Ураган

               
        20 июня 1998 г. … Нет, я не ошибся, именно 98 г. Ровно год назад в этот день, в Москве был страшный ураган, погибли люди.… Где был я в это время? Хороший вопрос. И думаю, что на него   стоит ответить, и не просто ответить, а ответить очень подробно. Пусть меня судят потомки.

В то время я еще дружил с Ромой Б......м. В этот день он мне предложил вечерком прокатиться на машине, взял с собой жену, Ирину, а так же двух ее подружек Инну и Любу. Решили съездить на Волгу, в Бор, к роднику. По пути купили бутылку водки, «Исток», взяли с собой две гитары, Инна свою, а я свою.

До этого дня, наверное, с месяц жара стояла, если не два, а вот к этому вечеру что-то тучки набежали. Брат с отцом на  машине уехали в Москву, по-моему, даже так было, они повезли хорошую знакомую на поезд, она к родителям на Украину поехала. О, интересно, и сегодня утром она уехала туда же, как и год назад.

Приехали мы к роднику, насобирали сучьев, дров, и развели костерок. Посидели, песни попели, как по очереди, так и хором. Шло время, водку допили, поговорили о том, о сем, на улице стемнело. Костер догорал, как–то кругом стало тихо, будто все замерло.…

Вдруг начал накрапывать дождик, гитары убрали в чехлы, положили их в машину. Чтобы народ не соскучился, Рома решил включить музыку. Начались танцы, потанцевали, и решили, чтобы просто так не мокнуть под дождем, нужно искупаться.

Ромка с Иркой от этой затеи сразу отказались, а мы начали раздеваться. Купальные плавки были только у меня. Инна с Любой были в нижнем белье, Инна в белом кружевном мини-бикини, а Люба, почти в таком же, но только в черном. Они между собой очень интересно контрастировали, Инна – темненькая, в белом, Люба – светленькая, в черном.

И подбросив в костер сухих еще дров, начали танцевать под музыку «Нова менко», испанская, горячая музыка акустических гитар. Если описать чувства, которые посетили меня в тот вечер, то получится портрет влюбленного идиота, которого угораздило влюбиться сразу в двух женщин.

Ну, конечно слово «влюбиться» – это очень громко сказано, скорее подойдет формулировка: «кобель, возбужденный телами двух симпатичных сучек».

Мое возбуждение росло по мере того, как Инна с Любой танцевали горячий танец вокруг костра, в эротичном ансамбле сексуальных плавных линий, бликов от огня на влажных ягодицах и грудях, полутеней на изгибающихся спинах, и тонких пальчиков на подрагивающих в такт музыке плоских животиках.

Нас троих переполнял дикий экстаз! Пошел хороший ливень, их мокрые тела были похожи на античные мраморные статуи, ожившие, оттаявшие от языков пламени.

Все-таки музыка кончилась, и мы втроем решили искупаться. Вы никогда не купались в грозу с двумя не лишенными страсти и наделенными обольстительной привлекательностью, представителями противоположного пола? Если нет, то вы вряд ли в полноте способны понять мое внутреннее и внешнее состояние.

Кругом непроглядная темень, разрывающаяся на кусочки беспорядочными вспышками молний, внизу вода, сверху как из ведра, и вспышки, вспышки, ослепительные вспышки природного электрического света в тысячи мегавольт!!!

Подводные ласки с обеих сторон сводили меня с ума. Нежные объятия, как бы невзначай легкие касания гладкой кожи, громкий смех, заглушаемый раскатами грома и свежее дыхание у самых губ…

Мы резвились как дети, плескались, брызгались, забыв обо всем на свете. Я  обеих катал на своих плечах, кружил, нежно брал их своими руками за интимные места между ног, толкал впереди себя, бегая по дну с такой скоростью, на которую хватало сил.

Вода была удивительно теплой, выходить на берег не было никакого желания. Однако все когда-то кончается, пора было ехать домой. Костер опять почти догорел, чтобы немного обсохнуть и согреться, решили еще сучьев наломать.

Инна как-то все в стороне держалась, задумчивая такая, зато Люба не отставала от меня ни на шаг, честно признаюсь, ее открытость и дружелюбность меня притягивали больше, чем Иннино загадочное состояние. Глядя на нее, у меня по спине пробегала струйка холода.

Мы, с Любой не сговариваясь, пошли вместе искать пищу для костра. Забрели в какое-то болото, ноги утопали в грязи выше колена, и смех и грех, вымазались в этой грязи по уши.

Люба завязла в этой трясине окончательно, позвала меня на помощь, кое-как добрался до нее, выдернул из чавкающего месива, она обняла меня сзади за шею, и легла мне на спину, подогнув ноги, и как бы нечаянно, ерзая у меня на спине, нажимала своим лобком на мой крестец. Я это отметил. Мне было приятно.

 Когда выбрались из грязи, она слезла с меня, я повернулся к ней, и мы поцеловались. Поцелуй был долгим. Я уже не помню, как, но вместо ее губ у меня во рту оказался сосок ее левой груди, она тихо стонала, обнимая мою голову, слегка, ласково прижимая к себе.

Сколько бы это длилось и чем бы закончилось, не могу сказать, т.к. нас окликнула Инна, и сказала, мол, пора ехать, уже поздно. Мы с Любой пошли опять в речку, отмыться от грязи.

От того, что произошло, внутри меня все колотилось, казалось, что сердце прыгает от одного бока к другому, вверх и вниз…

Помогли друг другу спуститься по крутому склону, зашли в воду, и обмывали друг друга, то, брызгаясь, то, поглаживая ладонями. У самой кромки воды мы с Любой упали, я лег на спину и притянул ее к себе, она легла на меня, и мы опять целовались, вот так,  лежа в воде, у берега, она села на мои бедра верхом, ее лифчик соскользнул как будто сам собой, и опять, ласки, и туман…

Я уже точно не помню, но Люба, задавала  мне какие-то наводящие вопросы, которые живо будили мое и без того бодрое желание, Смысл их был приблизительно таков: « люблю ли я секс, хотел бы я расслабиться, и как я смотрю на возможность любви с двумя женщинами ».

 Она так распалила мое воображение, что я чуть не овладел ею прямо на этом месте! А она, нежно меня, останавливая, спрашивала   взволнованным шепотом, прикидываясь невинной девочкой: «Что ты делаешь?! Опомнись! Ты, что, действительно так меня хочешь?! А знаешь ли ты, что за все надо платить? Чем будешь платить ты? Знаешь ли, сколько и чего я стою? Моя цена может оказаться для тебя очень велика, способен ли ты ее оплатить?

Честно признаюсь, на мгновение я испугался, и в момент испуга вспыхнула такая яркая молния, и так близко, что я чуть не ослеп и не оглох. Зайчик, который я поймал от этой гигантской электрической дуги, в моих закрытых глазах  явно складывался в негатив, изображающий Любино лицо с холодным, колючим, леденящим душу взглядом.

Потом  моя память не раз выводила на мысленный экран это мгновение, и глаза… Этот не человеческий, безжалостный взгляд…

Я услышал голоса после секундного оцепенения, оказывается, нас уже не первый раз звали трое, оставшихся около машины.

 Итак, в тот  момент, когда я услышал голоса, все забылось странным образом, и мы уже карабкались по скользкому склону, я был сзади и не без вожделения подталкивал  руками Любину аппетитную попку, помогая ей преодолевать трудные участки крутой тропинки.

Костер разжигать по новой было бесполезно, шел сильный дождь, сохнуть было негде, решили прямо так, не одеваясь сесть в машину. Я сел на заднем сидении по середине, Люба слева, Инна справа.

Играла хорошая медленная композиция, машина плавно покачивалась на неровной грунтовой дороге, петляющей между огромных, темных  сосен, дождь шел непрерывным потоком…

Неведомая мне доселе лавина ощущений и чувств от слияния звуков музыки и льющихся ручейков по стеклам, с запахом природной свежести, веющей от ароматных, мокрых полуобнаженных тел, готовых к любви, вселила в меня не присущую мне в таких обстоятельствах смелость, которая побудила меня обнять  эти две натуры, ибо переполнявшая меня волна нежности и страсти искала выхода, и воплотилась в моих руках источником безудержных ласк.

Я поворачивал голову то влево, то вправо, и с той, и с другой стороны тонул в горячих, глубоких французских поцелуях.

Исходившее от  меня желание, возвращалось ко мне двумя бурными водопадами. Это как у Оноре де Бальзака: «Я, как материк, омываемый двумя океанами».

Наступило естественное продолжение этих событий, Рома нас подвез к киоску, скинулись на бутылку вина и бутылку водки. Кому-то из нас нужно было выходить из машины и осуществить наши планы. Рома с Ириной отказались сразу, ссылаясь на нас, что нам все равно, ведь мы же и так мокрые.

По идее, как мужчина, должен идти я, но я сидел в середине, и кому-то, или Любе, или Инне все равно выходить на улицу. Заминку остановила Люба, она взяла собранные деньги, и вышла из машины…

Это было как в замедленном кино, Рома включил дальний свет, и в ярких галогеновых лучах, рассекая медленно падающую с небесных высот живительную влагу, шла Любовь, хрупкая, утонченная, казалось, что она вся светится в облаке миллионов брызг.

Безупречно сидящее на ней черное мини-бикини поэтично подчеркивало волшебную, ночную картину. Интересно, о чем подумала киоскерша, когда отпускала продукцию, полуголой девушке?

Люба благополучно отоварилась, вернулась на свое место, и ну давай греться, прижалась ко мне, словно маленький ребенок, уткнувшись носиком мне в шею. Поехали к Любе домой, на Гагарина.

Подъехали к подъезду, опять получился интересный момент,  нужно представить себе эту картину, во втором часу ночи, две девушки и мужчина, все в пляжных костюмах, идут, не спеша, сквозь завесу плотного дождя. Если кто-то не спал в это время и смотрел в окно, то тот человек, ручаюсь, долго не мог заснуть.

Двухкомнатная квартира на пятом этаже… Чуть погодя зашел Рома и сказал, что они с Ирой решили раскланяться, потому что уже поздно, дети дома одни и т.д. и т.п. Мы все показали вид, что, мы расстроены их уходом.

Хотя, после Роминого исчезновения, «горевали» очень не долго. По очереди девочки сходили в ванну, ополоснулись и расхаживали по квартире в одних халатиках. Настала  моя очередь идти в ванну.

Защелки на дверях не было, да в принципе она Любе и ни к чему, живет она с дочкой, не нужна, да и приделать не кому. Столько много песка в плавки набилось после водных «баталий» на Волге, я их постирал, и повесил сушиться на батарею, после этого сам стал с наслаждением обмываться.

Вдруг, дверь открывается, это Люба, с видом, будто невзначай, будто забыла, что я здесь, застыла с открытой дверью. Ее любопытство взяло верх, она быстро осмотрела меня с ног до головы и обратно, я бы даже отметил, что проделала не без удовольствия.

Смущенно извинившись, она удалилась. Так, моя одежда была мокрой, сушилась, плавки находились в аналогичном состоянии. Мне ничего не оставалось делать, как обмотать нижнюю часть тела коротеньким полотенцем.

Выхожу из ванны, Люба с Инной уже на кухне суетятся, салат нарезали, картошки нажарили, в зале накрыли стол, зажгли свечу, над столом запорхала откупоренная бутылка вина, выпили, закусили, навалившееся после этого молчание, Люба рассеяла музыкой.

А там, вино растеклось по жилам, завязался интересный разговор, каждый с интересом слушал и в свою очередь рассказывал о себе. Вино очень быстро кончилось, настал черед водки. Так весело стало!

Люба поставила медленную композицию, мы пошли танцевать. Что это был за танец!!!  Я был очарован, в танце меня поглаживали четыре руки, четыре глаза с томным блеском смотрели на меня как на героя, две полу улыбки своим молчанием говорили о многом…

Потом они меня обняли, Инна спереди, Люба сзади, получился эротический сэндвич. Я и так,  между ними чувствовал себя на вершине блаженства, а они еще принялись ласкать друг друга, осыпая меня поцелуями, и все это в медленном танце.

Дальше они специально для меня исполнили миниатюру под песню Тани Булановой, там, по-моему, такие слова: «Ты изменяешь, нам двоим…»

Очень красиво и весело было, затем мы опять выпили и закусили, покурили… Они обе курят одни и те же сигареты , Monte Carlo, ну и я с ними, не отставая. Потом опять танцевали, пили и курили…

В очередной раз я танцевал с Любой, подошла Инна, я стал танцевать с ней, Люба на балкон ушла курить, я не сразу заметил, что у Инны халатик распахнут…

Она прижалась ко мне,  вся такая горячая, с такой нежностью, что моя плоть просто вскочила на дыбы, когда Инна это заметила, она одним рывком сорвала с  меня мое единственное прикрытие, давно уже высохнувшее полосатое полотенце…

Она с жаром прошептала мне на ухо: «Пойдем в комнату, я безумно хочу тебя!» Схватила меня за запястье так, что без синяков не обошлось. Она с такой силой повела меня за собой, я был просто ошеломлен. Мы просто влетели в маленькую комнату и когда дверь за нами захлопнулась, началось то, чего я страстно желал…

Инна грациозно отвела плечи назад и с них медленно соскользнул легкий халатик. Она протянула мне руки, я подошел, было слышно как в темноте гулко стучали наши сердца.

 Мы ласкали друг друга как умели, как могли, как хотели… О наших позах красноречиво говорила стертая кожа на коленях и спине Инны. Она мне потом сказала, что у нее очень нежная кожа.

Инна очень устала, зато я был просто переполнен силой, она пять раз испытывала оргазм, а я как ни странно всего один. «Ну, ты даешь… Жалко Любу, тоскует наверно там одна,  на диване». Я: «Не переживай за нее  и ей достанется сполна».

Инна так интересно повела бровью, вид у нее был озадаченный и удивленный. Она предложила пойти перекурить. Разговорились еще в комнате, я ей сказал, что обычно добиваюсь, чего хочу, она немного помолчала, посмотрела на меня в упор, и не без гордости сказала, что и она обычно добивается того, чего хочет.

Выходим из комнаты, Люба,  свернувшись калачиком, заснула. Инна пошла на балкон, а я прилег рядом с Любой, она проснулась от моих невесомых поглаживаний, она была так податлива, так тепла, так нежна…

Она так отвечала на мои не хитрые ласки, что, наверное, и резиновый шланг на моем месте стал бы прочнее стали. Мои руки сами развязали узелок на ее халате, с каждой мягкой волной моих ладоней сон в ее глазах постепенно растворялся, уступая место желанию, которое уже струилось дивными лучами из ее голубых глаз.

Наши руки и ноги сплелись как лилии, как царские растения подводного мира, естественно покачиваясь, в безропотном повиновении стихии.

Я на какое-то время даже  забыл о существовании Инны, но она напомнила о себе своими страстными объятиями именно в тот  момент, когда я созерцал основание Любиной спины, набегающее на меня и отдаляющееся, как теплые волны Средиземного моря, омывающие со всех сторон возвышающуюся над ними скалу.

Инна прильнула ко мне всем своим телом сзади, она целовала меня, повторяя мои движения с присущей ей женственностью. Обе подруги стонали от удовольствия, что это была за мелодия!

Насладившись моим телом, Инна поцеловала меня в губы, это был очень долгий,  прощальный поцелуй, она прошептала мне слова любви и благодарности, оделась и тихо закрыла за собой входную дверь. А Люба…

Я никогда не думал, что сладострастные крики оргазмирующей женщины могут придавать столько силы! Она кричала, билась в любовной агонии, рвала ногтями обои, прокусывала зубами наволочку, царапалась, кусалась, и тут же гладила и целовала…

Это продолжалось в течение четырех часов, только под утро около восьми часов  мы обессилели и ненадолго забылись в глубоком сне.

Проспали два часа, когда я открыл глаза, она смотрела на  меня, лежа рядом, не мигая, подперев  подбородок кулачком. На ее лице, было не поддельное удивление, как будто впервые меня увидела, казалось, что она хочет что-то вспомнить, но не может.

 Наконец она спросила, конечно же, такого вопроса я никак не ожидал, Люба просто застала меня врасплох: «Слушай, ты кто? Как тебя зовут?» Бедная женщина с памятью девичьей.

Пришлось заново знакомиться. Она рассказала о себе, что она очень боится грозы, что когда она остается одна, ее часто посещают умершие родственники, и что она не крещеная. Потом мы позавтракали остатками ужина и предались опять любовным утехам.

Так мы провели весь день, до пяти часов вечера. Как не хотелось расставаться, но пора было уже и дома показаться.

Прихожу домой, мама в истерике, по телевизору передали о сильном урагане в Москве, и всю эту ночь не было ни отца, ни  моего брата, ни  меня. Пришлось ей пережить эту ночь в постоянном страхе за детей и за мужа.

А жена тем временем была в Усть-Илимске, за тысячи километров от  меня и думать не думала, что здесь творятся такие вещи.

И было продолжение, но это уже другая история…