По ком звонит колокол?

Глава романа-фэнтези "Путь к Центурии", не вошедшая в книгу. Изд."BookBox", ОЗОН, ЯндексМаркет, Wildberries            

  В  квартире ничего  не  изменилось  с  тех  пор, как     в  сентябре  он  покинул  её.   Всё  было  на  своих местах,  и  даже  дверь  на  кухню  осталась  всё  так же  чуть-чуть  приоткрытой,   как сделал  он,    уходя  и  мысленно  прощаясь    с  уютным,  дорогим  сердцу,  уголком.

 В  прихожей  тоже всё  было  без  изменений:   тапочки - его  и  Оли -  стояли  на  том  же  месте,   возле  шкафа-купе,   где  он  их  оставил,  тесно  прижав  друг  к  другу. 

"Странно…  почему  здесь  никто  не  бывает? -  подумал  Виктор,  зайдя  в  ванную. - Ведь  раньше,  до  моей  встречи  с  Олей,  это  была  их  совместная,  семейная квартира.  По крайней  мере,  родительская  спальня  здесь  имеется. -    Он  разделся,    вошел  в  кабину  гидромассажного  бокса,    подставил    тело  под   прохладные,  упругие  струи.   

 -   А  если  и  появляется  кто… например,  Олина  мама  или  специально  нанятая  для  этого  особа,   то  делают  они  это  чрезвычайно  аккуратно,  снимая  насевшую  вокруг  пыльцу…  и  ничего  не  меняя:  не  сдвигая  с  места  кресла,   стулья,  столы,  тумбочки,   не  перевешивая  полотенец  и   всё  возвращая на  свои  прежние     места…  даже    вот эти,   бритвенные  приборы, которыми  я  когда-то  пользовался.       

Почему  они  всё  это  так  тщательно  оберегают?  Сохраняют  память  о  наших  свиданиях  с  Олей?    Боятся  вторгнуться в  хрупкую  атмосферу  внезапно  возникшей  и  так же  внезапно  прерванной  любви  своего  необычного,  гениального   чада  ко  мне?     Умные  люди, значит,   они,  эти  упакованные  предки:   не  пытаются  вносить   свои  поправки в  наши  чувства  и  отношения,  не вмешиваются  и  не  торопят  нас  определиться  в    своих  чувствах. 

Возможно,  и  сами  хотят  присмотреться  к  нашей   необычной  любовной  истории,   понять -  насколько  прочно    связало  нас  это,  вспыхнувшее  внезапно,   физиологическое   влечение друг  к  другу.  А,  может,   просто  тупо тянут  время,  проверяя    меня?   Хотят   убедиться  в моей  абсолютной  бескорыстности, или,  наоборот,  в  тонком  расчете  предприимчивого ловеласа,  не  сумевшего  к  своим  26  годам  добиться  в жизни  ничего  путного  и    решившего, с большой  выгодой  для  себя,       использовать  внезапно  подвернувшийся,  блестящий  шанс?"

Освежившись  и приведя  тело  в порядок,  Виктор  вышел  из  кабинки, энергично  растёрся махровым  полотенцем,  с  удовольствием   нырнул  в  знакомый,  пахнущий  Олиными  духами,  полосатый   халат.

"Но   вполне  может  быть  и  так,   если  заглянуть  в  проблему  поглубже,  что   они  пустили  всё  на  самотёк  и  тихонько,      исподтишка,   наблюдают за  мною  на  расстоянии?  Чтобы  точнее   прикинуть:   сможет  ли  этот  смазливый  музыкантишка  достойно  продолжить,  в  качестве зятя,   начатое  могучим  папаней   успешное  дело?    Имеет  ли  он  необходимый   для    этого  коммерческий  талант  и       деловую,  организационную  хватку  будущего  финансового  воротилы  мира? 

 Да…  пожалуй,  это   тоже   не  исключено!   Но  как  бы  там  ни было,  ясно пока     лишь  одно:  не  вмешиваются  они  в   наши   амурные  дела,  как это  бывает  обычно  во  многих  других   семьях.  Не  торопят  нас  и  не  проявляют  никак  своего  отношения.   Ну,  и  слава  богу:   разрушить  хрупкий  замок  любви  значительней   легче,  чем  его  построить".

Подмигнув  нагловатому   плейбою  на  двери,  Виктор  вышел  из  ванной,  заглянул  на  кухню.  Ничего  не  изменилось  и здесь.  Поблескивая  идеальной   чистотой,     стояла    мебель,  вместительный хранитель  продуктов  Bosh,  старинный  медный  подсвечник;   сияли   белоснежной  чистотой  дорогие  английские   шторы,  обрамлённые  вверху  малиновой   накидкой  с шотландской  клеткой.  И  так же,     с   милой  улыбкой,   смотрел  не   него   со  стены  Олин  портретик.   

"Все  же  кто-то  бывает  здесь  -  это  факт,  если  ни  единой  пылинки  нигде  не  видно. -  Виктор   опустился   в  своё  любимое,  покрытое шкурой  белого  барса,  кресло, развернув   его   таким  образом,   чтобы    Оля  могла смотреть  на  него почти   в  упор.    Такое    соседство со  своим, дорогим   его  сердцу,   наброском   его  вполне  усртаивало.

 От  недавнего  сабантуя  в  шхуне  "Бим-Боль"  и  выпитого  спиртного  у  него  слегка  кружилась  голова.   Но   сейчас  это  не  мешало его приятному  состоянию,   а,  наоборот,   вносило даже   свой,  особый  аромат  в    обступившую  его  со  всех  сторон   атмосферу  воспоминаний  и  грёз. 

 "Ну  вот,  Оленька…  вновь  мы  с  тобой  здесь…  одни,  - усмехнулся  про  себя  Виктор,   неотрывно  глядя  в глаза  любимой.  -   Никто  нам  не  мешает  поговорить,  побеседовать,  вспомнить  обо  всём -  мы  так  давно  с  тобой  не  виделись…  Хорош  портретик,    ничего  не  скажешь,  да  только   нужна  ты  мне  сейчас  живая,  слишком  затянулась  наша  с  тобой  встреча.     Уже    Италия  позади,  и  новые  маршруты  вроде  бы  намечаются…  а  ты  всё  не  появляешься, всё  ждёшь  чего-то…   "

От    напряжённого  взгляда   в  одну  точку  у  Виктора    зарябило  в  глазах.  Он    слегка  прикрыл  веки.   

"И  сколько  это  будет  продолжаться,  мой  милый  воробышек?  Я  уже  через  многое  прошёл,  стараясь  приблизиться  к  тебе,  быть  понятней,  и  сам  старался  многое  осознать,  пропустить  через  себя,  свой  ум  и  сердце…  Думаю,  у  тебя  нет  особых  претензий  к  моему  пребыванию    в    палермской  темнице?  А  если  есть  - приди  и  скажи -  я  смогу  тебе  объяснить:  почему  не всегда,  возможно,  вёл  себя  так,  как  хотела  бы этого  ты. 

  "Мир  меняется,  и  мы  меняемся  вместе  с ним"  - эти  слова  я  написал  в  своей  записной   книжке   давным-   давно.   Да,  мир  действительно меняет  свой  облик прямо  на   глазах,    становится  другим.   Но,  к  сожалению,   перемены  эти  никак   не  помогают  нашему  сближению  с  тобой,  Олечка…     А  так  хочется  увидеть  тебя,  услыхать  твой  ласковый  лепет…    почувствовать  тепло  твоих   маленьких,  нежных   ладошек…  Где  ты  сейчас?..   У  родителей?..   Или  там, глубоко  под  землёй,  в  приготовленном  для  тебя   подземном  царстве?

 Возможно,  появились  новые  причины,  о  которых  я  не  знаю…   и это  заставляет  тебя  сохранять  излишнюю  предосторожность?  А  возможно…   Нет,  это  глупости…  быть  этого не  может!  Я  чувствую…  ощущаю  твою  любовь   постоянно,  где  бы  ты  ни  находилась…       Это  от  усталости  и слишком  долгого  ожидания…  я  позволил  себе  подумать,  что  ты  могла  изменить…   своё  отношение  ко  мне… 

Тогда  что  же  стало  причиной  этого  нового…  неожиданного  удаления?  Неужели  твоя  борьба  за  лучшую  жизнь  на  Земле  поглотила  тебя  целиком,  увлекла  настолько,  что  выйти  из  этой  сложной   и  опасной ситуации  ты  уже  не  в  силах?  Даже  ради  меня?..  А, впрочем,   Оля…  я,   кажется,  начинаю  говорить  ерунду…  устал  за  день…  извини.   

 Да  и  пирушка  эта на  шхуне…   сделала  своё  дело.    Ребята  все  молодые,  здоровые…  неудобно  было  отставать…   хотя  ты  знаешь  моё  отношение  к  таким     загулам…  Вот  и  притомился  немного,  Олечка…  язык  уже  еле  ворочается…  и  мысли  путаются…  Но ничего…  я  вот  сейчас…    отойду  немного…  отдохну...     и  мы  с  тобой…    я  думаю…   сумеем  ещё    пообщаться…  хотя бы  мысленно… "

Приятное  забвение  наступило  как-то  незаметно,  исподволь. Вначале  перед   глазами   возникло  пространство  с  широким,  солнечным,  свободным  полем   и    тёмной  полоской  леса  вдали.   Затем  стали, один  за другим,     появляться звуки  музыки.  Это  был  тихий,  еле  слышимый,    перезвон  колоколов.  Он   доносился    словно    сквозь   пелену   клубящегося  вокруг  него   тёплого,  приятно  ласкающего  тело,   тумана.

 Он  хочет   подняться  и  посмотреть  на  источник  божественных  звуков,  наполняющих  его  душу  умиротворением  и  покоем,     но    тело  не  слушается,  ноги  становятся тяжёлыми,  ватными,  абсолютно  не  подвластными  его  воле.   

 "Ну  вот…  вновь  со  мной  какая-то  ерунда  происходит…  - улыбается  сквозь  дрёму  Виктор,  не переставая  делать  слабые  попытки    взбодриться,  оживить    онемевшие  вдруг  члены,    заставить   их  двигаться.  -  Странная  это  квартира…  заколдованная  какая-то…  постоянно   в  ней  что-то  случается…   Ну,  понятно…  это Олины  штучки,  я  знаю…   А,  в  самом деле….   где  они,   эти  колокола?     Почему  я  их  не  вижу?..    Ведь  они…  где-то  рядом,  я  это  чувствую  …    и  мелодия  чудная…  не   забыть бы…" 

-   Это  я  играю,  Виктор  Афанасьевич…  специально  для  вас!  -  вдруг  слышит  он   звонкий  голос  Оли.  -   Мелодию  придумала    я   сама…  это  мой  первый  опыт   такой   сложной   музыкальной   композиции!  Правда,  хорошая?   Ну,  признавайтесь  скорей,  Виктор  Афанасьевич,   признавайтесь…  я   же  вижу -  вы  улыбаетесь!   

Виктор   делает  ещё  одно  усилие,  хочет  отыскать   взглядом Олю…  и  не  находит   её   ни рядом  с  собой,  ни   дальше,  в  поле.    А  звон   нарастает,  он  уже  совсем близко.  Явственно  слышны  переливы  высоких,  звонких    сопрано,  средних - светлых  и  густых,  басовых  нот.

-   Только  это  не  колокола…  как  вы, наверное,   думаете,  -  вновь  слышит  он  голос  невидимой  Оли,  а  специальный,  космический  виброфон!  Да,  да…  я  придумала  его  для  общения  с  моими  друзьями  из  других    миров.   А  не видите  вы  его  потому,  что     сделан     он  не   из  металла,  имеет  совсем  другую  физическую  основу   и  действует  по  принципу   магнетической   аккумуляции,  которая   подчиняется  моей  мощной  биоэнергии  и  воле. Происходит  сборка  необходимых,  мельчайших  микрочастиц  и  их  доставка в  центр  технических  матриц, из  которых  постепенно   и вырастает  вся,  задуманная  мною,  конструкция.

 По  тому  же принципу  создаются  и  начинают  звучать  мелодии.  Их   мельчайшие  частицы находятся  постоянно  среди  нас,   в   космической  электромагнитной   среде.  Я  просто  собираю  их,  дифференцирую,  превращаю,  благодаря  своему  абсолютному  слуху,   в    разные,  строго  выверенные  по  высоте,  хроматические  последовательности,  из  которых  потом создаю  мелодии  и красивые  гармонические  сочетания. 

Вот  одну  из  таких  композиций  с  пасторальным     уклоном,  вы  сейчас  и  слышите.    Этим  я  хотела  не  только  порадовать  вас,  дорогой  Виктор  Афанасьевич,   но   и  показать   одновременно -  как  устарела  вся  земная  техническая  оснастка  на  Земле!    Как  безнадёжно  отстали земляне  от  того  потрясающего  уровня  коммуникаций,  существующих  на  других  планетах  и  в  межзвёздных   галактиках. 

И  это  произошло  не  только  в  музыке,   промышленности,  возведении  домов  для жилья,  создании  средств  передвижения,      но  и   в   существующей  ныне  на  нашей  планете    финансово-экономической  сфере,  регулирующей  очень  важную  область  деловых    отношений  между  разными  странами  и  людьми.
 
Ну  и,  конечно же,    в     изуродованной    безбожным  враньём  и   чудовищным  лицемерием,   политике!  Но  иначе  и  быть  не  могло:   убогая  система  товарообмена,  основанная  на столетнем  господстве  в  мире  одной,   ничем  не  обеспеченной,  денежной   банкноты   породила  на  деловом  рынке  хаос  и  неразбериху, которые  и  привели   современную  цивилизацию  к  жуткой катастрофе.      

 Люди  мечутся,  бунтуют,   совершают  кровопролитные  перевороты  и  революции,  надеясь,  таким  образом,   вырваться  из   душной    финансовой  западни.  Но  это  лишь  усиливает  разброд  и   сеет  ещё  большую  панику  в  обществе!  Недавние  учителя,  инженеры,   учёные,   оставшиеся  без  работы  труженики  полей,  шахтёры,   рабочие заводов превращаются из  добропорядочных  ещё недавно  граждан  в  жестоких,  циничных   грабителей,  насильников, убийц,    аморальных,    потерявших  человеческий  облик,  личностей  и  откровенных  скотов.  Потому  что    чувствуют    неизбежность  гибели современной, зашедшей  в  тупик,  цивилизации.  Потому  что понимают свою  обречённость.   

Вот  почему  вы  слышите,  Виктор Афанасьевич,  эти  колокольные  звуки.   Помните…  у  Хемингуэя:  -  "Не  спрашивай,  по  ком  звонит  колокол:  он  звонит  по  Тебе".  Одна  уродливая  система  породила  другую,  полностью  уничтожившую  мораль.   В  своём  последнем  письме  к  вам,  Виктор  Афанасьевич,  я  приводила  по  памяти  слова  великого  Гоголя   о  том,  что  "гибнет уж земля наша не от нашествия двадцати иноплеменных языков, а от  нас самих;  что уже, мимо законного управления, образовалось другое правление, гораздо сильнейшее всякого законного. И никакой правитель, хотя он был мудрее всех законодателей и правителей, не в силах поправить зла, как не ограничивай он в действиях дурных чиновников". 

  И  вот  теперь  я  открою  вам,  Виктор  Афанасьевич,    один  свой,  маленький  секрет:    там,  в  Италии,   я  совершила  небольшой  подвиг  во  имя  того,  чтобы  навсегда  искоренить, наконец, это    зло  из  нашего,    славянского  мира.  И  теперь  у  меня  появилась,  наконец,  техническая  возможность  быстро  и безболезненно  избавить  от  этого   ужасного     порока   вначале    Россию,   а  затем,    возможно,    и  весь  мир!

 Именно  об этом  мы  договаривались    в  эти  дни  с   моим  дорогим  папулей,  за что  я  ему  очень  благодарна!     К  сожалению,    я   пока  не  могу сообщить  вам   подробности  этого  грандиозного  плана,  но  он  вполне  реальный  и,  главное,  полностью  финансово  обеспеченный! Могу  только  сказать,  что  уже  идёт   монтаж  сложнейшего    технического  объекта  с    применением модной  сейчас  и  очень  действенной,   в  плане   скорости  превращения  научных  формул  и  чертежей  в  реальные  конструкции, нанотехнологии.   

Этот  мощный,  невероятно  сложный,  социальный  проект,  подготовке   которого  я  посвятила  всю свою  предыдущую  жизнь,  наконец-то    будет  запущен.  .  И   я  уверена:    уже  в  ближайшие  годы   мы  добьёмся  первых - потрясающих   результатов,  которые всколыхнут  весь  мир.   
 Ну,  вот  и  всё,  мой  милый, дорогой,  мой  любимый    Виктор  Афанасьевич!  Я    появилась здесь,  чтобы  избавить  вас  от  грустных  мыслей  и  заверить:  вы  по-прежнему  остаетесь  самым  близким,  самым   желанным   и  дорогим   для  меня  человеком.   До окончания  этого,  тяжёлого для  всех  людей,    года  осталось  всего  три дня.   Но  я  обещаю  вам:     Новый,  2012-й,   год  мы  с  вами  обязательно   встретим  вместе!   

Где  и  как  это  случится,  я  сообщу  вам  дополнительно.  А  сейчас  я  растворяюсь…  ухожу  от  вас…  Со  мною  вместе  уйдёт  и   моя  музыка…  она ведь  звучит…  в  моём  воображении…  и лишь потом  проецируется…

Замирающий  звон  колоколов  неожиданно  прервался  бодрыми  звуками "Турецкого  марша"  Моцарта. Виктор  открыл  глаза,  оглянулся:  в  кухне   никого,  кроме  него,   не  было.    Звонок  в  прихожей  повторился.  "Неужели  Оля?". 

 Сердце  Виктора  учащённо  забилось.    Он    вскочил  с  кресла - на антикварном   циферблате  было  ровно   полдвенадцатого  ночи.   Выбежав в  прихожую,  он  хотел  было   сразу  открыть   входную  дверь.  Но  в  последний  миг  сдержал  себя  и   взглянул  на  светящийся,  расположенный  справа  от  двери,  небольшой  экран  видеоустройства.  На    мониторе чётко  виднелась       изящная,  стройная,  облачённая  в      модную  норковую   шубку,     фигура  улыбающейся…    Гали.

2025