Ч. 2, гл. 7 неравный секс
У Светила рассказы из мужской жизни для меня следуют по степени откровений в них от меньшего к большему, зависящих от дозы алкоголя в крови, элемент правдивости иногда близок к нулю, но как изображение внутренней реальности факт правдоподобен вполне. И я обо всём услышанном думаю, что у меня недостаточно опыта. Вот Его Величество почти всегда пьян фактически почему-то именно в Перми со мной, а в чувствах – трезв, а я наоборот – совсем не пью, но зато везде хочу видеть только его. – Хочу встречаться взглядом с мальчишескими сияющими карими глазами, какие и полагаются для моего архетипа, иногда совсем холодными с общим выражением спеси и брюзгливости, изредка нежными, но при этом, как я злюсь на него за всю «подпольщину», неопределённость и двусмысленность своего положения при нём!
После моего дневного побега из покоев Его Величества, нас с ним всё ещё ждёт ночная встреча, где мужчина собирается предъявить сразу весь арсенал наличествующих собственных средств для моего покорения, но больше, чем уже влюбилась, трудно и вообразить. Светило же хочет от меня всего и сразу из того, что не переделал со мной в прошлом году тогда на полу импровизированного нашего ложа, но мне одновременно со всем этим требуется принять данностью всяческую его независимость от меня и от обязательств передо мной. Видимо, кто с ним интимно, ему абсолютно безразлично. Случайность не обязательна, и я воображаю на своём месте последовательно уже знакомых мне партнёрш, понимая, чем мои представления о «моногамии» отличаются от его «полигамных»: мне мучительно больно, что я «нелегальная женщина», и я «ревную», нарушая его на то запреты. Жаль, что приходится видеть себя со стороны прямо-таки в роли «резиновой куклы». Для чего целый год я прожила, словно бы на карантине, представляя своё состояние, подобно известной «Девственнице» Сальвадора Дали, одолеваемой собственными страхами? Теперь вот худшие из них воплощает лучший.
Для меня Его Величество – законодатель новых норм отношений. Это когда в христианской молитве просят спасти и схранить от «науки злы», имеется в виду нечто подобное. На то, что с людьми делает Светило, смотрю во все глаза и слушаю во все уши, вообще студенчески усердно конспектируя все дневные лекции, активно участвуя в жизни учительского коллектива. Ночью меня ждёт «момент истины»: как это тоскливо – влюбиться всей природной «самостью» абсолютно безответно, испытав силу натуральной страсти Светила, но так и не обнаружив чуда взаимности.
Как-то в «Сталкере» смотрела фильм на тему «Мефистофеля» Гёте, там за дар музыканта, выдающийся гений был проклят тем, что терял всех, кого любил.
Не умея любить, что взамен имеет Его Величество? Вот у меня стихи делаются качественными!
Его Величество – нетипичный отец. Он много говорит о дочери из теперешней московской семьи, подчёркивая крайнюю степень свободы с посвящённостью в слишком интимные подробности личной жизни обоих, что настораживает против воли. Но гоню прочь всяческую предубеждённость, ведь мы с ней ровесницы, должно быть, это всего лишь аналогии, практика «анализ – синтез», которая разве что во сне отпускает Светило. Позже я пойму, почему это Его Величество так спокойно переносил мою скрытую эмоциональность и явную привязанность к себе – дело в том, что неродная по крови дочь, похоже, всю жизнь была влюблена в Светило никак не меньше моего! И эмоционально она это всё выражала куда сильнее и действеннее моего в непосредственной близости от объекта своего обожания. На её запястьях кольца самоубийцы, а зависимость от речей Светила и его физического присутствия куда сильнее в силу привычки: каково это расти с ним рядом с пяти лет? Мне это даже представить страшно – такая пытка: любить и не быть вместе, а если быть, то какой ценой и чем платить? Как бы там не было – свечку не держала, надеюсь, что он слишком «правильный» и избежал всего инцестуального. А я, благодаря «постельной политики Светила», вдруг по правде поняла, как ведёт себя мой отец, когда на свободе. Разницы нет: кто-то «шифруется» больше, кто-то меньше, но этот сторонний опыт безостановочен и очевиден. И дело не в «плохой» жене, а в сволочном цинизме любовников. В чём оправдание тому, что я свободна, если Светило – женат? Но это словно бы ничего не значит. Мы оба заключаем пакт о «бескорыстии», подразумевая, что наша близость имеет целью простое удовольствие приматов от занятий сексом, хотя для меня это - настоящая любовь, пусть и в извращённой форме «подполья», против которого пытаюсь бунтовать. Например, подхожу днём к нему, вооружившись самодеятельным опахалом из цветущей ветки акации в жару и сообщаю, что готова его сопровождать в качестве гейши, на что он рявкает, что меня с собою, кажется, не приглашали, и, думается, что меня за мою дерзость отшили уже раз и навсегда. Или днём пишу ему записку, что он мне «заСЛОНил солнце» и тычу ему каламбур в спину, как школьница, сидя на задней парте. А ночью он продолжает быть хозяином положения, а я упорно контролировать себя, чтобы не позволить ничего лишнего.
Светило и сам понимает, что нужно «уединиться на целые сутки вдвоём от всего мира», а если потребуется, то и не на одни, чтобы принадлежать только друг другу, запершись в спальной комнате. Сами эти его предположения уже должны соблазнить меня надеждой, что он и вправду желает меня раскрыть. А Светило тут же осторожно рассказывает очередную историю про Фриду, заключая её новым назиданием, что грех – давать человеку надежду. Поэтому меня не ожидают радостные перемены курса: секс обещает быть жарким, жёстким и односторонним, потому что любви по заявке всё равно не положено! Времени не хватит на всё! Ведь у нас есть в распоряжении лишь дневные перерывы на обед и ночи украдкой, причём, и тут подкарауливают физиологические помехи, как бы я не уговаривала организм не выкидывать очередной и уже ожидаемый трюк. Сейчас это шальное выбрасывание женских гормонов повлечёт за собой общеизвестное, и мне придётся краснеть, извиняться, выбывать из только что начатого, чтобы мой всезнающий партнёр ещё раз заявил, что позиции «взрослый – ребёнок» в наших отношениях сохраняются, что позволяет ему открыто командовать и распоряжаться мною в пределах моей досягаемости даже при отсутствии близости. Скрытая война приводит иногда к тому, что Светило меня игнорирует настойчиво целыми днями, это, как затяжной дождь, – моё сердце успевает изныться, а на меня даже не смотрят. Изучают каких-то длинноногих на палубе прогулочного теплохода по Каме, которые готовы быть подружками сразу всем желающим и не скрывают этого!
Подолгу смотрят японское видео, где чудо – ребёнок кусает похитителя за палец, а после этого всё равно не выдаёт секрета, потому что это ему предложили сами враги – укусить, а он не обещал, что за это сдастся. Светило смеётся взахлёб, всплескивая руками, и я ненавижу этот длинный «видик», который настолько привлёк всё внимание Светила, что ему и дела нет до меня.
Когда, наконец, возможно возобновить дневные личные встречи, воинственность стихает. Как-то Светило просит меня покинуть его, оставаясь в постели в полном изнеможении: «Оставьте меня умирать!» - так эта просьба звучит дословно, откуда можно понять, что ему всё же хорошо со мной, если он не притворяется. Всё же молодец, что он умеет получать удовольствие, не любя!
Свидетельство о публикации №212010200072