. Андрей Иванович с женой подошли к избе, вокруг которой играли крестьянские ребятишки. Увидев их, детвора приостановила свои игры и настороженно уставилась на господ.
- Здравствуйте, дети! – ласково обратилась к ним Елизавета Петровна. – Кто у вас здесь старший?
К ней смело подошёл чёрный, как галчонок, кудрявый мальчик с запачканным лицом.
- Как тебя зовут?
- Миколка!
- Раз у тебя такое хорошее имя, значит, ты добрый мальчик! Я хочу попросить тебя принести мне воды.
- Сейчас принесу! – весело ответил мальчуган и опрометью кинулся исполнять просьбу, довольный и гордый тем, что к нему обратились такие важные господа.               
А молодая женщина продолжила знакомиться с детьми. Они, осмелев, окружили её.
- А тебя как зовут? – обратилась она к рыжеволосой девочке лет пяти, с лицом, усеянным веснушками. Но та, вся уйдя в созерцание нарядной дамы, не поняла, что обращаются к ней.
- Надькой её зовут! – ответила за неё бойкая девочка постарше.
- А почему не Надя, Надюшенька? Слышишь, какое у тебя замечательное имя!
Наверное, только сейчас до малышки дошло, что эта красивая барыня обращается лично к ней. Непередаваемая радость отразилась на детском лице. От умиления она заулыбалась, приоткрыв щербатый ротик. В это время из избы вышла женщина, похожая на старую цыганку, а за ней Миколка с кувшином и кружкой в руках. Крестьянка узнала своего господина и низко поклонилась ему:
- О, какая честь, Ваше сиятельство! Вы, наверное, меня уже не помните. Я служила Вашим батюшке и матушке, и была в няньках при Вашем младшем братце Николае Ивановиче. Пожалуйте в дом! Может, молодая барыня хочет молочка или квасу?
- С радостью воспользуемся Вашим приглашением, тем более что моей жене надо немного отдохнуть. – ответил ей Андрей Иванович.
– Дорогая, - обратился он к Лизе, - ты пока отдохни, а я схожу на поле - мне надо с крестьянами обсудить кое-какие вопросы.
Когда молодые возвратились домой, по Лизоньке было видно, что она что-то обдумывает. Наконец, она решилась посоветоваться с мужем:
- Андрюшенька! Ты знаешь, какая мысль пришла мне в голову? Я хочу заниматься с крестьянскими детьми – обучать их начальной грамоте. А то они растут как дички, не понимают самых простых понятий. Некоторые из них не могут даже ответить на вопрос: сколько им лет? Если привить этим детям необходимые знания, это помогло бы им в дальнейшей жизни. Возможно, у кого-то из ребят окажутся способности  к музыке, - я с радостью помогу развить их! Милый, как ты относишься к моему замыслу?
- Если бы ты чуть раньше изъявила такое желание, я был бы рад. А сейчас, зная, что ты в положении, я буду переживать за твоё здоровье.
- Сейчас я чувствую себя отлично. К тому же мне надо больше ходить. А когда моё положение не будет позволять, дети смогут приходить ко мне. Я устрою классы в той небольшой пристройке, в которой ты соорудил веранду. Она сейчас вся обвита плющом, в ней уютно и много воздуха. Мне так хочется сделать в жизни что-то хорошее, принести детям радость, чтобы они чаще улыбались!… А то вдруг не успею… - с грустью закончила она.
- Я одобряю твои планы, и буду оказывать тебе всю необходимую помощь. Вот только твои последние слова мне не понравились. Не меньше, чем на сто лет, должно хватить твоих силёнок!
- Не знаю, милый, откуда-то взялась такая тоска! Горечь подступила. От испуга сердце что-то сжалось. К чему бы это?
- Что за вздор! Прочь гони такие мысли! Займись-ка на самом деле тем, к чему лежит твоя душа!
- Я думаю, что не надо откладывать – завтра же поедем к этим ребятишкам!   
Лиза подошла к мужу, обвила его шею руками, нежно прижалась к нему щекой:
- Как я люблю тебя! Ты всегда находишь такие нужные слова, от которых становится легко и спокойно. Я хочу быть не только хорошей женой, но и другом, чтобы делить с тобой все горести и радости, которые выпадут нам в этой жизни.

Лизонька с головой ушла в новое увлекательное для неё занятие. Сначала детишек было мало. Первыми стали Миколка и та бойкая девочка по имени Катерина.  Затем к ним присоединилось ещё пятеро ребятишек. Но большинство всё ещё дичилось. Многие родители не видели необходимости обучения своих детей, выжидали, не зная, что из этого получится, потому, что сами были безграмотными. Елизавета Петровна смогла заинтересовать ребят. Она приносила им детские книжки с цветными картинками, читала им сказки, часто в процесс обучения включала различные игры. Не забывала и о музыке. Постепенно всё больше детей стало приходить к ней: вначале просто поиграть, посмотреть красочные картинки. А затем и сама учёба всё больше стала увлекать ребятишек. Молодая учительница уже могла определить, кто из них больше способен к наукам, кому необходимо помочь учиться дальше. Прошло не так много времени, и по округе разошлась молва о доброй барыне, обучающей крестьянских детей грамоте. И потянулся к ней бедный люд из ближайших сёл и хуторов со своими детьми. Скромная крестьянская изба с трудом вмещала всех желающих. А просторная веранда не годилась для занятий в холодное время года. Поэтому Андрей Иванович распорядился срочно начать строительство школы на своей земле. Оно велось ускоренными темпами. Всё это время процесс обучения не прерывался. Понадобилось немногим более месяца, чтобы завершить строительство. Одноэтажное здание школы состояло из четырёх комнат. Самая большая – зала -   отводилась для классных занятий. Малышам предназначалась игровая комната. Другая  отводилась для занятий музыкой и пением. Ещё одно небольшое, но уютное помещение было предназначено для отдыха преподавателей и подготовки их к урокам. В  помощь Елизавете Петровне Андрей Иванович прислал двух девушек-гувернанток. Молодая учительница всё больше и больше получала удовлетворение от своей работы. Особенную радость ей доставляли дети, проявлявшие неординарные способности к знаниям.
- Ты знаешь, милый, - не раз, восхищаясь ими, говорила она мужу, - какие есть талантливые крестьянские дети! Стоит им только раз объяснить, они тут же схватывают всё на лету. Правда, их немного. Я думаю заниматься с ними индивидуально. Как ты мне посоветуешь?
- Дорогая, ты так увлекаешься, что забываешь, в каком ты сейчас находишься положении. Вон уже какой большой у тебя животик! А скоро тебе вовсе нелегко будет ходить. Надо закругляться! Я пошлю в школу грамотного учителя, чтобы это хорошее начинание продолжалось. Думаю, что на первых порах наша гувернантка Мадлен справится с этими обязанностями. Конечно, одарённым детям надо вовремя помогать развивать их способности. Я знаю немало талантливых людей из этой среды – известных художников, писателей, музыкантов. Сюда, кстати, можно отнести и нашего доктора Михаила Семёновича. Я пригласил его и акушерку Акулину пожить у нас. Они будут присматривать за тобой. Тебе надо временно оставить занятия с детьми. Я уже давно хотел поговорить с тобой на эту тему, но, заразившись твоим энтузиазмом, всё медлил. Дорогая, как ты относишься к тому, чтобы устроить у нас оранжерею для экзотических деревьев?
- И редких цветов! – охотно подхватила Лиза замысел мужа.
- Я так и думал, что эта идея тебе понравится. И вот что ещё, дорогая. Мне нужно ненадолго отлучиться в Петербург. Там у меня должна состояться важная встреча. А также надо забрать кое-какой строительный и посадочный  материал для оранжереи. Я постараюсь быстро управиться с делами. На время моего отъезда за тобой присмотрит доктор.       
- А что за встреча? И с кем? Ты почему-то мне об этом никогда не говорил!
- Этих людей ты не знаешь. И, вообще, это скучные, но необходимые дела. Зачем я буду твою молодую головушку забивать ненужной информацией?
- Конечно, милый, если ты так решил, поезжай. Но эта твоя затея с поездкой мне, честно говоря, не очень нравится.               

Андрей Иванович понимал, что Лизонька обиделась. Впервые князь оставлял молодую жену одну.
«Может быть, зря я запретил ей заниматься любимым делом? - размышлял он. – Ведь вторая половина беременности проходит спокойно. Давно прошёл токсикоз, так мучивший её. Успехи детей радуют и вдохновляют жену. Эти занятия отвлекали бы её от тревожных мыслей обо мне. Но, с другой стороны, если с ней случится какое-нибудь недомогание, то рядом всегда доктор! Нет, пусть лучше сидит дома, под присмотром!» - решил он. 

                19
                КНЯЗЬ ВОРОТЫНСКИЙ В ПЕТЕРБУРГЕ 


Андрей Иванович давно вынашивал мысли о необходимости перехода к новой общественной форме управления сельским хозяйством. Освободив своих крестьян, он дал им землю, желая на своём примере показать, какую пользу это могло бы принести обществу и государству в целом. Эта поездка была предпринята им с целью найти поддержку в этом вопросе в высших кругах общества. Случайно он повстречался со своим бывшим начальником, генерал-губернатором Румянцевым, находящимся при дворе по делам службы. Андрей Иванович рассказал ему о своих планах, ради которых он приехал. Александр Николаевич поддержал его и пообещал своё содействие. Но далеко не всеми разделялись эти устремления князя. Чаще в кулуарах можно было слышать такие разговоры:
- Вы видели князя Воротынского? Вот что делает провинция! Засосала такого благородного высокообразованного человека, как этот князь! И это вовсе не потому, что он сменил мундир на статский. Надо отдать ему должное, и в нём он выглядит элегантно, но всё-таки во всём его облике уже больше чувствуется мужик, чем барин!
- Может, потому, что долго безвыездно живёт в деревне? – подхватывал другой. - Всё что-то строит со своими крестьянами. Увлёкся разночинными идеями, пишет какие-то книжки о новых формах хозяйствования. И зачем ему всё это нужно? Право, он стал каким-то чудаковатым!
- Да, это Вы верно подметили! Есть в нём что-то непонятное. Если бы ещё ему недоставало средств, так ведь нет! Всё у него есть, даже с лихвой! Удачно женился – взял графиню побогаче себя. Держит её в деревне. Ей бы на балах блистать! Молодая и, говорят, редкая красавица! А она вместо этого занялась благотворительностью, учит крестьянских детей. Не понять этих аристократов! И зачем им такое богатство, если они не умеют им распорядиться! Жаль, что не нам оно досталось!
Но князю Воротынскому было некогда обращать внимание на  всю эту пустую светскую болтовню. Он занимался делами. И благодаря помощи генерал-губернатора Румянцева, добился одобрения некоторых своих хозяйственных новаций. Были у князя и другие неофициальные встречи с людьми, близкими ему по взглядам  на общественные проблемы. Некоторые из этих людей слыли неблагонадёжными и находились под полицейским надзором. А дни бежали, складывались в недели. Поездка затягивалась на больший срок, чем было запланировано князем.




                20
                ЗОЛОТАЯ ОСЕНЬ

Едва переступив порог своего дома, Андрей Иванович почувствовал что-то неладное, и первым делом бросился в спальню жены. Он увидел, что Лизонька лежит в постели бледная и тяжело дышит. Подле неё сидит доктор и держит её за руку.
- Что случилось? – взволнованно спросил он.
- От переживаний у Вашей жены участился пульс. Это отразилось на состоянии плода. Я опасался, как бы не произошли преждевременные роды. Мною были предприняты необходимые меры. Сейчас нет оснований для тревоги.
Как только доктор вышел, Андрей Иванович кинулся к жене: 
- Любовь моя! - обнимая и целуя её, сказал он. - Прости меня! Теперь я никуда ни на шаг от тебя не  отлучусь! Буду сам ухаживать за тобой.
- Я-то прощаю! – улыбаясь сквозь слёзы, сказала она. – А вот нашему ребёночку не понравилось твоё поведение. Мы ведь договаривались, чтобы у нас не было никаких секретов друг от друга, говорить правду, какая бы она ни была! Почему ты думаешь, что я бы тебя не поняла?
- Дорогая! Я боялся за тебя! Зачем мне рисковать тобой? Мне самому было неведомо, как пройдут встречи с людьми, за которыми установлен постоянный полицейский надзор. Это передовые умы, желающие блага Отечеству.  Некоторые из них сейчас уже на каторге. А я ранее посещал их кружки и во многом разделял их взгляды. Поэтому мало ли что могло случиться со мной? А ты ещё так молода и смогла бы устроить свою судьбу.
- Нет, милый! Я не согласна с тобой. Я люблю тебя, и у нас не должно быть разделения на твоё и моё. Твои идеи, твои взгляды, они уже и мои. Почему ты решаешь за меня? Неужели ты думаешь, что я бы не смогла, как жёны декабристов, поехать за тобой на край света? Значит, ты ещё плохо меня знаешь, если не веришь в мои чувства!
- Прости меня! Ты лишний раз подтвердила, что я тебя недооценивал. Такое сокровище послал мне Бог, а я всё сомневался, боялся верить своему счастью. Могу ли я рассчитывать на прощение, любовь моя?
- А разве может быть по-другому? Ведь я тебя люблю.
- А, знаешь, Лизонька!  В нашей оранжерее мы будем выращивать свои апельсины, лимоны и даже персики!

Оправившись после недомогания, Елизавета Петровна вышла на прогулку. Сейчас её ни на миг не оставляли без присмотра, поэтому за ней неотлучно следовала акушерка Акулина. Всё будущей маме казалось новым, удивительным, чудесным. Окружающая природа остро воспринималось ею, настраивала на возвышенный поэтический лад. Идёт она, шуршит листвой опавшей, а под ноги ей стелется узорчатый ковёр. И всюду, куда бы она ни бросила свой взор, кругом идёт преображенье. Кусты горят багрянцем алым, накрывшись кружевной накидкой тончайшей паутины. Свои наряды дарит бабье лето. Лишь кое-где  деревья обнажились, готовясь в наготе своей предстать пред Богом. Прощальным росчерком пера природа удивляет нас, палитрой красок небывалых показывая прелесть осени златой.
Но вот и поляна, на которой царит оживленье. Здесь под руководством мужа и с его деятельным участием идёт строительство оранжереи. Лиза залюбовалась на ладную крепкую фигуру мужа. Видно, с каким воодушевлением он выполняет эту работу.
Конец уж близок октября, но бабье лето пенат родных покинуть не спешит. И дни стоят какие-то особые – пронизанные светом и теплом. Осталось ей недолго ждать, когда возьмёт она на руки своё дитя, прижмёт его к груди. Живот свой умилённо гладя, так молодая мама говорит:
 «Малыш мой милый! Сыночком или доченькой ты скоро в наш мир придёшь. Отец уверен почему-то, что будет сын. А мне же кажется иное, что будет дочь. Но не тревожься, милый мой малыш! И, кем бы ни был ты, тебя мы любим. Ой-ой! Не радуйся так бурно! А то мне и до дому тебя не донести. Не торопись! Всё сбудется в свой срок. Ты хочешь что-то мне сказать, дитя моё?»
Лиза внимательно прислушалась к толчкам своего ребёнка. И вдруг её лицо осветилось радостной улыбкой:
«Кажется, если тебя смогла я правильно понять, у меня будет дочь! Но папе этого пока не будем говорить. Но знай, моя малышка, что любит он тебя не меньше моего!»
Не терпится молодой маме, чтобы на смену осени поскорее пришла зима, когда наступит время её ребёнку увидеть свет.




                21
                РОЖДЕНИЕ ДОЧЕРИ

Как времена года имеют свой черёд, так и в жизни нашей ничто не стоит на месте. Пришла зима, и вместе с ней для Елизаветы Петровны приблизилось время родов. Родители её и Надежда Федоровна Разумовская давно уже тут. Они с нетерпением ждут предстоящего события. У Лизоньки начались схватки. Рядом с ней неотлучно находятся доктор Михаил Семёнович и акушерка Акулина. Андрей Иванович решил переключить внимание родителей и гостьи, и повёл показывать им зимние пейзажи в окрестностях своего имения.
- Какая дивная природа! – любуясь, сказала Надежда Фёдоровна. – Здесь такой простор! Конца ему не видно! А воздух настолько чист, что отсюда хорошо виден Днепр. Впервые я зимой в этих местах и очарована их красотой!                Андрей Иванович стал показывать гостям предмет своей гордости – оранжерею:
- Вот с этой южной стороны у меня растут саженцы цитрусовых деревьев. А вон там, напротив, скоро будут свежие овощи! – сказал князь, не скрывая своей радости.
- Андрей Иванович, я всё больше Вами восхищаюсь! И очень счастлива, что у моей дочери такой любящий и заботливый муж! – сказала Дарья Дмитриевна.
В отличие от неё, графа, как заядлого охотника, больше интересовали другие перспективы:
- Я  вижу множество заячьих следов! А вот здесь определённо пробегала лисица! Вот где я с удовольствием бы поохотился! Вы не против, князь?
- Буду только рад! Вот когда Лизонька родит и немного окрепнет, я обязательно Вас приглашу! А сейчас нам пора возвращаться. Я думаю, что нас совсем скоро ожидает приятное известие!
Едва они вошли в дом, как раздался крик новорождённого младенца. Андрей Иванович торопливо побежал наверх, перескакивая через ступеньки. Не успел ещё он добежать до двери, как из неё вышел улыбающийся доктор:
- Поздравляю Вас с рождением дочери! Крупная девочка! Потому были небольшие проблемы. Сейчас всё хорошо.
- Мне можно к ним? – взволнованно спросил Андрей Иванович.
- Конечно же, идите! Елизавета Петровна ждёт.               
Андрей Иванович торопливо вошёл в спальню жены:
- Поздравляю тебя, дорогая! Как я счастлив за вас! Вот и исполнилась твоя мечта!
Князь нежно поцеловал  жену. А молодая мамочка довольна. Возле неё лежало крохотное существо, завёрнутое в розовое одеяльце.
- Откуда ты знаешь, что я больше хотела девочку? Ведь я тебе не говорила об этом?
- Я это чувствовал. Я так счастлив!
- А как мы назовём нашу девочку?
- Если ты не возражаешь, пусть будет Натали!
- Я согласна. Красивое имя! Оно чудесно подходит нашей дочурке! Вот посмотри! – Лиза развернула ребёнка. – Разве она не прелесть?
- Ты права, моя дорогая! Удивительно, что у новорождённой такие длинные волосы, да ещё и в локонах! …Ну, вот! Разбудили мы её. Видать, не понравились ей наши смотрины – она раскричалась.
- Милый, возьми её на руки. Может быть, почувствовав любовь своего папочки, она успокоится.
Молодой папа с осторожностью взял доченьку и стал носить её по комнате. Нежность, непередаваемое обожание сквозило в его взгляде на своё дитя.
 - Вот видишь, как быстро успокоилась! Значит, почувствовала твою любовь. Это хороший знак! А сейчас мы с Натали будем отдыхать, набираться сил. А ты пока займись гостями. 

Первые дни, несмотря на то, что Лиза была ещё очень слаба, она не желала расставаться со своей доченькой, хотя целый штат слуг был в её распоряжении. Кормящая мамка и нянька уже приступили к своим обязанностям. Постепенно к молодой женщине возвращались силы, здоровье налаживалось, и в скором времени она смогла уже гулять со своей дочуркой. А через месяц были устроены смотрины. Первыми их навестил Алексей Николаевич со своим семейством. Борису уже исполнилось семь лет, а Глебу только два.
- Как мы рады за вас! – сказал Алексей Николаевич другу. – Раз у вас невеста, а у меня женихи – значит, будем сватами! Согласен ты, друг юности моей, породниться со мной?
- Разве, Алексей Николаевич, я могу тебе отказать? Пусть только растут наши детки здоровыми!               
В разговор вступила Лиза:
- Я вижу, что костюмчик, подаренный Борису, ему понравился. Он отлично на нём сидит!
- Ради такого торжественного случая, – пояснил Алексей Николаевич, – он и попросил нас одеть его.               
Борис, слыша, что разговор зашёл о нём, осмелел и подал свой голос:
- А можно мне увидеть вашу девочку?
- Пойдём! Она с няней в детской.
- Можно мне её подержать? – попросил Борис, когда его подвели к колыбели.
- А не уронишь?
- Нет, я – сильный!               
Елизавета Петровна вынула малышку из колыбели и положила её на руки мальчика. Он внимательно осмотрел её:
- Какая она маленькая! Как куколка! Но всё равно хорошенькая. Вот только глазки непонятно какого цвета.
- Когда она подрастёт, цвет определится. Я думаю, глаза будут красивыми. Ну, как, понравилась тебе наша барышня?
- Да, очень! Когда она вырастет, станет моей невестой!
- Всё может быть, если она тебя полюбит.
- Но ведь папа сказал, что она будет нашей невестой!
- Правильно. Но ведь есть ещё Глеб!
- Но я же старше! Значит, она будет моей!
- Я всё же думаю, что когда она станет взрослой, нужно будет у неё спросить: кого из вас двоих она выберет.
- Конечно, меня! Потому, что Глеб нюня!

                22
                ДЕТСТВО НАТАЛИ

А вскоре молодым родителям, как того требовали традиции, нанёс визит генерал-губернатор Александр Николаевич Румянцев со своей женой Варварой Григорьевной и семилетним внуком Дмитрием. Елизавета Петровна показала им свою доченьку. Они залюбовались ею.
- Подумать только! Какая хорошенькая малютка! А какие у неё золотистые длинные волосики! – удивилась Варвара Григорьевна. – Лежит себе спокойно в колыбельке и улыбается!               
- Она уже привыкла, что её всё время кто-нибудь рассматривает, – заметила Елизавета Петровна.               
Действительно, в последнее время в имение князя Воротынского зачастили гости, в основном, по приглашению графа Петра Григорьевича Оболенских. Разве он мог упустить такую возможность и не поставить в известность всё светское общество, что стал дедом? Это было бы не в его характере. Граф с гордостью показывал гостям свою красавицу-внучку. На её крестины он наприглашал почти столько же гостей, как и на свадьбу. Это торжественное событие было отпраздновано с большой роскошью. Был дан торжественный бал, в саду устроен фейерверк. Среди прочих развлечений была устроена охота в угодьях князя Андрея Ивановича Воротынского.
Но вот, наконец, вся программа была исчерпана. Гости стали разъезжаться. Андрей Иванович с женой проводили своих родственников и гостей, а также Надежду Фёдоровну Разумовскую и Алексея Николаевича Пешакова, ставших крёстными родителями маленькой Натали.
Тишина и покой пришли в большую усадьбу князя. Здесь шла своя размеренная  жизнь. Дни складывались в недели, затем в месяцы. Росла маленькая Натали – надежда родителей. Вот она уже сделала свои первые шаги по большому дому, лепеча пока ещё невнятные слова. Из них можно было разобрать: «я сяма», «пама». В последнем слове она объединяла сразу и папу, и маму. Родители восхищались её выдумкой. С каждым разом она всё увеличивала свой словарный запас, радуя и умиляя своих родных.
Незаметно прошёл год. Натали стала проявлять самостоятельность и любознательность. Она удивляла всех связностью и живостью речи. Родители старались говорить с ней на равных, без каких-либо сюсюканий. Первая гувернантка Кати учила её правильной и красивой речи. Натали с детства росла в окружении слуг и учителей, а вот сверстников у неё не было. Молодая мать понимала, что ей необходимо общение с детьми и с этой целью  приглашала сыновей Алексея Николаевича: Бориса и Глеба. Их игры и придумываемые ими затеи приносили радость маленькой Натали. Почти до трёхлетнего возраста девочка общалась, в основном, с ними. Несколько раз к ним приезжал Дмитрий – внук Александра Николаевича Румянцева. Иногда их навещали со своими детьми родственники и соседи. Натали нравилось играть с ними, но долго сосредотачиваться на одной игре она не могла. Возможно, сказывалось то, что она проводила время в общении почти исключительно с мальчиками. Поэтому игры ей нравились быстрые, шумные, подвижные. Подрастая, Натали в своих играх всё больше отдавала предпочтение Глебу. Он стал неизменным партнёром во всех её развлечениях. Своим спокойным уравновешенным характером он лучше подходил ей по темпераменту, нежели Борис. Сказывалась и разница в возрасте. Как самый старший, Борис любил командовать, требовал, чтобы дети подчинялись только ему. В его поведении часто проявлялись вспыльчивость, неуравновешенность. Это отпугивало от него Натали. Да и бедному Глебу частенько от него доставалось. Но тот с кротостью и терпением относился к выходкам старшего брата. Видно, давно привык к такому обращению.
Но, несмотря ни на что, девочка любила их обоих. Она привыкла общаться с ними и с самого раннего детства считала их родными. Если какое-то время не встречалась с братьями, начинала плакать:
«Нет моих братиков! Я не хочу одна играть!»
А когда их привозили, даже Борису она прощала приказной тон и какое-то время безоговорочно слушалась  его, возможно, ещё потому, что немного побаивалась. С Глебом же ей было гораздо проще. С ним она могла обращаться так, как на тот момент ей вздумается. А он, несмотря на её капризные выходки, всегда относился к ней ровно и доброжелательно, как к младшей сестрёнке.
Однажды дети играли в песочнице.
«Давайте строить замки! – предложила Натали. – Кто построит самый большой и красивый, с тем я и буду жить в нём!»
Борис, на удивление, рьяно принялся за дело. Но почему-то – едва он возводил башенку, как та рушилась. Мальчик сердился, начинал строить новую. Но и её постигала та же участь. У Глеба же, наоборот, дело шло к завершению. Натали старалась ему подсобить, вносила в его строительство какие-то завершающие штрихи. В этот момент из дома вышли родители и увидели, как Натали и Глеб сообща, увлечённо что-то строят, соприкасаясь головами.
- Ну что ты скажешь, глядя на эту картину? – спросил Алексей Николаевич у своего друга.
- Скажу, что они счастливы вместе. Вон, как светятся их лица!
- Я думаю, что они подходят друг к другу. Видишь, как им хорошо вдвоём! Давай, объявим их женихом и невестой! Пусть они с детства привыкают к этой мысли.
- Конечно, можно и так. Но, главное, чтобы между ними была любовь. Если она будет, то это будет правильно.
- Но ты же видишь: они, как голубки! Голова к голове касаются. И такая радость на их лицах!
- Сейчас да. Но они ещё совсем дети. Дай Бог, чтобы, повзрослев, они сохранили это чувство.
- А родители-то зачем? Нужно вовремя направить их! Чтобы они знали, что им предстоит, и не брали дурных мыслей в голову.               
В то время, пока отцы решали судьбу своих детей, раздался душераздирающий крик девочки. Недоумение отразилось на лицах друзей. К дочери кинулась мать, не понимая, что такое могло случиться с ней. Борис и Глеб недоумённо смотрели на Натали, ничего не понимая. А та в истерике топтала замок. По её испачканному лицу градом катились слёзы:
- Нет-нет! – кричала она, топча ножками разрушенный замок. Не буду я жить в нём! Не хочу лежать внизу под своей лошадкой!               
Княгиня испугалась, впервые увидев такую истерику дочери:
- Успокойся, доченька моя! Всё хорошо! Ничего не бойся!
- Мамочка! Там! Я вижу.… Ой, мне страшно! Спаси меня! – с каким-то непонятным испугом прижалась она к матери.
- Глеб, что случилось? – строго спросил его отец.
- Сам не знаю, что с ней стряслось. Она так обрадовалась, что замок был готов, и в завершение воткнула в него флажок. И вдруг как закричит! И стала его топтать, будто увидела что-то страшное.               
Когда  картина более-менее прояснилась, Андрей Иванович взял на руки дочь.
- Не волнуйся, солнышко наше! Мы тебя очень любим! – сказал он, целуя её.
- Папулечка, я тебя тоже очень люблю! Не отдавай меня туда! – уже успокаиваясь, всхлипывая, попросила дочь.
- Нет-нет! Разве мы сможем жить без тебя? Ты всегда будешь с нами!
 
        Такое поведение дочери не на шутку встревожило родителей. Особенно расстроилась мать. Неужели Натали будут преследовать видения, как когда-то её? Как помочь дочери? Однако утром следующего дня девочка была весёлой, жизнерадостной, будто и не было жуткого происшествия, так напугавшего всех. Но всё равно после этого случая Елизавета Петровна с тревогой наблюдала за поведением дочери, хотя приступ больше не повторился. Несмотря на это, родители решили повезти дочь в Ниццу, надеясь, что средиземноморский климат окажет положительное воздействие на её психику.

                23
                ЗНАКОМСТВО С ГРУЗИНСКИМ КНЯЗЕМ


И вот они уже в Ницце идут по Лазурному берегу. Ребёнок впервые увидел море. От удивления округлив глаза, Натали восторгалась его большими размерами:
«Какое оно большое, это море! Как много в нём воды! Мамулечка, отпусти! – вырвала она ручку. – Я хочу помочить ножки!»               
Она смело подбежала к накатывающейся волне. Та, ударяясь о берег, образует бурлящую пену, обдаёт брызгами девочку. Она, довольная, смакует капельки на губах:
- Ой! Какие солёные! Но зато водичка тёплая, она будто ласкается!
От переполняющих её чувств, маленькая Натали носилась по берегу, только брызги разлетались во все стороны! Полюбив море, она целые дни проводила на берегу: бегала, плескалась, визжала от восторга, строила песочные замки… Родители радовались вместе с ней. Елизавета Петровна помнила, какое сильное первое впечатление произвёл на неё этот курорт. Это здесь, восхищаясь его красотами, они зачали дочь. Возможно, теперь и ей передался тот восторг, которым так долго была полна мать.
Однажды, развлекая дочь, родители играли с ней в мяч, перебрасывая его друг другу. Когда Натали удавалось его поймать, её радости не было границ. Весёлый жизнерадостный смех разносился вокруг. В этот момент возле них остановился мужчина, судя по своей внешности, с Кавказа. Детская непосредственность ребёнка произвела на него сильное впечатление:
- Чэй ето голосок колокольцем звэнит? – обратился он к девочке.                От неожиданности та растерялась, прервала свою игру и удивлённо уставилась на незнакомца. – Какой красывый дэвочка! – продолжал он восхищаться. – Да нэт! Это нэ дэвочка! Смотри Вано, - обратился он к мальчику лет двенадцати, - Такыми бывают толко ангелы! Что скажешь, сын?               
Мальчик что-то ответил отцу на своём языке. По тому, как он смотрел на Натали, ясно  было, что сын согласен с его мнением. Она же из всего услышанного поняла только то, что понравилась незнакомому дяде. Осмелев, она подошла к нему и потрогала рукоятку заинтересовавшего её предмета.
- Чито? Понравэлса тэбэ мой кынжал? Жал, был бы ты джыгыт, подарыл бы тэбэ его. Ничего, когда станэшь балшой, приедэт джыгыт с кынжалом. Жди!               
Натали согласно кивнула, хотя мало что поняла из сказанного.
- Чудо, как хараша ваша дэвочка! – обратился он к родителям. – А джыгыт есть?
- Нет, у нас только одна дочь. – ответил Андрей Иванович.
- Ето нычаво, вы ешо маладые. А у мэнэ тры джыгыта. Старший Коста – сэмнадцать, вот этому Вано – двэнадцать, а малому всэво два. Думал нэвэста, а палучылся снова джыгыт. Зато будэт три нэвэстка. Давайтэ знакомыца: княз Грыгор Басышвили.               
Андрей Иванович назвал себя и представил ему Елизавету Петровну. Грузинский князь только сейчас внимательно рассмотрел родителей девочки:
- Тэпэр ясно, пачэму так хараша ваша дочь! Мать – редкая красавыца!      
Елизавету Петровну смутили слова нового знакомого. А его пристальный, оценивающий взгляд заставил ещё сильнее покраснеть молодую женщину.            После этого случая они часто встречались, уже как хорошие знакомые, и подолгу вели беседы на различные темы. Как-то во время очередной встречи, Натали, играя с мячом, упустила его в море. Волна подхватила мяч и отнесла далеко от берега.
- Мамочка! Мой мячик уплыл! Спаси его! – заплакала она.               
Вано, не задумываясь, бросился в воду за уплывающим мячом. Через несколько минут  он уже вручал девочке её потерю:
- На! Нэ плачь!               
Расторопность сына понравилась Григору:
- Во, княз! Какой растёт у мэнэ джыгыт! Такой нужэн тваей красавыце! – сказал он Андрею Ивановичу.               
Чем больше они общались между собой, тем больше у них находилось общих тем для разговора. Неожиданно выяснилось, что оба они заядлые охотники.  Однажды Григор пожаловался на то, что у него почти не осталось охотничьих собак. Совсем недавно его любимая собака во время охоты не удержалась и сорвалась в пропасть. Андрей Иванович в знак дружбы предложил князю своих борзых и гончих, в которых, благодаря стараниям своих егерей, он не испытывал недостатка. Грузинский князь был в восторге от такого щедрого подарка.

                24
                ОТВЕТНЫЙ ДАР ГРУЗИНСКОГО КНЯЗЯ

Хорошо отдохнув и поправив здоровье дочери, семья князя Воротынского возвратилась домой. Спустя всего несколько дней прибыли посланцы от Григора Басишвили и забрали подаренных собак. А ещё через какое-то время стало ясно, что грузинский князь не остался в долгу. Однако его ответный дар привёл Андрея Ивановича в немалое замешательство. Дело в том, что в благодарность за собак Григор Басишвили подарил ему семью из пяти человек: прелестной Нино, её братьев Стефана и Левона, и их родителей.  Позднее выяснились причины, по которым они оказались далеко от  родных мест. Братья Стефан и Левон, видя настойчивые ухаживания князя, заступились за честь своей сестры. Несмотря на своё бесправное положение, Нино избегала князя, отказывалась от подарков. Но тот упорствовал, надеясь, что она сама, по доброй воле согласится родить ему дочь, о которой он так мечтал. Ведь, так или иначе, девушка принадлежала ему, он её хозяин! Но князь не учёл горячий нрав её братьев, и его претензии чуть не стоили ему жизни. Поэтому Григор и решил избавиться от строптивой девушки, подарив Нино и всю её семью своему новому другу.
«С глаз долой – из сердца вон! Не буду её видеть, и вскоре всё станет на свои места! А они пусть попробуют, каково жить на чужбине!» - так размышлял Григор Басишвили.
В имении князя Воротынского уже не было крепостных, все они получили вольную. Поэтому и вновь прибывшей семье Гунадзе Андрей Иванович дал вольную и предоставил небольшой дом с наделом земли. Не все одобрили его поступок. Даже ближайший друг, Алексей Николаевич Пешаков, при встрече выразил ему своё непонимание:
- Андрей Иванович! То, что ты подружился с грузинским князем, я ещё могу понять. Но зачем тебе понадобилось давать этим кавказцам в придачу к вольной ещё и дом, и свою землю? Сколько я ни силюсь, не могу уразуметь: тебе что, мало своих бунтарей? Так ты решил приютить ещё этих? Ведь у них горячая кровь:  чуть что – хватаются за кинжал! Тебе это нужно? 
- Лёшенька, друг милый! Эту семью привёз в подарок сам князь. Я этого не ожидал!  Отказаться – значит, кровно обидеть его. Поэтому я не посмел так поступить. К тому же это хорошая, трудолюбивая семья.
- Это, конечно, твоё дело! Я просто высказал своё мнение.

                25
                ОБРУЧЕНИЕ НАТАЛИ

Прошло около двух месяцев. Идя навстречу желанию своего друга, Андрей Иванович пообещал руку своей дочери младшему сыну Алексея Николаевича  Глебу. С этого времени они стали считаться женихом и невестой. Конечно же, дети, не понимая серьёзности этого события, радовались. Особенно довольна была Натали: теперь она чаще сможет играть с Глебом, а старший брат будет для них не указ. Но Борис такое решение отца воспринял болезненно:
- Зачем ты это сделал? Ведь я старше! Я первый держал её на руках! Поэтому она должна быть моей невестой!
- Запомни навсегда! Родителям лучше знать, как поступать! Ты ещё слишком мал, чтобы критиковать отца! Будет так, как я решил!
Самолюбие Бориса было уязвлено. Он затаил в своём сердце обиду на отца, которого так потом никогда и не смог простить. Мальчишеская гордость не позволяла ему признаться себе в своём истинном отношении к девочке. Решение отца явилось как бы катализатором чувств, таившихся в глубине его души. С этого момента он будет наперекор отцу всю свою жизнь добиваться благосклонности Натали. Вот и сейчас, не желая уступить первенства Глебу, Борис старался разными знаками внимания завоевать расположение девочки. С этой целью он катал её на пони, а позднее учил уверенно держаться в седле лошади, терпеливо перенося капризы Натали.
«Мне уже надоело кататься на лошади! Хочу к своему жениху!»  - неоднократно  заявляла она ему, не осознавая своим детским умом значения сказанных ею слов.
Сейчас их роли поменялись. Борис научился не обращать внимания на быструю смену её  настроения. Ему удалось привить ей любовь к лошадям, а позднее сделать из Натали смелую наездницу. Под его влиянием у неё стал вырабатываться сильный характер. В это время никаких глубоких чувств она ещё не испытывала. Зато на её руку и сердце были уже претенденты. К подрастающей Натали всё чаще приезжал Дмитрий – внук Александра Николаевича Румянцева. Ему нравилась эта быстрая, ловкая как мальчишка, смелая девочка. Они нередко катались на лошадях по берегу Днепра, а то носились наперегонки, и нередко Натали одерживала победу. С  роскошными длинными золотистыми волосами, утончёнными чертами лица, унаследованными от своей бабки-графини Дарьи Дмитриевны, она уже в двенадцать лет обещала в скором будущем превратиться в настоящую красавицу. Никто не мог остаться равнодушным, встречая взгляд её красивых, цвета морской лазури, глаз. Поэтому не мудрено, что Дмитрий был в неё влюблён. И не считайся она с детства невестой Глеба, ещё не известно, как бы повернулись обстоятельства. Ведь Натали тоже нравился этот черноглазый, с тёмными вьющимися волосами юноша в красивой кадетской форме. К тому же он, в отличие от Бориса и Глеба, был относительно редким гостем.

                26
                ЗАНЯТИЯ НАТАЛИ

У подрастающей девочки всё меньше оставалось времени для детских забав с ребятами. Уже с пятилетнего возраста её обучали французскому и немецкому языкам. А чем старше она становилась, тем больше прибавлялось учителей. Вот только музыкой с ней занималась мама, Елизавета Петровна. Но блестящих способностей матери  к музыке у неё не было. Натали предпочитала танцы. Им она отдавалась полностью. Чувство ритма и пластика движений у неё были редкостные. Конечно же, любое увлечение дочери приносило радость её родителям. Они старались привить ей любовь к природе. Этому немало на первых порах способствовал Андрей Иванович, который не раз, несмотря на опасения матери, брал её на охоту. Однако сам процесс охоты не интересовал девочку. Ей больше нравилось мчаться на своём быстроногом скакуне наперегонки с ветром, ликуя и крича, захлёбываясь от восторга. Её настроение передавалось собакам, и стая гончих с радостным лаем неслась за ней следом, забывая о своих обязанностях. Таким поведением, она нередко срывала охоту, тем самым помогая диким животным избежать приготовленной им участи. Но однажды, увидев красавицу-лисицу, истекающую кровью, загрызенную собаками, она зашлась в истерике. Такое ужасное зрелище впервые предстало её глазам. Это сильно подействовало на неё, будто боль страдающего зверя передалась и ей. И с этого времени Натали отказалась принимать участие в охоте. Ей с детства было присуще чувство сострадания, впоследствии развившееся ещё сильней.  Может, в этом сказалось влияние матери, часто бравшей девочку в школу. Там она видела бедность, в которой жили крестьянские дети. Общаясь с ними, Натали проникалась к ним сочувствием. У неё рано возникла потребность помогать им, хоть чем-то скрасить их жизнь. Она нередко делилась с ними своей одеждой, игрушками, книгами…            
Елизавета Петровна всё больше времени уделяла занятиям музыкой. У неё образовалась группа одарённых крестьянских детей. Особенную радость доставляли ей талантливые ученицы Настюша и Верочка. Натали потянулась к этим девочкам и подружилась с ними:
- Маменька, можно и мне заниматься вместе с Верочкой и Настенькой? А то мне одной неинтересно! – обратилась она к ней.
- Я буду этому только рада! Может, благодаря общению с ними и у тебя проявятся такие качества, как усидчивость, терпение, настойчивость. Если этого не будет, не помогут никакие способности. Ты же видишь, как трудятся эти дети, чтобы добиться чего-то в жизни. Вот из таких и вырастают Ломоносовы!
- А кто это?
- Михаил Васильевич Ломоносов тоже был из бедной крестьянской семьи! Но тяга к знаниям у него была настолько велика, что впоследствии он стал известным учёным, обогатившим науку множеством выдающихся открытий. Вот потому-то и надо помогать таким детям, развивая в них Божий дар. Кто знает: может, и из них вырастут выдающиеся люди?
- А у меня, если я буду с ними заниматься, тоже появится этот дар?
- Всё возможно, доченька! Главное, поверить в свои силы и выработать у себя сильный характер. 
Спустя некоторое время Елизавета Петровна заметила, что, общаясь с девочками, дочь стала более усидчивой и терпеливой, и даже к музыкальным занятиям у неё пробудился интерес. Эти положительные результаты радовали мать, поэтому она поощряла дружбу своей дочери с крестьянскими детьми. Теперь у Натали на игры с ребятами оставалось всё меньше времени. Да и они всё реже стали приезжать к ним. Борис готовился поступать в кадетский корпус. Глеба же военная карьера не привлекала. Он тянулся к земле, любил природу. Уважая склонности младшего сына, родители советовали ему поступать в сельскохозяйственную академию. Но у него ещё было время определиться, какую избрать профессию.
Видимо, Натали уже выросла, раз её уже не волновала редкость посещений прежних друзей. У неё появились другие привязанности. С новыми подругами время летело незаметно. Наверное, также незаметно оно пролетело и для Бориса. Кончилось его детство, наступила юность. Он уже был на пороге новой жизни. А вот принесёт ли она ему желанный результат? Всё так же его мыслями безраздельно владела Натали. Он уже простился с ней. Она пожелала ему доброго пути, успешной учёбы. И не было ничего более в её взгляде: ни волнения, ни грусти! Простилась с ним, как с обычным знакомым, будто и не объединяли их годы детской дружбы!
«Ну, ничего! – сам себя успокаивал Борис. – Она ведь ещё, в сущности, ребёнок! Надо терпеливо ждать. А вот когда я окончу училище и приеду бравым офицером – тогда она не устоит, дрогнет её сердечко!»
Действительно, сердце Натали пока оставалось спокойным. Весёлая, беззаботная, мчится она на коне стрелой летящей! Только ветра свист стоит в ушах! Да за спиной золотистые волосы разлетаются словно крылья! Эта совсем ещё юная всадница в своём неудержимом порыве похожа на бесстрашную амазонку. Смелость и отчаянность переняла она от друзей своих.

                27
                ОБЪЯСНЕНИЕ БОРИСА            

Но вот уже и Глебу настала пора отправляться в Германию на учёбу. И его со спокойной душой проводила Натали. Предстоящая разлука, похоже, совсем не опечалила её. Да разве может в таком юном сердце поселиться грусть-тоска? Эти чувства пока ей не ведомы. Она уже подросла и превратилась в юную красавицу.
Годы проносились, чередой сменяя друг друга. И вот уже Борису остался всего год до окончания учёбы. Последний раз он едет на каникулы кадетом. В предыдущие свои приезды он не решался объясниться с невестой брата. Прежде ему не хватало мужества. Сейчас он намеревался открыть ей своё сердце, чего бы это ему ни стоило.
- Борис! Вот так неожиданность! – радостно встретила его Натали. – Да вы уже стали совсем взрослым мужчиной! Даже усики отрастили для солидности! Они Вам идут! Уже не целуете меня в щёчку, как раньше, а прикладываетесь к ручке! Да, детство наше прошло.
-  Коль Вы мне уже не сестрица, и я Вам не братик, то и обхождение должно быть соответствующим! – ответил ей Борис. – Да, мы уже не дети! Жаль, что над временем мы не властны! Зато Вы стали такой красавицей, что я робею перед Вами!
- Ну, не скажите! Не в Вашем характере робеть! А, знаете что? Давайте, промчимся на лошадях по тем местам, где мы носились в детстве! Посмотрите там на мои успехи.
- Слушаюсь и повинуюсь деве юной! – шутя, он взял под козырёк.

И вот уже два всадника мчатся по знакомым местам. В их душах проснулась детская восторженность. Как будто прежнее полузабытое поэтическое восприятие мира вернулось к ним. Галопом несутся наши юные друзья. Только облако пыли кружится вслед за ними. Вот и знакомая долина. Успехами своими перед Борисом блеснуть решила Натали. Быстро и смело исполнила она трюки, которым он учил её когда-то. Ей кажется, с заданием своим она успешно справилась. Весёлая, задорная, с румянцем на щеках, несётся девушка наставнику навстречу. Борис с необычайной ловкостью, схватив коня за уздечку, его остановил.
- Ну, как? Способная я ученица? – спросила она. – Но что случилось? Вы так взволнованы! Я что-то сделала не так?
- Нет, всё отлично! Я Вашей смелостью горжусь! А мне она сейчас необходима.
- Но что случилось? Почему Вы так возбуждены?
- Натали! Послушайте! Я давно Вам хотел сказать, но никак не мог решиться. Я люблю Вас! – на одном дыхании выпалил он.
- Как можно, Борис Алексеевич! – растерялась она. – Я ведь невеста Вашего брата!
- Но ведь Вы его не любите!
- Но и Вас я люблю только, как брата. Я очень благодарна Вам за уроки, полученные мною в детстве; за то, что были Вы добры и терпеливы, не обращали внимания на мои капризы. Очень Вам признательна за всё. Но не хочу лукавить: нет во мне такого чувства, о котором вы говорите, ни к кому. Может, у меня его и не будет. А если уж папенька решил обручить нас с Глебом, то мне следует соблюсти этот обет. 
Конечно же, такой ответ огорчил Бориса. Но он уяснил для себя, что она ещё не любит никого. Так, может, есть ещё надежда? Скрывая разочарование, желая казаться спокойным, он ответил:
- Вы обязательно полюбите! И тогда эта любовь сметёт все преграды, все запреты. Её удержать в узде Вам не удастся! Когда полюбите, тогда Вы сами это поймёте. Прошу только об одном: не торопитесь, не любя, выходить замуж за Глеба!
- Я приму к сведению совет старшего брата! – полушутя, ответила ему Натали.
- Тогда, на прощание разрешите поцеловать Вас в щёчку!
И вот они уже возвращаются неспешным, спокойным шагом, весело о чём-то вспоминая, как будто и не было между ними такого серьёзного разговора.

                28 
                РАЗНОГЛАСИЯ ДРУЗЕЙ

Андрей Иванович о чём-то оживлённо беседовал со своим управляющим. В это время в воротах имения показалась коляска его друга.  Заметив Алексея Николаевича, он радостно поприветствовал его, обратив внимание, что тот чем-то возбуждён:
- Здравствуй, дорогой!! И ты сегодня к нам пожаловал! Рад видеть тебя!
- Я тоже. А что, и мой старший здесь?
- Да, только он с Натали решили немного прогуляться верхом. Подожди секундочку, сейчас я отпущу своего управляющего:
- Иди, иди братец! Делай, как мы решили!
- Слушаюсь, Андрей Иванович! Тогда я пойду, распоряжусь, чтобы изготовили эту деталь.               
- Алексей Николаевич, ты, может, помнишь,  что после смерти Петровича, я назначил управляющим Левона Гунадзе. Это один из братьев той самой семьи, которую привёз мне в подарок грузинский князь. Как же я сейчас благодарен ему за них! Правда, я некоторое время присматривался к ним. Вижу – хорошая, трудолюбивая семья. Стефана назначил старостой, а его старшего брата управляющим. Они у нас прижились, поженились на украинках, обзавелись детьми. Стал разрастаться на запорожской земле их род. А совсем недавно, - я уже тебе об этом рассказывал, - справили свадьбу Нино. Мы с Елизаветой Петровной были за родителей, так как те уже умерли. Уж больно они тосковали по своей родине! А вот их детям пришёлся по душе наш край! Мужем Нино стал красивый запорожский казак, такой же смелый и отчаянный, как его предки. Ты бы знал, какие талантливые эти братья! Редко встретишь среди необразованных крестьян таких самородков-умельцев! До всего доходят сами. Разработали вдвоём целую оросительную систему, - скоро будем опробовать в моей оранжерее. Ну и светлые головы у них! Не устаю удивляться!
- Вижу! Давно обратил внимание, как твои холопы на-равных обращаются к  своему князю! Ну, да ладно, позже поговорим об этом. Так, значит, мой негодник ослушался-таки отца! И приехал сам, не дожидаясь брата!
- Успокойся, друг любезный! Не надо так нервничать! Ну и что из того, что Борис Алексеевич навестил нас? Он уже взрослый, не будь к нему так строг! Нельзя ущемлять свободу в таком возрасте.
- Нет, тут я не могу с тобой согласиться. Я держу детей в руках. Пусть знают, что слово родителя должно быть для них законом. И тебе не мешало бы напомнить Натали, чья она невеста!
- Алексей Николаевич! Что-то я в последнее время всё меньше понимаю тебя. Ведь они же оба твои сыновья!
- Верно! Но одному из них она невеста, а другой, наперекор отцу, стремится завоевать её расположение. И тебе не мешало бы получше следить за дочерью!
-  Натали - серьёзная девушка! Она не нарушит данного мною слова. И я не унижусь до такой степени, чтобы следить за ней.
- Вот-вот! Это твои либеральные принципы доводят до такого своеволия! Потому и мужики бегут к доброму барину и доброй барыне! Мне не надо, чтобы меня так называли. Мужик должен знать своё место! Сейчас мне понятно, почему у тебя для своего друга не находится времени! А вот с ними, ты можешь заниматься целыми днями, и тебе, я вижу, это интересно. Но что может быть общего у холопа с князем, хотел бы я знать?
- А, знаешь, мой друг, много может быть общего! Ведь что мужика, что барина Господь из одного теста сотворил! И от этих тружеников польза земле и обществу немалая. А взять иную титулованную особу, так она мало того, что ничего полезного за всю жизнь не сделает, так ещё и прокутит всё наследство, делая нищими своих потомков. А среди крестьян встречаются такие мудрые люди, общение с которыми любому сделает честь! С одним таким мне довелось встречаться лично. Он из наших мест. Был крепостным, а стал известным Украинским писателем и поэтом. Ты знаешь, о ком я говорю.
- Ещё бы не знать! Кто его тут не знает! Тарас Шевченко, он же борец за права голытьбы!
- Он самый! А как он любит наш край, нашу природу! Вот как он описал наш Днепр:
                «Реве та стогне Днiпр широкий,
                сердитий вiтер завива,
                до долу верби гне високi,
                горами хвилi пiдiйма»               
Даже по этому отрывку видно, какой он необычайный талант! И если я смогу хоть как-то помочь подобным ему, я буду счастлив! Раньше ты понимал меня с полуслова, и был лояльно расположен к простому люду. А сейчас не хочешь видеть в них таких же людей, как сам.
- Друг ты мой, в молодые годы все мы ищем идеала, устремляемся к нему, а, в конечном итоге, понимаем, что нет совершенной системы управления государством. Взять, к примеру, декабристов. К чему стремились они? А чего достигли? Кто на плахе голову сложил, кого на каторгу сослали. А лучше ведь не стало! Ну, отменили крепостное право, и что? Только прибавилось голытьбы! Ходят с пустой сумой, ищут доброго барина. Видишь, как ринулись к тебе! Давай, помогай им, барин добрый! Таких помощников развелось здесь немало, но мне с ними не по пути. Строй этот я рушить не собираюсь, свыкся с ним. И хотя крестьян мне пришлось отпустить на волю, но землю свою я им, как ты, даром не отдам. У меня такое правило: коль барин я, пусть служит мне холоп, а не наоборот. Скажи, зачем мне добиваться для них хорошей жизни? Зачем учить их? Чтобы было больше смут? Нет, в этом я не согласен с тобой, мой друг!   
 - Мне жаль, что у нас такие разногласия. Но ты вправе думать и поступать, как знаешь. Я тебя не осуждаю. И рад, что скоро мы станем сватами. Ты мне друг и таким останешься навсегда.
Алексей Николаевич, успокоенный, покинул дом друга.
«Надо же, - думал он, - Андрей всё такой же умный, рассудительный, не обращает внимания на мою вспыльчивость. Вот и сейчас он смог найти такие аргументы, что моя злость и раздражение, вызванные непослушанием сына, рассеялись, как дым. Нет, пора менять свой характер! Может, из-за него у меня и нет взаимопонимания со старшим сыном».

                29
                ПРИЕЗД ГЛЕБА

Но прошло ещё совсем немного времени и Алексею Николаевичу стало понятно, что и в его отношениях с младшим сыном тоже не всё гладко. Он не мог понять его поведение:
- Глеб, я что-то не пойму тебя! Ты уже неделю, как дома, но я не вижу, чтобы ты торопился увидеться с невестой! Можешь ты объяснить мне, в чём тут дело?    
Юноша растерялся и покраснел, как школьник, уличённый в проделке.
- Сегодня поеду! – наконец, решился он ответить отцу.
- А раньше почему не смог? Может, забыл уже дорогу туда? Почему молчишь? С тобой разговариваю! – повысил он голос на сына.               
Тут в разговор вмешался Борис:
- Отец, почему ты заставляешь Глеба поступать так, как ты хочешь! Ведь это твоя идея обручить его с Натали. Он сейчас достаточно взрослый, чтобы самому решать, когда и к кому ему ехать.
- А я разве спрашивал твоего совета? Зачем встреваешь в разговор, когда тебя не просят?
- А ты никогда и не интересовался моим мнением! А я тебе не Глеб! Могу сам отвечать за свои поступки. И буду делать так, как сочту нужным!
- Ага! Вы уже большие, Борис Алексеевич? Потому вздумали дерзить и своевольничать? Хотя Вы и с детства отличались упрямством! Но я быстро поставлю Вас на место! Наследством пока что распоряжаюсь я!
- Это Ваше право! Но распоряжаться нашими чувствами нельзя.               
Глеб, слушая спор старшего брата с отцом, думал:
«Какой всё же смелый Борис! Наверное, он выработал такой сильный характер в постоянных стычках с отцом. Сколько себя помню, брат всегда любыми средствами добивался своего. Вот только  с Натали ему не повезло! Он не сумел убедить отца в том, что является более достойным кандидатом на руку дочери своего друга. А ведь если разобраться, то Борису должно принадлежать это право, а не мне! Мало ли, что было в детстве? Нам просто хотелось избежать его командирства. Не понимали мы тогда ответственности этого шага, радовались, что таким образом власть брата над нами прекращалась. А ведь Борис, наверное, с тех самых пор и полюбил Натали! Сейчас мне хорошо понятны страдания брата, а вот помочь ему я не могу. Нет у меня  его твёрдости, настойчивости, силы духа. Я даже за себя постоять не могу! Разве я бы осмелился сказать отцу, что полюбил другую? Тем более, что она не нашей веры.»

Да, Глебу было что вспомнить! Учась в Германии, он со своим другом Дмитрием снимал комнату в красивом, но сильно обветшавшем замке. Хозяйкой его была Клара фон Тиссен, происходившая из древнего княжеского рода. Её предки давно разорились, и ей приходилось сдавать комнаты приезжим студентам, так как других средств существования не было. Но Глеба мало интересовала родословная хозяйки, как, впрочем, и она сама. А вот её дочь Эльза! О! Это совсем другое! Ему сразу понравилась пухленькая, как сдобная булочка, девушка, с большими голубыми глазами, с ямочками на щёчках, со светлыми кудряшками, ниспадающими на выпуклый лоб. Даже одно её имя для влюблённого юноши звучало музыкой: Э – ль – за! Оно волновало, будоражило его. При первых звуках её шагов за дверью сердце Глеба начинало учащённо биться. Каждое утро она приносила кофе в их комнату. И, казалось, что от одного её присутствия становилось светлее. Никогда ещё ему не приходилось слышать такого красивого мелодичного голоса:
«Гутэн так! Как вам от-ды-ха-лось? – говорит она с обворожительной улыбкой, в конце добавляя неизменное: Ка-ра-шо?» 
При этом она многозначительно глядит на Глеба, и тому кажется, что он слышит признание в любви. Но Глеб слишком хорошо знал характер отца и понимал, что у его любви нет будущего.

И вот он едет к Натали.
- Здравствуйте, Глебушка! Мы уже заждались Вас! Ну, как мы теперь будем целоваться? Как в детстве? Или, как Борис Алексеевич, захотите к ручке приложиться?
- Как скажите, Натали!
- А разве об этом нужно говорить? – смеясь, ответила она. – Да не смущайтесь так! Вот Вам моя рука. Теперь немного расскажите о себе. Как Вам жилось в чужой стране? Немецкий язык, я думаю, не помеха. Его Вы хорошо знаете с детства. Нравится ли Вам учёба? А какие там девушки? Общаетесь ли Вы с кем-нибудь?
- Не знаю, право, с чего и начать! Пожалуй, с девушек и начну! Красивее Вас, Натали, я там не встречал. Ведь с каждым разом Вы становитесь только краше. При виде Вас я теряюсь, не знаю, как начать свою исповедь. Всё сложилось так странно! Да, была в моей жизни одна незабываемая встреча. Но слово, данное своему отцу, я не нарушу!
 
  Домой Глеб ехал с лёгким сердцем. Он во всём признался Натали, и встретил в её лице доброго, понимающего друга. Она не высказала ему никакой обиды. Наоборот, нашла слова утешения и поддержки. И они решили мудро: оставить всё, как есть, пока Глеб не закончит учёбу. А там время покажет, как им быть дальше.
«Какой милый этот Глеб! Он так расстраивается, что любит не меня!
Думает, что наносит мне этим оскорбление. А напрасно! Ведь я ему сочувствую. И Борис для меня хороший друг! Они для меня всегда были, как братья, наверное, потому и не возникло во мне другое чувство. Вот к Дмитрию у меня было совсем другое отношение! Мне казалось, что я ему тоже нравлюсь. Куда же он подевался? Раньше он часто бывал у нас. Они даже с Борисом из-за меня ссорились, соперничая друг перед другом в стараниях мне услужить. Наверное, Борис и выбрал карьеру военного, не желая отставать от Дмитрия, думая, что мне так нравится его форма».
Натали знала, что нравится Дмитрию. Но об истинной причине его отсутствия она не догадывалась. Когда его дед Александр Николаевич Румянцев узнал  о чувствах своего внука, он, зная об обещании, данном Андреем Ивановичем своему другу, позаботился определить Дмитрия служить подальше от этих мест, чтобы тот поскорее забыл своё юношеское увлечение.

                30
                НЕОЖИДАННАЯ ВСТРЕЧА

У Андрея Ивановича сейчас главная забота – подготовка к предстоящей охоте.  Он едет со своим главным егерем определяться с местом, где она будет проходить. Поводом для неё послужило совершеннолетие дочери, на которое, по заведённой его тестем традиции, ожидалось прибытие большого числа гостей.
«Странно, почему Лизонька так нервничает! Что-то в последнее время ей стали мерещиться какие-то страхи. Не пойму её. Ведь это даже не охота, а подготовка к ней. Хотя прежде, когда я принимал участие в охоте, она спокойно к этому относилась, благословляла меня на дорожку. А сейчас была так расстроена, не хотела, чтобы я ехал. Как я ни старался объяснить ей, что мы будем только определять место, куда будем загонять зверей, что в этом нет никакой опасности для меня  – я даже не беру оружия – она не слушала моих доводов».
- Ваше сиятельство! – обратился к нему егерь. – Я думаю начать с этого места. Что Вы на это скажите?               
Андрей Иванович так глубоко ушёл в свои думы, что даже не заметил, как они подъехали.
- Хорошо, братец! Я согласен. Давай оставим лошадей у этой сторожки. Ты обойди эту территорию с западной стороны, а я с восточной.               
Они разошлись. Андрей Иванович прошёл довольно большое расстояние. Это отняло у него немало времени, так как он определялся, где нужно расставить людей, с какой стороны лучше заезд, в общем, всё то, что необходимо в подобных случаях для охоты на дикого кабана. Уже начало смеркаться, когда князь вышел на большую поляну. И вдруг он увидел, как по направлению к нему движутся два зелёных огонька. Он сразу понял, что бы это могло быть. Волк! Как ни странно, он совсем не испугался, хотя ничего хорошего эта неожиданная встреча ему не сулила. Предстояла схватка один на один. Кто победит? Андрей Иванович безоружен, а у дикого зверя острые клыки всегда при себе. Неужели конец? Значит, небезосновательны были опасения жены. Ну что же!
«На всё, Господи, воля Твоя! Отдаю в Твои руки жизнь свою!» - это решение принесло ему успокоение. И с миром в душе он стал ожидать неизбежного. А волк всё ближе и ближе. И вот стоят они друг перед другом – два исконных врага. Один из них всю жизнь преследовал, уничтожал другого. А тот за жизнь, за выживание боролся с человеком, неся ему беду. Как быть им? Как придти к пониманию законов бытия? Но волку не терпится. Должна же быть расплата! В нём ещё кипит злоба. Он хватает острыми клыками кисть руки, и сжимает. Аж хруст услышал человек! Но он стоит, не шелохнувшись, ничем не выдавая боль свою, не проявив агрессию к врагу. Такое неожиданное поведение удивило зверя. Он пристально в глаза его взглянул, но нет в них злобы никакой. Так, может, он не враг? То жизнь расставила по разным полюсам их. И каждый в этот миг стал на позицию другого. И поняли они, что здесь вины их нет. Условия жизни были таковы – к итогу этому пришли они. Дал слово зверю человек: не нарушать закон природы. Раз мир сей сотворён Создателем с любовью, мир гармоничен должен быть, и в дружбе жить должны и человек, и хищный зверь. И понял волк намеренья благие человека, и руку отпустил. И ещё какой-то миг стояли оба, в глаза друг другу глядя, беззвучную давая клятву о дружбе искренней своей. А после разошлись своей дорогой каждый, готовые исполнить свой обет.
- Ваше сиятельство, ваше сиятельство! Вы целы? – взволнованно сказал егерь. – Как же он Вас отпустил? Это же матёрый! Сколько мы за ним охотились, но он всякий раз исчезал прямо на наших глазах! Вот удача! Сейчас я его догоню и  разделаюсь с ним!
- Не смей! Я слово дал ему. Теперь я больше не буду принимать участие в охоте. Мне дан был знак, и я внял ему. Закончилась моя война с животным миром. Впредь в гармонии буду жить с ним.



                31
                ТРЕВОГА ЛИЗЫ   

Елизавета Петровна часто проводила время в каминном зале. Это было её самое  любимое место в доме. Здесь на молодую женщину, сидящую за белым роялем, нисходило вдохновение. Как радостны и упоительны были эти мгновения! Ей нравилось иногда и просто так посидеть у окна, выходящего в сад. В такие минуты она чувствовала покой и умиротворение. Что же с ней произошло? Почему она так нервозно ходит по комнате взад и вперёд, измеряя её шагами?
«Снова нет покоя душе моей! – разговаривает она сама с собой. – Не знаю, чем вызвано беспокойство на этот раз. В прошлый раз я волновалась за мужа. Виденье было у меня, но не сумела его я правильно понять. Всё тогда обошлось благополучно. Он выбрал верный путь. Потому и жив остался. Как я рада, что он покончил с этой охотничьей страстью! Давно его об этом я просила, но он и слушать не хотел. Зато когда Господь свой перст направил на него, он сразу внял Ему и стал послушным сыном. Так в чём же дело? Откуда эти страхи? Что из того, что муж готовится к большой охоте? Он исполняет просьбу моего отца, а сам принимать участие в ней не будет. Я жду родителей, - вот-вот они нагрянут! И, как всегда, с большим количеством гостей. Нам это не впервой. Так отчего меня видения тревожат? А начались они давно – с потерей второго моего ребёнка. Тогда опять мне Ницца помогла! Вторично матерью готовилась я стать. Как радостен и счастлив был мой муж! Полсрока проходила я нормально. А тут вдруг вздумалось зайти в конюшню, навестить любимого коня, на котором я давно не выезжала. Он встретил меня, так радостно заржав, что я не удержалась: решилась верхом немного прокатиться. Но проехали мы с ним совсем чуть-чуть, как вдруг закружилась голова, в глазах потемнело, а дальше ничего не помню. Очнулась дома я от истошного крика мужа:
«Скорей жену спасайте! Я всё отдам!»
Увидела я белые халаты докторов и снова провалилась в забытьё. Оказалось, за жизнь мою боролись долго, спасли меня, но стать ещё раз матерью уже не суждено мне было. С того момента виденья стали посещать меня, с годами всё чаще,  мучительнее становились они. Постепенно радость уходила, тоска сильнее сдавливала сердце. Неужто это не пройдёт? Нет, всё будет хорошо! Беспочвенны мои тревоги. Ведь радость – вот она, со мной, она вокруг меня витает!»
Лиза заставила себя улыбнуться. В это время со двора послышались весёлые голоса. И она, сохраняя на своём лице улыбку, пошла встречать гостей.
- Андрей Иванович, - услышала она голос отца, – правду мне сказал егерь, что встреча с волком так подействовала на тебя, что ты отказался участвовать в охоте?
- Да, это так! И слово данное я не нарушу. Но подготовился к охоте так, как надо. Привлёк немало знающих людей. Надеюсь, вы будете довольны. Да, кстати, там, на всякий случай, будет доктор. Может быть, кому-нибудь из Ваших друзей понадобится его помощь.
- Благодарю тебя заранее, мой зять! Но если бы представился мне случай, я волка бы того не упустил! Уж я бы церемониться не стал! Расправился бы с ним без проволочки!
- Там и без него будет на кого охотиться. Советую Вам лучше волка не тревожить.

На следующее утро перед охотой Андрей Иванович ещё раз дал указания своим егерям. Тут же находился Алексей Николаевич, которому было поручено до сигнала рожка проверить готовность всех участников к охоте. Впервые сам князь не принимал в ней участия. Наконец, всё готово. Андрей Иванович подал сигнал, и большой отряд отправился в путь. Князь сам удивлялся себе:
«Неужели это со мной произошла такая разительная перемена? Ни единая жилка не дрогнула во мне, ни малейшего сожаления я не испытал, что не принимаю участия в этом мероприятии! Куда девалась прежняя охотничья страсть? А ведь ещё недавно я считал, что охота это занятие для настоящего мужчины! За короткое время произошли такие изменения в моём  мировоззрении! Сейчас я на стороне животного мира, сочувствую ему. Но в этом конкретном случае я не могу предотвратить ненужное убийство. Потому что каждый человек сам должен прийти к пониманию законов бытия. Тут все мои доводы будут бессильны».

После отбытия охотников, Андрей Иванович и его управляющий Левон работали в оранжерее, монтируя оросительную систему. И вдруг до них донеслись голоса. Они всё ближе и ближе. Что такое? Неужели охотники возвращаются?  Среди голосов вдруг ясно расслышался голос Алексея Николаевича:
«Несите сюда! Только осторожно!» – услышал Андрей Иванович непонятные указания друга. Первое, что он увидел, выбежав навстречу, были носилки, на которых лежал красный, как варёный рак, Пётр Григорьевич Оболенских. Он тяжело дышал и был без сознания.
- Что с ним? – взволнованно спросил он доктора, стоящего рядом.
- Апоплексический удар!
- Как это случилось? Ведь он был здоров, ни на что не жаловался.               
Из отрывочных ответов, Андрей Иванович сумел составить картину происшедшего:  Пётр Григорьевич сам взялся лично всем руководить. Когда все разъехались по местам, он должен был дать сигнал к началу охоты. И тут, откуда ни возьмись, появился волк. Он как будто специально поджидал момента, чтобы вывести Петра Григорьевича из игры. Граф, когда увидел его, позабыл всё и кинулся за ним в погоню. Он с яростью мчался, не обращая внимания на окрики. Наверное, ему казалось, что он уже почти настиг волка. Сорвав ружьё со спины, прицелился. И вдруг тот куда-то исчез, будто испарился на глазах! В следующее мгновение руки у Петра Григорьевича опустились, ружьё выпало из них, а сам граф, хрипя, стал заваливаться набок. Едва его успели подхватить.
- Ваше сиятельство! – обратился доктор к Андрею Ивановичу. – Я сделал всё, что в таких случаях полагается. Но всё оказалось тщетным.
- Но неужели ничего нельзя сделать?
-  В этом случае нет. Обширное кровоизлияние в мозг. Каждую минуту может остановиться сердце.               
Не успели носилки с графом донести до дома, как прогноз доктора подтвердился. Началась агония. Пётр Григорьевич громко захрипел, тело его стало сотрясаться, и через минуту он скончался. Доктор констатировал его смерть.

Раньше всех о смерти отца узнала Елизавета Петровна. Ей было виденье. Тонкая чувствительная душа её нарисовала всю трагическую картину происхолящего. Но ум отказывался признать подлинность открывшегося ей:
«Нет, нет! Этого не может быть! Это моё больное воображение!» – рыдая, закричала она.
- Лиза! – входя, сказала Дарья Дмитриевна, напуганная её  состоянием. – Возьми себя в руки! Не забывай - у нас гости! Что они о нас подумают? – графиня погладила дочь по голове, стараясь её успокоить. – Всё хорошо! Слава Богу, все живы, здоровы! – продолжила она. 
- Ой, маман! – сквозь слёзы сказала Лиза. – Где мне взять силы поддержать тебя? Нет больше папа! Ушёл он от нас!
- В своём ли ты уме? Что за чушь несёшь! Куда он может уйти? – сердито стала выговаривать она дочери.
- К Богу! Он его забрал к себе.               

В это время открылись двери. Вошёл взволнованный Андрей Иванович, а следом внесли носилки. Зала стала наполняться людьми. Только сейчас до графини дошло значение слов, сказанных дочерью. Но ничто не изменилось в её лице. Не заголосила она. Не кинулась на труп мужа. Как стояла, так и продолжала стоять, как статуя, не сдвинувшись с места. Не хотела показать она своего горя. Заставляла держать свои чувства в узде. Только крепко сжала свои тонкие губы, чтобы ни один случайный стон не вырвался из них. Душа её рыдала от боли, но она не могла себе позволить показать своё состояние на людях.

                32
                ДАРЬЯ ДМИТРИЕВНА 

Вся жизнь графини проходила в удовольствиях и развлечениях, которые предоставлял муж.  Никогда она ни о чём не заботилась, ни о чём не волновалась, даже во время болезни Лизы, заботу о здоровье дочери она охотно переложила на плечи графа, по опыту зная, что тот устранит малейшую проблему в её жизни. Она жила за мужем, как за каменной стеной. Ей никогда не приходило в голову, что эта стена когда-нибудь может рухнуть. До этого момента ей были неведомы страдания души. И вот они появились. Но это было только начало. Впереди ей предстояло познать ещё большие потери. На этот раз ей нельзя было ни за кого спрятаться. Дарья Дмитриевна должна была научиться сама проходить через свои испытания. Хотя и дочь, и внучка, и верная подруга Надежда Фёдоровна разделяли её горе, поддерживали, утешали так, как только могут родные и близкие люди, но исцелить от него они были не в состоянии. Её душа должна была стать больше своего страдания. Возможно, что в своей глубине ей были ведомы предстоящие уроки жизни.
- Дарьюшка, подружка моя! – обратилась к ней после похорон Надежда Фёдоровна. – Я сама прошла через это и потому, как никто другой, понимаю тебя. Пожалуйста, поплачь! Чтобы вышла из тебя вся боль. Тебе станет легче! А то ты как каменная.
- Нет, Надюша, не могу! Да и не хочу показать своё горе перед обществом. Я сильная! Думаю, что выдержу, выстою, хотя могу довериться только тебе. У меня будто что-то оборвалось внутри, сломалась какая-то важная деталь. А сейчас не представляю, как с этим дальше жить?
-  Как бы ни было сейчас тяжело, но со временем тебе станет легче. Время - лучший лекарь. И ты сможешь с этим справиться, как научилась я. Ведь ты же знаешь мою жизнь. Особой любви к мужу у меня не было, одна только привязанность, переросшая впоследствии в дружбу. Он был почти вдвое старше меня, зато отличался высоким благородством, был чутким и внимательным ко мне, любил и доверял, не ущемляя моей свободы. Поэтому я привыкла ею пользоваться, как сама того желала. Возможно, потому и замуж повторно не вышла, не желая, чтобы мной кто-то управлял. Кому, как не тебе, всё это знать, потому что принимала в моей жизни постоянное участие. Когда-то ты разделила со мной моё горе, как я теперь разделяю твоё.

После смерти мужа Дарья Дмитриевна оставалась жить в своём имении. Ей не хотелось выслушивать соболезнования, чтобы не бередить ещё не зажившую сердечную рану, поэтому она никуда не выезжала. Надежда Фёдоровна не оставляла свою подругу и частенько её навещала, вводя в курс всех светских новостей. Но интерес к ним у Дарьи Дмитриевны постепенно уменьшался и со временем совсем угас. Общее горе сблизило графиню с дочерью. Глубже вникнув в жизнь Лизы, она поняла, что прежняя болезнь дочери вновь обострилась, и та, как никогда, нуждается в её помощи. Мать стала больше времени проводить с дочерью, успокаивала её. Чтобы избавить от навязчивых страхов и видений переключала её внимание на другое:
- Посмотри, Лизонька, какая у тебя красавица-дочурка! Интересуйся всем, что приносит ей радость. Натали очень внимательная и чуткая девушка. Благодаря её вниманию и чуткости мне легче было перенести потерю мужа – твоего отца.
- Маман! Я очень люблю свою дочь! И если с ней что-то случится – я не переживу.
- А почему с ней должно что-то случиться? Откуда такие мрачные мысли? Не бери их в голову.
- В том-то и дело, что меня преследуют кошмары. По ночам я, дрожа, вскакиваю, бегу в детскую, смотрю – она сладко спит. И я на какое-то время успокаиваюсь. Но через некоторое время всё повторяется снова! Замучили меня эти страхи! Не знаю, как от них избавиться. Я всё вспоминаю тот случай с Натали, когда ей было три года. Что ей такое могло померещиться? Она так страшно закричала! Этот крик до сих пор стоит в моих ушах. Моё воображение разыгрывается, и мне начинают представляться всякие ужасные картины, после которых я не могу найти себе места. Особенно я волнуюсь, когда Натали катается на лошади. Ты же знаешь, она не умеет ездить спокойно! Сколько я с ней ни говорила по этому поводу, всё бесполезно!
- Лизонька, милая! Вспомни себя в этом возрасте! Ты точно так же поступала. Только, в отличие от тебя, я не сомневалась, что всё будет благополучно. И с твоей дочерью ничего плохого не может случиться. Верь и представляй только хорошее. Вот видишь, мы как раз говорим о ней, и пришло к нам наше солнышко! И сразу стало светлей и радостней вокруг!
- Бабуленька, маменька! Почему вы такие грустные? – входя, спросила Натали. – Хотите, я вас развеселю? Бабуленька ещё не видела танец, который я разучила недавно. Помните, ещё в Петербурге вы с дедушкой водили меня на балет? Я тогда долго ни о чём другом и мечтать не могла! Сейчас я покажу, как у меня получается. Вот только одену балетные тапочки! - и Натали упорхнула, как мотылёк.
В ожидании её, Елизавета Петровна рассказала матери об увлечении дочери:
- Натали с раннего возраста полюбила балет. По приезду от вас она ходила только на пальчиках. Забавно было на неё смотреть! С того времени она увлеклась танцами. Мы нанимали балетмейстера, чтобы он занимался с девочкой. Ей нравилось  переделывать танцы на свой лад,
- А вот и я! – влетая в залу, объявила Натали. – Маменька, сыграй ту вариацию Чайковского, какую ты подобрала прошлый раз для моей импровизации.
Зазвучала музыка. Натали как будто растворилась в ней. Бабушка залюбовалась грациозными движениями своей внучки. Её точёная фигурка будто создана для балета. Каждое её па одухотворено и наполнено смыслом. Вот она летит ввысь подобно птице! До чего же она хороша!
- Я не могу передать своего восхищения! Неужели весь этот танец придуман тобой? Да у тебя настоящий талант! Совсем ты стала взрослой. Жаль, что тебя не может видеть дедушка. Вот бы порадовался! Мы думали с ним свозить тебя в Петербург на бал в честь твоего совершеннолетия. Но, увы! Теперь надо ждать, пока закончится траур.
- Бабуленька, я тоже  мечтаю о первом бале! Но сейчас главное, чтобы маменька была здорова.
- Правильно, внученька! Согревай мамочку своей любовью, не давай ей грустить. Это смерть дедушки на неё так повлияла.
- Папенька сказал, что маменьке поможет Ницца.  Мы скоро туда поедем. Я уже была там, когда мне было три года.
- Доченька, - сказала Елизавета Петровна, - а, может быть, мы познакомим нашу бабушку с твоими подругами: Настенькой и Верочкой? Они будут отвлекать её от грустных воспоминаний.
-  Верно! – поддержала инициативу матери Натали. – Это славные девочки! Они бабушке обязательно понравятся! Я сегодня же схожу к ним.               
Дарью Дмитриевну это предложение отнюдь не обрадовало:
- Я не буду грустить. Ко мне на днях должна приехать Надежда Фёдоровна. Не думаю, что знакомство с твоими девочками, будет мне интересно. Я привыкла к общению с людьми своего круга. Да и они будут себя неловко чувствовать в моём присутствии.
- Маменька, милая! – возразила ей Елизавета Петровна. – Будь проще! Этих девочек не зазорно пригласить и в самое высшее общество. Они обладают хорошими манерами.               
Натали поддержала мать:
-  Они даже знают французский язык! Я помогала им. А Верочка так полюбила его, что говорит на нём чисто и без акцента. Ты найдёшь с ними общий язык!   
- Ну, если вы так обе настаиваете, то я согласна. Хотя не уверена, что заинтересуюсь ими так же, как и вы. 

                33
                СНОВА НИЦЦА


Елизавета Петровна с нетерпением ждала, когда муж закончит свои дела, и они смогут отправиться в путешествие. Ей помнилось, какие положительные эмоции вызывал у неё этот курорт. И сейчас она верила в его целительную силу. Чудесная средиземноморская природа должна была и на этот раз оказать благотворное воздействие на состояние её здоровья.
Они прибыли туда в самый разгар купального сезона. Уже через неделю Елизавета Петровна почувствовала себя окрепшей. Страхи и мучительные видения оставили её, к ней вернулась радость жизни. Молодая женщина с наслаждением отдавалась тёплым целебным морским водам. В скором времени она уже могла совершать продолжительные прогулки с мужем и дочерью, любуясь красотой окружающих пейзажей. Во время одной из прогулок, уже под вечер, семья князя Воротынского неожиданно столкнулась со своим старым знакомым Григором Басишвили. Со дня последней встречи минуло немало времени, но грузинский князь сразу узнал своего старого знакомого.
- Кого я вижу? Не верю своим глазам! Андрей Иванович, как я рад видеть вас в добром здравии! – воскликнул он. Акцент был по-прежнему слышен в его словах, но на этот раз речь его была правильной.
- Я тоже очень рад! А это, я полагаю, ваши сыновья? Вано стал настоящим джигитом! А младшего я вижу впервые.
- Я здесь со средним и младшим. А старший сын Коста давно женат, успел сделать меня дедом. Имею уже двоих внуков! Вижу, что над вашей женой годы не властны. Она стала ещё прекрасней! А эта барышня и есть, наверное, та малышка с голосом, как колокольчик? Такая стала красавица! Правда, и ребёнком она была чудесным! А вы помните, барышня, как этот юный джигит спас ваш мячик?
- Нет, не помню, – смущаясь ответила Натали. 
- А ты, Вано? – обратился он к сыну.
- Конечно же! Ведь я тогда уже был таким, как сейчас Кето.               
В речи Вано совершенно не чувствовалось никакого акцента. Это удивило Андрея Ивановича:
- Вано так красиво и правильно говорит!
- Его воспитателями, а позднее и учителями были русские. Они многому его научили, даже я с их помощью подтянул свой русский.               
Пока родители разговаривали, молодёжь молча рассматривала друг друга. Натали украдкой поглядывала на Вано, прикрываясь зонтиком. Зато тот не скрывал своего восхищения, любуясь красотой девушки. Да и на Кето облик Натали произвёл сильное впечатление. Он, по-видимому, впервые видел белокурую красавицу, потому, округлив глаза, не мигая, рассматривал её.
- Дочь вижу, а где сыны? – продолжил разговор грузинский князь.
- Сыновей у меня нет, а вот скоро будет зять. Он и станет мне за сына. Моя дочь обручена с ним с детства. Сейчас он в Германии, кончает академию, мечтает о разведении племенных жеребцов.
- А что, он из бедных? У него нет титула?
- Он тоже княжеского рода. С его отцом мы друзья юности.
- Так зачем ему эта академия? Должна быть светлая голова на плечах, да кинжал на поясе! Мои сыновья и без академии получили всё необходимое образование. Вот Вано уже хорошо знает два иностранных языка: русский и французский. Я тоже собираюсь его женить, да что-то с его стороны не заметно особого желания. Старший в его летах уже отцом был!
- Может быть, ему не нравится невеста?
- Он её и не видел. У нас до свадьбы невесту не показывают. Ему просто хочется ещё погулять, а я не могу упустить возможность породниться с ровней! Вано знает, что его невесту зовут Тамарой и ей 16 лет. А больше пока ему и не положено знать. Все дела у нас решают родители.
- Как быстро пролетело время! – заметил Андрей Иванович. – Вроде бы совсем недавно наши дети были малышами, а вот сейчас вы своего сына жените, а я свою дочь скоро буду выдавать замуж
- А давайте проводить отдых вместе! – сказал Григор. – И нашей молодёжи будет интересно пообщаться. Пусть отдыхают от всех забот. Скоро им предстоит сделать серьёзный шаг в жизни.

                34
                СЫНОВЬЯ ГРУЗИНСКОГО КНЯЗЯ 

Обычная история: родители взрослых детей редко когда вспоминают, какими они были в их возрасте. А ведь первая юношеская любовь мало кого минует. Часто она не имеет продолжения во взрослой жизни, но и в этом случае оставляет яркий след. Да, наверное, постарели Андрей Иванович и Елизавета Петровна, когда в отношениях молодых людей на первое место поставили свою волю. Договор, заключённый между родителями жениха и невесты, не является определяющим законом для них. Молодость тем и сильна, что не считается ни с какими препятствиями, предрассудками. Разве существуют для неё какие то запреты, когда два юных сердца стучат в унисон? Идёт сама богиня Любовь. Она выше всех условностей. Она всем повелевает, и ей все подчиняются. Сначала с опаской, с осторожностью Натали поглядывает на Вано. Но миг, ещё миг, и взгляды их встретились. Будто искра пробежала между ними и зажгла их сердца.
«Какой пронзительный взгляд у этого Вано! От него меня бросает то в жар, то в холод! – думает девушка. – Что за сила тянет меня к нему? Разве я способна ей сопротивляться? Наверное, это о ней когда-то говорил Борис. Значит, и ко мне пришла любовь!»
«Какая удивительная девушка! – думает в свою очередь Вано. – Она мне кажется неземным существом! В ореоле золотистых волос, уложенных вокруг головы короной, её прекрасный облик будто светится! Я даже и мечтать не мог о такой красавице! И вот встретил её наяву».
- Натали! – обратился Андрей Иванович к дочери. – Чтобы ты не скучала с нами, можешь погулять с ребятами. Природа этих мест очень хороша. А мы будем вас ожидать под навесом вон у того мыса.
- Да-да! – подхватил Григор. – Развлекайтесь! Я думаю, вместе вам не будет скучно. К тому же Вано такой балагур!               

Наверное, молодёжь и не надеялась получить свободу от родителей, а получив её, очень обрадовалась такой возможности. Вано, как самый старший, взял инициативу в свои руки. Он так умело повёл разговор, что от скованности не осталось и следа, получилась непринуждённая, интересная беседа. И вся троица очень скоро свободно наслаждалась общением друг с другом. Вано, не переставая, рассказывал разные истории так потешно, что Натали, как ни старалась, не могла удержаться от смеха. Ах, как же Кето завидовал брату, что тот так весело и непринуждённо может развлекать Натали! Ему очень хотелось понравиться ей, но так интересно и зажигательно, как Вано, он говорить не умел: торопился, забывал нужные слова, - от того ещё больше смущался. Хотя брат приходил ему на помощь, вовремя подсказывал, но это только сердило Кето,  ведь ему самому хотелось произвести хорошее впечатление на девушку.

                35
                ПЕРВАЯ ЛЮБОВЬ

Так, день за днём, встреча за встречей в жизнь Вано и Натали входило большое чувство. Невзначай брошенный влюблённый взгляд Вано, касание его руки, заставляло трепетать сердце Натали. А Вано – когда-то гордый, неприступный красавец, был повержен ниц перед обаянием и красотой девушки, и желал находиться возле предмета своего обожания всю жизнь. А как Кето? Этот славный, милый юноша был впервые в жизни страстно влюблён. Ему ничего не оставалось, как только смотреть на Натали влюблёнными глазами, не пряча от неё своих чувств.
- Кето! – как-то, не выдержав, обратился к нему Вано. – Ты что так уставился на Натали? Так глядеть на чужую невесту неприлично! - тот покраснел и кинулся на брата с кулаками. – Ну-ну, успокойся! Я пошутил!
- А сам ты почему так на неё смотришь? Она ведь тоже не твоя невеста? Тебе отец сосватал Тамару. Он скоро тебя на ней и поженит!
- Это было его желание, а не моё. Я своего согласия не давал!               
Начинавшуюся ссору остановила Натали:
- Ребята, не ссорьтесь! Вы оба мои друзья! Мне с вами очень интересно. Лучше давайте пойдём кататься на качелях!               

Чем больше Вано и Натали сближались, обмениваясь, казалось бы, незначительными фразами, за которыми скрывались истинные глубокие чувства, тем сильнее их тянуло друг к другу. И вот наступило время, когда третий стал лишним. Они убегали от Кето в надежде, хотя бы минуту побыть вдвоём, заглянуть в глаза друг другу, ощутить миг блаженства.
- Натали, а давайте пойдём на дальний пляж! Там красивый берег и мы никому не будем мешать!
- С радостью! Мне давно хотелось там побывать.               
Наверное, Вано хотелось покрасоваться перед девушкой, показать ей, какой он искусный пловец. Но пришлось удивляться ему. Натали знала несколько стилей  плавания и чувствовала себя в воде, как рыба. Она нисколько не уступала ему в скорости.
- Натали, вы молодчина! Я не перестаю Вами восхищаться! –               
Он подал ей руку, помогая выйти на берег. А следующим движением юноша попытался прижать девушку к себе. Но она ловко вывернулась и пустилась бежать. Молодой горец в два прыжка настиг её. И вот они уже, весёлые и счастливые, взявшись за руки, бегут по пляжу, ничего и никого не замечая.

Хотя Вано и стоило быть бдительнее, потому что Григор Басишвили пустился на поиски пропавшего сына. А во всём был виноват этот ревнивец Кето, пожаловавшийся отцу, что Натали с братом убегают от него, прячутся. Такое поведение среднего сына насторожило князя, показалось подозрительным. А наши молодые, радостные и смеющиеся, летят, не замечая ничего вокруг, и прямо попадают навстречу отцу и Кето! Натали, увидев князя, испугалась его сурового вида. Она выдернула руку, и убежала. А отец на своём языке стал сердито отчитывать сына. Но Вано не стал его выслушивать, что-то резко ему возразил, и бросился догонять девушку, не обращая внимания на отца. Тот, видимо, не ожидая такого непослушания, стоял ещё некоторое время в растерянности. Впервые князь был так озадачен. Поведение сына показало ему, что он уже не может управлять им, как раньше.
- Натали! – догнав девушку, остановил её Вано. – Отец больше не посмеет делать мне замечания! А во всём виноват этот негодник Кето! Он влюблён, и каждый раз просит отца посватать Вас, говорит, что я отбиваю у него невесту. У меня, по его пониманию, она уже есть, а теперь очередь за ним. Правда, отец не раз ему объяснял, что у Вас уже есть жених, но малый ничего не хочет знать: вбил себе в голову одно – сватай, да и только! Смешон он, правда?   
- Смеяться над чувствами другого неприлично. Мне жаль его. Пожалуйста, успокой его, объясни, что я не могу ответить взаимностью.
- Наверное, из-за жениха?
- Нет, он мне тоже хороший друг, и только.
- Ну, а есть ли тот, кого Вы любите? – продолжал настойчиво Вано.
- Наверное, - смущаясь, еле слышно произнесла девушка.
- А я могу узнать, кто он? -  Натали растерялась. Лицо залилось румянцем. Боясь смотреть юноше в глаза, она опустила голову. Её поведение было ему ответом. Но горячему юноше этого было мало. Ему хотелось услышать признание из уст любимой.
– Натали, это правда? Скажите хоть одно слово! Развейте мои сомнения! Я люблю Вас с самой первой встречи! Не молчите, умоляю! Одно Ваше слово вернёт мне радость жизни! 
- Мне кажется, что я тоже… - девушка совсем растерялась. Какой-то непонятный страх мешал ей открыто проявить свои чувства. Состояние любимой подсказало Вано, что он ей небезразличен, даже больше того. И хотя ему так хотелось услышать желанное слово «люблю», юноша не стал больше настаивать.
 – Ой, смотрите, уже смеркается! Бежим скорее, а то родители, наверное, хватились нас!

- Почему так долго? – взволнованно сказала им Елизавета Петровна, когда они, запыхавшись, подбежали. – Мы очень волновались. Ваш папа пустился на поиски.
- А мы его встретили, он сейчас подойдёт. Извините меня, пожалуйста, я виноват. Мы ходили на дальний пляж. Там мелкий берег и хорошо заходить в воду. Ведь я не предполагал, что Натали такой опытный пловец! Она даже меня обучала новому стилю плавания. Где же она всему этому научилась?
- На Днепре. Она с ребятами часто пропадала на реке. Однажды они даже хотели переплыть его, но налетел ветер и нагнал большие волны, как на море.
- Теперь мне ясно, почему она такая смелая!               
В это время подошёл Григор Басишвили, держа за руку Кето.
- Сейчас подъедет экипаж, -  сказала Елизавета Петровна, - Андрей Иванович пошёл за ним. И будем разъезжаться. – А ты, Натали, - обратилась она к дочери, – сходи, переоденься. Уже становится прохладно.

                36
                ВЛЮБЛЁННЫЙ ВАНО


Не спится молодой девушке. Её мысли заняты любимым. Она вспоминает каждую подробность прошедшего вечера, всё чаще возвращаясь к моменту объяснения в любви. Этот миг для неё был таким желанным и радостным! Она уже давно ждала этого объяснения, но представляла его по иному. А всё произошло так неожиданно! Поэтому она растерялась, даже не смогла вразумительно ответить на признание. Что теперь он подумает о ней? Как теперь вести себя с ним? Она так мечтала о любви, а когда она пришла, то у неё не хватило духу ответить взаимностью.
 «Так больше продолжаться не может! При следующей встрече признаюсь ему!» - такие мысли одолевают девушку. Сон не идёт к ней. Стоит только закрыть глаза, как перед ней встаёт образ Вано. Ей нравятся его чёрные усики и красиво округлённые, розовые, как у девушки, губы. Наверное, и поцелуи его такие горячие и сладкие! Разгорячённому воображению девушки даже слышится голос любимого. Надо выйти на балкон, - уж очень душно! Наверное, это к дождю.
Девушка подошла к открытой двери и вдруг заметила знакомый силуэт, метавшийся от балкона к балкону. Это был Вано! Он с мольбой тихонько взывал:
«Любимая, отзовись! Где ты? Одно твоё словечко вернёт мне радость жизни!»
Едва слышно слова его звучали, но Натали не столько слухом, сколько всем сердцем поняла их. Когда Вано подошёл к её балкону, Натали, глубоко вжавшись в кресло,  ни одним движением не выдала своего присутствия. Сидела ни жива, ни мертва, дыханье затаив, боясь себя хоть чем-то выдать, хотя сердечко её трепетало от радости.
Наконец, видя, что все его усилия тщетны – любимая не откликнулась на его зов, Вано ушёл. И только после этого Натали позволила себе вдохнуть полной грудью.
«Как хорошо любить и быть любимой!» - потягиваясь и улыбаясь самой себе, произнесла она.
И на этот раз, едва прикоснувшись щекой к подушке, моментально уснула.

- Натали, вы крепко спите? – на следующий день, когда они встретились, спросил Вано.
- Когда как. Но после вчерашнего заплыва спала крепко! – пришлось солгать ей.
- А я всю ночь искал ваш балкон, звал, хотел ещё раз услышать ваш голос.
- Вано, так нельзя поступать! Хорошо, что не слышали родители! Ведь нам могут запретить встречаться!
- Не знаю, что со мной творится. Я с ума схожу от любви к вам. А вы всё молчите, и я теряюсь в догадках, не знаю, как себя вести.
- Я думаю, что вы и так смогли догадаться о моих чувствах. В нашем обществе девушке не принято говорить о них. Но если вы так настаиваете, то я признаюсь, что люблю вас так, как может любить девушка в первый раз!
- Любимая! Радость моя! – взволнованно произнёс Вано, прижимая к груди девушку и страстно целуя её в губы. – Неужели это правда? Не могу поверить своему счастью. Я готов от радости кричать на весь мир!
- Правда, любимый! Но только лучше, если об этом никто не будет знать: ни твой отец, ни мои родители. Тебе надо разобраться с твоей невестой, а мне с моим женихом. Давай радоваться, что у нас есть такая возможность часто видеться. И, чтобы не потерять её, надо пока хранить нашу любовь в тайне.   
- Натали, жизнь моя! Я не могу даже представить, что скоро нас ожидает разлука!
- А ты пока не думай об этом, и наслаждайся тем мигом, когда мы вдвоём.
- Какая же ты умница! Так верно рассуждаешь! А я горяч, от любви совсем потерял голову и могу наделать много глупостей.

                37
                РАССТАВАНИЕ

Время бежит незаметно. Всё ближе срок расставания юных влюблённых. Но пока они ещё воркуют,  дают друг другу клятву, что только смерть сможет разлучить их, строят планы на будущее. Вано обещает Натали, что он с отцом и старшим братом приедут её сватать. К этому времени ей надо будет отказаться от жениха. Старый князь Григор Басишвили, зная упрямый и горячий характер своего сына, больше не вмешивался, думал разобраться с ним дома. Там помогут ему его братья. Вдруг неожиданно князь получил письмо от старшего сына, в котором тот сообщил, что у невесты его сына Вано объявился ещё один кандидат на её руку. В этой ситуации мог выиграть тот, кто быстрее зашлёт сватов. Поэтому Григор принял решение о срочном отъезде. Вечером этого же дня он объявил Вано, что завтра утром они покидают Ниццу.
- Будет нехорошо, если мы не попрощаемся с друзьями! –  так отреагировал Вано на решение отца.
- Это не твоя забота. Я с дороги напишу извинительное письмо.
- Так поступать не совсем прилично. Тогда я задержусь и сам попрощаюсь с нашими друзьями.
- Ну, ладно! Останемся до завтрашнего утра, – скрепя сердце, согласился отец. -  Придётся пораньше поднять их с постели.

Воротынские не ожидали такого раннего визита князя с сыновьями.
«Лизонька, - обратился Андрей Иванович к жене. – Сходи к Натали и разбуди её. Скажи, что наши друзья вынуждены срочно уехать, и пришли проститься».               
Натали, услышав от матери такую новость, едва не лишилась чувств. С бьющимся сердцем она вышла гостям навстречу.
- Очень вам благодарен за отлично проведённое время! – сказал Григор. -  Надеюсь, что… - но тут речь отца перебил Вано:
- Мы надеемся, что в скором времени навестим вас. Так, отец? – обратился он к нему.
Тому ничего не оставалось, как подтвердить сказанное. Произнося эту фразу, Вано многозначительно поглядел на Натали. Она поняла его намёк и, улыбаясь, протянула руку на прощание.

После отъезда гостей, Натали ещё долго стояла у окна.
- Доченька, - обратилась к ней Елизавета Петровна, - и сколько ты намерена находиться в таком состоянии? Давай погуляем по берегу моря. Смотри, какой чудесный день!
- Не хочу! У меня нет настроения.
- Наверное, это потому, что уехали ребята и тебе скучно без них?
- Да!
- Хорошие мальчики! Особенно Вано. Такой остроумный! Он тебе понравился?
- Да!
Возможно, если бы Елизавета Петровна, внимательнее присмотревшись к дочери, задала ей другой вопрос: «Ты любишь Вано?», события стали бы развиваться по другому сценарию. Но, увы, этого не произошло.

С этого времени курорт потерял для Натали всю свою привлекательность. Она не могла спокойно и без грусти видеть места, где ещё совсем недавно была так счастлива с Вано! Не в силах сладить с чувством тоски и одиночества, она обратилась к отцу:
- Папенька! Я соскучилась по дому. Ты видишь, что маменька уже поправилась!
Мать поддержала просьбу дочери, и вскоре семья князя Воротынского покинула Ниццу.

По возвращении их ожидало горестное известие. В их отсутствие скончалась Надежда Фёдоровна Разумовская, давний и верный друг их семьи. Дарья Дмитриевна встретила родных в чёрном траурном платье:
«Нет больше, – сказала она печально, – нашей любимой Надежды Фёдоровны!
- А что случилось? Ведь она не была старой, никогда не жаловалась на здоровье, – недоумевала Елизавета Петровна.
- Сердечный приступ. Я ждала её к себе. Прошла неделя, а Надежды Фёдоровны всё не было. Я подумала, что у неё изменились планы. Вы же знаете, какая она энергичная! А совсем недавно получила письмо от её племянника. Даже в последний путь не довелось проводить свою единственную подругу!
- Как же мне будет не хватать советов моей крёстной! – не сдерживая слёз, сказала Натали.
- Да, это большая потеря. Мы все её любили и всегда будем помнить о ней. Закажем в храме поминальную службу. Надежда Фёдоровна Разумовская была добрым человеком и навсегда останется  в наших сердцах.

Но жизнь в имении князя продолжалась. Со временем всё вошло в свою колею. Андрей Иванович с головой погрузился в планы по обновлению хозяйства. Елизавета Петровна с энтузиазмом вернулась к своим привычным занятиям в школе. Курорт и на этот раз не обманул их ожидания. Княгиня вернулась домой окрепшей, полной сил, к ней вернулась радость жизни. Андрей Иванович был счастлив вдвойне, наблюдая за ней. Он и сейчас любил свою Лизоньку, как в первый раз. Она всё ещё остававалась для него той милой и желанной девушкой, которая раз и навсегда покорила его сердце. Настенька и Верочка под руководством своей наставницы постигали всё новые секреты в музыке. Вот только Натали не могла уже разделять их увлечения. Ни в чём нигде она не находила себя. Ничто уже не радовало её, даже быстрая скачка не приносила ей прежнего удовлетворения. Отдала она своё сердце Вано. На смену любви пришла печаль. Избавление от этого состояния есть – оно в любимом. А его всё не было. Назначенный им срок давно прошёл.

                38
                ОБЪЯСНЕНИЕ С МАТЕРЬЮ

Состояние дочери не прошло незамеченным для её матери:
- Доченька! Ты так изменилась с того времени, как мы приехали! Куда делась твоя весёлость, жизнерадостность? Что случилось?
- Мне одиноко, скучно.
- Я это давно заметила. Наверное, причиной этому Глеб? Мы с папой решили, что ты тоскуешь о нём. В детстве вы с ним были неразлучны. Потерпи немного! Скоро учёба Глеба закончится, и он приедет. Вы поженитесь и всегда будете вместе!
- Мне совсем не нужен ваш Глеб! Пусть он живёт, как хочет, тем более что и я ему не нужна.
- Не сердись на него, радость моя! Ему ведь тоже не сладко одному на чужбине! Я уверена, что он тоже по тебе скучает. Ты привыкла, что мы с папой выполняем каждое твоё желание. Но тут мы бессильны. Глеб не может взять и бросить свою учёбу. Будь умницей и учись терпеливо ждать.
- Маменька! Я никогда не выйду замуж за Глеба! Я его не люблю! И он меня тоже. Детство для меня давно закончилось. Я люблю другого! Пойми это!
- Чем ты становишься старше, тем всё больше проявляешь упрямства и непослушания! Я с каждым разом всё меньше тебя понимаю. Кого же ты на этот раз избрала? Не Бориса ли? Его чувства к тебе ни для кого не секрет.
- Нет! Не его я люблю.
- Но кого же? Я теряюсь в догадках.
- Я люблю Вано!
- Вот так новость! Час от часу не легче! Ты это серьёзно? Не могу поверить! Ты ещё не знаешь, какие обычаи у этих кавказцев! Жена у них должна быть послушной рабой. Это не для тебя с твоим упрямым характером. Лучше выбрось эту блажь из головы.
- Поздно! Мне никто кроме него не мил.
- Послушай, доченька! У него же была невеста. Он уже, наверное, женат на той княжне Тамаре, которую сосватал ему отец.
- Не знаю, почему ты не хочешь понять меня, но я ни за кого не выйду замуж кроме Вано. Можешь так и сказать об этом папеньке.
- Я не намерена расстраивать отца из-за твоих глупостей. Если у тебя достаточно смелости, скажи ему об этом сама.

Это был первый раз, когда разговор с дочерью вывел Елизавету Петровну из равновесия. Хотя она и не доверяла искренности её чувств, считая их очередным капризом, но была очень взволнована. Мало ли что ещё может прийти в голову её взбалмошной дочери? После этого разговора тревога поселилась в сердце матери. Поэтому Елизавета Петровна не стала дожидаться, когда дочь объяснится с отцом, и сама поведала ему обо всём.
- Лизонька, душа моя! – ласково обратился Андрей Иванович к жене. – Не печалься понапрасну! Для меня твой покой, твоё здоровье куда важнее. Поверь мне и успокойся. Ты ведь не хуже моего знаешь характер нашей дочери. По сути дела она ещё дитя. Какая ещё такая любовь может быть в этом возрасте? Вздор всё это! Допустим, что Вано ей и в самом деле понравился. Конечно, он красив, остроумен и мог на какое-то время вскружить голову неопытной девочке. Но это когда было? Давно уже развеялось, как дым! Сейчас её мучает одиночество. Она скучает по Глебу. Только подумай, сколько лет их дружбе! Ей хочется, чтобы он поскорее приехал. Она сердится на него, потому и выдумала эту влюблённость. Будь спокойна, радость моя. Ещё немного времени осталось потерпеть. К весне приедет Глеб, и всё станет на свои места.

А Натали не спешила объясниться с отцом. Вот когда приедет Вано, они вдвоём смогут убедить родителей. Ведь они любят её и должны услышать правду, даже если она не совпадает с их планами. Натали сейчас мучила неизвестность. Что случилось с Вано? Почему он так задержался? Возможно, появились какие- то непредвиденные обстоятельства? Но в том, что он приедет, Натали не сомневалась. Она верила в его любовь.

                39
                ВЫСОКО В ГОРАХ

Селение её любимого находилось высоко в горах. В зимнее время часто случались снежные заносы. Как раз в то время, когда отец, Вано и его старший брат собрались в дорогу, с гор сошла снежная лавина. Одним взмахом она  гигантским крылом перекрыла дорогу, отрезав все пути сообщения с внешним миром. Но отчаянный Вано не сдавался. Он предпринял несколько безуспешных попыток обойти преграду. Последняя из них едва не стоила ему жизни. В кромешном буране, обессиленный,  юноша с трудом нашёл дорогу домой. Наконец, он смирился и стал ждать, когда сойдут снега. Старый князь Григор Басишвили надеялся с помощью старшего сына и другой родни переубедить Вано, вышедшего из его подчинения. Старший сын Коста, несмотря на то, что давно был женат, всегда прислушивался к мнению отца и выступал на его стороне. Но со средним всё обстояло иначе. Не они его, а Вано смог убедить всю родню в том, что Натали, и только она его судьба! Он  стоял на своём до конца, и в том случае, если родные его не поддержат, был готов навсегда оставить отчий дом. Мирясь с упрямым характером Вано, родные приняли его сторону. Теперь ему оставалось только терпеливо дожидаться, когда же появится возможность отправиться к любимой. Старый князь, наконец-то, согласился отказаться от сватовства на княжне Тамаре и решил поддержать сына.

                40
                НЕУДАВШЕЕСЯ СВАТОВСТВО

Натали возвращалась с прогулки. В последнее время верховая езда стала приносить ей успокоение. Почему-то сегодня девушке захотелось быть особенно нарядной, и она надела свою любимую амазонку. Этот костюм для верховой езды очень шёл к ней, красиво обтягивая тонкую хрупкую девичью фигурку. Подобранная в тон маленькая голубая фетровая шляпа с бантом и длинными лентами элегантно сидела на головке. Тень от её полей падала на грустное личико девушки. Золотистые волосы в беспорядке разметались по её плечам и груди, но она не замечала этого. Легко спрыгнув с коня, передав поводья конюшему,  она направилась к дому, печально опустив голову. И вдруг увидела во дворе незнакомый экипаж. Сердечко отчаянно забилось. Чутьё подсказало ей, кто это может быть. С радостной улыбкой она вбежала в дом и вихрем ворвалась в кабинет отца. Увидев направленные на неё восхищённые взгляды, растерянно застыла на пороге. Вид юной всадницы был прекрасен. От утончённых черт красивого лица с румянцом на щеках исходила неиссякаемая энергия жизни. Весь её облик с разметавшимися золотистыми волосами очаровал гостей. Преодолев смущение, Натали перевела сияющий взор своих бирюзовых глаз на любимого. Тихо, одними губами она будто выдохнула имя любимого:
«Вано!»
Он услышал, подскочил к ней. Счастливый, радостный, взял её за руки. Их безмолвные, полные любви и нежности взгляды, сказали им больше, чем могли выразить слова. Андрей Иванович, видя эту сцену, на какой-то миг растерялся. Он был недоволен поведением дочери. Никогда ещё ему не приходилось чувствовать так себя неловко, унизительно перед людьми. Её поведение вывело его из равновесия. Он никогда не повышал голоса на дочь, но сейчас еле сдерживался:
- Натали,  - строго обратился он к ней, – я вас не приглашал! Вы ставите меня перед гостями в неловкое положение. Где ваши приличия? Разве Вы забыли, что Вы невеста другого человека?
- Папа, я люблю Вано и хочу быть только с ним. Забудь Глеба! Мы были друзьями детства, но оно давно прошло. Ни он мне не нужен, ни я ему.
- Я не нарушу своего слова в угоду Вашему капризу. Вы много себе позволяете! Мне надоело быть исполнителем Ваших постоянно меняющихся желаний! На этот раз будет так, как я решил!
- Папа, почему ты так жесток со мной? Куда девалась твоя любовь? – плача, произнесла Натали.
- Не желаю слушать! Я всё сказал! Марфа! – позвал он горничную. И когда та подошла к двери, приказал ей:
«Уведите дочь!»               
 Натали, рыдая, закрыв лицо руками, вышла. Видно было, что её душевные силы на исходе. И если бы не горничная, она бы упала.
- Извините меня за прерванную беседу, – обратился Андрей Иванович к гостям. – Я с большим уважением отношусь к Вашему выбору. И если бы я не дал слово моему другу, я рад был бы породниться с вами. Но нарушить своё слово я не могу, тем более что я хорошо знаю отношение своей дочери к Глебу. В детстве она и часа не могла обойтись без него. Поэтому я уверен, что это её новый очередной каприз.
- Князь, - ответил ему Григор, – кого твоя дочь любила в детстве, меня не интересует. Сейчас она взрослая и любит моего сына, а он её. Поэтому мы и приехали со сватовством. Ты знаешь, что я тоже подобрал своему сыну невесту, но Вано полюбил твою дочь, и я пошёл ему навстречу и отказался от своих прежних планов. Я думаю, что лучше было бы благословить их союз.
- Поверьте мне, дорогой князь! Она любит Глеба – своего жениха! И даже совсем недавно, провожая его на учёбу, была расстроена и плакала. Я с женой её успокаивал. Это очередная прихоть избалованного дитя.
- Андрей Иванович! - обратился к нему Вано. -  Мне очень жаль, что вы не верите своей дочери. Я люблю её и верю в искренность её чувств. Так знайте, что я от неё не отступлюсь, хотя бы это стоило мне жизни. Прощайте, князь! – расстроенный, он вышел, хлопнув дверью.  После его ухода в разговор вступил Коста:
- Князь, почему вы не верите дочери? Разве неясно, что она любит моего брата? Неужели для вас обещание, данное вами когда-то, важнее счастья вашей дочери?
- Андрей Иванович, - поддержал своего старшего сына Григор, - подумайте хорошенько. Вы сейчас решаете судьбу своей дочери. Отступитесь от мёртвого слова! Дети наши уже взрослые, имеют право на выбор. Это они выбирают, не мы! И любовь на их стороне. Она всегда будет права.
- Ну, что же! – ответил Андрей Иванович. – Хотя мы и говорим на одном языке, но, я вижу, друг друга понять не можем. Своё слово я сказал, и другого не будет. Весьма признателен вам за визит.
- Очень жаль! – сказал на прощание Григор Басишвили. – Я очень волнуюсь за Вано. Он горяч. Как бы не было беды!
- Я ещё пока способен защитить свою дочь от любых посягательств. Прощайте, господа!

                41
                ВСТРЕЧА СОПЕРНИКОВ   

Борис, не дожидаясь разрешения отца, летел к Натали на быстроногом скакуне. Он представлял, какое впечатление на девушку произведёт его новый офицерский мундир, так красиво сидящий на его крепкой, ладной фигуре. Перед уходом он ещё раз оглядел себя в зеркало: высок, строен, чёрные брови, как крылья, вразлёт. На смуглом симпатичном лице резко выделяются скулы, но они придают мужественность его профилю. Тёмнорусые, гладкие волосы разделены пробором.
 «Хорош!» - одобрительно сказал он себе.
Только как оценит его единственная, любимая? Её образ он все эти годы носил в своём сердце. А вот к её сердцу у него пока доступа нет. Но он надеется, что на этот раз что-то изменится и у неё вспыхнет любовь. Должна же она придти к ней!

Но ожиданиям Бориса и на этот раз не суждено было сбыться. Натали даже не вышла к нему! Напрасно он уговаривал горничную, чтобы та вызвала княжну:
« Вы только передайте ей, что приехал Борис и хочет её срочно видеть! Она не может мне отказать!»
Но Марфа и во второй, и в третий раз говорила одно и то же: что у барышни сильно болит голова, и она не может никого принять. Самолюбие Бориса было уязвлено. Впервые за много лет дружбы Натали так поступила с ним. Он возмущён: его, Бориса, друга детства, не допустили к княжне, ссылаясь на её нездоровье! Разом рухнули все надежды, так долго подпитывавшие его. Обида, злость, боль заполонили его душу.
 «Это что-то новое! – размышлял он. - Голова у Натали всегда была ясная, светлая, никогда её не беспокоила. Причина здесь другая. И в скором времени я узнаю её!»

Расстроенный разговором с Андреем Ивановичем, Вано, выскочив из его кабинета, решил, во что бы то ни стало, ещё раз поговорить с Натали. Он метался, заглядывал то в одну комнату, то другую, то в третью, но её нигде не было. На первом этаже её, похоже, нет. Наверное, она наверху. И только Вано решил подняться по лестнице, как увидел спускающегося по ней расстроенного Бориса.
Вот так – нос к носу – судьба свела соперников ревнивых! И в тот же миг ненависть пронзила обоих. Руки их непроизвольно потянулись к кинжалам. Убить счастливого соперника желает каждый.
«Так вот каков её жених! Из-за него мы не можем быть вместе!» - пронеслось в голове Вано.
«Теперь ясна мне причина боли головной её! Надо же – какой-то там грузин с Кавказа сумел обойти меня! Но нет, так просто Натали тебе я не отдам!» - созрело решение у Бориса.
Продлись ещё немного этот миг, и пролилась бы кровь. Но как раз в это время Андрей Иванович вывел за порог своих гостей. Увидев двух соперников, застывших друг напротив друга, он почувствовал что-то неладное и поспешил разрядить ситуацию:
«О, Борис! С приездом! От души поздравляю тебя с окончанием учёбы! К лицу тебе мундир – красавец хоть куда!»– обратился он к сыну своего друга.
И в тот же миг убрали молодые люди руки с ножен клинков своих.
«Так это же не Глеб! А я чуть жизни не лишил его! Как хорошо, что всё обошлось! Нельзя мне гневу подчиняться безрассудно!» - подумал Вано.
- Борис, подожди меня в моём кабинете, – продолжил Андрей Иванович,- я только провожу гостей и поговорю с тобой.
- В другой раз! Я тороплюсь! Мне нужно по делам! – не мог Борис скрыть своей досады на князя, не позволившего ему расправиться с соперником. По дороге домой он рассуждал. Поведение Андрея Ивановича показалось ему странным:      
«Моё присутствие как будто смутило князя. Он явно не ожидал увидеть меня в своём доме. Ему не хотелось, чтобы я видел его гостей! Мне кажется, что друг отца что-то затевает. А не сватовство ли это было? - промелькнула мысль в его голове. – Я думаю, что моему отцу было бы небезинтересно узнать об этом!»

                42
                КРУШЕНИЕ НАДЕЖД

А Натали волновало другое. Никогда ей не быть с любимым! Отец безжалостно распорядился её судьбой! Наверное, и Вано смирился с этим приговором, поэтому так поспешно и покинул их дом. Об этом ей сообщила Марфа, которую она послала узнать о своём любимом.
«Всё кончено! – решила Натали. – Надежды не осталось. Уехал навсегда Вано. А идти с другим под венец я не хочу. Хотя Глеб и любит другую, противостоять воле своего отца он не сможет. Это не Борис! Да и мой отец остался глух к моей мольбе. А мне без милого не жить. Значит, у меня остаётся всего один выход!» - приняв такое решение, Натали смирилась со своей судьбой.
«Я проедусь по парку, – сказала она своей горничной. – Скажи родителям об этом, если спросят».
«Правильно я поступила, – подумала она, – что Марфе не разрешила снять с себя костюм. Пусть амазонка послужит мне в последний раз. Вот только выйти нужно осторожно, чтоб невзначай никого не встретить».
Словно тень, проскользнула она к выходу. Сгущающиеся сумерки встретили её за порогом. Никем не замеченная, она прокралась в конюшню. Лошадь тихо заржала, узнав свою хозяйку.

И вот уже Натали несётся вскачь знакомою тропой! Какой счастливой и беспечной была она когда-то здесь! В то время ей ещё ничего не было известно о страданиях души. Зато сейчас в короткий срок пришлось ей испытать немало. Жестоки уроки любви! Едва познав их, ей надо с жизнью расставаться. Несётся она к обрыву, решив разом  оборвать все мучения. Но что это за странный силуэт маячит впереди? Он быстро приближается, и вот уже в нём угадываются контуры человека. Он стоит прямо на её пути.  Ещё мгновение, и тёмная фигура решительно бросается к лошади и хватает её под уздцы. Испуганная лошадь заржала, поднявшись на дыбы. Но, чувствуя сильные руки и волю незнакомца, остановилась всего в каком-то десятке метров от обрыва, став смиренной и послушной. В тот же миг Натали узнала своего спасителя. Это был Вано! Её Вано. Он стоял перед нею, тяжело дыша, не отрывая взгляда. 
«Неужели это ты, Вано, любимый?» - девушка протянула ему руки, и он бережно снял её с лошади. Влюблённые кинулись в объятия друг друга. Сигналом страсти поцелуй им стал, и ярким пламенем любовь-владычица вошла. Высоким чувствам нет предела. Блаженству страсти оба отдались. Сама природа-мать их будто обвенчала.
- Натали, любовь моя! Ты моя судьба! Другой не будет никогда. Одною нитью связаны отныне. Жить вместе или вместе умереть! Что ты ответишь мне на это?
- Без тебя мне жизни нет! А раз вернул меня ты к ней, значит, ты и господин её! Но как ты оказался здесь, тем более на этом месте, понять никак я не могу. Место это свято для меня. Впервые здесь признались в любви родители мои, и мы с тобой любовь безмерную познали. Я верю, что сама земля союз наш радостно благословила.
- А разве же я мог вот так легко смириться и согласиться с мненьем твоего отца? Нет, я не таков! Я слышать от тебя хотел решающее слово. Чувствовал, что ты должна придти сюда, хотя бы для того, чтобы побыть наедине с природой. Как видишь, я не ошибся. Только поступок твой сразу не мог предвидеть. А здесь я оказался не случайно. Ты не раз рассказывала мне о красоте этих мест, об этой тропе, по которой любила на лошади носиться. Моё чутьё и вывело меня сюда. Теперь скажу тебе: я всадницы ещё такой не видел! Любовался я тобой, осанкою твоей. Но когда понял, что ты задумала, кинулся перекрыть путь собой. И, как видишь, успел вовремя, не дал тебе сделать последний отчаянный прыжок.
- Вано, милый, теперь жизнь моя принадлежит тебе. Решай, что мы будем делать, я на всё согласна.
- Ты согласна стать моей женой?
- Я жажду этого всей душой. Но только здесь не обвенчают нас.
- Тогда ты должна покинуть отчий дом и следовать за мной на родину мою.
- Вано, любимый, мне жизни нет без тебя! Но и отчий дом покинуть страшно. Родители жить не смогут без меня. Стою сейчас я на распутье, не знаю, как мне быть.
- На родине моей, когда женою станешь, нас разлучить уже никто не сможет. Когда приедем мы к родителям твоим, я верю, что они смирятся и нас благословят. Только времени нам терять нельзя. Давай отправимся сейчас же в путь.
- Нет, так быстро всё решать нельзя! Должна же я с собою что-то взять и написать прощальное письмо! Оставайся здесь и жди меня.


                43
                ПОБЕГ

Хотя Вано и обещал любимой ждать, но если бы он оставался на одном месте, это был бы уже не Вано. Его горячий темперамент не позволял ему сидеть без дела. Как рысь он незаметно прокрался вслед за девушкой. И успокоился только тогда, когда Натали у старого дуба оставила свою лошадь и незаметно вошла в дом. Ночь плотно закрывала юношу своей чёрной вуалью. Только белая лошадь едва выделялась на тёмном фоне. Вано тихонько подошёл к ней. Нежно поглаживая её гриву, он шепнул ей:
«Красавица ты белогривая! Друг ты наш бесценный! На тебя теперь вся надежда».

А у Натали сердечко бьётся громко. Волнуется она и суетится. Впервые ей самой пришлось решать, какие вещи необходимы в дороге. В спешке хватает она то одну одёжку, то другую. А то вдруг передумает и назад из дорожной сумки вынет. Но вот, наконец, сборы закончены. Осталось написать прощальное письмо родным. Ей жалко с ними расставаться. Она чувствует, что своим побегом принесёт им боль и страдания. Слёзы капают на бумагу, мешают ей писать. Но только письму она может доверить сейчас свои мысли и переживания:
 «Любовь позвала меня за собой. И я не могу и не хочу ей противиться. Если бы не Вано, вы сейчас не читали бы этих строк. Он каким-то чудом оказался в нужном месте и спас меня, не дав совершить смертельный прыжок, на который я решилась от безысходности, выслушав папино решение, ставшее для меня жестоким приговором. Теперь мы вместе с Вано, и только смерть может нас разлучить. Одного я не могу понять: почему вы не поверили в мою любовь к Вано? Ведь вы же сами женились по любви и до сих пор любите друг друга.  Казалось бы, кому, как не вам, понять чувства другого любящего человека! Но между нами вдруг возникла стена непонимания. Невольной причиной, как я думаю, стал Глеб. Учась в Германии, он полюбил другую девушку. Она немка. Он решил на ней жениться и остаться там после учёбы, зная, что его отец никогда не даст согласия на этот брак. По его просьбе я не стала говорить вам об этом. Я сочувствовала ему, утешала его, как могла, ведь он для меня был как брат! Провожая его на учёбу, зная, как ему тяжело, я даже плакала. Вы неверно истолковали мои слёзы. Не думайте, что я в чём-то вас обвиняю. Я вас люблю! Но, наверное, такова моя судьба – следовать за избранником своего сердца. Даже мгновение жизни с ним – это счастье! Хочу, чтобы этот миг длился вечность! Взывая не к вашему рассудку, а к вашим сердцам, надеюсь, что вы на этот раз меня услышите и простите! А сейчас прощайте!
                Ваша Натали» 
 






                44
                ОТЧАЯНИЕ РОДИТЕЛЕЙ


Утром кормилица постучалась в двери покоев Натали:
«Щебетунья, птичка наша, пора вставать! Откройте мамке вашей дверь! Уж завтрак готов!»
Но в ответ ни звука. Девушка не откликнулась и на повторное приглашение.
- Мне что-то не понятна эта тишина! - недоумённо произнесла она и позвала горничную:
 - Марфа, ты княжну не видела вчера?
- Она поздно вернулась с прогулки, даже раздеть себя не позволила. Просила поутру подольше её не беспокоить.
- Так уже давно не утро! Странно это. Она так поздно не просыпалась никогда.
- Так что же нам делать? -  спросила горничная.
- Придётся доложить княгине.               
Но и Елизавете Петровне не удалось достучаться к дочери. На все просьбы открыть дверь, ответом была тишина. Мать встревожилась. Нехорошие предчувствия сжали её сердце:
- Где вторые ключи от комнаты Натали?
- Сию минуту принесу, ваше сиятельство!
- И немедля разыщите князя! – добавила она.               
Елизавета Петровна взволнованно стала ходить взад и вперёд по коридору. Вокруг неё толпились возбуждённые слуги.
- Ваше сиятельство, ваше сиятельство! – запыхавшись, произнесла служанка. – Ключа нет на месте!

В это время князь с Левоном спешно поднялись по лестнице. По лицу Андрея Ивановича заметно, что он сильно нервничает, понимая, что случилось что-то непредвиденное:
- Почему собралось столько народу? – строго спросил он. И все тут же начали разбегаться по углам.
 – Лизонька, не беспокойся! – обратился он к жене.
 – У кого ключи? – обратился он к горничной.
- В том-то и дело, Андрюша, что ключи исчезли! – ответила жена.
 – Левон, и вон ты – тебя, кажется, Никитой зовут? – снимите эту дверь с петель.               
Наконец, усилиями Левона и Никиты дверь была снята. Андрей Иванович отправил слуг заниматься своими делами, а сам с Елизаветой Петровной вошёл в комнату дочери.
- Натали не ночевала дома! – взволнованно сказала мать. – Постель не разобрана с вечера.
- Ты вся дрожишь, душа моя! Садись в это кресло. Мне кажется на тумбочке письмо. Я вслух прочту его.               
На протяжении всего чтения лицо князя менялось. Казалось, что за этот малый промежуток времени ему довелось испить всю чашу горечи человеческих страданий. Боль, тревога, раскаяние разрывали его сердце на части. Ему сейчас было легче умереть, чем так страдать. Он чувствовал себя жестоким палачом, понимал, что изменить уже ничего нельзя. Крупная слеза скатилась по его щеке, и он низко опустил седую, как лунь, голову.
- Неужели это был я? Так глух и слеп – к кому? К любимому дитяти! Почему так поздно пелена спала с глаз моих? Прости, дочурка милая, прости! Я б жизнь свою отдал сейчас, лишь бы исправить то зло, что натворил! Глупее не найти отца, который честь решил сберечь ценою счастья дочери своей!
 – Ангел мой! Прости и ты меня! – обратился он к жене. – Сам того не ведал, что творил, и тебя ввёл в заблуждение! Во всём виновен только я!
- Мы оба были глухи, мы оба виноваты! – чуть слышно, одними губами произнесла Елизавета Петровна. Было видно, что силы изменили ей. – Мне нездоровится. В спальню отведи меня, мой друг!
- Пойдём, душа моя! Покрепче за меня держись! Сейчас я пришлю к тебе нашего доктора Михаила Семёновича.               

Поджидая доктора, князь и Дарья Дмитриевна хлопотали возле Елизаветы Петровны. Служанка старалась всеми известными средствами облегчить страдания больной. Но той ничего не помогало. Она пребывала в состоянии большой тревоги за дочь: вдруг с ней что-то случилось из-за того, что они не благословили её.
- Лизонька, успокойся! – утешала её Дарья Дмитриевна, сама переживающая за внучку, но не желаюшая показать это перед дочерью. – С Натали всё будет хорошо! Нельзя себя так изводить! Волнением ты только нанесёшь себе вред. Верь, что они ещё вдвоём приедут к нам. Тогда вы и благословите их.
- Ах, маман! Если бы ты только знала, как я виновата перед дочерью! И этот груз вины не даёт мне жить. Я постоянно молюсь за неё, прошу простить нас. Сейчас я готова отдать свою жизнь, лишь бы облегчить её земной путь. Мы с мужем мысленно уже благословили их союз. Лишь бы они жили в мире и любви! Быть может, поздно, но мы прозрели. И пусть они простят нас, если смогут.
- Так оно и будет! У Натали любящее сердце. В письме своём она не обвиняет вас ни в чём. Ваша любовь станет им защитой.
- Но почему же мне так тревожно?
- Потому, что ты чувствуешь себя виноватой и не даёшь себе покоя. Сейчас доктор даст тебе лекарства, и ты спокойно будешь спать до утра.

                45
                ПРОКЛЯТИЕ

В то время как происходили эти события, к дому подъехала коляска. Из неё вышли Алексей Николаевич с Борисом. Они увидели, что во дворе толпятся слуги и что-то обсуждают.
- Хотела бы я знать, куда девалась княжна? – спросила одна служанка у другой.
-  Её горничная сказала, что она странно вела себя в тот вечер, – ответила ей та.
Проходившие мимо гости услышали часть этого разговора и заинтересовались. Алексей Николаевич повелительным движением руки подозвал служанку:
- Эй, ты, подойди-ка ко мне!
- Слушаюсь, ваше сиятельство! – низко кланяясь, ответила та.
- О какой княжне ты там болтала?
- О нашей, ваше сиятельство! Думали, что княжна Натали крепко спит, потому и дверь не отворяет. А когда открыли, там её не оказалось. Она пропала, и никто не знает, где она. 
- Ну, ладно! Пошла прочь! Так уж никто и не знает? А мы-то знаем, - да, сын мой? – обратился он к Борису. – Теперь я вижу, что ты был прав. Пойдём, послушаем, что скажет нам сиятельный князь, какую легенду он сочинил для нас на этот раз!               
Пока шёл этот разговор, видно было, как сильно подействовало на Бориса известие о пропаже княжны. Его лицо сделалось пунцовым, будто вся кровь прилила к нему.   
Доктор к этому времени уже произвёл осмотр княгини и, как мог, успокаивал Андрея Ивановича. События дня сказались на его самочувствии. Он как будто постарел лет на двадцать. Ссутулившись, волоча ноги, как дряхлый старец, князь спускался по лестнице, направляясь в свой кабинет. Едва он успел присесть за стол, как слуга доложил о прибытии Алексея Николаевича с сыном.
«Проси!» - только и  успел сказать слуге Андрей Иванович, как те довольно бесцеремонно ворвались в его кабинет.
- Всегда рад вас видеть, друзья! Если бы это были не вы, а другие, то я не стал бы их принимать. Тяжёлый день у меня сегодня. Прошу садиться. Печален будет мой рассказ. Во всей этой истории виновен только я. Мне нет прощения за то, что верность слову, данному тебе, Алексей Николаевич, оказалось для меня важнее счастья своей родной дочери. Не поверил я её словам, не дал ей своего родительского благословения, вот потому Натали и ушла из дома.
- Неужели мне, другу своему, ты рассказываешь такую сказку? Ведь были у тебя сваты, и ты дал им своё согласие! Борис оказался невольным свидетелем того, как ты провожал дорогих гостей. С ними ты решил породниться! Только не говори, что дочь твою согласно их обычаям похитили без ведома твоего! Зачем сейчас разыгрываешь передо мною этот фарс? О, как я был слеп! Доверял тебе безоглядно, нашей дружбой с юности дорожил! Служил тебе вернее пса! Ты для меня кумиром был! Хотя и спорил я нередко с тобой, но стремился быть похожим на тебя! Теперь я вижу, что ты – другой! А того, прежнего, я просто выдумал. Если бы я раньше это мог предвидеть, легче бы перенёс твою измену. Сейчас ты предал и меня, и моих детей, и весь мой род, отдав предпочтение грузинам!
- Мой друг, не торопись судить меня так строго! Я не давал согласия на брак! Мы с Лизой только из письма Натали узнали обо всём. Жене такой удар был не по силам. Она слегла. Не знаю, как облегчить её страдания. Вот это письмо. Прочти его. Оно всё объяснит тебе.
- Что касается жены, то охотно верю, что ей не был известен твой план. Потому и новость эта так на неё подействовала. А читать этот бред, уволь меня! Я больше слову твоему не верю. С грузинами тебе, я вижу, милее знаться! Чего в своих горах им не сиделось? Все эти Басишвили и семейка этих Гунадзе, которых недаром ты приютил, тебе дороже друга своего! Пусть будут  прокляты они и весь твой род! Прощай! Нет больше друга у меня!
- Опомнись, друг! Слова твои жестоки! Они ударить могут и тебя!

                46
                ЗЛОЙ РОК

Натали на время забыла обо всём. Ей было неведомо, к каким последствиям привёл её побег. Сейчас все её чувства и мысли были заняты её любимым. Молодые были счастливы. Никто уже не мог помешать им быть вдвоём. Григор и Коста опережали молодых влюблённых на несколько дней пути. Ни отец, ни старший брат, несмотря на все старания и даже угрозы, так ничего и не смогли поделать с упрямцем Вано, заявившим, что ему без Натали дороги домой нет. И вот сейчас он возвращается победителем. Радостный, гордый, словно на крыльях летит он на быстроногом коне со своей любимой. Да и Натали находилась в таком возвышенном состоянии, что совсем не замечала трудностей и опасностей пути. Уже два горных перевала лежали позади. Осталось преодолеть всего один хребет. Дорога сузилась и прижалась к отвесной скале. А справа разверзлось глубокое и узкое ущелье. Но эти места уже хорошо знакомы Вано. Не раз приходилось преодолевать ему их. Ему не терпится поскорее добраться к дому. В нетерпении подстёгивает он коня. Отсюда уже видно его родное селение. Вано кажется, что уже можно разглядеть лица родных, вышедших навстречу молодым.
- Натали, смотри! Встречать нас вышла вся родня! Мне кажется, что впереди мои дядья. Они играют в бубен, машут нам руками. Тебе они отсюда представляются маленькими точками. Милая, осталось потерпеть совсем немного, и ущелье закончится.
- Ну, что ты заупрямился, мой друг? – обратился он к коню. – Я знаю, ты устал, но наберись сил. Ещё усилие одно! Прошу тебя! Ну, что ты, право, захромал?
И в этот миг споткнулся конь усталый, не смог успешно завершить свой путь, и в бездну мрачную сорвался, влюблённых увлекая за собой. Злой рок настиг Вано и Натали! Исполнилось проклятие, нависшее над ними! В последний миг паденья в бездну, сказать «люблю!» они успели, но только Бог прощальные слова их слышал.

                47
                ТРАГИЧЕСКИЕ ВИДЕНИЯ МАТЕРИ

Ночью в спальне княгини Елизаветы Петровны Воротынской раздался душераздирающий крик:
« Нет, нет! Доченька моя! Не покидай меня! Натали, солнышко моё, не уходи! О, Боже, спаси её! Задержи!»
Металась мать на постели. Андрей Иванович и Дарья Дмитриевна кинулись к ней, стараясь привести её в чувство. Но она никого не замечала, безумными глазами уставившись куда-то в одну точку пространства.
«О, доченька! Прости, прости меня!» - причитала она, и слёзы градом катились по её лицу.
- Успокойся, милая! – пыталась утешить её Дарья Дмитриевна, обнимая дочь.
– Это просто тебе приснился кошмарный сон! Наша Натали жива! Скоро мы получим известие от них.
Елизавета Петровна на какой-то миг утихла. Осмысленным взглядом посмотрела на мать так, как будто только сейчас её увидела.
- Нет больше моей доченьки! Нет Натали! – Каким-то глухим, несвойственным ей голосом произнесла Елизавета Петровна. – Она ушла от нас навсегда!
- Лизонька, душа моя! – обратился к ней перепуганный Андрей Иванович. – Тебе приснился страшный сон, но это всё не так! Не волнуйся!               
Жена долгим, каким-то странным взглядом посмотрела на мужа. Ему стало не по себе. Жуткий холодок подступил к сердцу.
- Мы загубили нашу дочь! – голосом, полным страдания и горечи, сказала она. – Не поверили ей, не дали благословения. Ушла она без него, а это грех. Вот потому Господь забрал от нас нашу девочку.
- Это не так! – снова попытался возразить ей Андрей Иванович. – Сон…
- Нет, не сон! – перебила она его. – Исполнилось то, что видела маленькая Натали. Много раз эти видения преследовали и меня, мучили, не давали покоя. Я жила в постоянном страхе. А вот если бы я прислушалась к дочери, вникла в её жизнь, поверила ей, возможно, это предсказание обошло бы нас. Но нет! Не смогли мы в этом истину узреть! Упустили главное и потеряли дочь.
- Я не могу никак поверить в это! – взволнованно говорит Андрей Иванович. – Неужели только из-за того, что не было благословения, могла погибнуть наша дочь?
Дарья Дмитриевна была в сильном волнении. Она не хотела этому верить, хотя у неё было предчувствие, что с внучкой стряслась беда.
- Доченька! – обратилась она к Лизе. – Всё это следствие твоих возбуждённых нервов. Как ты могла что-то видеть, если они сейчас так далеко!
- Нет больше внучки у тебя! – убитая горем, повторила мать. - Нам скоро привезут лишь.…О, Боже, Боже, не могу поверить! – снова она сорвалась на крик. – О, как жутко! Не смогу я это пережить!
Все находились в глубокой скорби, не знали, как утешить друг друга. Андрей Иванович, схватившись за голову, в волнении ходил по комнате:
- Слова, слова! Какие ужасные слова! Неужели они сгубили мою дочь?
- Что за слова? О чём ты? – спросила печально жена.   
- Да это я так! Не знаю, что и говорю. Мысли всякие лезут мне в голову.

                48
                ПРОЩАНИЕ С ДОЧЕРЬЮ

Все эти дни семья жила в глубоком горе. Хотя искра надежды у Андрея Ивановича и Дарьи Дмитриевны была. Они не видели и верить не желали в ужасную трагедию. Одна Елизавета Петровна полностью отдалась своему горю. Она знала, что дочь ушла от неё навеки, что больше её никогда не прижать к своей груди. Этот большой дом без неё будет пуст. Не будет слышно в нём ни голоса её, ни смеха. Печать страдания отразилась на лице матери. Здоровье её было расстроено, с каждым днём силы убывали, она уже почти не поднималась с постели. И только по ночам можно было услышать, как она зовёт дочь и просит у неё прощения. Хотя доктор Михаил Семёнович делал всё, чтобы облегчить её страдания, но тут он был бессилен. И вдруг ранним утром она неожиданно сказала:
«Сегодня привезут к нам дочь. Прощаться будем с Натали сегодня».

И, действительно, спустя некоторое время к особняку князя подъехал траурный экипаж. Андрей Иванович и Дарья Дмитриевна вышли к нему навстречу. Они увидели, как Григор Басишвили со старшим сыном Костой вынесли гроб.
- Прости, князь, - сказал Григор, – что нам пришлось свидеться при таких печальных обстоятельствах. Не хочу ни в чём тебя обвинять, у тебя и без этого большое горе. Но знай, что дочь твою мы полюбили и всей душой желали, чтобы она вошла в нашу семью. Вся родня вышла встречать молодых. Я видел – они будто на крыльях летели! И то, как радостны, счастливы были лица детей наших, успел увидеть я в последний миг! И вдруг – глазам своим я не поверил! – Не стало видно их! К тому мы месту быстро прискакали, надеясь им помочь. Но самое ужасное случитлось. Ущелье саваном им стало. Лежали  там они, как голубки, рука в руке. Смотреть на это было мне невмочь. Едва я не последовал за ними, да удержать успели сыновья. Не знаю, князь, кто зло послал вдогонку. Вано легко не раз проскакивал ущелье это. Я думаю, столкнула в бездну их невидимая чья-то злая сила. Не верю я, что дочери своей желали вы судьбы такой!
- Вы правы, князь! – убитый горем, ответил Андрей Иванович. – Хотя тогда я глупо поступил, но никогда я дочери своей не пожелал бы зла. Я слеп был, а когда прозрел, покаялся. Им вслед послали мы с женой благословенье и нашу любовь, но было слишком поздно.
- Сейчас раскаяньем своим ты дочь не воскресишь. Я разделяю твоё горе. Прощай! Не суждено нам стать сватами.



                49
                УГАСАНИЕ ЕЛИЗАВЕТЫ ПЕТРОВНЫ               


Наверное, ещё какие-то силы были в запасе у Елизаветы Петровны, ибо она ещё смогла проводить в последний путь свою единственную дочь. Но с каждым днём она всё больше угасала. Едва тлела лампадка в душе её. Андрей Иванович осунулся, сильно постарел за это время. Как чёрная тень, ходил он подле жены своей, виня себя в грехах. И Дарью Дмитриевну горе подкосило. Но силы были ей ещё нужны: дочь угасала прямо на глазах. Она не знала, как отвлечь её от горестных мыслей, вернуть ей радость жизни. Графиня очень изменилась. Потух блеск её глаз, обвисли щёки, сильнее  сжались узкие губы. Высокий стан её высох, походка утратила прежнюю лёгкость. Но за собой она продолжала следить, была по-прежнему элегантна. Седые локоны аккуратно прятала под чепец. Мягче и терпимее стал её характер. Силой воли, своим примером мать старалась помочь дочери. С этой целью графиня пригласила крестьянских девушек, подружек Натали, чтобы они своим присутствием напоминали княгине о тех счастливых днях, когда музыка душу исцеляла. И княгиня будто вернулась в то время, когда была счастлива с мужем. Увидев в ней такую перемену, мать и Андрей Иванович обрадовались было. Но недолгой была их радость.
- Андрюша! – как-то сказала она мужу. – Ко мне приходят Натали и Вано. Они счастливы! Им хорошо вдвоём. Дочь нас по-прежнему любит! Зря я так убивалась! Теперь я с ними никогда не расстанусь!               
Андрей Иванович таким заявлением жены изрядно был напуган, но переубеждать её не стал:
- Я рад, душа моя, что с дочерью не расстаёшься ты. Но если счастливы они вдвоём, тебе покой их нарушать не нужно. Тебе сейчас самой беречься надо и не думать ни о чём.
- Хорошо, милый! Я буду отдыхать. Но как мне быть, когда они зовут меня гулять с собою?
- Откажись, скажи, что ты слаба, чтобы они пока не тревожили тебя.               
Хотя такие погружения в тонкий мир забирали силы Елизаветы Петровны, но она жила в радостном ожидании этих встреч. Со временем на смену возбуждённому состоянию пришёл покой, умиротворение. Ушли навязчивые тревожные видения. Но однажды она пожаловалась мужу:
«Всего лишь сорок дней прошло со дня ухода Вано и Натали, а они уже перестали приходить ко мне. Наверное, обиделись, что я гулять не согласилась с ними. А мне уже не жить без них!»               
Как ни успокаивал её Андрей Иванович, какие доводы ни приводил, но она его не слышала, и без конца повторяла:
 «Покинули они меня, покинули!» 
Какими только средствами ни пытался он помочь жене, но всё было безрезультатно. Она угасала, как свеча. Доктора бессильны были ей помочь. Теперь и Дарья Дмитриевна потеряла надежду, наблюдая, как с каждым днём всё меньше шансов на жизнь оставалось у её дочери. Андрей Иванович часами сидел подле жены, держа её руку в своей. Но сегодня ему даже показалось, что в её состоянии наметилось небольшое улучшение:
- Лизонька, любовь моя! Поговори со мною! Попроси хоть что-нибудь! Я всё сделаю для тебя, родная!
- Не в твоих возможностях дать мне то, что надо. А другого ничего уже не нужно.
- Прости, что мужем был плохим, отцом никчёмным оказался. Потому и семью свою сгубил. Честь свою превыше жизни поставил. О, если бы смог я всё вернуть и жизнь начать сначала! Я никогда ошибок этих бы не сделал! – и слёзы полились из его глаз, орошая руки жены.
- Не плачь, любимый мой, не надо! Мы в этом оба виноваты. Ты мужем был хорошим и нежным, любящим отцом. Всё это козни тёмной силы! Мы не сумели вовремя разгадать их. Теперь урок на будущее будет. Как тяжело дышать! Я задыхаюсь! Кажется… - на этом речь Елизаветы Петровны оборвалась, она потеряла сознание.
- Нет, голубушка моя! Очнись, не уходи! – целуя, тормошил жену Андрей Иванович. А у самого слёзы обильно катились и падали на её лицо. – Ну, слава Богу, ты пришла в себя! Ты только выслушай меня, а сама пока молчи, береги свои силы. Ты для меня всю жизнь была и другом, и любимою женой. Понимала меня, как никто другой. Во всех делах незаменимой помощницей была. За такой подарок судьбы я Бога неустанно благодарю! А сейчас уходишь от меня! Скажи, как жить мне без тебя? Нет, лучше и меня бери с собой!               
Лиза, будто в забытьи, произнесла тихим голосом:
- Пока рано уходить тебе! Скоро возвратится душа нашей Натали. Дождись и прими её! Навеки род наш укрепит она, оставшись навсегда на родине своей.
- Ты бредишь, милая моя! Уже меня не слышишь! Твои слова не в силах я понять. Не торопись, не покидай меня! Твоя рука чуть теплится в моей, а пульс слабее и слабее! Скорее доктора! Она уходит! – рыдая, Андрей Иванович, стал лихорадочно обнимать жену.
 Дарья Дмитриевна, бледная как смерть, выросла за его плечами. Силой своей воли она заставила унять дрожь в своём теле. Шатаясь, будто пьяная, она направилась к выходу и вдруг стала оседать. Вбежавший в комнату доктор вовремя подхватил её и, поднеся под нос пузырёк с нюхательной солью, привёл в чувство. Подойдя к бездыханному телу Елизаветы Петровны, Михаил Семёнович понял, что его помощь уже не нужна. Андрей Иванович смотрел на него ничего не понимающим потухшим взглядом. Доктор дал ему пилюлю:
«Успокойтесь, ваше сиятельство! Сейчас душа вашей жены отошла к Богу. Она уже не страдает! Подумайте, что в мире том уже ей хорошо. И пусть ваша любовь освещает ей путь!»

                50
                ПРИМИРЕНИЕ

После смерти жены Андрей Иванович ходил, как потерянный. Душа его страдала. Ничто не вдохновляло его. Безрадостно, тоскливо проходили его дни. Братья Левон и Стефан, взявшие бразды управления хозяйством князя на себя, стремились не оставлять его, всячески пытались вовлечь в дела имения. Постепенно их усилия возымели свой результат. Их барин словно очнулся от спячки и с удвоенной энергией взялся за работу. Он часто стал навещать жилище своих помощников. Грузинская семья Гунадзе нашла свою вторую родину. Здесь разрастался и процветал их грузинский род, ставший князю хорошей опорой в его деятельности. Принимая активное участие в жизни своих крестьян, князь нередко бывал на свадьбах и крестинах посажённым и крёстным отцом. Постепенно он стал заново обретать смысл своей жизни.

Как-то раз, собираясь утром по хозяйственным делам, он заметил подъзжающую к дому коляску своего бывшего друга. Прошло уже больше года с тех пор, как он в последний раз виделся с Алексеем Николаевичем.
Да, это был он. Настолько постаревший и осунувшийся, что Андрей Иванович не сразу признал его. С трудом, с помощью слуги, выйдя из коляски, он произнёс чужим хриплым голосом:
- Прими и выслушай меня! Прости! Я был неправ! Не разобравшись, сгоряча наговорил на тебя много дурного. Отчасти в этом был виноват Борис, хотя нельзя пенять на сына, которого уже нет. Погиб он на Кавказе. С тех самых пор он зол был на всех кавказцев. Одна лишь месть владела им, хотел он  с ними поквитаться. Чеченца одного он саблей зарубил, а в это время другой вонзил в него кинжал по рукоять. Теперь один лишь сын остался у меня, но он далече. И, видно по всему, к родителям не хочет возвращаться. Его недавнее письмо лишь подтвердило это. Он укорял меня за всё, в чём перед ним я виноват. Всё это слишком поздно я узнал. Исправить ничего уже нельзя. Как тяжело с виною этой жить! Не нахожу себе покоя! С тех пор пошло всё под откос, всё стало рушиться. Имения мои пришли в упадок. Полюшка моя слегла. В молчании её читаю я укор себе. Смерть Бориса подкосила её здоровье. И в этом я себя виню. Смерть сына косвенно лежит на мне. Пора и мне к нему перебираться. Болею очень я! Ты слышишь, с каким трудом я говорю. Наверное, Бог силы дал мне напоследок перед тобою повиниться. Быть может, видимся с тобой в последний раз. Прости меня! Ты другом верным был всегда! Хочу успеть прощенье вымолить у Глеба! Его я вызвал из Германии. Поверь мне, друг! Уже я не ропщу. Знаю, что всё это я заслужил. Но не могу понять, за что тебя судьба жестоко покарала? Погибла дочь. Трагедию не пережив, ушла жена навеки. Ведь прав ты был во многом, всё делал ты по чести, а горе и тебя не обошло! А вот за что, не знаю.
- Вот потому, мой друг, оно меня не обошло, что сильно я привязан к слову был, дорожил им больше жизни. А к ближнему, родному своему был глух и слеп! Не мог мольбы его услышать! Потому и не прошёл испытанья своего. Упал я низко! Теперь на круги выходить своя мне надо и начинать с начала всё, с нуля. Сейчас я к этому готов. Уже давно я не держу обиды на тебя. Я знаю, Бог тебя простил, и я прощаю! Здесь, на матушке-Земле у каждого свои уроки.               

                ЭПИЛОГ

Простив друг другу прошлые обиды, Андрей Иванович и Алексей Николаевич расстались, как когда-то, друзьями. А вскоре по просьбе отца из Германии приехал Глеб со своей молодой женой. Она уже собиралась стать матерью. Князья Пешаковы охотно приняли молодую женщину в свою семью. Глеб простил отца и по его настоянию повенчался с женой по русскому обычаю. Эльза перешла в православную веру и получила при крещении имя Александра. Андрей Иванович присутствовал на венчании её и Глеба и поздравил молодых. Все эти церемонии стоили Алексею Николаевичу больших усилий. Он с трудом держался на ногах и стоял, опершись на руку своего друга. Видно было, что отец держался из последних сил, не желая омрачать счастье своего сына. Андрей Иванович понимал, что кончина его друга уже близка. Может быть, по этой причине, когда вскоре этот скорбный день настал, он перенёс утрату сравнительно легко. Жизнь научила его смирению. Андрей Иванович проводил своего друга в последний путь. Он всем сердцем простил его и в своих воспоминаниях перед ним неизменно представал чистый и светлый образ друга таким, каким он был во времена их юности.
Свой путь испытаний прошла и Дарья Дмитриевна. Душа её смягчилась от страданий. Теперь она была готова помогать ближним. Милосердие стало смыслом её жизни. Графиня стала опекать бедных крестьянских детей. Она полюбила девушек Настеньку и Верочку, взяла их на содержание. Настенька, как предсказала когда-то её дочь, стала известным музыкантом. А Верочку, дав ей богатое приданое, она выдала за грузинского юношу из разросшейся семьи Гунадзе. Верочка напоминала ей внучку, не столько своей внешностью, сколько душою. Её нежность и забота  покорили графиню. И до глубокой старости Дарья Дмитриевна проживала в окружении любящей семьи своей воспитанницы.
У Глеба родилась дочь, которую он назвал в честь своей названой сестры Натали. Её крёстным отцом стал князь Андрей Иванович Воротынский. Едва увидев малютку, он замер:
«На дочь мою она похожа! - Глебу он сказал. – В твоей дочурке я  свою увидел! О, неужели это Натали? И в этой крошке живёт её душа? Она на родину свою вернулась, чтоб не расстаться с нею никогда! Вот теперь стали мне ясны слова жены! Глеб, я завещаю дочери твоей своё имение! И пусть теперь оно зовётся именем дочери моей!».   
Впервые за последние годы князь был счастлив. Он выполнил то, что ему было назначено судьбой, исполнил последнюю волю своей жены. Отныне Натали будет жить в своём родном поместье, и род их не угаснет никогда!
Не миновало счастье и Глеба. Он жил с любимой женою в мире и согласии. Рождение малютки Натали ещё больше укрепило их семью. И мать Глеба воспряла духом – домой вернулся сын любимый! Его жена за дочь ей стала, - свекрови своей не прекословит она ни в чём. Став бабушкой, Полина словно воскресла. Она души не чаяла в своей внучке. Ушло ненастье, радость в дом вошла!
Вот уже новое поколение постепенно перенимает бразды правления в свои руки. А старое заканчивает свой век. В один из летних дней Андрей Иванович допоздна давал работникам свои указания, как будто знал, что завтра для него уже не настанет. Перед сном перекрестился он, с молитвой к Богу обратился, поблагодарил Его за всё. Лёг спать с душою умиротворённой. А утром не проснулся князь. Хоть и не без ошибок жил он, но путь земной достойно завершил, долгов не оставляя за собой. С улыбкою на сомкнутых устах ушёл из жизни он. А в Отчий Дом радостно вернулся Человек!

А что сталось с грузинским князем? Несмотря на горе, постигшее старого Григора Басишвили, его мечте суждено было сбыться. Он-таки впоследствии сумел породниться со знатным родом князей Якобидзе. Это стало возможным потому, что новый жених Тамары погиб в стычке, месяц не дожив до свадьбы. После всех траурных церемоний старый князь Басишвили снова заслал сватов, желая на этот раз женить уже меньшего сына. Со временем Кето возмужал. В нём пробудилась мужская стать. Крепкий, широкоплечий, – о таких говорят «сажень в плечах», - он отличался мягким характером, и ни в чём не перечил воле отца. В скором времени он стал мужем Тамары, и это событие напрочь заслонило от него его юношескую влюблённость в Натали.
      
                ОТ АВТОРА

От той крепостной грузинской семьи Гунадзе, некогда подаренной князю Воротынскому, произошли мои предки. Проклятье, пущенное на грузинский род Гунадзе в Малороссии более ста лет назад, и дальше продолжало своё роковое действие, пока не обрушилось с новой силой на семью моей матери. Даже спустя много лет, прошедших после смерти князя Пешакова, оно обрело новую силу, когда дополнилось проклятием, пущенным из уст родного человека. Это подтверждается трагической судьбой моих бабушки и дедушки. За один год ушли из жизни трое детей и следом за ними их родители. Из детей в живых осталось только двое: моя мать, Александра Петровна в четырёхлетнем возрасте и её пятилетний брат Георгий. Им сполна пришлось испить всю чашу человеческих страданий. И, наверное, только благодаря их смирению и терпению, наш род в дальнейшем был избавлен от злого рока. Я по материнской линии происхожу из этого рода, и родилась в том же селении, которое и поныне называется Натальевкой. Это самое родное и дорогое моему сердцу место. Возможно, историю моего рода мне ещё предстоит рассказать. Но это уже будет другое время, другая эпоха и совершенно иная жизнь со своими нравами и обычаями.