В огне 31

Глава тридцать первая

25 февраля 2000 г.
10-30
Ханкала. Военный госпиталь.

                Седой лежал в этой палате уже во второй раз, и ему было знакомо в ней все – от трещинки на входной двери до плохо закрывающейся форточки…

                В палату вошла сестра и споро вскрыла раневой канал, сняв повязки на груди и на спине. Закончив, она устало присела на табурет.

                - Сейчас вас посмотрит начмед. Он опытный хирург. Еще с Афгана.

                - А Сергей Александрович еще не вернулся?

                - Нет. Им продлили командировку. Всему медсоставу. Там опять снегопад. Все осложнилось…

                - Да. Зима в горах – не очень приятное время года.

                В этот момент дверь открылась, и вошел начмед госпиталя, да самых бровей скрытый марлевой повязкой. Между врачебным колпаком и повязкой поблескивали очки в тонкой золотой оправе.

                - Ну, и что у нас здесь? – он говорил, скорей всего сам с собой. – Так, спина у нас плохая, не хочет подсыхать.

                Он делал какие-то манипуляции с раной, тихонько позвякивая инструментами, но, удивительно, Седой не чувствовал боли – только легкие щипки.
 
                Минут десять он возился с раной, пока сестра держала поднос с инструментарием.

                - Промойте! – сказал он сестре, промакивая рану салфеткой. – И наложите повязку.

                Начмед сел на табурет и заговорил:
                - У меня нет никаких ваших данных. Военная разведка?

                - Так точно, - ответил Седой.

                - И редкое сейчас имя – Егор. Мне сказал Сергей – начальник хирургического отделения. Надеюсь, вы не в обиде на него за это?

                - Нет, конечно. Мы старые друзья. Да и на совещаниях меня командующий Егором называет. Так что, мое имя не секрет. Секрет – все остальное.

                - Н-да! Приходилось и мне служить в спецназе. В Афганистане.

                - А мне ваш голос знаком, доктор. Огрубел маленько, но я вас узнал по голосу.
                - Вот как?! И…?

                - Если мне не изменяет память, вы пришли в отряд в 1985 году, в сентябре. На должность младшего врача. Зовут Александр, а вот фамилию не вспомню. Что-то вот вертится в голове: Белевцов, Белопытин… Нет, не вспомню… Вроде и легкая фамилия, а не приходит на ум.

                - Я закончила, Александр Борисович! – сказала сестра.
 
                - Так, теперь очень осторожно переворачиваем  его на спину. На счет три. Раз, два, три!

                - Ну, конечно! – в глазах доктора заплясали смешинки, когда он увидел лицо Седого. – Фамилию вашу я и тогда не знал, хотя четырежды ходил с вами на боевые выходы. А прозвище помню. Седой! Я прав?!

                - Точно! У меня уже тогда голова была полуседая…

                - Значит, вы не изменили себе и по-прежнему сражаетесь в горах, Егор?
Не надоело? Ведь я помню, какие это колоссальные физические и моральные нагрузки.
 
                - Не изменил. Кто, если не мы? Восемнадцатилетние пацаны? Хватит, насмотрелся в Грозном в девяносто пятом, как они погибали сотнями. Пусть уж лучше воюют профессионалы. Вот сейчас – операция в нагорной части… Смотреть на них без слез нельзя… Но их гонят и гонят в бой… А ведь даже прожитая ночь в горах под постоянным ветром и снежными зарядами – уже сама по себе требует большого личного мужества. Там спальные мешки леденеют от проникающего в них снега и мороза. Мне кажется, что ужаснее ситуации, когда ты неподвижно лежишь на камнях, а тучи обильно засыпают тебя холодным дождем со снегом, а резкий, порывистый  ветер, так и норовит сбросить тебя с вершины, нет ничего… Потому что, уже это – ад!

                - Я не помню уже, куда мы шли с вашей группой… - тихо сказал доктор.  – Помню, лезли в гору, а потом спускались. Мне так тяжело не было никогда в жизни. Спускаться вниз под дождем с мокрым снегом… Особенно мне запомнилась почти отвесная, мокрая стена, которую преодолевали поодиночке… Я сползал, как во сне, цепляясь за небольшие трещины и ямки, срывая ногти… Как в преисподнюю… Я думал это никогда не кончится!

                - Но продолжаете служить военным медиком! – сказал Седой.

                - Не совсем так! – доктор произнес это с какой-то виноватой интонацией. – Я защитил диссертацию, получил ученую степень. И скоро уйду на административную работу. И буду преподавать.

                - Что ж? Почетно! – сказал Седой. – Но и обязывает ко многому. Ваш талант и ваши знания должны передаваться молодым военным медикам.

                - Спасибо за такую высокую оценку моего скромного труда…

                - Не скромничайте, доктор! Я же помню, что на вас трижды составлялись наградные документы. Вот получены награды или нет, не знаю. Я тогда  был тяжело ранен и отправлен в госпиталь имени Бурденко…
                - Получил, Егор, спасибо! Три ордена и медаль «За боевые заслуги».

                - Вот это, да! Здорово! Военных медиков тогда не очень-то награждали…

                - Так, мы заболтались, Егор. Пора и раной заняться.

                Доктор осмотрел рану на груди, почистил ее. И остался доволен.

                - Входное отверстие уже начало подживать. Но спина меня беспокоит. Поэтому антибиотики не отменяем. Колоть каждые четыре часа! – сказал он сестре. – И немедленно сделать рентген. Я хочу видеть, что там пуля сотворила с лопаточной костью.

                - Выздоравливайте, Егор! Рад, что встретил сослуживца. Ну, мы еще поболтаем с вами!

                Медики вышли.

                Седой не стал просить сигарету у сестры в присутствии начмеда, и теперь ему ужасно хотелось курить.

                Он подождал минут десять и нажал кнопку вызова медсестры дежурного поста.

                Вошла знакомая ему уже сестра, но для Егора это было катастрофой. Алена Каманина никогда не шла навстречу раненым. Маленькая, толстенькая она всегда смотрела на раненых так, как будто каждый из них был ей что-то должен.
 
                Она вошла и, молча встала у двери, сложив на животе маленькие, будто высохшие ручки, похожие на куриные лапки…

                - Что нужно? – наконец, спросила она скрипучим голосом.

                - Уже ничего, Алена! – ответил Седой. – Ты можешь идти.

                - Я доложу о том, что вы беспредметно отвлекаете сестер! – злобно блеснув маленькими глазками, сказала Каманина и вышла, хлопнув дверью.

                Оставалось надеяться, что кто-то из пацанов забежит проведать и принесет сигарет…