Город потерянных душ

Над городом шел дождь. Была гроза. Сверкали  молнии, выл ветер, дождь, тяжелыми, как будто бы свинцовыми, своими каплями бил окна, крыши и дома.
В уютном полумраке, два тела, сливаясь воедино, шептали важные слова.
- Люблю тебя, - на выдохе промолвила Она.
… Теперь пишу о мире, в котором жили их тела. О мире злом, тщеславном и блестящем, без правды и без глубины. Да что такое правда? И зачем она? Здесь говорят, у каждого она своя.
И красное бывает черным, и черное бывает белым, а белое  всегда сереет оттенком легкой гнусти.
И так уже давно. Кто знает, как оно на самом деле... И что такое доброта, порядочность, и верность, где разница между добром и злом, какими намереньями посыпана дорожка в рай?..  Тут принято не думать о таком, не то что говорить...
Тут принято болтать одно, а думать о другом, дела - то третье. Да. И принято носить одну из тысяч масок. Иль по одной на каждый час. И дома, на работе, и по дороге на работу, с друзьями, родственниками – не перечислить все. И даже сам на сам здесь принято хитрить. Не думать лишнего. О чем? О вечном, о душе.
Здесь лабиринт из собственных да и чужих интриг. А выход из него всегда один – забвенье. Смерть. По одному и группами все тут выходят. От глупости и трусости, от старости болезней; от жадности и преизбытков страсти. И в этом выходе, как заключительном акте нелепой и жестокой пьесы, нет ничего достойного. Уже смешно звучат слова: Живи пристойно, умри достойно... И только книги и старожилы помнят, как все было раньше. Ведь раньше погибали за любовь, иль за идею, пускай и глупую, но светлую, шли в бой  с клинком в руках, отстаивая свою или чужую честь. Но что об этом говорить…
- Люблю тебя, - промолвила Она, что значило: мне нравятся твой дом, машина, счет.
- И я люблю тебя, - ответил Он, что значило: мне все равно, ведь здесь слова не значат ничего...