Глава 9. Всё, нет девушки

Глава 8.  «Ты у меня про Бермуды забудешь». http://www.proza.ru/2012/01/01/642

А  глупая, наивная Анька верила Катерине, верила во всём без каких-либо опасений и сомнений для себя, что бы Катька ни говорила. Просто искренне верила и доверяла Катерине, как никому на свете.
      Катя ушла. Татьяна Михайловна смотрела телевизор. Анька думала, ехать или нет. Наконец надумала, стала собираться, она уже надевала валенки, чтобы ехать к Павлу. Татьяна Михайловна вышла вслед за ней в кухню, коридора не было, из кухни — сразу же сени и крыльцо.
— Да куда ты собралась? С таким здоровьем дома сидеть нужно, — с материнской заботой произнесла Татьяна.
— Я к Пашке поеду, — тихо ответила Аня, она ещё три дня назад рассказала Татьяне Михайловне, почему Павел не желает с ней встречаться.
— Сидела бы ты лучше дома. Не искала бы проблем и не делала бы глупостей. Кошка скребёт на свой хребет.
— Не-е, я пойду, — совсем тихо произнесла Аня.
     Больше Татьяна Михайловна ничего не сказала, да что, собственно, говорить, она размышляла: «Аня ведь не десятилетняя девочка, институт закончила, работает. Что, дверь наключ запирать, что ли? Но меры нужно какие-то принимать».
     В автобусе Анна заметила своего терапевта, которая посмотрела на неё и по-грозила пальцем:
— Ох, Шантэль, — высокая и крупная по телосложению врач хорошо запомнила эту пациентку из-за красиво звучащей фамилии.
     Аня опустила голову и почти никак не реагировала, только сильно покраснела.
— Дома сидеть надо, у тебя больничный лист на руках.
— Но мне надо, — словно извиняясь, ответила Аня.


      Павел открыл дверь Анне, они молча смотрели друг на друга, затем Аня произнесла:
— Вот я и пришла, — в её голосе чувствовалась неловкость, — я могу пройти?
— Ну проходи, раз пришла.
     Павел был по-домашнему одет в спортивный тёплый костюм. Аня сняла пальто, Павел
его повесил в коридоре на один из гвоздей в стене.  Она сняла валенки и поставила у стены. Несмело прошла в комнату, она была у него в квартире впервые. Павел предложил
ей сесть на диван, который и был единственной вещью из мебели. Аня села рядом с ним и мгновенно прильнула к нему. Он обнял её за плечи правой рукой, левой уменьшил громкость у транзистора.
     Некоторое время молча сидели, потом он сказал:
— Не следовало тебе приезжать. Я тебе всё сказал.
— Я помню. Но я тебя люблю, — с нежностью и слезами в голосе произнесла Аня, — я согласна.
— Ты хорошо подумала? — с сомнением спросил Павел.
— Да. Я решилась. Может, что потом у нас изменится, — с надеждой Аня смот-рела в глаза Павла.
— Что у нас может измениться? Да, мы будем встречаться. Но жениться я на тебе никогда
не женюсь, — почти раздражённо произнёс Павел.
— Что ж, пусть будет так.

       Было уже поздно, одиннадцатый час вечера. Павел выключил свет настольной лампы, стоящей на стуле, заменяющем журнальный столик. Притянул Аньку к себе, она безропотно и послушно отвечала на все его действия. Он был необычайно нежен, ласков, словно хотел одновременно снять первую свежесть с нераскрытого цветка и сам этот цветок не сломать.

     Анька дрожала, словно по телу ползали мурашки, при каждом его поглаживании или прикосновении.
— Ань, ты боишься? — нежно спросил Павел.
— Да, — совсем тихо, по-детски ответила Аня.
— Тогда не будем.
— Нет, будем, — неуверенно прошептала Аня.
   Первая Пашкина попытка не удалась. Он страстно стал целовать Анну. Через некоторое время вторая попытка тоже не удалась. Он лёг на спину и обнял Аньку. В тишине и темноте они лежали, Анька ни о чём не думала, а о чём думал Павел, неизвестно.
— Слушай, может, не будем? — произнёс Павел.
— Будем, — сказав это, она прижалась к нему.
— Ну, как знаешь, — с этими словами он приступил к третьей попытке.
     Павел нежно и ласково гладил нижнюю часть живота и раздвинутые бёдра Ани, постепенно всё ниже и ниже наклоняясь. Потом он резко навалился на неё, схватил за плечи, и резкая боль пронзила всё тело Аньки. Постепенно боль притупилась, и тело Аньки откликнулось от слияния с любимым какой-то чрезвычайно радостной волной, которая охватила Аньку от кончиков пальцев до кончиков волос. У неё закружилась голова, Аня заплакала и застонала одновременно.
      Поднялись рано утром, ему на службу, а она домой. В этот день она к нему не при-ходила, у неё открылся сильнейший цистит. Татьяна Михайловна   по непонятной причине была  дома, затеяла стирку. Анька вошла, а Татьяна не произнесла ни одного слова.  Аня периодически бегала на улицу: удобства были во дворе. И тётка подумала: «Всё, нет девушки. Была девушка, теперь девка, вот и добегалась». Зашла соседка, мать Никитки, они с Татьяной Михайловной были слегка похожи: полные, но не толстые, с немаленькой грудью, с широкими бёдрами, но без животов. Татьяна, Нина и Анна вместе пили чай.  Нина Васильевна спросила Анну, глядя на её беготню:
— Ты что, Анька, носишься, живот прихватило?
— Нет, у неё цистит, — резко ответила Татьяна.
— Так тем более не бегай на улицу. Что там у тебя — бронхит или пневмония, да теперь цистит. Сидеть в тепле нужно, а лучше под одеялом с грелкой отлежаться.

Глава 10.  «Ты сама со временем поймёшь, почему». http://www.proza.ru/2012/01/01/1219