Кольцо с сапфиром

Сапфиры издавна считались символами мудрости, власти, победы и справедливости. Верховные жрецы Древнего Египта носили на груди украшения с сапфирами, на которых был начертан символ истины. В Откровении Иоанна Богослова сапфиром отмечена предпоследняя ступень пирамиды, ведущей к Небесному граду Иерусалиму. По мнению о.Павла Флоренского в сапфире можно видеть символ души, устремляющейся в вечность...
Видела я такой камень - реликвию в семье моей приятельницы.

Сначала эта реликвия на морщинистом пальце её бабушки не вызывала у меня никакого особенного интереса.
Бабушка у Али при родителях редко появлялась, а в основном сидела где-то в своей комнате, и я даже не знала, как к ней пройти.
Заходила я за Алькой, когда мы компанией собирались ехать в центр города, а ей не хотелось добираться одной.
Бабушка выходила откуда-то из-за поворота в конце коридора большой коммунальной квартиры, всегда в фартуке с карманом, где и покоилась обычно рука, увенчанная серебряным кольцом с синим камнем. Приглаживая другою рукой легкие, как пух, серебристые волосы, разлетающиеся от каждого едва ощутимого дуновения, она оценивающе оглядывала нас, и чаще всего молча удалялась на кухню или в комнату.
Но иногда она находила Алю легко одетой, или что-то ей казалось не в тон, и тогда она тихим скрипучим голосом выговаривала Альке свои замечания. Алька послушно повязывала предложенный шарф, или переобувалась, а иногда брала с собой маленькую сумочку на ремешке, которая держалась на запястье. Мне Алина бабушка всегда желала приятной поездки или доброго здоровья, а то и вовсе скорого возвращения.
Алька говорила, что я единственная, кому она вообще что-то говорит из приходящих к ним домой.

Когда Алька приглашала меня вместе готовиться к зачетам, пока родителей нет дома, бабуся поила нас чаем. Она неслышно проскальзывала в двери с заварным чайником и подставкой. Доставала из буфета чашечки с китайскими драконами, такую же сахарницу и конфетницу с дорогими конфетами.

Чай был необычно ароматным, а конфеты всегда такие, как я любила: шоколадные с тёмной начинкой и орешками или трюфели. Мы пили чай молча. При бабушке не хотелось ни о чем говорить, а бабушка сидела с нами за столом, предлагала ещё конфет или чаю, сама же не пила и не ела. Только сидела, сложив на столе старческие жилистые руки, и неотрывно смотрела куда-то в глубины своего сапфира.

Мне неловко было спрашивать у Али, почему бабушка такая неразговорчивая, тем более, что у меня мама была почти такою же, и я думала, что те, кто любит думать, вообще говорят мало.

Алька, выходя из квартиры, всегда как-то глубоко вдыхала воздух и становилась веселее и разговорчивее, чем обычно.

Однажды Алька мне в таком вот порыве радости и свободы призналась, что познакомилась с парнем из военного училища. И попросила меня пойти с нею к ним на вечер, потому что одну её не пускают родители.
Я пришла к ней в тот воскресный день пораньше, Алька при мне примеряла платья, чтоб я оценила, в чем же ей идти. И тут я вспомнила про бабушку, которую Аля всегда прежде слушала. Мне казалось, что бабушкины советы были неоспоримы.

Не успела я это озвучить, как в комнату неслышно проскользнула старушка, и мельком взглянув на внучку, поздоровалась со мной.
- Почему ты не нарядилась, ведь и ты идёшь на вечер? - спросила меня Алькина бабушка.
- Ну, я просто за компанию, мне незачем, - парировала я.
- Тебе как раз есть для кого нарядиться, а вот Алечке незачем, - проскрипела старушенция и поджала губы. Больше она слова не вымолвила. Достала из шкатулки, что стояла на трюмо, пышное кружевное жабо и протянула его мне.
Алька приложила жабо к круглому вырезу на моем темном платье и оно заиграло, заструилось. Настоящий шелк приятно коснулся шеи, и платье стало нарядным и одновременно неожиданно строгим.
- Ты похожа на учительницу в день учителя, - засмеялась Алька.
- Спасибо, мне так неудобно, - выдавила я неуклюже.
И тут бабушка положила на плечо Але руку, блеснул лучик камня. Аля как-то сразу успокоилась, и спросила у бабушки хорошо ли она оделась?

Бабушка кивнула, и достала для неё заколку из той же шкатулки, и в ней тоже был камешек, зелененький, спокойный. Он подходил к зеленой отделке на топ-жилеточке и к зеленым Алькиным глазам.
Так мы и ушли.

Танцы были уже в разгаре, когда мы приехали к училищу, молодой человек ожидал Алю у входа рядом с дежурными. Он поклонился, щелкнув каблуками и повел нас в танцевальный зал. Молодой человек усадил меня в откидное кресло, какие обычно бывают в кинотеатрах, а сам ловко подхватил Альку за талию и закружил в вальсе.
Я сидела растерянная в кресле и боялась пошевелиться. Но тут же, не успела я обвыкнуться в новой обстановке, как подошли ко мне два курсанта и, перебивая друг друга, предложили показать мне буфет, где есть лимонад. Наверное, я раскраснелась от смущения, поднялась из кресла, и стало очевидно, что один из молодцов был много ниже меня ростом, а с другим я была ровно плечо в плечо. Таким образом ухажер определился сам собой, и уже на следующий же танец меня пригласил.

Вечер подошел к концу незаметно. Алькин курсант вызвал нам такси и мы укатили домой, как светские дамы. В руке я сжимала бумажку с телефоном нового знакомого. В такси, отстегнув бабушкино жабо, я просила передать ей тысячу благодарностей. Алька звонко рассмеялась в ответ. И подмигнув, сказала, что её бабушка очень загадочная, и камень в её кольце волшебный, предсказательный.

Через несколько месяцев Альке поступило предложение замуж. Следовало распределение и отъезд на место службы. Я очень удивилась. Как же учёба? Как Алька, ничего самостоятельно не привыкшая делать и решать, будет жить где-то вдали от родителей и бабуси?

Но Алька приняла решение и они подали заявление в ЗАГС. Я и мой новый товарищ из училища были приглашены на роль свидетелей. У нас с ним и речи о свадьбе не шло. При первом же намеке я сразу объяснила, что у меня старенькая мама, которую я не смогу оставить никогда без помощи, одну.

Алькины родители каждый день её отговаривали, ругали и скандалили между собой, и только бабушка по-прежнему скользила по дому бесшумной тенью. Она накануне свадьбы вдруг поднесла Альке подарок. В бархатной коробочке лежало то самое старинное кольцо с сапфиром.
- Это тебе на свадьбу, внучка. Пусть хранит тебя от необдуманных поступков, - спокойно произнесла бабушка едва слышным скрипучим своим голоском.
- А как же ты?! - воскликнула Алька, сразу как-то побледнев лицом.
- А я больше ничем не могу тебе помочь, а себе тем более, - как-то загадочно произнесла старушка.

На другой день утром ко мне прибежала Алька вся заплаканная и сообщила, что свадьбы не будет.
- Почему? - поразилась я.
- Глупо выходить замуж только потому, что парню это необходимо для комфорта в глуши, - как-то спокойно произнесла Аля.
- А разве ты не любишь его? Ты же готова была все бросить и хоть в Арктику за ним?!
- Ага. Я готова была и не на такую глупость. А он? Он спокойный удав, готовый проглотить мою личность и не заметить.
Мне такие слова показались совсем не Алькиными. Она поправила прическу, и тут я заметила как на пальце у нее сверкнуло бабушкино колечко.
- А ты что же подарок-то не вернула бабуле, раз свадьбы не будет?
- А зачем ей?
- А здоровье? Ведь сапфир защищает от многих болезней, я читала после того, как бабушка твоя мне напутствие и жабо выдала на танцы - сказала я с улыбкой.
Алька задумалась, потерла пальчиком камень и, вздохнув, согласилась, что надо бы вернуть.

Через неделю мы все вместе провожали Алькиного жениха на восточные границы. И бабушка поехала с нами на вокзал в такси. Алька держалась молодцом, обещала писать, охотно фотографировалась. Были там и оба курсанта, что подходили ко мне на вечере в училище. Они вежливо посадили нас с бабусей в такси.
Как только такси отъехало Алька стала в голос реветь, а бабушка гладила её по волосам и говорила очень тихо, так что слова едва улавливал слух, хотя я сидела рядом:
- Плачь дева, плачь. Утихнет, заживет, новая любовь придет. Твоя настоящая...
На пальце её мерцало колечко, Алька затихала, такси мчало нас к дому.
Перед их домом я вышла из машины, подала бабушке руку. Она внимательно заглянула мне в глаза и сказала:
- Мал золотник, да дорог...

И я почему-то подумала про малорослого курсанта и вспомнила его печальные глубокие глаза.