Записки военного контрразведчика часть 7

                Изрядно побороздив океанские просторы, я был повышен. Как тогда говорили, переведен на участок с большим объемом работы. Меня назначили на оперативное обслуживание ВС и  АСС. Вспомогательные суда и аварийно-спасательная служба. В 1973 году я принял объект от Жени Ракетникова, того самого, кто подобрал меня для службы. . Работа на нем была запущена до края. Объект состоял из бригады аварийно-спасательных судов, и отряда вспомогательных судов.  Самыми большими  из них было СС “Трефолев”,  CC-30 –это суда для оказания помощи терпящим бедствие подводным лодкам. Команды на них были чисто военные. Тут же были морские буксиры, суда размагничивания, водолазные боты, самоходные баржи. Здесь я чувствовал себя как рыба в воде. Под мой контроль попала и СРМ –12, судоремонтная мастерская, которой руководил  Миша Капитульский  и с которым у меня были старые счеты. Ведь именно на его объект я приехал в Лиепаю в 1968 году будучи представителем штаба тыла  Балтфлота по ремонту кораблей и судов. В моей сохранившейся трудовой книжке осталась благодарность за инициативу в ремонте СС-30. А сейчас я заходил на корабль как хозяин. Аварийно-спасательные суда в Атлантику не выходили и в первое  время я скучал по океану. Но уж по Балтике я находился вдоволь. Другую  часть ВС и АСС составляли  вспомогательные суда. Тогда их было несметное  количество. В моем  контрразведывательном обслуживании было 64 вымпела. Я имел свою собственную каюту на самом красивом судне  Килектор-16. Килектор-это судно для подъема грузов со дна моря. Командование часто гоняло его по своим делам по другим базам Балтики. Клайпеду, Таллинн, Ломоносов я знал как родные. Выходить с ними в море мне нравилось, так как рядом с гражданским командованием я чувствовал себя начальником, с которым необходимо считаться.    
          Однажды утром меня вызвал к себе полковник  Невельский   и приказал немедленно вылететь в Таллинн. Дело в том, что килектор  получал на артиллерийском складе гранаты и после их ухода одного ящика не досчитались. Мне надо было перехватить килектор в Минной гавани Таллинна и найти украденные гранаты. Я успел на самолет и у причала Минной гавани в Таллинне  встретил килектор. Беспредел был полный. Сначала мы с капитаном Коссовским  запретили сход  с судна на берег, затем произвели тщательный обыск . Он ничего не дал. Затем вахта проверяла сумки у сходивших на берег матросов. То же бесполезно. Оставалось надеяться на негласный аппарат, который был задействован на полную катушку. Вечером позвонил Невельский  и приказал возвращаться. При повторной ревизии склада  гранаты нашлись. Но пока я не нагулялся  по Таллинну, который, кстати, раньше назывался Таллин, без второго Н в конце, и не напробовался  знаменитого ликера Вана Таллин и аперитивов  Томас и  Агнесс, корабль в море не вышел. Придя на свой корабль к вечеру, я милостливо разрешил выходить в родную базу. Кстати, хочу сказать, что видеть город изнутри, это еще полдела. Надо смотреть на него с моря. Поразительная архитектура, прекрасный  вид. Жаль, что сейчас им любуются моряки НАТО.
                * * *
            А  жизнь преподносила свои уроки. Ограниченность, заземленность оперативного мышления руководителей  периодически проявлялась в громких провалах. Так, командиром вспомогательного судна, предназначенного вывозить и топить в море отработанную регенерацию ( регенерация, вещество, используемое для очистки воздуха на подводных лодках) , был назначен молодой офицер, старательный лейтенант Плешкис. Наверное, он был единственным литовцем на флоте. Именно его надо было назначать на судно, почти бесконтрольно  ходившее по Балтике! Особый отдел не разглядел за его исполнительностью  и  хорошей выправкой дальние прицелы. Бывая в Вильнюсе  на концертах своей сестры, оперной певицы Плешките, скорей всего он был завербован  для  совершения акции  идеологической  диверсии. Эмиссары НТС толпами кружили в Прибалтике, почти открыто распространяя журналы  Посев и Грани. Сам Плешкис был родом из  небольшого литовского городка  Тельшяй. Затерянный среди литовских холмов, он хранил тайны  немецкой оккупации. Я был там по делу Плешкиса. Атмосфера недоговоренности, изоляции от внешнего мира, патриархальной жизни окружала меня и поездка не дала ничего нового, что мы не знали бы о Плешкисе. Да она и не могла ничего дать. Материал о Плешкисе я пытался получить от сотрудников литовского КГБ, которым, конечно, ничего не хотелось рассказывать о своих земляках.
           В 1966 году командование заметило старания Плешкиса и назначило его командиром судна с экипажем 9 человек из числа матросов срочной службы.  Несколько выходов в море усыпили так и непроснувшуюся бдительность контрразведчиков. Литовцы считались  хорошими  штурманами. А отклонение из-за курса объяснили туманом. Да и рация на судне барахлила, да и что случится на переходе  20 миль до района свалки химических отходов. В этот район нормальные корабли не заходят, а рыбаки не ловят отравленную рыбу. А на пустяковый сигнал о любви Плешкиса к уединению, приобретение им лоцманских карт шведского берега, которые он получил в секретной части бригады, никто не обратил внимание. Что, изучает шведский. Да попробуй отличи его от  литовского. Что, комплектует корабль  земляками. Да это правильно, лучше будет дисциплина.
               Словом,  очередной выход в море оказался последним. По какой-то причине старший помощник Плешкиса, мичман не вышел в море. Оперативный дежурный дал добро на выход. Уже через два часа, якобы блуждая в тумане,   корабль под руководством Плешкиса подошел к шведскому берегу и он объявил матросам, что они   заблудились из-за тумана. Необходимо спустить шлюпку и сойти на берег для регонсцировки. Так и сделали.
               На берегу Плешкис объявил, что они в Швеции и желающие могут остаться. Ни один, заметьте, ни один матрос не последовал за предателем.  Они вернулись на корабль, сделав одну лишь ошибку. Они не скрутили Плешкиса и не  закрыли его в каюте  потому, что не было среди них негласных помощников, проинструктированных на такие действия. Мне кажется, Плешкис сам был агентом КГБ и  сам получал задания на выявление изменнических намерений.  Кто дал санкцию  на его вербовку. Только начальник, поставивший галочку об успешной  вербовке  лица литовской национальности. Операботник был снят, начальник отстранен и отправлен вскоре на пенсию. А Плешкис в короткое время попал на учебу в Кембридж и по нашим данным посещал Прибалтику уже в чине полковника  ЦРУ. Ну, разве не поучительная история.
              Теперь, с учетом происшедших в стране событий, которые привели к развалу СССР и крушению научного коммунизма, самым правильным было бы сделать вывод, что измена Плешкиса, это глубоко  продуманная  акция  американской разведки. В последующее десятилетие  последовал ряд попыток угонов кораблей и самолетов. Сценарии их были одинаковы. Угонщики использовали уязвимые места в системе контрразведывательного обеспечения  объектов. А именно, те места, в которых система мер не могла сработать по причине неуязвимости изменников. Капитан 3 ранга Саблин – заместитель командира корабля по политчасти, угнавший БПК-большой противолодочный корабль.. Старший лейтенант Юрченко, угнавший  новейший самолет в Японию- заместитель командира летного звена по политической части. И заметьте объективно, все они выходцы с Украины.
              Длительное время по указанию полковника,  я организовывал работу по изучению  оставшихся в Лиепае связей Плешкиса. Его сожительница работала секретарем мера. Не она ли принимала участие в последующих событиях?  Не по ее ли наводке приобреталась агентура влияния  в Латвии и на довольно высоком уровне.
             Мой человек неоднократно бывал у нее дома, но выйти на тему возможного приезда Плешкиса в Лиепаю  он так и не смог, не имея от меня нужного разрешения. А мне его не давал полковник . Работа вяло топталась на одном месте. Не было активных мероприятий по перехвату каналов связи Плешкиса с Латвией и его родной Литвой. Не изучались его родственники, родная сестра знаменитая артистка Вильнюсской филармонии Плешките, его родители, проживавшие в дивном местечке в центре Литвы. Не изыскивались возможные подходы к Плешкису путем маршрутирования агентов на запад. Складывалось странное впечатление того, что простые моряки с судов загранплаванья могут выходить в иностранных портах и творить там невесть что, а вот агентов, которые работали бы на военную контрразведку среди них не было. Нам не давали их приобретать. А связь Плешкиса с Латвией была. Чекистами было перехвачено письмо из Клайпеды в адрес его бывшей сожительницы, в котором  Плекшкис, а кто же еще, грустно сообщал, что он был совсем рядом, но не смог приехать, потому что еще рано. Он- то дождался своего часа. Как, впрочем, дождался своего часа и полковник .
               Недавно в интернете набрал фамилию Плешкис в одном из поисковых сайтов. Изменников то оказывается, прославляют! Когда-нибудь наберу и Невельского.

                * * *
             Кстати, жизнь как бы вела меня по следам изменников. Попав уже в пенсионном возрасте  на Украину, в город Н, я узнал, что небеизвестный предатель и перебежчик Суворов, выходец из этих мест. Дом, в котором до 1996 года жил его отец, стоит на перекрестке улиц Энгельса и Советская. Не правда ли, символическое место. Будучи старшим лейтенантом, разведчиком с незначительным опытом, Резун, а именно такой была фамилия предателя, бежал, находясь в зарубежной командировке. Прорезался талант писателя. Книги Резуна настоящая  чушь. Если верить ему, а вернее ЦРУ, руками которого была написана вся суворовская болтовня, то получается, что России  надо было рухнуть еще до начала войны. А она, вопреки   здравому смыслу , выстояла.  Да еще на  полвека оккупировала Европу.
            В 1996 году отец Резуна умер. Сын на похороны не приехал, хотя в Украине ему ничего не грозило. Видимо, стыдно было за свою предательскую  жизнь.   
             А вот дом Резуна стоит. В годы перестройки какие-то демократы раскрасили его угол, нарисовав нос ледокола, рассекающего холодные волны. И никто, даже местное начальство, сейчас  уже не помнит смысл рисунка. Хотя и не смывает. «Ледокол» называлась первая книга предателя.
             Книги Суворова продаются на каждом углу, и ими уже никто не интересуется. Книги здесь вообще редко покупают. Не сбылось предсказание Некрасова.
             Маршрут моего троллейбуса проходит мимо дома Резуна. И, наверное, один только я, в его  переполненном нутре, знаю, почему  только нос ледокола рассекает нарисованные волны...
              Сам  “Ледокол” давно пропал без вести.

                * * *

               Мое противостояние с полковником Невельским  продолжалось. В 1976 году он вызвал меня из отпуска телеграммой и предложил выехать в командировку. Оказалось, что   в виде наказания мне было предложено осуществлять оперативный контроль за ОВМГ (Оперативной Военно-морской Группой ) на уборке урожая. Будучи в возрасте,  Невельский  видимо считал, что командировка на полгода в районы Кубани, Казахстана а затем Украины  будет для меня непосильным трудом.