7-XV К. счастлив, муж доволен

                XV

  Тотчас подбежал тот раб:

  – Светлейшая!..

  – Тебе, как и вчера, хозяин велел проводить меня к нему?

  – Да, госпожа. У меня ещё запи-…

  – Постой же! Я не спрашивала, есть ли у тебя ещё «запи». Велели вести – веди. Покажешь дорогу моему педисекву. Пошёл.

  Ехать пришлось совсем недолго, гораздо меньше, чем в полдень. По той же Альта Семита не более трёх стадиев, до Порта Салютарис. Небольшой новый дом впустил в свою дверь прекрасную фламину. В атриуме из-за стола поднялся немолодой невысокий мужчина. А оставив эвфемизмы, можно сказать и пожилой, и более, чем на голову ниже вошедшей. Его простое крестьянское лицо засветилось радостью, тёмные глаза заблестели.

  – Прошу вас, прикажите слугам скорее подняться, – обращается он к гостье, – там их удобно разместят.

  Фабия сделала знак, её рабы исполнили. Незнакомец приближается, наклоняется и целует край её платья.

  – Простите, вы не вольноотпущенник?

  – О нет, я квирит. Моё имя Кезон Попедий Румикс. Но зовите меня, пожалуйста, – он вновь лобызает столу, – просто Кезон.

  – Конечно, так вы будете ещё моложе. Вы, Кезон, сейчас так хорошо выглядите. Как меня зовут, вам известно. Рада знакомству! Можно мне где-нибудь присесть?..

  Слуги в атриуме так и не появлялись, и Румикс всё делал сам. Подвинул лежанку, поднёс столик, также вино, фрукты и мёд, рыбу и мясо: ни к чему из этого патрицианка не притронулась, помня о совете врача не есть на ночь глядя. Максимум, на что ещё, кроме лобызаний платья, решился в этот вечер Кезон, было пожимание кисти. С близкой к простонародной манерой речи он поведал свою историю.

  Его старшая, семнадцатилетняя, дочь, недавно прошедшая тавроболию, первый раз ходила вчера на женскую службу в храм Кибелы. Она сказала, что по обычаю отец должен её встречать. И вот Кезон, дождавшись дочку, среди множества других стоял, кушая печенье с селлистерний. И тут он был поражён и изумлён – он увидел потрясающую, чарующую и умопомрачительную девушку, услышал её волшебный голос, показавшийся неземным, и…

  Тут Фабия, извинившись, прерывает его, говорит «и прелестный смех» и декламирует по-гречески:

         Твой звучащий нежно
                Слушает голос
         И прелестный смех…

  Тогда Румикс признаётся, что не знает греческого. Что он просил своего раба-грека, Сикинна, которого и посылает к той, что полюбил с первого взгляда, написать красиво записку, рассказав верному слуге о своих чувствах. Кезон боялся, что знатная патрицианка не станет читать его простое и спутанное признание со множеством ошибок. Ведь она свободно говорила и благословляла консуляра, отца своей подруги – «А ведь то был Тит Секстий Вер Африкан, правда?». И сама возлюбленная столь благородная и знатная, с таким саном!

  Он узнал от дочери, что это была за жрица, стоявшая рядом с ними. Уже днём, в десятом часу, Кезон решился. Сильная настоящая любовь пришла к нему впервые. Необходимо было что-то делать. Жене, дочерям, фамилии он сообщает, что уезжает по делу – он негоциант – сам же, взяв преданного Сикинна и кое-какие средства, снял этот дом и стал молиться Венере. И вот его молитва услышана: божественная Присцилла посетила его убежище!

  Немного заскучав от – впрочем, показавшегося ей где-то даже милым – пожилого поклонника, Присцилла вежливо ссылается на строгого мужа, прощается и покидает Кезона Румикса, снова облобызавшего нижний край её столы. В носилках вновь был кошелёк не легче первого.

  Ещё не закончилась первая стража, а Фабия была у себя дома. Атриенсис докладывает, что Макр вернётся во вторую стражу. Стоит восхитительный летний вечер, и хозяйка решает организовать семейный ужин в перистиле. Пока он готовится и накрывается, фламина молится в ларарии. Возвращается её супруг, атриенсис просит пройти его во внутренний дворик и подождать за столом. Прелесть вечера, аромат курящихся благовоний, глоток вина заставляют уставшего, напряжённого Лициния Макра расслабиться и успокоиться.

  – Добрый вечер, дорогой Гай! Позволишь и мне выпить немножко? – лобызнув мужчине щёку, вошедшая хозяйка, одетая в короткую сирийскую тунику, без всякого белья, ложится напротив.

  – Вечер действительно замечательный, Присцилла. Вот так бы каждый день.

  – Ты, видимо, не столько о погоде, сколько?..

  – Да, о том, что жена дома, привечает пришедшего мужа, приготовила ужин. Давай выпьем за это, Фабия…

  Немного полежав и вполне мирно побеседовав за столом в перистиле, супруги перемещаются на ложе в свою спальню. Молодая жена чуть затягивает прелюдию, намекая мужу, что так ей приятно и хорошо. Затем садится на Макра лицом к лицу и медленно, наслаждаясь первыми проникновениями, начинает двигать своей попой. Присцилла решает попробовать сама контролировать возбуждение законного партнёра, раз он не умеет или не хочет сдерживаться. Её Ц…

  Первая неудача в указанном направлении несколько огорчает юную жену. Однако её не оставляют мысли, как бы и самой получать удовлетворение от мужа, и ему доставлять максимум удовольствия.

  – Милый, – ластится она к Макру, – о чём ты мечтаешь, какие фантазии у тебя, – нежнейше целует супруга в губы, – насчёт ложа любви… чего бы ты хотел?.. Не стесняйся, не бойся, я всё сделаю, милый.

  Возможно, муж краснеет, этого в темноте не видно, но отвечает не сразу и каким-то сдавленным голосом:

  – Хотел бы… в по-… в тво-… хочу тебя в анальное…

  – Ясно, дорогой. Всё ясно, Гай. А у меня следующая просьба. Если тебе не абсолютно безразлично, что я чувствую с тобой в постели, пожалуйста, избавляйся от щетины, будь нежнее, говори мне приятные слова и не торопись закончить один, милый. И, быть может, мне не придётся искать удовольствия с другим мужчиной…

  – Хорошо бы, Присцилла… Спокойной ночи, дорогая! – лобызнул Макр ланиту жену.

  – И тебе, милый Гай! – её губы касаются плеча, мочки уха, кончика носа и щеки мужа. – И тебе спокойной ночи!


Продолжение здесь: http://www.proza.ru/2012/01/02/455
------------------------