А. П. Арапова не брала нас на арапа! II. Прод-е 5

                А.П. Арапова не брала нас… на «арапа»! (II)
                1.
                Огромная пушкиниана, в которой есть и легенды, мифы, фальсификации, - а по работам некоторых авторов в ней есть и своеобразные детективы! – смутила и меня. В общем, с шестого пункта моей статьи «А.П. Арапова не брала нас… на «арапа» - я тоже временно примкнул к названному жанру! О лаврах Дарьи Донцовой (псевдоним талантливой писательницы с её несколько ироничным отношением к своим героям), я даже, тогда, и не помышлял. А вынужден был временно примкнуть к названному жанру из-за того, что не мог найти, недели две-три, полное письмо барона ГУСТАВА ФРИЗЕНГОФ к А. П. АРАПОВОЙ. Оно было опубликовано: Красная Нива, 1929, № 24, стр. 10 (фр.).
                Замечу, что при поиске чего-то названное обстоятельство (или явление) встречается, на пути поисковика, довольно-таки часто. Сам убедился в этом! Когда интернет ещё отсутствовал, я иногда искал, «что-то», чуть ли не месяцами. Есть вполне определенные сложности поиска, «чего-то», и в интернете. Но я не буду на них останавливаться, чтобы не увеличивать объём статьи.
                Только выделю следующее. Полное письмо барона Густова Фризенгоф, к Араповой, я так и не нашел (может даже по причине, что неправильно ставил вопрос для поисковых систем!). Что, конечно, жаль. И что, особо выделю, можно исправить, если кто-то из моих читателей пришлет мне сноску, позволяющую дать, в предлагаемой статье, названное письмо. А нашел я, всего лишь, три небольших отрывка из названного письма. Что, СОВМЕСТНО с отрывком письма барона ШЕСТОГО пункта первой статьи, и составляет главный результат моего поиска. А отрывки таковы.
                ПЕРВЫЙ отрывок из письма барона таков: «Старый Геккерен написал Наталье Николаевне письмо, чтоб убедить ее оставить своего мужа и выйти за его приемного сына. Александрина вспоминает, что Н. Н-на отвечала на это решительным отказом, но она уже не помнит, было ли это сделано устно или письменно.
 Бар. ГУСТАВ ФРИЗЕНГОФ (со слов своей жены АЛ. НИК. ГОНЧАРОВОЙ) -- А. П. АРАПОВОЙ. Красная Нива, 1929, щ 24, стр. 10 (фр.)».
                ВТОРОЙ отрывок имеет следующий вид: «Ек. Ник. Геккерен вернулась в дом Пушкиных еще один раз, чтобы проститься со своей сестрой (Нат. Ник-ной), которая оставила Петербург через несколько дней после трагического события.
 Бар. ГУСТАВ ФРИЗЕНГОФ -- А. П. АРАПОВОЙ. Красная Нива, 1929, • 24, стр. 10 (фр.)». 
                ТРЕТИЙ  же отрывок таков: «Александрина (Гончарова), перед своим чрезвычайно быстрым отъездом в Полотняный Завод, после катастрофы была у четы Геккерен и обедала с ними. Отмечаю это обстоятельство, ибо оно, как мне кажется, указывает, что в семье и среди старых дам, которые постоянно находились там и держали совет, осуждение за трагическую развязку падало не на одного только Геккерена, но несомненно также и на усопшего. 
 Бар. ГУСТАВ ФРИЗЕНГОФ -- А. П. АРАПОВОЙ, Красная Нива, 1929, • 24, стр. 10 (фр.)». 
                Ещё раз особо выделю, что я названные отрывки не коллекционирую, а даю их с целью, чтобы и вы разобрались, потом, в блестящем анализе пушкиниста С.Л. Абрамович названного письма барона Фризенгоф к Араповой. Разобрались с анализом, главной задачей и целью, которого, было установление, талантливой исследовательницей, точной даты тайного свидания Дантеса с Н.Н. Пушкиной на квартире Идалии Полетики.
                Здесь же замечу, что я вышел, при поиске названного письма, и на относительно  хорошие, - обозначу их так! - сведения и, увы, на – чрезвычайно плохие. Поэтому начну с плохих известий, которые меня, если быть откровенным,  просто потрясли. А они таковы (даю небольшие отрывки из интернетовской статьи, на которую я случайно вышел при поиске названного письма).
                ПЕРВЫЙ отрывок: «Подлинник письма Густава Фризенгофа А.П. Араповой о последних, преддуэльных, днях в доме Пушкиных, написанное со слов баронессы Александры, нашли в огромной куче мусора за домом!». Комментарий В.Б. – Вот таковы мерзкие реалии «революций» и войн!
                Наиболее же сильно меня потряс ВТОРОЙ отрывок из интернетовской статьи. Однако прежде чем дать его вам, сообщу, что примерно такое же потрясение я испытал при создании поисковой книги «Тайный Пушкин – историк-обличитель».
                А отрывок из ВТОРОГО пункта ВОСЬМОГО раздела (Странная вещь, непонятная вещь) названной книги таков: «Особенно был бы ценен результат осмотра учеными, для установления истины,  захоронения самого Бориса Годунова. Ценен потому, что уже Пушкин даёт нам, через не раз уже упомянутые строки  его произведения: «На троне он сидел И вдруг упал: Кровь хлынула из уст и из ушей», прозрачный намёк на отравление, заговорщиками, выборного царя. Смотрите в Приложении к названной книге, к примеру, и статью Я. Кеслера «Английская Московская компания». Если ученые подтвердят, через соответствующие экспертизы, наличие яда в останках Бориса Годунова, то, следовательно, заговорщиками были убиты не только члены его семьи, но и  - сам выборный царь. Что приведет историков к пересмотру, ими, самого хода Смутного Времени  в Московской Руси.
                Непригляден же второй осмотр тем, что ученые обнаружили, в усыпальнице Годуновых, три скелета без черепов к ним. Об этом нам поведал по телеканалу ОРТ - совсем ещё недавно: после 4-го ноября 2005 года - академик Янин. Он, вспоминая этот осмотр, поведал  и о том, что черепа исчезли из усыпальницы из-за местных мальчишек, тайно проникших в усыпальницу  Годуновых и похитивших, из неё, названные  черепа.
                Черепа, которыми играли - как в футбол! Академик Янин отметил, в своем воспоминании, что это могли быть черепа Марии, жены Годунова и Федора, сына выборного царя. Святотатство, да и только. И всё из-за неуважительного отношения – к своей Истории. Дай  бог, чтобы ученые обнаружили, в усыпальнице, хотя бы как-то сохранившиеся останки царя  Бориса Годунова. А исследовать останки Бориса Годунова –  необходимо. Для выявления  истинного хода и развития Смутного Времени в России.
                И надо учесть при новом осмотре усыпальницы - судьбу самой Ксении Годуновой. Даже ещё по пушкинскому «Борису Годунову» - избежавшей смерти в последней сцене пушкинского сценического произведения».
                Сам же ВТОРОЙ  отрывок из интернетовской статьи имеет следующее смысловое содержание: «А сколько она (Пояснение В.Б. – Александрина Гончарова!) калачей пекла и яиц красила для традиционного майского праздника, который устраивала для детей: прятала корзиночки со всем этим в лесу и радовалась вместе с детьми, когда их находили. За всё это недавно её голову выбросили на дорогу, мальчишки пинали. Я нашла ее, вымыла. Бедняжка сиятельная пани, кому она в гробу помешала?!!».
                Как видите уже и сами, детектив у меня получился, в отличие от Дарьи Донцовой, печальный и мрачный. А по фактам, изложенным в книге «Тайный Пушкин – историк-обличитель», - и по только что выделенному отрывку из интернетовской статьи! – имеет и мерзкую реальность нашего бытия. На этом я с детективом и распрощаюсь. Только ещё раз выделю, что Смуты, «революции», войны, - как самое страшное Зло нашего бытия! - чаще сильнее всех хороших человеческих качеств, вместе взятых. Что, увы, реальность и наших дней.
                В следующих пунктах предлагаемой статьи я попытаюсь раскрыть, перед вами, чуть-чуть  лучшие сведения, о которых только что упомянул выше. Вот они и составят основное содержание предлагаемой статьи.
                2.
                В целях сокращения объёма статьи, попытаюсь выделить всего лишь ДВА вопроса из тоже огромнейшей темы.  Это анализ С.Л. Абрамович письма барона Фризенгофа к Араповой, цель которого было выявление точной даты тайного свидания Дантеса с женой поэта на квартире Идалии Полетики, и сам разговор, как вы уже знаете по шестому пункту первой статьи, об «охраннике» названного свидания. Ещё раз выделю, что и второй вопрос не так уж и прост, как может показаться на первый взгляд.   Начну с только что выделенного первого вопроса. И вот в каком направлении.
                ПЕРВОЕ, пожалуй, самое важное для меня, как исследователя. Главная суть его заключена в следующем. Я по настоящее время считаю, что не создал бы самостоятельную концепцию о политической расправе Николая I, над поэтом Пушкиным, обратись я, - как это сделали все, без исключения, пушкинисты, как прошлого, так и настоящего времени! – к пушкиниане.
                Ибо пушкинисты всех мастей и направлений просто бы смяли мой, пока ещё в то время, - то есть перед самим началом моего исследования наследия и биографии А.С. Пушкина! – ничем (то есть предположениями, домыслами, легендами, мифами, нелепицами и, даже, версиями уже нескольких поколений пушкинистов!) не засорённый мозг.  Другими словами, то есть просто и доходчиво для читателя, я начал названное исследование с совершенно чистого листа - белой бумаги.
                Ошибок было, при таком исследовании, - особенно в начале моего пути! -  множество. Но они - не были внесены в мои основные поисковые книги, так как я всегда критично относился к тому, что находил мой ум (это тоже одна из важных особенностей моего метода!). Да и искал я, совершенно не опираясь в то время на пушкиниану, главное, а именно: «За что убили Пушкина»? Может быть только мизерная часть, их, просочилась в мои ПОИСКОВЫЕ книги. Мизерная часть, которую я тоже постараюсь ликвидировать при неоднократном прочтении своих книг и статей.
                Здесь же выделю, что у меня постоянно идёт и доработка той или иной статьи, или книги (по книгам пока меньше!), что тоже приносит вполне определенную пользу как по повышению качества содержания статей и книг, так и, главное, к объективному раскрытию многих аспектов пушкинианы. Свежий пример-факт, тому, появление уже второй статьи по предлагаемой, мною, теме. Собираюсь я заново просмотреть, к примеру, и статью «Как Н. Н. Пушкину царь замуж выдал». Да и некоторые другие свои поисковые статьи, к примеру: «Заезд Дантеса к прусскому Вильгельму» и другие. 
                Кстати, о самом уме! Здесь я работал при поиске, особенно в начале своего пути, по принципу: что мышление (или ум!) подскажет! А человек мыслит, как известно, ежесекундно. Стремлюсь не отступать от этого правила - и в настоящее время, то есть когда приноровился, с появлением интернета, создавать, тоже поисковые статьи, в прямой связи со своим новым другом (то есть с интернетом!).
                В какой-то мере помогла мне открыть, тайное наследие А.С. Пушкина, и лётная практика, то есть вполне определенное «чтение», пилотом, множество приборов, находящихся на приборной доске самолета. А их, в кабине современного самолета, уже давно перевалило за тысячу. Причем «чтения» приборов, если выразиться по-современному, большей своей частью - в режиме экстрима. Или, другими словами, в режиме острейшего дефицита времени.
                Может быть, здесь положительно повлиял на меня, то есть на выделенное своеобразие моего мышления, и сам способ пилотирования любого самолета. А он, кратко, таков. Летчик при управлении самолетом БЕСПРЕРЫВНО исправляет как собственные ошибки по управлению самолетом, так и ошибки, преподносимые ему самим самолетом. Это он (самолёт!) только на стоянке – тих и смиренен, да и, во многих своих конструкциях, красив. С момента же НАЧАЛА взлета он превращается, для летчика, в могучую черную пантеру с её мгновенной реакцией.
                Но самое ГЛАВНОЕ своеобразие моего поиска тайного наследия А.С. Пушкина  заключено - в несколько другой особенности. Заключено в особенности, близкой, по своей главной сути, к только что изложенным особенностям моего мышления при поиске тайного наследия А.С. Пушкина.
                И заключено в особенности, от которой и я – уже в панике (читайте в качестве факта мою несколько ироничную, к себе, статью «Загубленные книги о Пушкине» по сноске:  http://www.proza.ru/2011/08/01/56 ), а уже несколько редакторов, пробывшие мои ПОИСКОВЫЕ книги «на зуб», приходили – просто в ярость! Приходили в ярость, заканчивающейся, как правило, выводом, что мои книги – не редактируемые (более подробно я остановлюсь на только что выделенном выводе, вероятнее всего, в конце предлагаемого раздела статья)! 
                А сейчас всё же попытаюсь объяснить главную суть – моего «преступления» перед редакторами и, через них, перед читателями! Другими словами, попытаюсь объяснить читателям само своеобразие моих ПОИСКОВЫХ книг. Хотя даже и не надеюсь получить, через своё объяснение, благосклонность читателей. Ибо читать ПОИСКОВЫЕ книги, в их первозданном виде, действительно не только тяжело, но и, в общем-то, затруднительно.
                Единственная рекомендация, - которой может воспользоваться, увы, не каждый читатель! – это читать ПОИСКОВЫЕ книги последовательно, то есть от их начала и - по их окончание. Другими словами, необходимо прочитывать, их, в хронологической последовательности. Или в последовательности, в какой их создал - исследователь. 
                А оно (своеобразие!) заключено в следующем. Всегда критично относясь, как вы уже знаете, к каждой возникшей у меня мысли, я, при создании той или иной ПОИСКОВОЙ книги, всегда не только немедленно выделял СТОЯЩИЕ мысли, но наиболее ценные, из них, даже РАЗРАБАТЫВАЛ (то есть развивал!). Другими словами, не только РАСШИРЯЛ их содержание до  объёма абзаца, но и «расширял» их, не так уж и редко, до  объёма пункта, раздела или даже до объёма главы книги!
                Причем, названные строка, абзац, пункт, раздел, глава, - исходящие из самого построения той или иной ПОИСКОВОЙ книги! – совершенно уже не вписывались в сам контекст создаваемой книги. Почему не вписывались в контекст или в главное русло книги?
                Да по самому, в общем-то, весьма своеобразному (более точно, наверное, хаотическому!) ходу мышления человека! Ходу возникновения мыслей, у человека, часто расположенных, как это ни странно, далеко от основного русла его дум. В какой-то мере ход возникновения мыслей сходен, у любого человека, с ходом возникновения мыслей у экстрасенса при его «говорильне» по предложенному ему вопросу. Ибо они часто не только не совпадают с предложенной, ему, темой, но и, не редко, очень далеки от обозначенной, для него, темы.
                Почему это происходило? И зачем мне это было нужно? И почему я работал, при создании ПОИСКОВОЙ книги именно так, а не иначе, то есть не по всем известном образцу СОЗДАНИЯ книг? Попытаюсь последовательно ответить на только что поставленные вопросы.
                По первому вопросу (Почему это происходило?) я, надеюсь, только что ответил. А вот по второму и третьему вопросу отвечу так. Возникшую ХОРОШУЮ мысль я считал необходимым – сразу же зафиксировать. Иначе она, как возникнув, может так же внезапно и исчезнуть. Главный же смысл ответа, у меня, таков: «Куй железо, пока горячо»! Другими словами, если появлялась ЦЕННАЯ мысль, то я, помня о «куй железо…», сразу же стремился и расширить её содержание.
                И здесь мне не так уж и редко помогал так называемый - «писательский кураж». Что я воспринимал порою, хотя и считаю себя атеистом, как явную помощь, мне, со стороны Великого поэта. Воспринимал так потому, что порою, то есть при довольно-таки длительном, да порою и мучительном, творческом и поисковом стопоре-застое, ко мне вдруг прорывался, - как-то самой собою! – огромный блок самой разнообразной информации. В основном - по тематике поиска тайного наследия Пушкина и по сопутствующему, этому направлению, тематике. 
                Виновато в этом было, на мой взгляд,  уже начавшееся, при создании поисковых книг, интенсивное прочтение, мною, самых разнообразных книг и статей, составляющих пушкиниану. А память у меня была, в то время, хорошей, да и, как у любого исследователя, очень цепкой. Именно за счёт только что названной цепкости, памяти, я и стал выхватывать из наследия Пушкина, при создании поисковых книг, то одну, то другую тему. Тему, так или иначе, но уже относящуюся - к тайному наследию А.С. Пушкина. И, позднее, темы к уже постепенно вырисовавшему, передо мною, тайному заговору Николая I против Гения.
                В итоге же только что раскрытой моей поисковой системы, - и способа раскрытия! - получалось следующее. Грубо, но точно, что ВСЕ мои поисковые мысли, в том числе и разработанные  мною ЦЕННЫЕ мысли (то есть уже специально расширенные мною), стали находится не в каком-то одном месте (конкретно: в какой-то книге!), а - в самых разных поисковых книгах. Особенно этим «недостатком» обладают, в раскрытых методе и способе поиска, первые две книги. Это: «Тайный Пушкин – историк-обличитель» и «Пиковая дама. Иго Самозванцев над Россией». 
                Относительно же указанной, выше, ярости редакторов и, как вы помните, их вывода о том, что мои книги – вообще не редактируемые, у меня тоже постепенно сложилось вполне определенное мнение. Главный смысл, его, заключен в том, что возникшие, после убийства Пушкина на дуэли, пушкинисты пошли по уже накатанному Николаем I, для общественности, пути.
                И оказались, идя именно по николаевскому «настилу», в некой замкнутой «информационной трубе». Точнее – в тупиковой, с обеих сторон, трубе!  Вследствие чего не только не смогли выйти из не объективной концепции П. Щеголева о возникновении дуэли Дантеса, с поэтом, по «плохим семейственным причинам Пушкиных-Гончаровых», но стали порождать, - и порождают по настоящее время, -  зачастую всё больше и больше легенд, мифов и – нелепиц! Их число стало, к настоящему времени, настолько большим, что уже сами пушкинисты перестали верить, не говоря уже о читателях, друг другу. 
                Остается только выделит следующее.
                Первое. Не редактирование книг, особенно первых книг, произошло потому, что при сложившемся у меня поисковом методе вполне определенная часть информации по тайному и открытому наследию А.С. Пушкина должна была сосредоточиться, у меня, по другим книгам, но - не сосредоточилась по ним!
                Второе, более важное. Мои ПОИСКОВЫЕ книги дали, в отличие от только что указанного пути, весьма искусно созданного Николаем I для петербургского света, хорошие результаты как по вскрытию тайного наследия А.С. Пушкина, так и по обнаружению и раскрытию николаевского заговора не только против А.С. Пушкина, но и против М.Ю. Лермонтова. Поэтому пусть редакторы – остынут! Да и их вывод, что мои книги – не редактируемые, тоже не состоятелен, ибо они не разобрались в главном: не разобрались в самом методе и способе поиска, исследователем, тайного наследия А.С. Пушкина.
                Поисковые книги, созданные на совершенно новом методе исследования пушкинского наследия и его биографии, редактируемые! Но необходимо всегда помнить, что они предназначены только для тех людей, которые хотят знать как,  по какому пути, - и через какой метод поиска! - шло обнаружение, исследователем, не только тайного наследия Пушкина-историка, но и николаевского заговора против него.
                Если и через только что изложенное пояснение главной сути нового  метода поиска  тайного наследия поэта, редакторы ещё не совсем поняли главной сути метода, предложенного мною, то даю ещё одно, уже самое конкретное пояснение для них.
                Примечание В.Б. - Не поняли они, мне кажется, что через этот же метод поиска мною были, не только обнаружены, но и раскрыты,  заговоры царя как против А.С. Пушкина, так и, позже, против М.Ю. Лермонтова.  А главная суть конкретного пояснения заключена в следующем.
                Нельзя редакторам в созданных мною ПОИСКОВЫХ книгах уничтожать  строки, абзацы, пункты, разделы, - и даже целые главы в поисковой книге! – которые не вписываются в общее русло, или в контекст, самой книги. Ибо именно через названную ликвидацию и уничтожается, редактором, сама суть созданного, исследователем, метода и способа поиска. Как с большой осторожностью необходимо подходить, редакторам, к укорачиванию длинных предложений в поисковой книге. Ибо и здесь можно навредить самому своеобразию поисковой книги. С внимание необходимо подходить, при редактировании поисковой книги, и к знакам препинания: к запятым, двоеточиям, точки с запятой, и прочее.
                Не следует редакторам увлекаться сокращением многословия поисковика в поисковой книге, ибо и оно - психологически обосновано в ней. Другими словами, и многословие является одним из слагаемых раскрываемого метода поиска. Так как через выделяемое многословие я как бы разгонял до определенной скорости и разогревал свой ум. Заставляя выходить ум, в его свободном «полете», в его «гулянии» по моему жизненному опыту, - и по знаниям творческого наследия и биографии А.С. Пушкина! - на поиск и захват СТОЯЩЕЙ, или даже ценной, мысли.
                Здесь же замечу, что через только что раскрытые определения я не восхваляю себя, а пытаюсь довести до читателя именно метод  поиска, с помощью которого и было найдено не только тайное наследие Великого поэта, но и раскрыт -  николаевский заговор против него.
                И ещё одно, уже диаметрально противоположное всему выше изложенному. Почему редакторы приходили в ярость при их попытках редактирования моих книг? Причина, в общем, простая. В данном случае (то есть при попытке редактирования) больше попали под «удар» редакторов первая и вторая поисковые книги. Ибо в них и было, как показалось редакторам, всё не по их образцу традиционного создания книг. Первая – «Тайный Пушкин – историк-обличитель». Вторая – «Пиковая дама. Иго самозванцев над Россией».
                Книги, в которых уже и заключалось  у меня, специально выделю, основное содержание тайного наследия А.С. Пушкина. Его (основное содержание тайного наследия А.С. Пушкина) вы можете прочитать по сноске: http://www.proza.ru/2009/05/05/46 для первой названной книги в  небольшой статье «Путеводитель по тайному наследию А.С. Пушкина», находящейся в начале названной книги.
                Особенно «чудовищной» показалась редакторам вторая книга. Ибо я стал выходить в ней, - помимо показа Екатерины II и её потомков (Павла I, Александра I и Николая I) как самозванцев! - не только на её дальнейших потомков, вплоть по Николая II включительно, но стал выходить, при её создании, на многие другие вопросы не только по Истории, но и - современности.
                Так помимо показа династических интриг, с помощью которых были  посажены на российский трон англичанами и пруссаками Ангальт-Цербстская и Александр I и были убиты при этом Петр III и Павел I, я стал затрагивать и многие другие вопросы. К примеру, темы: по возникновению и деятельности масонов, человеконенавистнической деятельности католической церкви (с её иезуитами!) при колонизации западноевропейцами всего остального Мира, возникновения первой и второй Мировых войн, возникновения в наше время «цветных революций», и т.д.
                А я именно через обозначенные вопросы уже напрямую связывал политическую Историю России, открытую нам историком Пушкиным, не только с дальнейшей Истории России, но и, уже, с современностью. И здесь мой ум (то есть мой метод и способ поиска!) «подсказал» мне единственно правильное решение: решение раскрывать Историю не только по Николая II включительно, но и затрагивать, уже, и современность! Специально выделю, что к моменту создания второй книги я уже обладал вполне определенными сведениями и по длительной династической интриге англичан и пруссаков по внедрению Ангальт-Цербстской в подножье российского престола. А поступил, несмотря на эти важные сведения, именно так, как подсказал, мне, мой ум.
                Здесь уместны, в качестве заключения второго раздела, и мои дальнейшие намерения. А они таковы. Попытаюсь опубликовать, в первую очередь, мои основные поисковые книги. Потом же, если будет здоровье и хорошие обстоятельства, я попытаюсь переделать поисковые работы. Попытаюсь переделать их в книги по всем известному образцу СОЗДАНИЯ книг, статей и очерков.
                Но я слишком увлекся - сопутствующими темами. Поэтому в следующем пункте статьи всё же попытаюсь перейти, наконец, к выбранной теме.   
                3.
                - А-
                Прежде, чем начать разговор об анализе С. Абрамович письма барона Фризенгофа к Араповой, цель которого было выявление точной ДАТЫ тайного свидания Дантеса с женой поэта на квартире Идалии Полетики, попытаюсь выделить следующее.
                ПЕРВОЕ. Подобным анализом я уже занимался в поисковой книге «Письма Дантеса. Исследования и материалы». (http://www.proza.ru/2009/06/01/438 ). Занимался как через комментарии Серены Витале (сокращенно СВ), к письмам Дантеса к Геккерну за 1835-36 годы, так и через свои пояснения и комментарии. Вот краткая схема этого анализа по некоторым дантесовским письмам.
                К Письму № 23 (Петербург. Апрель 1836 года, после 5-го числа).
                Комментарий СВ: «3. Ольга Винокентьевна Голынская, двоюродная сестра Нат. Ник. Гончаровой, сестра Любови Винокентьевны Борх (жена графа Иосифа Михайловича Борха, имя которого использовано в подписи анонимного пасквиля, присланного Пушкину 4-го ноября 1836 года). 1-го октября 1836 года стала женой Франсуа Веймара, французского литератора».
                Комментарий В.Б.
                На только что приведенном письме заканчивается вторая часть переписки Дантеса, уже отражающая, у кавалергарда, начало активной части николаевской компании по дискредитации жены поэта. Из только что выделенной части берет своё начало, или истоки, и николаевская компрометация Александрины Гончаровой и Екатерины Гончаровой, так как Дантес вошел в дом Пушкиных, 27-го января 1836 года, как претендент в женихи названных девушек.
                В выделенных, выше, письмах, Дантес – даже не упоминает о них (о двух старших сестрах Гончаровых!). Но компания по дискредитации сестер Гончаровых будет начата, Николаем I, через цепь: граф Нессельроде – Дантес и его сотоварищи по полку – Идалия Полетика (с момента переезда, Пушкиных-Гончаровых, на дачу) – великосветские кумушки типа девицы Мердер или Софьи Карамзиной, великосветские салоны типа г-жи Нессельроде, и прочее.
                В третьей (условной!) части переписки Дантеса, - относящейся уже к дуэльным событиям! – мы приведем только три письма Дантеса (к барону Геккерну и Е. Гончаровой). Три письма,  остававшиеся, - до опубликования их, в 1995 году, в петербургском журнале «Звезда»! -  неизвестными для общественности. Остальные письма третьей (условной!) части находится во многих трудах по дуэльной истории Пушкина (но находятся в них, по настоящее время, как бы в тени!). К сожалению, в предлагаемом, вам, разделе мы не будем их приводить. 
                Письмо № 24 (Петербург. 17 октября 1836 года), как и комментарии к нему, приведу полностью. Вот оно: «Дорогой друг, я хотел говорить с тобой сегодня утром, но у меня было так мало времени, что это оказалось невозможным. ВЧЕРА я случайно провел весь вечер НАЕДИНЕ с ИЗВЕСТНОЙ тебе дамой, но когда я говорю наедине – это значит, что я был ЕДИНСТВЕННЫМ мужчиной у княгини Вяземской, почти час. Можешь вообразить мое состояние, я, наконец, собрался с мужеством и достаточно хорошо исполнил свою роль и даже был довольно весел. В общем, я хорошо продержался до 11 часов, но затем силы оставили меня и охватила такая слабость, что я едва успел выйти из гостиной, а оказавшись на улице, принялся плакать, точно глупец, отчего, правда, мне полегчало, ибо я задыхался; после же, когда я вернулся к себе, оказалось, что у меня страшная лихорадка, ночью глаз не сомкнул и испытывал безумное нравственное страдание.
                Вот почему я решил прибегнуть к твоей помощи и умолить выполнить сегодня вечером то, что ты ОБЕЩАЛ. Абсолютно необходимо, чтобы ты ПЕРЕГОВОРИЛ с нею, даба мне окончательно знать, как быть.
                СЕГОДНЯ вечером она едет к Лерхенфельдам, так что, отказавшись от партии, ты улучшишь минутку для РАЗГОВОРА с нею.
                Вот моё мнение: я полагаю, что ты должен открыто к ней обратиться и сказать, да так, чтобы  не слышала СЕСТРА, что тебе совершенно необходимо с нею поговорить. Тогда спроси её, не была ли она случайно вчера у Вяземских, когда же она ответит утвердительно, ты скажи, что так и предполагал и что она может оказать тебе великую услугу; ты расскажешь о том, что со мной вчера ПРОИЗОШЛО по возвращении, словно бы был СВИДЕТЕЛЕМ; будто мой слуга перепугался и пришел будить тебя в два часа ночи, ты меня много расспрашивал, но так и не смог ничего ДОБИТЬСЯ от меня. Примечание Серены Витале. После этой фразы идет ПРИПИСКА вдоль левого поля. «Но, впрочем, тебе и не надобно было моих слов, ведь ты и сам догадался, что я потерял ГОЛОВУ из-за НЕЁ, а наблюдая перемены в моём поведении и в характере, окончательно в этом утвердился, а стало быть, и МУЖУ невозможно было не ЗАМЕТИТЬ этого же самого». И что ты убежден, что у меня произошла ССОРА с её мужем, а к ней обращаешься, чтобы предотвратить БЕДУ (МУЖА там не было). Это только докажет, что я не рассказал тебе о вечере, а это крайне НЕОБХОДИМО, ведь надо, чтобы она думала, будто я ТАЮСЬ от тебя и ты расспрашиваешь её лишь как отец, интересующийся делами сына; тогда было бы недурно, чтобы ты НАМЕКНУЛ ей, будто полагаешь, что бывают и более БЛИЗКИЕ отношения, чем существующие, поскольку ты сумеешь дать ей понять, что, по крайней мере, судя по её ПОВЕДЕНИЮ со мной, такие отношения ДОЛЖНЫ быть.
                Словом, самое трудное – НАЧАТЬ, и мне кажется, что такое начало весьма ХОРОШО, ибо, как я сказал, она ни в коем случае не должна заподозрить, что этот РАЗГОВОР подстроен заранее, пусть она ВИДИТ в нем лишь вполне естественное чувство тревоги за моё ЗДОРОВЬЕ и СУДЬБУ, и ты должен настоятельно просить ХРАНИТЬ это в тайне от всех, ОСОБЕННО от меня. Всё-таки было бы осмотрительно, если бы ты не сразу стал просить её ПРИНЯТЬ меня, ты мог бы сделать это в СЛЕДУЮЩИЙ раз, а ещё остерегайся УПОТРЕБЛЯТЬ выражения, которые были в том ПИСЬМЕ. Ещё раз умоляю тебя, мой дорогой, прийти на помощь, я всецело отдаю себя в твои руки, ибо, если эта история будет продолжаться, а я не буду знать, куда она меня заведет, я сойду с ума.
                Если бы ты сумел вдобавок ПРИПУГНУТЬ её и внушить, что….
                Пояснение Серены Витале:
                «Далее несколько слов не читаются. Дантес вымарал всю эту фразу, так что с трудом можно разобрать, только её начало, приводим его в оригинале», - здесь, на этом месте, С. Витале приводит вымаранную Дантесом фразу на французском языке. Далее она продолжает: «Возможно, что он так и не закончил свою мысль: сначала он зачеркнул написанное, а потом размазал ещё не просохшие чернила другим концом гусиного пера или маленьким перышком. Он так старательно вымарал это место, что теперь уже никакая – даже самая совершенная – техника реставрации старых рукописей не может восстановить испорченный текст. Каким именно образом он хотел «припугнуть» Натали? К чему он вел? К трагическому финалу -  «Я покончу счета с жизнью» - или к низкой прозе жизни, пригрозив, например: «обо всём рассказать мужу»? Этого мы никогда не узнаем, однако для нас не стало бы большой неожиданностью, если бы вдруг подтвердилось второе предположение». 
                Прости за бессвязанность этой записки, но поверь, я потерял голову, она горит, точно в огне, и мне дьявольски скверно, но, если тебе недостаточно сведений, будь милостив, загляни в казарму перед поездкой к Лерхенфельдам, ты найдешь у меня Бетанкура (2). Целую тебя, Жорж де Геккерн.
                Примечания Серены Витале
 1. Обоснование датировки дано в отрывке из книги «Пуговица Пушкина», в главе «Зачеркнутые фразы».
 2. Августин (Адольф) де Бетанкур – ротмистр Кавалергардского полка, однополчанин Дантеса.
                Комментарий В.Б.
                Одно из самых важных, на мой взгляд, писем Дантеса к Геккерну. Из  всей их переписке, разумеется. Ибо в этом письме есть и наличие дома Вяземских, в заговоре против Пушкина. И вскрывается, через письмо Дантеса, одна из целей усыновления, бароном Геккерном, бравого кавалергарда.          
                Вскрывается, к примеру, через строку: «ты расспрашиваешь её лишь как отец, интересующийся делами сына». И Дантес втягивает Геккерна, в этом письме, именно в сводничество. Так что Пушкин был прав и в ноябрьском, 1836 года, и в январском, 1837 года, своих «ругательных письмах» к Геккерну. Кстати, «ругательными» мы их называем потому, что они могли и не вызвать дуэли, ибо это – частные письма поэта (Да и поэт, в январе, вызова, на дуэль, не посылал.).
                Из только что приведенного письма видно, что Дантес не позднее 17-го октября, 1836 года, послал, Н.Н. Пушкиной, свое первое письмо. Вот факт: «…а ещё остерегайся употреблять выражения, которые были в том письме». Это письмо (первое) подтверждается, кстати, и фразой из письма, Дантеса, от 6-го ноября 1836 года: «…и откуда ты знаешь, что она призналась в письмах».
                Так что перед 17-м октября 1836 года письмо Дантеса, к жене Пушкина, реально существовало. Как был реально задействован Дантесом, в заговоре против Пушкина, и дом Вяземских. А на этом «дамском вечере», - назовем, его, так! – была хозяйкой – именно княгиня Вяземская. Протеже, которой был – сам Михаил Павлович, брат царя Николая I».
                Письмо № 25 <Петербург. 6 ноября 1836 года (1)>, как и комментарии к нему, тоже приведу полностью. Вот оно:  «Мой драгоценный друг, благодарю за две посланные тобой записки. Они меня несколько успокоили, я в этом нуждался и пишу эти несколько слов, чтобы повторить, что всецело на тебя полагаюсь, какое бы решение ты не принял, будучи заранее убежден, что во всем этом деле ты станешь действовать лучше меня.
                Бог мой, я не сетую на женщину и счастлив, зная, что она спокойна, но это большая неосторожность либо безумие, чего я, к тому же, не понимаю, как и того, какова была её цель. Записку пришли завтра, чтобы знать, не случилось ли чего нового за ночь, кроме того, ты не говоришь, виделся ли с сестрой (2) у её тетки (3) и откуда ты знаешь, что она (4) призналась в письмах.
                Доброго вечера, сердечно обнимаю. Жорж де Геккерн.
                Приписка к письму: «Во всем этом Екатерина (5) – доброе создание; она ведет себя восхитительно».
                Примечания Серены Витале
 1. Письмо датируется на основании содержания и того, что в этот день Дантес находился на дежурстве в полку.
 2. С Екатериной Гончаровой.
 3. У Екатерины Ивановне Загряжской.
 4. Н.Н. Пушкина.
 5. Екатерина Гончарова.
                Комментарии В.Б.
             1. Дантес до последнего письма переписки придерживался линии «безумной влюбленности», его, в жену поэта. Что позволит ему втянуть, в «дело Пушкина»: и Геккерна, - с выделенной точки зрения наиболее наглядно письмо № 24, в котором Дантес буквально втягивает, Геккерна, в «дело Пушкина»; и, что наиболее важно, Н.Н. Пушкину.
                «Безумная любовь» или «всепожирающая страсть» делали всё поведение Дантеса, по отношению к Н.Н. Пушкиной, - от начала и до конца лживое и лицемерное! – виртуальной достоверностью и реальностью сплетнической жизни петербургского света, делали саму дантесовскую «любовь», через сплетни, реальностью жизни, через сплетни,  света.
                Именно по только что выделенной «ценности» она (безумная любовь Дантеса к жене поэта!) и была взята, заговорщиками, за основу их активной части заговора против поэта. Именно через только что выделенное её свойство, дуэль Дантеса, с Пушкиным, и «наряжалась» в николаевскую «семейственность».
                Именно через это её свойство - неразличимость «разговорного» (Дантеса!) и реального, неразличимость истинного отношения Дантеса, к Н.Н. Пушкиной, с его лживой и лицемерной «любовью» к ней - и следует всегда выделять в николаевском заговоре против Пушкина.
                Первоначальный вид которой, или её стержень, и был выражен, как раз, в демонстративной «безумной любви» Дантеса, в его «всепожирающей страсти». И именно это её свойство, - неразличимость! – ещё раз выделим, определяло главную линию поведения, Дантеса, на заключительной стадии николаевского заговора.
                Здесь мы видим, что помимо одежды «семейственности», самое грязное и варварское преступление 19-го века, совершенное русским царем Николаем I через наёмного убийцу Дантеса, именно через «безумную любовь Дантеса маскировалось под некую деформацию истины. Другими словами, маскировалось заговорщиками, с юридической точки зрения, под не особо тяжкое преступление: маскировалось под преступление юнца-офицера, вызвавшего на дуэль, Пушкина, вся вина которого заключалась лишь в том, что он был охвачен «безумной любовью» к жене поэта.
             2. А, между тем, даже из последнего письма переписки, письма № 25, прекрасно видно, что Дантес не охвачен «всепожирающей страстью».  Пример тому: его двойная «игра»! Лживой страстью, прекрасно, кстати, видимой по его письмам от 17-го октября и 6-го ноября 1836 года.
                И, тоже, кстати, уже из только что выделенных, выше, писем прекрасно видно, что он «играет в любовь» и с Е. Гончаровой. Из рассказа воспоминания А.В. Трубецкого, 1887 года, нам известно, что он «играл в любовь» и с Александриной Гончаровой. А тайно сожительствовал, как нам уже известно по его переписке, с Идалией Полетикой. Изображал он «любовь», как вы уже знаете, и к молоденькой княжне Марии Барятинской. Какой он, однако, любви обильный!
                Итак, окончательный вывод по Дантесу, в связи с вводом его переписки в нашу работу, не только не изменился, но и с многих сторон дополнился. Дантес не «противник» (или оппонент) поэта, - как нас пыталась убедить Серена Витале! – а именно убийца Пушкина, к тому же – убийца наёмный, купленный.
                Причем, убийца и очень грязный, и – циничный буквально во всем.
                На этом можно и завершить переписку Дантеса, так как все письма кавалергарда, опубликованные С. Витале, мы изложили. Но предлагаемая вам работа, как вы уже знаете, гораздо шире рамок приведенной, здесь, переписки. К примеру, в книге «Тайное осквернение Гениев» мы затронули и тему враждебного отношения Николая I, к «Кутузовским дамам» и, в частности, враждебности Дантеса, работающего в унисон с царем, к Е.М. Хитрово, дочери Кутузова.
                Приведя, в качестве факта, выдержку из его письма под № 11 (смотрите письмо). В пояснениях Серены Витале есть и ещё одно письмо, подтверждающее его враждебность к «Кутузовским дамам», которое тоже ещё неизвестно многим читателям. Поэтому приведем и это письмо, присвоив ему последний номер дантесовской переписки». 
                Письмо № 26 (Петербург. Жорж Дантес – Е. Гончаровой. 22 декабря 1836 года). Вот оно: «Барон поручает мне просить вас о первом полонезе, а также о том, чтобы вы держались в стороне от Двора, чтобы он мог вас сыскать. Я и без вашей записки знал, что г-жа Хитрово конфидентка Пушкина. По-видимому, она никогда не изменяет своей привычки совать нос в дела, которые её не касаются. Сделайте милость, если об этом снова зайдет речь, то знайте, что г-жа Хитрово поступила бы много лучше, если бы вместо того, чтобы обсуждать поступки других, занялась бы собственным поведением, особенно в том, что касается приличий, материи, о которой она, по-видимому, давно забыла. …Досадно, что завтра утром у вас не будет экипажа. Но поскольку, я думаю, вы лучше меня знаете, чем вы располагаете для выездов, не моё дело давать вам советы. Но как бы то не было, мне не хотелось бы, чтобы вы испрашивали разрешение по всей форме у вашей дорогой тётушки.
                Примечание Серены Витале
                Само письмо – без даты. Мы датируем его 22 декабря 1836 года, поскольку оно содержит указание о бале, на котором Дантес не мог быть (По нашим предположениям он был болен.), но на котором должен был присутствовать двор. Мы предполагаем, что это был бал во дворце княгини Барятинской, который состоялся, как раз, 22 декабря 1836 года. Серена Витале.
                Комментарий В.Б.
                Как видите, и здесь враждебность Дантеса, к Е.М. Хитрово, - а, следовательно, и к Д.Ф. Фикельмон! – налицо. И этот факт свидетельствует о скрытой неприязни, Николая I, к чете Фикельмон (Смотрите – выше).
                Не ласков, - ещё не женатый Дантес! – и к объявленной на балу 17 ноября 1836 года, у дворянина С.В. Салтыкова, невесте: он не только отчитывает, её, но и неприкрыто грубит ей. Куда только делась – его «любовь»! Только после свадьбы, - и чуть-чуть перед нею! – он «побалует», Е. Гончарову, ласковыми любовными словами. Вот вам, в чистом виде, вся его «любовь». На этом мы и закончим разговор о переписке Дантеса».
                - Б -
                К настоящему времени у меня созрели и вполне определенные выводы, являющимися уже фактами,  по приведенным письмам  Дантеса. И они таковы.
                ПЕРВЫЙ вывод, основанный на письме № 24 и «дамском вечере» (назовем его так!) у княгини В. Вяземской от 16 октября 1836 года (читайте письмо с фразами: «ВЧЕРА я случайно провел весь вечер…»; СЕГОДНЯ вечером она едет к Лерхенфельдам…»!) таков. В виду того, что он был единственным мужчиной среди очень внимательных, к нему, дам, присутствующих на вечере у В. Вяземской (а она протеже Михаила Павловича, брата Николая первого!), он поостерегся даже подойти к жене поэта! Ибо присутствующие на вечере дамы уже знали, с лета 1836 года (когда Пушкины переехали на дачу!), о распускаемых им, совместно с его однополчанами и Идалией Полетикой, сплетнях о его сожительстве с Н.Н. Пушкиной.
                А у него перед «дамским вечером» у В. Вяземской ещё даже и не состоялось - объяснения с женой поэта! Хотя в предыдущих письмах (с 20 января 1836 года!) к Геккерну, он уже уверял барона, - и подготавливал его через вполне определенные письма! - что его объяснение, с женой поэта, состоялось (смотрите его переписку с Геккерном с 20 января 1836 года)!
                Здесь же можно смело предполагать, что он, развивая перед своими однополчанами сплетню о его сожительстве с женой поэта (смотрите книгу Н. Раевского «Портреты заговорили»), не раз выкладывал перед ними и свою сплетню об его объяснение с женой Пушкина (пример, тому, рассказ князя Трубецкого 1887 года! ).
                ВТОРОЙ вывод, тоже основанный на письме № 24, таков. Письмо Дантеса к Н. Пушкиной до 16 ОКТЯБРЯ 1836 года,* скорее всего, близко, по своему содержанию, к письму, переданного жене поэта через Идалию Полетику (о нём я попытаюсь поговорить несколько ниже). Свидетельства тому следующие фразы, взятые, мною, с письма № 24: «я потерял ГОЛОВУ из-за НЕЁ…»; «ещё остерегайся УПОТРЕБЛЯТЬ выражения, которые были в том ПИСЬМЕ…»; «…просить её ПРИНЯТЬ меня…»; «Если бы ты сумел вдобавок ПРИПУГНУТЬ её и внушить, что….».
                *Пояснение В.Б по письму Дантеса Н.Н. Пушкиной до 16 ОКТЯБРЯ 1836 года. - Но, наверное, с начала и до середины  октября этого же года! Ибо отставлять названное письмо далеко от дантесовского письма, переданного жене поэта через Идалию Полетику, не было в планах заговорщиков в виду самого возможного провала названных писем из-за большого, во времени, интервала между ними.
                Здесь возможна и более ранняя датировка этого письма. К примеру, по письмам старой девы и ОТПЕТОЙ сплетнице С.Н. Карамзиной, в которых она выделяет на вечерах и раутах, после переезда Пушкиных, осенью 1836 года в Петербург: и Дантеса, и Пушкина, и всех трех сестер Гончаровых. И именно в тональности сплетен Дантеса о его, - и Н.Н. Пушкиной, - влюбленности друг друга и уже, разумеется, ревности Пушкина.
                Никакой влюбленности жены поэта, в Дантеса, не было и в помине! Ибо здесь уже действовал план сестер Гончаровых, руководителем которого была именно жена Пушкина. Этот план Пушкин раскритиковал ещё до переезда старших сестер 17 октября 1834 года в Петербург, в квартиру поэта, через фразы: «все, то есть потенциальные женихи для старших сестер Гончаровых, влюбятся в тебя…»; «ты только будешь мешать своим сёстрам…». Однако продолжим разговор дальше.
                Здесь же особо выделю, что письмо Дантеса к Н.Н. Пушкиной до 16 ОКТЯБРЯ 1836 года тоже могло быть вручено, жене поэта, Идалией Полетикой. Или же, чуть ли не насильственно, самим Дантесом на одном из вечеров, балов, раутов СЕНТЯБРЯ  1836 года. Как, к примеру, Германном записки Лизавете Ивановне в «Пиковой даме»*!
                Пояснение В.Б. –  1. Судьба выделяемых, здесь, писем – неизвестна. Только А.П. Арапова что-то сочинила наподобие письма, в своих интересах и по её враждебному отношению к Пушкину! – исходя из письма от 14/26 марта 1887 года барона Фризенгофа к ней.
                *2. Смотрите начало третьей главы пушкинской повести с фразами: «…он схватил её руку; она не могла опомниться от испугу…; письмо осталось в её руке…».
                В этом эпизоде «Пиковой дамы» я, конечно, на истину не претендую! Только выделяю, что и Дантес в письмах к Геккерну с 20 ЯНВАРЯ 1836 года, - да и в письме № 24, - всё ещё изображает, перед Геккерном, свою «НЕУДЕРЖИМУЮ, ничем НЕ ОБУЗДАННУЮ, страсть» к жене поэта. Вследствие этого, - выделю: лицемерного изображения в обоих письмах ничем не обузданной  страсти к Н.Н. Пушкиной! - он вновь становится похожим на пушкинского главного героя – Германна!
                А по своей «настырности», то есть: по «непреклонности его желаний», «в дерзком упорном преследовании» (как вы увидите чуть ниже!), ярко выразившейся в николаевском заговоре против Пушкина в наглом и демонстративном возобновлении, им, ухаживаний за женой поэта уже в преддуэльные дни января 1837 года, он становится ещё более похожим на пушкинского главного героя: на пиководамовского Германна!
                Вот хотя бы несколько фраз из третьей главы пушкинского шедевра: «Но Германн не унялся;  Германн их писал (Кстати, тоже письма!), вдохновенный страстию…; в них (то есть тоже в письмах к Лизавете Ивановне!) выражались и непреклонность его желаний, и беспорядок необузданного воображения». Или по четвертой главе «Пиковой дамы»: «Итак, эти страстные письма (Комментарий В.Б. - опять письма!),  эти пламенные требования, это дерзкое, УПОРНОЕ ПРЕСЛЕДОВАНИЕ, всё это была не любовь»!
                И становится ещё более похожим, по только что выделенному его поведению в николаевском заговоре против поэта, на Пушкина-Германна, который УПОРНО ПРЕСЛЕДУЕТ в тайной «Пиковой даме» не «бедную воспитанницу (графини-императрицы Екатерины второй! И, как вы уже знаете по моим книгам и статьям, императрицы-самозванки!) Лизавету Ивановну», а императрицу Елизавету Алексеевну, жену императора Александра первого!
                Вот откуда истекает у царя-сценариста Николая I упорное преследование, Дантесом, жены Пушкина! И Екатерина II, - в начале, своём, в лице Екатерины Тизенгаузен, окончательно же - в лице Екатерины Гончаровой! - тоже будет сверкать, как вы уже знаете по моим поисковым книгам, в николаевском заговоре против Пушкина. Истекает, разумеется, через тайную подставу! Даже Дантес, - не говоря уж о многих других лиц и фигур в николаевском обширнейшем заговоре! - не знал об этой подставе. Он только беспрекословно выполнял, что ему приказывал делать граф К.В. Нессельроде и, через него, Николай I. Однако продолжим разговор о дантесовских письмах, к жене поэта, дальше.
                ТРЕТИЙ ВЫВОД. На мой взгляд, как-то проявилось содержание  дантесовских писем, к жене поэта, - и поведение самого Дантеса и сводничества барона Геккерна в николаевском четырехгодичном заговоре против Пушкина! – и в «ругательных письмах» поэта от 21 ноября 1836 года и 25 января 1837 года.
                Пояснение В.Б. - Пушкин же прочитал дантесовские письма к Н.Н. Пушкиной при объяснении с женой 4 ноября 1836 года! Да и  Дантес в письме к Геккерну от 6 ноября этого же года запрашивает у Геккерна: «…кроме того, ты не говоришь, виделся ли с сестрой у её тетки и откуда ты знаешь, что она  ПРИЗНАЛАСЬ в письмах».
                В качестве же фактальной иллюстрации приведу несколько фраз и предложений Пушкина, взятых мною из первого его «ругательного письма», от 21 ноября 1836 года, к обоим Геккернам. А они таковы:
                «Поведение вашего сына было мне давно известно; Я заставил вашего сына играть столь жалкую роль, что моя жена, удивленная такой низостью и плоскость его, не могла воздержаться от смеха;
                …поведение собственно Ваше было не совершенно прилично; Вы родительски сводничали вашему сыну; Это вы… внушали ему выходки и глупости, которые он позволил себе Писать; Подобно старой развратнице Вы сторожили жену мою во всех углах, чтобы говорить ей о любви вашего… так называемого сына;
                Я не забочусь, чтоб жена моя… слушала Ваши увещевания; чтоб сын ваш после своего отвратительного поведения осмелился обращаться к моей жене и… говорил ей казарменные каламбуры и играл роль ПРЕДАННОСТИ и НЕСЧАСТНОЙ страсти, тогда как он подлец и негодяй».
                Как видите уже и сами, в «ругательном письме» поэта налицо: и поведение обоих Геккернов; и Пушкин в некоторых моментах исходит именно из писем Дантеса к Н.Н. Пушкиной.
                Замечу, письмо – большое. Поэтому советую прочитать вам, его, и самостоятельно по книге П. Щеголева «Дуэль и смерть Пушкина, четвертое издание. Оно изложено пушкинистом на с. 152-153.
                ЧЕТВЕРТЫЙ ВЫВОД таков. Именно с дантесовского письма к Н.Н. Пушкиной до 16 ОКТЯБРЯ 1836 года четырехгодичный заговор против Пушкина начинает СТРЕМИТЕЛЬНО «одеваться», у императора Николая I, в одежду, как выражаются некоторые пушкинисты, «плохих семейственных причин и обстоятельств Пушкиных-Гончаровых». В этой ОДЕЖДЕ, то есть в одежде «плохих семейственных причин и обстоятельств Пушкиных-Гончаровых», - из-за которых якобы и возникла смертельная, для Гения, дуэль его с метким стрелком Дантесом! – называемый здесь николаевский заговор против Великого поэта существует, к сожалению, и в наши дни.
                Как в этой же одежде находиться и самый длительный, по времени, ШЛЕЙФ названного заговора: второе замужество вдовы Н.Н. Пушкиной, в 1844 году, - и вся жизнь этой чистой и прекрасной женщины! - за П.П. Ланского. Этот шлейф николаевского заговора впервые «озвучил», как вы уже знаете по первой статье, В. Соллогуб в своих воспоминаниях о его февральском, 1836 года, дуэльном инциденте с А.С. Пушкиным.  А он был, как известно по моим поисковым книгам и статьям, тоже в стане врагов поэта.
                Вот как я об этом писал в шестом пункте первой статьи: «Здесь же следует особо выделить и  воспоминание графа В. Сологуба о дуэльном инциденте с Пушкиным, в котором он говорит о том, что Н.Н. Пушкиной нравился П.П. Ланской. Вот хотя бы несколько строк из его воспоминания, в котором он затрагивает и П.П. Ланского: «Но присутствующие дамы соорудили из этого простого разговора целую сплетню: что я будто оттого говорил про Ланского, что он будто нравится Наталье Николаевне (чего никогда не было)». Стр. 356. Примечания к книге П. Щеголева «Дуэль и смерть Пушкина», издание четвертое. На высказывании В. Соллогуба я попытаюсь остановиться, в следующей статье,  ещё раз». Что я и сделал сейчас!
                И ещё одно по письму № 24. Из него отчетливо видно, что Дантесом было тем или иным образом передано жене Пушкина - всего ДВА письма. По просьбе же Дантеса, - да и Геккерн ОБЕЩАЛ Дантесу («Вот почему я решил прибегнуть к твоей помощи и умолить выполнить сегодня вечером то, что ты ОБЕЩАЛ»)! - видно, что он просил, у барона, ДВА сводничества. Вот как они выглядят по письму № 24: «Всё-таки было бы осмотрительно, если бы ты не сразу стал просить её ПРИНЯТЬ меня, ты мог бы сделать это в СЛЕДУЮЩИЙ раз». С учетом же двух «ругательных писем» Пушкина к барону Геккерну (ноябрьского 1836 года и январского 1837 года) сводничеств было, вполне возможно, ЧИСЛОМ ТРИ.
                А всё это отчетливо вычерчивает НАПРАВЛЕНИЕ к готовящемуся  Дантесом, совместно с Геккерном и Идалией Полетикой, свидания-провокации его с женой поэта на квартире Идалии Полетике 2 ноября 1836 года. После которого и стал возможен пасквиль Пушкину от 4 ноября 1836 года с объявлением, в нём, рогоносности поэта.
                Соблюдая традицию статей о Пушкине, введу для вас и само содержания пасквиля. Содержание пасквиля, присланного поэту, - и специально выбранному заговорщиками кругу вполне определенных лиц! - 4 ноября 1836 года по городской почте, таково: «Кавалеры первой степени, командоры и кавалеры светлейшего ордена рогоносцев, собравшись в Великом Капитуле под председательством достопочтенного великого магистра ордена, его превосходительства Д.Л. Нарышкина, единогласно избрали г-на Александра Пушкина коадъютором великого магистра ордена рогоносцев и историографом ордена. Непременный секретарь граф И. Борх».
                Почему я не говорю о «тесном карамзинском кружке», впервые введенным в обиход, кстати, графом В.А. Соллогубом (Соллогуб писал: «…письма были получены всеми членами тесного карамзинского кружка».), а говорю о специально выбранном, заговорщиками, кругу вполне определенных лиц? Да потому, что заговорщики, предвидя вполне определенный розыск поэтом автора (или авторов) пасквиля, в первую очередь обратился бы к Дантесу и к Геккерну. Ибо уже прочитал два письма Дантеса к Н.Н. Пушкиной.  Что он и сделал!  И что – жаль!
                На мой взгляд, пасквиль был вчерне подготовлен, по указаниям Николая I, графом К.В. Нессельроде. В беловом же варианте его завершил, как француз, Дантес! Выбрали заговорщики: и переписчиков пасквиля (чтобы отвести подозрение от обоих Геккернов!); и вполне определенный круг получателей пасквиля. Именно в только что изложенном материале и заключается мой взгляд на создание и рассылку, заговорщиками, пасквиля. И он – принципиально отличен от взглядов всех предыдущих пушкинистов.
                Остается только вам вспомнить анекдот писателя-доносчика Ф.Ф. Вигеля, дневниковая запись поэта  от 7 января 1834 года, о смерти Екатерины II (и отчетливый указ в нём на 1801 год: год убийства императора Павла I, подготовленного англичанами и пруссаками совместно с екатерининскими вельможами-масонами!). Анекдот, в котором было зашифровано, как вы уже знаете по моим поисковым книгам и статьям, «Императорское сообщение Пушкину»! Сообщение, главный смысл которого был заключён в том, что Пушкина будут ждать неприятные «сюрпризы» перед 6 ноября 1836 года. А это сорокалетие со дня смерти императрицы Екатерины Великой, то есть императрицы, которую Пушкин выделил, в тайной «Пиковой даме», в качестве Самозванца!
                4.
                - А -
                Итак, оба дантесовских письма, как и сводничества Геккерна, были НАПРАВЛЕНЫ на организацию этими людьми, с Идалией Полетикой, тайного свидания Дантеса с Н.Н. Пушкиной. Это - особенно важно в моих первой и второй статьях. Специального тайного свидания, при котором он, Дантес, рассчитывал взять жену поэта не только уговорами и угрозами, но и силой. Только чистая случайность, приход на громкий голос Н.Н. Пушкиной дочери хозяйки квартиры (Дочери не Идалии Полетики, а именно хозяйки квартиры, у которой Полетика с мужем и снимала квартиру. Здесь возможен вариант, что квартира снималась Идалией для любовных свиданий со своими поклонниками. В том числе и с Дантесом!), помешали этому мерзкому замыслу николаевских заговорщиков.
                Вот здесь я верю А.П. Араповой. Именно здесь она не брала нас на «арапа»! А создала эпизод из своего повествования на основе искреннего  воспоминания своей матери. Это, как вы знаете по моей ПЕРВОЙ статье, сам рассказ Н.Н. Пушкиной о подстроенном, Идалией Полетикой, свидании-провокации Дантеса с женой поэта. Повторю его, для соблюдения логики своего повествования, ещё раз:
                «Года за три перед смертью, Наталья Николаевна рассказала во всех подробностях разыгравшуюся драму нашей воспитательнице, женщине, посвятившей младшим сестрам и мне всю свою жизнь и внушавшей матери такое доверие, что на смертном одре она поручила нас ее заботам, прося не покидать дом до замужества последней из нас. С ее слов я узнала, что дойдя до этого эпизода, мать со слезами на глазах сказала: "Видите, дорогая Констанция, сколько лет прошло с тех пор, а я не переставала строго допытывать свою совесть, и единственный поступок, в котором она меня уличает, это согласие на роковое свидание... Свидание, за которое муж заплатил своею кровью, а я - счастьем и покоем своей жизни. Бог свидетель, что оно было столь же кратко, сколько невинно. Единственным извинением мне может послужить моя неопытность на почве страдания... Но кто допустит его искренность».
                Итак, конечная цель свидания Дантесом с женой поэта не была полностью достигнута (то есть свидание состоялось, но и только!). О чем свидетельствует и сам Николай I в письме от 3 февраля 1837 года к брату Михаилу Павловичу через слова «быв во всем совершенно невинна»*.
                Тем не менее, по тайному указанию графа К.В Нессельроде, идущего от Николая I (Император при многоступенчатом управлении заговором всегда оставался в тени!), сразу же после свершения свидания-провокации Дантеса с женой поэта, 2 ноября 1836 года, последовал от николаевских сообщников заранее подготовленный, ими,  пасквиль. Последовал пасквиль, полученный Пушкиным 4 ноября этого же года.
                *Пояснение В.Б. – Чтобы быть конкретным, приведу и краткое содержание названного письма (да и пояснения пушкинистов к нему): «Пушкин погиб и, славу богу, умер христианином (Комментарий В.Б. - В этой игре слов, основанной царем на его «записке карандашом» к поэту, Николай I прозрачно намекает, брату, и на свою радость по названному событию.). <…>. Сам сводничал Дантесу в отсутствие Пушкина, уговаривая жену его отдаться Дантесу, который будто бы умирал любовью…. Тогда жена Пушкина открыла мужу всю гнусность поведения обоих, быв во всем совершенно невинна (1)».
                Обязательно выделю к этому письму и пояснение пушкиниста, разбив его, для точности в подаче мысли, на первое и второе.
                ПЕРВОЕ выглядит так: «Отметим, что в этом кратком изложении истории дуэли Николай I говорит очень много о невиновности Натальи Николаевны».
                ВТОРОЕ неразрывно и напрямую связано с отсутствием не только у пушкинистов прошлого, но и большей частью современных пушкинистов, наличие николаевского заговора против Пушкина. Вследствие чего они начинают комментировать или пояснять, то или иное событие (или явление) с уходом:  в названную «плохую семейственность» (или как-то по-другому.).
                Вот факт: «Любопытно и то, что Николай I писал свое письмо, как будто имея перед своими глазами письмо Пушкина к Геккерну от 26 января. «Вы говорили, что он умирает от любви к ней, вы ей бормотали «отдайте мне моего сына» - в письме Пушкина; «Уговаривал жену его отдаться Дантесу, который будто к ней умирал любовью» - в письме Николая I. 
                А сестре он писал: «…скажи Вильгельму (мужу, принцу Оранскому) что…  на этих днях напишу ему об одном трагическом событии, которое положило конец жизни пресловутого Пушкина, поэта, но это не терпит любопытства почты».  Смотрите книга 2 «Дуэль и смерть Пушкина» П. Щеголева, четвертое издание, с. 197 и с. 303.
                Именно так Николай I через свидание-провокацию 2 ноября и пасквиль от 4 ноября и воплотил в жизнь уже названное, выше, «Императорское сообщение Пушкину»! Другими словами, воплотил в жизнь свои «сюрпризы», - ненавистному, ему, поэту! – точно перед сорокалетием со дня смерти Екатерины «Великой» (Екатерина II умерла, как вы знаете по истории, 6 ноября 1796 года.).
                Заключаю же только что изложенный материал – сразу по двум направлениям (не забывайте, что пушкинская «Пиковая дама» - ШЕСТИ ПЛАНОВАЯ!). Первое НАПРАВЛЕНИЕ – биографическое. Это интенсивная переписка поэта с графиней Д.Ф. Фикельмон. Переписка, по которой Пушкин-Германн, написав графине семь писем (их я выделил в пушкинском «календаре», специально вложенным, им, в Пиковую даму!), все же добивается, от неё, любовного свидания. Любовного свидания  с нею, в ночь с 23 на 24 декабря 1832 года, в её Салтыковском особняке (Смотрите календарь в книге «Пушкинские тайнозаписи», сноска: http://www.proza.ru/2009/05/28/991 ).
                Второе НАПРАВЛЕНИЕ - историческое. Главная суть его, в общем плане, та же! Другими словами, Пушкин-Германн и в этом пласте пушкинского шедевра добивается - ночного свидания! Только под «бедной воспитанницей Лизаветой Ивановной» (кстати, она «бедная воспитанница» потому, что патронаж над нею держит жестокая и властная Екатерина II) числится, у поэта, императрица Елизавета Алексеевна, жена уже умершего императора Александра I. Можете проверить первое и второе НАПРАВЛЕНИЯ по второй, третьей, четвертой и ПЯТОЙ главах «Пиковой дамы».
                - Б -
                Начну же второй подраздел четвертого пункта предлагаемой статьи со следующего, уже необходимого, пояснения. Начиная перед созданием ещё первой статьи, я долго мучился всевозможными комплексами перед: «акулами пера», а их в пушкиниане – тоже много; редакторами; «внимательными читателями»; и прочее. Ибо задумал раскрытие темы по одному из важных вопросов пушкинианы.
                И не придумал ничего умнее, как тему «А. П. Арапова не брала нас на «арапа!» (ибо она близко, практически непосредственно и напрямую, соприкасается с темой свидания-провокации Дантеса с Н.Н. Пушкиной 2 ноября 1836 года на квартире Идалии Полетики!). Да и фамилия «Арапова» вызвала у меня, тогда, ассоциативную связь с «арапом»! И, разумеется с пушкинским незавершенным произведением «Арап Петра Великого!
Вот под «флагом» названной темы я уже провёл, перед читателями, и свой метод раскрытия тайного наследия А.С. Пушкина (смотрите второй пункт предлагаемой статьи), а сейчас приступаю к попытке раскрытия основной темы названных статей. Удастся ли названная попытка – только вам оценивать и судить.
                ХХХ
                Начну же, её, с братьев Ланских. Чтобы окончательно, - или не окончательно! – закрыть тему, которой я, собственно, и прикрывался в предлагаемых, вам, статьях. Их было четверо братьев, служивших, не совсем одновременно, в кавалергардах. Это кавалергарды: Сергей, Павел, Петр и Александр. Попытаюсь дать краткую характеристику каждому из них. 
                В этой связи сразу же выделю, что все они, кроме Петра, второго мужа Натальи Николаевны, оказались, не достаточно рассмотрены, в пушкиниане, исследователями. Начну со старшего, по возрасту, Сергея. Сразу же выделяя, при этом, подходит ли каждый, из них, в «охранники», выделенного в статье, свидания. К примеру: по своему возрасту; по воинскому чину ПОЛКОВНИК или, даже, ГЕНЕРАЛ-майор. Ибо полковники и генералы уже не могли дружить, как точно заметил один из пушкинистов, с ротмистрами, ещё относящимся, в царской армии того времени, к МЛАДШЕМУ офицерскому составу.  Итак, старший из братьев – Сергей. В «охранники» свидания, стразу же выделю, НЕ ПОДХОДИТ по интернетовским статьям по нему. А они таковы:
                С.А. Панчулидзев "Сборник биографий кавалергардов".
                1. Сергей Петрович Ланской 1-й (потом 3-й), 1789 - 1832, из Новгородских дворян, сын Петра Сергеевича и Елизаветы Романовны, рождённой Лепарской, и старший из четырёх братьев Ланских, служивших одновременно в кавалергардах.
                Кроме того, существует статья С.А. Панчулидзев: Умер 22 мая 1831 года холостым и погребён на старом кладбище Александро-Невской лавры.

    
     Опубликовано Уланович С.Г. в Вт, 08/02/2011 - 13:04
Ланской 1-й (потом 3-й) Сергей Петрович
Даты жизни: родился —.—.1789 г., умер 22.5.1832 г.
Чин(ы) в 1812 г.:
Россия› По кавалерии› Штабс-ротмистр
Подразделение:
Малороссийский кирасирский полк
Кавалергардский полк
Кирасирские полки
Кавалерия
Российская Императорская армия
НАГРАДЫ:
Св. Георгия 4-й ст.
Св. Анны 3-й ст. "За храбрость"
Золотое оружие "За храбрость"

                Сергей Петрович Ланской 1-й (потом 3-й), 1789 - 1832, из Новгородских дворян, сын Петра Сергеевича и Елизаветы Романовны, рождённой Лепарской, и старший из четырёх братьев Ланских, служивших одновременно в кавалергардах.
                30 августа 1804 года Ланской из закорпусных пажей определён юнкером в Кавалергардский полк, 24 января 1805 года эстандарт-юнкером и 8 октября на походе произведён в корнеты. 16-ти летним юношей ему довелось принять боевое крещение под Аустерлицем, за что награждён орденом святой Анны 3-й степени "За храбрость". С полком же он участвовал и в кампании 1807 года. В 1808 году произведён в поручики.  Произведённый 12 марта 1812 года в штабс-ротмистры, он выступил в поход с действующими эскадронами и за Бородинское сражение получил Золотое оружие. 20 февраля 1813 года произведён в ротмистры. В Кульмском сражении не участвовал, так как был командирован в Варшаву для привода резервного эскадрона. Под Фершампенуазом он, "ударил на неприятельскую кавалерию, опрокинул оную и занял место неприятеля, потом собрал свой эскадрон под картечными выстрелами, атаковал орудие, действовавшее по нём, и взял оное", за что был награждён орденом святого Георгия 4-й степени.
                В 1816 году Ланской был произведён в ПОЛКОВНИКИ и 18 февраля 1818 года назначен командиром Малороссийского кирасирского полка, коим командовал до 25 апреля 1825 года, когда был уволен от службы за болезнью ГЕНЕРАЛ-МАЙОРОМ, с мундиром.
                Умер 22 мая 1831 года холостым и погребён на старом кладбище Александро-Невской лавры. С.А. Панчулидзев.
                Далее приводим отрывок из журнала "Рейтар". Атрибуция портрета С.П. Ланского. Уланович С.Г.
                "...Меня насторожило, что в облике офицера, покрое его сюртука, форме обер-офицерских эполет угадывается эпоха как минимум конца царствования Александра I, а из сведений сообщенных в этой книге видно, что Ланской командовал полком с 1818 года уже в чине полковника. Поэтому я обратился к другим источникам.
                Портрет был опубликован в "Истории Кавалергардов", в томе "биографии". В нем он был так-же черно-белый и значился как портрет Ланского С.П. Но зато в альбоме "Русский акварельный и карандашный портрет первой половины XIX века из музеев РСФСР. Москва. Изобразительное искусство. 1987 г." портрет был прекрасно воспроизведен в цвете и даже в правом нижнем углу ясно читалась подпись художника: "par A.R. 1829". В анотации к портрету указано, что на портрете изображен С.П. Ланской, хранится в Московском областном музее города Истра инв. N Оф-4021 и "иконографически определен" Шинкаренко И.П.
                На портрете изображен молодой человек в сюртуке из практически черного мундирного сукна на белой подкладке, воротник мундирного сукна (нельзя исключить, что черного приборного) с красной выпушкой. Металлический прибор белый. Гладкие пуговицы (орленые пуговицы появились с 26 декабря 1829 года) и обер-офицерские эполеты серебряные. Поле эполет из серебряной дерюжки, валик тройной, подбой красного сукна. Отсутствие введенных звездочек в 1827 году, указывает, что эполеты ротмистра. На воротник жилета надета лента прусского ордена "Pour le Merite" (черная с серебряными каемками). Сам знак ордена либо отсутствует, либо спрятан за борт жилетки.
                Ланской Сергей Петрович в 1816 году был произведен в ПОЛКОВНИКИ, а в 1825 году удостоин чина ГЕНЕРАЛ-МАЙОРА, следовательно изображенный в 1829 году на портрете ротмистр предположительно Кавалергардского полка никак не может быть Ланским Сергеем Петровичем.
                Нельзя конечно исключить предположение, что художник спрятанный под инициалами А.Р. взял изображение Ланского в молодости и по прихоти заказчика изобразил его в кавалергардском мундире, но в привычном для глаза современника виде. Нечто подобное мы можем видеть на портретах художника Доу, например Багратиона или Кульнева.               
     Библиография
     С.А. Панчулидзев "Сборник биографий кавалергардов". стр. 130. Москва. 2001.

                Ланской 1-й (потом 3-й) Сергей Петрович
Даты жизни: родился —.—.1789 г., умер 22.5.1832 г.
Чин(ы) в 1812 г.:
Россия› По кавалерии› Штабс-ротмистр
                Кроме того, существует статья С.А. Панчулидзев: «Умер 22 мая 1831 года холостым и погребён на старом кладбище Александро-Невской лавры». ЧЕМУ верить по дате смерти С.П. Ланского? Я отдаю предпочтение дате 1832год! И Сергей Петрович Ланской не подходит в «охранники» - по всем пунктам своей службы и биографии, в том числе и по дате своей смерти.
                ХХХ
                СЛЕДУЮЩИМ из братьев, по возрасту, Павел. В «охранники» свидания тоже НЕ ПОДХОДИТ по интернетовским статьям о нём. Вот хотя бы одна статья о нём и его службе и жизни с указанием, в каком году был произведен в полковники, в каком – в генерал-майоры и прочее:

Опубликовано Уланович С.Г. в Пн, 15/08/2011 - 00:34
                Ланской 2-й Павел Петрович
Даты жизни: родился —.—.1792 г., умер 25.1.1873 г.

Чин(ы) в 1812 г.:
Россия›По гвардии›Корнет
Подразделение:
Российская Императорская армия
НАГРАДЫ:
Св.Георгия 4-й ст. "За 25-летнюю беспорочную службу".
Св. Станислава 1-й ст.
Св. Владимира 4-й ст. с бантом
Св. Владимира 2-й ст.
Св. Анны 3-й ст. "За храбрость"
Св. Анны 2-й ст. с алмазами
Св. Анны 2-й ст.
Св. Анны 1-й ст. с Имп. короной
Св. Анны 1-й ст.
Св. Александра Невского с алмазами
Бриллиантовый перстень
Белого Орла
Красного Орла 2-й ст. с брилиантовой звездой (Пруссия)
Орден Вильгельма 2-й ст. (Нидерланды)

                Павел Петрович Ланской 2-й, 1792 - 1873, из Новгородских дворян, сын Петра Сергеевича и Елизаветы Романовны, рождённой Лепарской, и второй из четырёх братьев Ланских, служивших одновременно в кавалергардах.
                1 июля 1809 года поступил из закорпусных пажей юнкером в Кавалергардский полк. В 1810 году произведён в эстандарт-юнкера, 12 июля 1811 года в корнеты, 20 февраля 1813 года в поручики и 23 сентября в штабс-ротмистры, в 1817 году в ротмистры, в 1820 году в ПОЛКОВНИКИ. 15 декабря 1825 года назначен флигель-адьютантом.  29 сентября 1828 года произведён в ГЕНЕРАЛ-МАЙОРЫ, с назначением состоять при начальнике 1-й Кирасирской дивизии. В 1830 году назначен начальником резервных эскадронов гвардейской кавалерии и в том же году, 15 декабря, командиром Образцового кавалерийского полка. 17 апреля 1837 года произведён в генерал-лнйтенанты и назначен начальником 1-й Лёгкой кавалерийской дивизии и заведующим Образцовым кавалерийским полком. 24 октября 1848 года назначен командиром Гвардейского резервного кавалерийского корпуса. 30 марта 1849 года уволен за болезнью от службы, с мундиром и пенсионом полного жалованья, а через месяц (13 мая) вновь поступил на службу, с назначением состоять в распоряжении главнокомандующего действующей армией. 13 июня Ланской прибыл в главную квартиру Паскевича. 12 сентября был прикомандирован ко 2-му Резервному кавалерийскому корпусу, "для приобретения сведений и опытности по управлению войсками по части военных поселений", а 25 сентября назначен заведующим Образцовым кавалерийским полком. В 1850 году назначен  председателем Комитета, учреждённого для составления проекта ремонтирования кавалерии, 19 мая 1854 года командующий всеми резервными и запасными гвардейскими эскадронами и резервною бригадою 7-й Лёгкой кавалерийской дивизии, 18 января 1855 года командующим гвардейским резервным Кавалерийским корпусом и произведён в генералы-от-кавалерии (27 марта). 1 января 1856 года назначен членом Военного Совета, в 1862 году председателем комиссии для рассмотрения и обсуждения вопроса "по ремонтированию кавалерии и других относящихся к устройству этого рода войск", в том же году членом Комитета для обсуждения организации войск и инспектором войск, с оставлением членом Военного Совета. 19 февраля 1873 года исключён из списков умершим.
                Участвовал с Кавалергардским полком в Бородинском бою и награждён орденом Св. Анны 3-й степени "За храбрость". В сражениях: под Кульмом и награждёнорденом Св. Владимира 4-й степени, при Фершампенуазе и награждён орденом Св. Анны 2-й степени.
                Был награждён: 22 августа 1825 года орденом Св. Анны 2-й степени с алмазами. В 1827 году брильянтовым перстнем. В 1831 году орденом Св. Станислава 1-й степени.
      Библиография
      С.А. Панчулидзев "Сборник биографий кавалергардов". стр. 230. Москва. 2001.
                И Павел Петрович Ланской не подходит в «охранники» - по всем пунктам своей службы и биографии.
                ХХХ
                Не подходит в «охранники» тайного свидания, как мы уже выяснили в шестом пункте первой статьи, и Петр Петрович Ланской, второй муж Н.Н. Пушкиной. С целью сохранения логичности своего повествования приведу главную суть исследования пушкиниста М. Яшина, ещё раз. А оно, как вы помните, таково: «Пушкинист М. Яшин, обратившись к книге приказов Кавалергардского полка, установил, что с 19 октября 1836 года по 19 февраля 1837 года П.П. Ланской был в Черниговской и в Могилевской губерниях «для наблюдения при наборе рекрутов» (Яшин. Хроника № 8. Стр. 175.).  И примечание к  книге 1 «Дуэль и смерть Пушкина», П. Щеголева, стр. 383.
                Дам, как и по предыдущим братьям, биографию кавалергарда  П.П. Ланского. Да и с целью, что и Петр Петрович Ланской тоже по воинским своим чинам не мог дружить с Дантесом. А его биография, по одной из интернетовских статей, такова:
                Биография кавалергарда  П.П. Ланского.
                http://www.biografija.ru/show_bio.aspx?id=74220
                Ланской Петр Петрович — генерал-адъютант; род. 13 мая 1799 года, ум. 6 мая 1877 г. Получив домашнее воспитание, был зачислен в Кавалергардский полк юнкером, 25 июля 1818 г. произведен в корнеты и прослужил в полку около 25 лет; 23 апреля 1834 г. пожалован флигель-адъютантом Его Величества, 6 декабря 1834 г. произведен в ПОЛКОВНИКИ; в 1843 г. произведен в ГЕНЕРАЛ-МАЙОРЫ, с зачислением по гвардейской кавалерии, 9 мая 1844 года назначен командующим л.-гв. Конным полком и занимал эту должность десять лет; 7 ноября 1846 г. был зачислен в свиту Его Величества, в 1849 г. пожалован генерал-адъютантом, в 1853 г. произведен в генерал-лейтенанты с отчислением от командования полком. В 1859 г. был назначен членом комитета государственного коннозаводства, затем начальником гвардейской кирасирской дивизии, и вскоре начальником 1-й гвардейской кавалерийской дивизии, которою командовал до 1861 г.; исполнял неоднократно возлагаемые на него Высочайшие поручения по осмотру различных кавалерийских войск. Ланской 18 июля 1844 г. вступил в брак с вдовою А. С. Пушкина, Натальей Николаевной, урожденной Гончаровой. "Русская Родословная книга" кн. Лобанова-Ростовского; "Русский Инвалид" 1877 г., № 103; Анненков, "История Л.-гв. Конного полка". {Половцов} Ланской, Петр Петрович — генерал-адъютант, генерал от кавалерии, род. в 1799 г. Поступив в 1818 г. юнкером в Кавалергард, п., он всю свою службу до чина полковника включительно провел в этом полку. Ревностной образц. службой Л. обратил на себя внимание Имп. Николая I, который назначил его 23 авг. 1834 г. флигель-адъютантом. В 1843 г. Л. был произведен в генерал-майоры, а в 1844 г. назн. командиром лейб-гвардии Кон. п. Пожалованный в 1846 г. в Свиту Его Вел., Л. был назначен в 1849 г. генерал-адъютантом и в 1853 г. произв. в г.-л. Во время Восточной войны Л. был командирован в Вятск. губ. для сформ-ния ополчения. В 1856 г. он был назначен начальником 1-й гвард. кавалер. дивизии. Отчисленный в 1861 г. в Свиту, ввиду увольнения в продолжит. отпуск., Л. перешел к администрат. деят-ти и был назначен членом комиссии для разбора и суда по всем политич. делам. Произведенный в 1867 г. в генералы от кавалер., Л. был назначен председ-лем этой комиссии. Умер Л. 6 мая 1877 г. Пользуясь особым благоволением Имп-ров Николая I и Александра II, Л. отличался тверд. характером, строг. отношением к службе и редким прямодушием. Он был женат на вдове поэта А. С. Пушкина, Н. Н. Гончаровой. (Сборник биографий кавалергардов. Т. III). {Воен. энц.}
                Как видите уже и сами, П.П. Ланской: и по своей командировке, и по срокам получения Полковника и Генерала, не мог быть «охранником» Дантеса.
                В следующем подпункте я сделаю попытку создать хотя бы первичный рассказ по биографии Александра Петровича Ланского, сведения по которому в интернете, - в отличие от трёх старших братьев и к сожалению! - почти мизерные.
                Продолжение следует.