Как они снег делили

Однажды в стародавние времена... Нет, не так.
Дело было вечером, делать было нечего...

Он стоял у окна и мутным взглядом буравил ночь.
За спиной лениво приоткрылась тяжелая дверь, и в залу, волоча свое существо, вошел Второй. Вошел – сильно сказано. Скорее, вяло затек. Все его естество противилось малейшему движению. Но жалкие крупицы пороха в потаенных местах придали требуемый импульс. С усилием удерживая направление, он приблизился к Первому. Обреченно вздохнул и, облокотившись на подоконник, составил компанию – уставился в окно.
Помолчали.

– М-да... – протянул Первый.
– Угу, – согласился Второй.
– И это зима? – у кого-то спросил Первый.
– Видимо, – пожал плечами Второй.
Помолчали.

Они смотрели в окно, не отрывая взгляд от темноты. Мрак стоял непроглядный. Снега нынешней зимой было мало. По правде сказать, его почти совсем не было. Одинокие крохи льдистых образований были разбросаны среди грязно-зеленой травы, вздыбившей свои ростки то ли от холода, то ли от удивления. Декабрь, однако. Не взирая на низкие тяжелые тучи, пополнения жалким крохам снега не ожидалось. Нет, не так. Ожидалось, но не предвиделось. Опять неправда. Ожидалось. Предвиделось. Но не было. Факт.

– А ведь скоро Новый Год, – просветил Первый.
– Точно, – кивнул Второй.
– И что они там себе думают? – тихо возмутился Первый, указывая пальцем не в небесную канцелярию, а куда-то в сторону.
– Они, – шепнул Второй, медленно поднимая палец, – думают.
Его палец подозрительно менял направление, словно боялся попасть точно в цель. Политика. Тут главное, не ошибиться в выборе. Возможны осложнения по службе.
Первый уловил. Взвесил. И для верности убавил пыл.
Помолчали.

– Надо что-то делать, – отличился оригинальностью Первый.
– Однозначно, – подтвердил Второй.
– Ваши предложения? – Первый деловито сдвинул брови, не поворачивая головы.
Второй ощутил. Поискал что-то внутри себя. Ничего не нашлось.
– А Ваши? – он находчиво откинул инициативу обратно.
– Дык!..
Краткость – мечта философов – всегда выручала. «Не пойман – не вор». Нет, это не отсюда. «Не знаешь, что сказать – молчи, за умного сойдешь». Да, это оно. Первый точно знал.
Второй умный ход оценил. Мысленно поддержал.
Помолчали.

– А помните, как в том году мы веселились? – на лице Первого скривилась радостная улыбка.
– А то! – поддержал Второй и солидарно поднял уголок рта.
– Тогда мы снежных баб налепили, из крепостей снежками постреляли, в сугробах повалялись. Напраздновались на славу, – перечислив все обрывки воспоминаний, Первый тоскливо сник.
– Да. Было весело, – решительно кивнул Второй, пытаясь вспомнить хоть что-то.
Ничего не вышло. Картинки ускользали, словно песок сквозь пальцы. Память, как девушка: не будешь держать в тонусе – покинет и никогда тебя не навестит. Второй это знал.
Первый оценил бодрость ответа. Все понял. И наполнился сочувствием.
Помолчали.

Каждый из них тихо надеялся, что где-то там – ну, совсем рядом – кое-кто непременно должен исправить положение. Каждый ждал, что эти кое-кто, наконец-то, вспомнят о своих обязанностях и приближающемся празднике. И вот сейчас, ну, максимум, через пару минут за окном в экстренном порядке начнется обязательный в декабре снегопад. Наметет сугробы выше забора, и Новый Год не придется встречать на омерзительно колючей траве под голыми черными кустами. А, как и положено, в мягком, пушистом сугробе под белоснежными лампами загадочных существ. Традиция. Превыше всего.
Они подождали.

Но ничего не случилось. Ни через две минуты, ни через десять. За окном все так же ухмылялась темнота. И даже одинокое серебряное блюдце на небе, самонадеянно выглянувшее из-за туч, не исправило положение. Темнота нахально лязгнула зубами, и блюдце скрылось. Что ему, больше всех надо, что ли? Осторожность – залог выживаемости вида. Блюдце знало.
Первый понял. Второй согласился.
Помолчали.

– Все! – решительно заявил Первый. – Бабу!
Второй подавился молчанием на вздохе. Нет, он знал Первого. Иногда даже лучше самого себя. Но чтобы так радикально... Женщины – они, как звезды – заманивают божественностью, а потом жарят в адском пламени. Второй знал по опыту. Рефлекторно сдул воображаемое пламя с плеча. Устыдился.
Первый не понял ничего. Он уже отсутствовал.
Помолчали.
Первый решительно. Второй с опаской.

– Да. Баба – она лучше всего! – подвел итог Первый.
Против истины не попрешь. А сформулированная аксиома – апофеоз поисков. Второй это знал. Но узость позиции при масштабных наклонностях не вписывалась. Любые ограничения – это полдороги к фиаско. «Красота требует жертв». Нет, не так. «Красота требует жертв и неважно, чьих». Второй помнил. Поискал пути к отступлению. Не рискнул.
Первый ничего не заметил. Он видел бой.
Помолчали.
Первый – «со щитом». Второй – «под ним».

– Короче, пошли! – Первый махнул рукой, приглашая.
Второй побелел. Захотелось раствориться. Не присутствовать. Пропасть без следа. Но его уже тащили за шиворот. «Вихри враждебные веют над нами...». Нет, это не отсюда. Но похоже на правду. «Двум смертям не бывать, одной не миновать». Гарантированно. Второй это знал. Но уповал на отсрочку.
Первый ничего не замечал. Даже шиворот соратника в своей руке.
Поэтому Второму пришлось волочиться. И молчать в одиночестве. Надеясь.

– Пришли, – деловито заявил Первый.
Второму несколько раз сдавило ворот. Тряхнуло. И отпустило совсем. Он жадно глотнул воздух. Но глаза не открыл. Не видящий опасности умирает счастливым. Второй это знал. Расправил плечи. Вздохнул полной грудью.
Помолчали.
Первый – со щитом. Второй – «на щите».

Ничего не происходило. Ни гром, ни молнии, ни крики, ни другие угрожающие жизни явления себя не проявляли. Второй приоткрыл один глаз. Всмотрелся. Открыл второй. Глаза постепенно привыкали к темноте. Ночь. Двор. Он на земле. Рядом куст. Все, как обычно.
Первый стоял рядом, держа в руках щит. Когда они успели соединиться? И с каких пор к баб... Нет, не так. С каких пор к женщинам принято ходить со щитом в руках? Второй не знал. Ход происходящего потерян. Догадки бесполезны.
Лучше помолчать.

Молчание длилось долго. Первый стоял прямо. Голова приподнята. Глаза горят. Мысли для простого наблюдателя с земли недоступны. Странно.
Второй огляделся еще раз. Ковер отсутствует. Любые форможизни женского рода себя не проявляют. Если женщина молчит – значит, ее нет рядом. Аксиома. Второй это знал. Вздохнул с облегчением. Но вопрос остался. Зачем?
Первый ответ знал. И не делился.
Второй спросить не решался. Рискованно.
Помолчали.

Первый встрепенулся. Набрал несколько льдинок на щит. Свалил у ног Второго.
– Я буду носить, а Вы сваливайте, – дал указания Первый.
Второй заулыбался. Встал на карачки. Направился к двери.
– Куда? – окрик пригвоздил Второго к траве.
– Вы же сказали, сваливайте, – неуверенно донеслось с земли.
– Сваливайте в шары, – уточнил Первый и удалился в ночь за новой порцией льда.
Второй покрутил льдинки в руках. Недоумение. Как можно свалять из них шары без применения портативного плазменного генератора, индукционного накопителя точечного воздействия или, на худой конец, горелки? Второй не знал. Приложил льдинку к небритой щеке.
Она тоже не знала.
Помолчали вместе.

И вдруг как разряд молнии. То ли от холода на щеке, то ли от свежего воздуха. Осенило. Второй хотел вскочить. Но слабость во всех конечностях защитила. «Скоро только кошки родятся». Нет, это не отсюда. «Поспешишь – людей насмешишь». Проверено. Второй знал. Порыв осудил.
Первый отсутствовал. Потому не заметил.
Помолчали порознь.

Из темноты выступил Первый. Свалил груду мелкого льда. Развернулся.
– А я не согласен, – тихо сказал Второй.
Первый застыл. Повернулся. Во взгляде недоумение. В душе смута.
– Что? – выдавил Первый.
– Не согласен я, – воспрял духом Второй и тут же испугался своего голоса.
– С чем? – уточнил Первый.
– С бабой, – Второй отвел взгляд.
– Объяснитесь! – потребовал Первый.
– Не хочу бабу! – гордо заявил Второй и устыдился формулировке.
Помолчали.

И тут Второго прорвало:
– Если подходить к вопросу с глобальной точки зрения, то в данном случае лучше применить метод распределенной транзакции. Но поскольку ресурсы нашей физической системы имеют только два элемента, умноженные на две руки, а вбросов внешних резервов не предвидится, то я предлагаю воспользоваться более рациональной параллельной транзакцией. Это позволит сэкономить время и приведет к обоюдовыгодному результату, – выпалив все на одном дыхании, Второй смолк.
«Дело мастера боится». Нет, не тот случай. «Всякий воин должен понимать свой маневр». Прав был Суворов. Второй это знал. И свой маневр понимал. К тому же по словам того же древнего полководца «искусство не терпит порабощения». Ну, как тут не согласиться?! Второй был согласен. Целиком и полностью.
А Первый не был. Он вообще ничего не понял.
Помолчали.

Пауза затягивалась.
В ожидании реакции Второй принялся складывать льдинки рядами. Первый, второй, третий. Вот тут надо сделать бойницу. Здесь выступ. Оценил, не вставая с места. Неплохо. Еще бы один ряд для прочности возвести. Протянул руку. Льдинки закончились.
Первый задумчиво разглядывал растущее на глазах сооружение. Сопоставлял. Прикидывал. Сомневался.
– Извините, – подал голос Первый, – глядя на Ваше строение, у меня возникла смутная догадка. И если позволите, я хотел бы уточнить. Вы не желаете снежную бабу? Или со мной?
Второй вздрогнул.
– Бабу, – выдавил он.
– Бабу, – машинально повторил Первый и ушел в задумчивость.
Помолчали.

– В таком случае, я хотел бы заметить, – решительно заявил Первый, – о некорректности и неспортивности Вашего поведения.
Второй перестал искать льдинки вокруг себя. Почему-то вспомнился Марк Твен: «Если бы все люди думали одинаково, никто не играл бы на скачках». К чему бы это? Не подходит. Скакуны отсутствуют. «Кто ясно мыслит, тот ясно излагает». А вот это в самое яблочко. Второй мысленно кивнул. Но настороженности не ослабил.
– Поясните, – подал голос Второй.
– Поясняю. Вы, с позволения сказать, используете чужие запасы в корыстных целях, – ответил Первый и, не дожидаясь, пока дойдет, продолжил. – Попросту, тырите мой снег.
Помолчали.

– Ваши предложения? – спросил Второй.
«Воин, павший в бою, доблестнее спасшегося бегством». Второй это знал. Но согласен не был. Погибнуть в расцвете лет в планы Второго не входило. С другой стороны «победителей не судят». Факт. Но тоже не предвещающий ничего хорошего. Остается одно. «Компромисс – это равенство двух компроматов». А компромата было много. Обоюдного. Второй это знал. Деталей боялся.
Первый ощутил направление. Взвесил. Мысленно согласился.
Помолчали.

– Предлагаю поделить, – сказал Первый и примирительно улыбнулся.
Второй выдохнул. Бой откладывался.
– Как будем делить? – поддержал идею Второй, пока другой не передумал.
– Поровну, – ответил Первый.
Коль «хлеба горбушку и ту пополам...», то «тебе половина и мне половина...». Мудро. И безболезненно. Второй это знал. Особый акцент на безболезненность. Древние философы полагали, что «существо рождается безо всяких принципов, но со способностью их воспринимать». Второй воспринял. Мысленно взвесил. Принцип Первого выглядел тяжелее.
Первый был благодушен. Щит отложил. Но принцип оставил.
Помолчали.

– Хорошо, – с согласился Второй. – С чего начнем?
– С Вашей баррикады, – твердо ответил Первый.
– Согласен, – кивнул Второй.
«Вовремя предать (даже самого себя) – это не предать, это предвидеть». Второй предвидел. Пути к отступлению не было. Принцип Первого догонит быстрее, чем он успеет подняться. Аргумент. Тяжелый. «Если меня в тихом месте прижать к теплой стенке...». Нет, это фантастика. «Лень рождается раньше». Факт. Неоспоримый. Но «только у великих людей бывают великие пороки». Второй это знал. Пороки свои любил. Иногда гордился.
И Первый знал. Но свои пороки не любил. Осуждал.
Помолчали.

– Что ж... – вздохнул Второй и скинул несколько льдинок под ноги Первому. – Это Вам, а это мне, – за спину Второго легла увесистая кучка замерзшего снега. – Я себя не обделил? Не обделил.
Распределение продолжалось недолго. Второй с невинным лицом складывал себе за спину охапки льдинок, не забывая подкинуть парочку под ноги Первому. «И шо я в тебя такой влюбленный?!». К чему это? Второй не понял. Оценил свою кучку. Остался доволен.
Первый заподозрил подвох. Решил проверить. И тут же устыдился.
«Если друг оказался вдруг ни друг, ни враг, а так...». К чему это? «На свободу с чистой совестью!». А это откуда? Второй не знал. Вспомнилось всевидящее око. Вездесущее ухо. Карающий язычок. Теперь Второй понял все. Испытал ужас. Покраснел.
Стыдливо помолчали.

– Есть предложение, – деловито начал Второй.
– Да? – встрепенулся Первый в надежде, что случай избавит его от необходимости удостовериться.
– Вы идете собирать снег в ту сторону, а я в эту, – для оппонента Второй указал самое дальнее направление, куда не добегал свет из окон.
– Согласен! – радостно встрепенулся Первый и умчался в ночь.
Второй выдохнул и быстро уровнял две кучки льда. Прислушался. Ничего не грызло. «Если совесть спит – значит, она чистая». Второй это знал. Подкатила гордость. Но он одумался. «Скромность – это фундамент мудрых, а гордыня – опора слабых». Из двух вариантов Второй выбрал первый. Мудрый – так мудрый. Ничего не поделаешь. Второй встал и ушел в свою сторону за снегом.
Оставшиеся одни льдинки поняли все. Но промолчали.

Ночь была черная и на редкость молчаливая. Но работа спорилась. Вскоре недалеко от крыльца выросли две кучи льдистого снега, собранного со всей округи. По правде сказать, снега в округе не осталось совсем. Наступило время строить задуманное. По принципу параллельной транзакции. Разумеется. Как и договаривались. Но усталость потребовала отдыха. И немедленно. Пришлось подчиниться. Каждый упал рядом со своей кучей. Внушительной. Но равной соседской.
Говорят, что труд сделал из обезьяны человека. Иными словами, разумное существо. Красиво. Но недостоверно. Другие утверждают, что труд приносит удовлетворение. Второй покопался внутри. Что-то нашел. Был вынужден согласиться.
Первый уловил. Испытал солидарность.
Помолчали.

И тут Второму на коленку упала первая снежинка. Он вгляделся. Маленькая. Белая. Идеально структурированная кристаллическая решетка. Все, как и положено. Совершенство. Уж, в чем-чем, а в области структуризации Второй был докой. «Не бойся совершенства, тебе его не достичь», – говаривал некогда великий художник. Второй художником не был. Но с мыслью согласился. Взгрустнулось.
Первый ощутил. Сосредоточился. И тоже поймал.
Снежинка опустилась на ладонь.
Помолчали.

– Снег? – зачем-то спросил Первый.
– Снег, – согласился Второй.
– Вспомнили? – усмехнулся Первый и осекся.
– Похоже, – согласился Второй без тени страха.
Битвы для Второго на сегодня закончились. Включая битвы с самим собой. Хотя «покой нам только снится». Второй спать уже не хотел. Но и битв не желал. Душа требовала чего-то светлого. Второй прислушался. С требованиями согласился.
Первый ощутил. Наполнился солидарностью.
Помолчали.

И тут небеса разверзлись. На землю повалили огромные хлопья снега. Пушистые. Белые. Мягкие. Все, как и положено. Снег быстро прикрыл черную твердь и замерзшую траву. Украсил кусты и деревья. Мрак отступил. Стало светлее. И на душе тоже.
– Зима, – выдохнул Первый.
– Зима, – согласился Второй.
– Снежная, – улыбнулся Первый.
– Точно, – кивнул Второй.
Помолчали.

– А этот делить будем? – вдруг встрепенулся Первый.
Второй ощутил холодок. Но не от снега за шиворотом. Где-то намного глубже. «Только дураки повторяют свои ошибки, умные совершают новые!» Второй это знал. Предпочитал оставаться умным. «Великие герои всегда идут в обход». Проверено опытом. Второй приготовился.
– Я пошутил, – усмехнулся Первый.
Второй выдохнул с облегчением. Хотелось ответить шуткой. Но вспомнилось: «Если у тебя есть фонтан – заткни его, дай отдохнуть фонтану». Второй согласился. Решил последовать.
Первый уловил. Настаивать не стал.
Помолчали.

Где-то в глубине здания послышался гул множества голосов. Он усиливался, нарастал. Пока не выплеснулся наружу. Криками и визгами. Обезумевшие от радости и снега сходу наткнулись на две огромные кучи, сложенные недалеко от крыльца. Отличный запас. Стратегический. Верно расположенный. Снежки летели во все стороны. И за считанные минуты от куч не осталось и следа. Но никто этого не заметил. Даже Первый. Ведь теперь запасов хватало на всех. Куда ни кинь взгляд. Второй тихо отполз в сторону и наблюдал из укрытия.
Как мало в сущности надо живому существу для счастья. Ведь «счастье похоже на часы: чем проще устройство, тем реже ломается». Второй посмотрел на беснующихся. Согласился. Как говаривал легендарный Кузьма: «Хочешь быть счастливым, так будь им!» Второй взвесил. И решил присоединиться.
Первый ничего не уловил. Он уже был счастлив.
В этот вечер больше никому не хотелось молчать.

28.12.11


(Рассказ на заданную тему "Как (любые персонажи) снег делили"
Для ищущих подвох, сообщаю.
Произведение никакого отношения к политгероям не имеет. Оно написано для внутреннего конкурса интернет-сообщества творческих людей "Орден рыцарей ВнеЗемелья", герои -- исключительно представители данного сообщества : Dalahan и Тень)