7-XIV Ослепительная посланница жениха и снова слуг

                XIV
           Ослепительная посланница жениха и снова слуга от К.

  В своих носилках до конца не выспавшаяся – Шрамик бы поправила: не «до», а «из-за» – Присцилла по пути домой в лучах восходящего Божественного дневного светила обнаружила две вещи. Первое. Оказывается, ночной её партнёр не поскупился. А она-то думала, что уставшая, просто лёжа, сама не достигнув «Порнаса удовольствия» – ещё одно словосочетание, изобретённое для и благодаря Бестии – не удовлетворила должным образом эфеба. Значит, он думает иначе, считает, что партнёрша заслужила поощрение. Второе. Накануне Присцилла Младшая не заглянула в кошелёк Кезона, полагая, хотя он и показался ей тяжелым, что там обычное в подобных случаях – вот хотя бы как сейчас дар эфеба – серебро: сестерции или денарии. Отнюдь. Там лежали денарии, но золотые – ауреусы.

  Настроение патрицианки повысилось, и она уже не столь беспокоилась о разговоре с мужем. Которому, к тому же, приготовила подарок – прекрасный, богатой отделки латиклав. Вчера одним из её желаний на дневном пиру было обрести и примерить новую роскошную сенаторскую тогу. Сразу двое юношей, послав слуг к лучшим портным, довольно быстро его исполнили. В один латиклав, повелев именовать его «паллой», Муция переоделась прямо за столом. Но ненадолго, скоро разоблачившись и превратив его в покрывало на сдвинутых лежанках. И прямо на нём Ц… Другой, чуть-чуть похуже, зато оставшийся новым и чистым, без пятен вина и прочего, теперь также лежал в её октафорах.

  Супруг был уже в атриуме, собирался уходить.

  – Клянусь Матерью Амура, – после приветствия говорит ему изменница, – Лициний Макр, твой свирепый взгляд – это не к добру! Имею в виду, сам Юпитер-Громовержец не может так хмуриться и не позволит простому смертному, даже знатного рода, обладать подобным взором. Если бы не эгида моей иронии, ты испепелил мы меня, Гай. Так что остерегайся зависти и гнева Юпитера: как бы царь Богов не лишил тебя, моего благоверного, дорогого мужа…

  – Прекрати, Присцилла!

  – И это благодарность заботливой жене! Стараюсь предостеречь, предотвратить кару Всевышних… Я принесла в дом золото и серебро…

  – Прекрати, прошу!

  – Хорошо, Гай. Я послушная жена. Только одно, прежде чем пойду спать. Как твои успехи в зачислении в списки?

  – Полагаю, в следующем месяце или чуть позже. Во всяком случае, нужно подождать прибытия Принцепса. А в августе-сентябре многое изменится и у нас с тобой.

  – В лучшую сторону?

  – Да.

  – Рада твоим успехам. И потому приготовила тебе подарок. Если торопишься, примерь потом. Всего доброго, – Муция вручает латиклав супругу, целует его в щёку и проходит в сторону спальни.

  Поспав часа три, она по пробуждении посетила термы и ларарий, плотно покушала в прандиум и приказала носильщикам нести её на Викус Лонгус, второй дом от Альта Семита, то есть дом Гая Инстеана.

  Накануне поздним вечером за столом Руфина успела поведать об успехах в помощи своей тёзке. За день, не без энергичнейшего содействия Бестии, почти был устроен брак Глицерии и Дидия. Жених, познакомившись с обеими Корнелиями, пришёл в восторг и просил старшую помочь – не безвозмездно – уговорить родителей младшей, ибо те никак не ожидали от дочурки желания замужества. Бестия пригласила, будто на суд, в качестве почтенных лиц, консуляра и бывшего претора. Консуляру, Марку Аррунцию Аквиле, нужна была благосклонность одной влюблённой в Бестию юной барышни, а бывший претор – это Силан. Явившись этой представительной делегацией к Корнелию Меруле, деятельная Руфина добилась согласия его и супруги на брак дочери. К неотразимым чарам самой «посла» добавились респектабельный вид (со всеми регалиями) и поддержка мужей, облечённых ранее консульским и преторским достоинством. В итоге не только было получено согласие, но и назначена была уже на четвёртый день свадьба. Воодушевлённый успехом, энергией и обаянием посла, Дидий не только вознаградил её сверх обещанного, но и предложил не стесняясь пользоваться его гостеприимством. Узнать, каково оно у Гая Инстеана, Бестия пригласила свою любимую «нимфу».

  Хозяина не было дома, но он велел фамилии слушать домину Корнелию Руфину, как его самого, и влюблённые девушки замечательно провели день. Помимо обычного прочего, то есть кроме наслаждения столом, вином и друг дружкой, Аркесилай и Феодота, как они подписывались, отправили несколько записок Глицерии. Их ещё пуще разбирало веселье, когда они представляли, что вдруг бабушка Геренния прознает об этих подписях, переписке и вообще об их дружбе с её внученькой. Которой они, среди «обычного прочего», советовали, как вести себя, в частности, с мужем, «по-настоящему свободной патрицианке».

  В начале одиннадцатого часа Присцилла посылала узнать, дома ли Квинт: ответ был отрицательным. К концу этого часа она, как и предупреждала свою Феодоту, покинула её «ради любопытства и верности». Под «верностью» она подразумевала то, что собиралась провести после двух ночей вне хотя бы одну дома. Любопытно же ей было взглянуть на Кезона, «своего слугу».

  В полдень, выезжая из дома, Фабия снова увидела в тени колонны вчерашнего раба-посланца, менявшего воск на золото. Едва он шагнул к носилкам, сидевшая в них жестом остановила его и сказала:

  – Не сейчас, «Аргоубийца». Подходи на угол Викус Лонгус и Альта Семита в двенадцатом часу.

  К указанному месту и сделали от дома Дидия два десятка шагов носильщики, доставив туда свою молодую домину.


Продолжение здесь: http://www.proza.ru/2012/01/02/430


-----------------------
70) Парнас – гора в Греции, её вершина считалась одной из обителей Муз и Аполлона.
71) эгида – волшебный щит, подаренный Персеем Афине.
72) почтенные лица – приглашались на суд, дабы своим присутствием придать весомости одной из сторон.
Марк Аррунций Аквила – консул-суффект 66 г.
73) воск – т.е. церы.