В помощь пчеловодам

В ПОМОЩЬ ПЧЕЛОВОДАМ

– Вот и название для твоего рассказа.
– «В помощь пчеловодам»? Интересная брошюра, но причём здесь название?
– Так и назови.
– Мой рассказ не о пчёлах.
– Название не всегда отражает содержание.
– Достойное высказывание, но, пожалуй, не стоит…
– Отчего же! Литература – не только кропотливый труд, но и свободный полёт твоей фантазии.
– И причём здесь пчёлы?
– Да ни причём. Такое название даст волю не только твоей фантазии…
– То есть ты хочешь сказать…
– Я хочу сказать, что под таким названием можно писать о чём угодно… Ты только посмотри на это…
Картина и впрямь завораживала. Из автомобиля, подъехавшего к дому напротив выходили… сиськи. Крупные упругие сиськи дочери хозяев. Их безукоризненные движения были чёткими и грациозными. Казалось, всё окружающее подчинялось их идеальным покачиваниям. На это можно было смотреть бесконечно, если бы они вскоре не скрылись в доме.
– Красота вокруг нас.
– Искусство выше морали.
– Ты её знаешь?
– Да. Но…
– … не знал, что она так выросла.
– Выглядит потрясающе.
– Превосходно. Особенно…
– Решено. Сегодня она ужинает у нас.
– Чур, я первый… Шучу.
– Хотелось бы.
После ужина растопили камин. Под уютный треск огня завязалась непринуждённая, ни к чему не обязывающая беседа.
– То есть поэзия тебя не интересует?
– Ну, почему. Не все поэты одинаково хороши. Особенно после Пушкина…
– А, Пушкин… Он изумителен.
– Безусловно.
– Когда я слышу его имя…
– Не надо прошу тебя.
– …мне всегда приходят на ум эти строки…
– Только попробуй…
–                Накажи святой угодник
                Капитана Борозду.
                Разлюбил он, греховодник,
                Нашу матушку-****у.
– И это Пушкин?
– Правда, хорош?
– Ну и придурок!
От камина комната нагревалась. Её грудь вздымалась всё выше. Сидя подле неё, каждый бы чувствовал себя неловко, и только сумасшедший думал бы о чём-то другом.
– Ой, что-то совсем жарко. Позволите, я сниму свитер?
– О чём вы говорите…
– Чувствуйте себя как дома… Так я о современном положении литературы. Оно незавидное, но и не плачевное. Литература останется, ибо она, как таракан, которого беспощадно уничтожают, спрячется от угрозы и будет долго и упорно пережидать, чтобы через некоторое время появиться и занять своё почётное место… А ты как думаешь?
– Я… А… Простите, я засм… задумался… Мне кажется, что она и сейчас живёт и никто её не уничтожает. Бульварщина была всегда, но всегда была и настоящая литература. То, что сейчас ничего не слышно именно о настоящей литературе, виноваты не только СМИ, но и мы сами…
Уф! Вовремя спохватился. Вот это женщина! Многое бы отдал за ночь с ней. Держу пари, в постели она ;– блеск. А грудь…м-м-м… Произведение искусства.
– Вот это да! Я думала много знаю о литературе, но вы говорите такие вещи… и так непринуждённо. Я чувствую себя дилетантом.
–   Брось… Мы говорим о совершенно очевидных  вещах.
– Спасибо, я провела чудесный вечер в милой компании. Я знала, что противоположному полу с геями общаться легко…
– ???
– С геями?
– Ну да. Надеюсь, я вас не обидела?
– А с чего ты взяла, что мы геи?
– Ну, как, двое парней приезжают на уик-энд в загородный дом…
– Надо поменьше смотреть телевизор.
– В пору задуматься о приостановлении прогресса.
– Так вы не геи?.. Простите меня, пожалуйста! Ну, ладно, я пойду, поздно уже.
– До свидания.
– Всего доброго. Простите великодушно.
– Всё в порядке, это просто недоразумение…
После её ухода пятнадцать минут смеха убили создавшийся образ ночной гостьи.
– Ну и ну… Если на тебя разозлюсь, напишу чудесный рассказ.
– Да? И о чём?
– Приходит она к тебе и говорит: «Слушай, дружок, засади-ка мне так, чтобы сиськи затряслись в разные стороны». А ты разводишь руками: «Нет-нет, я же гей».
– …Это ж надо предал литературу, чтоб насолить другу.
– Фу, противный.
– Не дружу с тобой.