Её двоюродные мужья гл. 7

Умение отдыхать – большее искусство,
        чем умение брать города.
                Бенджамен Франклин

                ГЛАВА 7. АЛФАВИТ…НА СЦЕНЕ

   Дни бежали быстро. Яся в школе была в своей стихии; здесь бурлила, пульсировала жизнь. А она была коммуникабельным человеком. Возможно, какие-то черты характера достались ей от далёких предков. Но, скорее всего, жизнь в детском доме в том возрасте, когда формируется личность человека, научила Ясю жить в коммуне, а это в норме предполагает, что сначала видишь у людей хорошее, а потом только – недостатки.
     Можно также предположить, что ей нравилось быть среди людей, потому что она боялась одиночества. Тоска по дому, которого не было, по отцу и матери, всё время была с ней, и выплывала по ночам, как Луна, всякий раз, когда она оставалась одна. Её озябшая душа хотела тепла. Она никому об этом не рассказывала. Могла всплакнуть вдруг, неожиданно для себя, в самом не подходящем месте. Но тут же быстро вытирала слёзы, улыбалась…Тому, кто это замечал, отвечала:
   - Соринка в глаз попала.

   Уроки, стенгазеты, собрания, дополнительные занятия с ребятами по русскому языку… С учениками стали приходить их старшие братья и сёстры, отцы и матери, бабушки и дедушки, все, кто мог оторваться от работы в поле, на ферме, в огороде. С такими «учениками» Яся была очень терпелива, но требовательна:
   - На дом – словарь слов. Прошу обязательно выполнить эту работу, но самостоятельно. Старайтесь, если не хотите получать двойки.
   И все весело смеялись. Хотя знали: эта практикантка слов на ветер не бросает.

   А потом она решила поставить спектакль. Героями ею же написанной пьесы стали буквы алфавита, знаки препинания. Однажды  Ясе не спалось. Было грустно, что она не ходит на занятия в институте, не видит подружек. Ворочалась с боку на бок, взбивала подушку, лежала то на спине, то на боку. Сон не шёл.
    В тот момент, когда слёзы уже подступали к глазам, и она начала себя жалеть, её озарила мысль: «Почему бы не устроить в школе какой-нибудь праздник? Пригласить можно всех жителей деревни. Развлечений у них  почти никаких, особенно у тех, кто уже не ходит в клуб на танцы. В городах не у всех есть телевизоры, а здесь о них лишь мечтают. Вся интеллектуальная жизнь идёт только в школе. Можно этим и воспользоваться».
   Ночью она набросала конспект пьесы, откуда-то брались смешные фразы, как будто кто-то диктовал. Не обольщалась, что её идея кого-то заинтересует, уже успела узнать, сколько разных проблем в школе и в деревне, как непросто людям выживать.
   Критически отнеслась к своему таланту, как драматурга: «Легкомысленная пьеска. Подшучивать надо мной будут. Но я хочу, чтобы люди смеялись!».

   Утром в школу прибежала пораньше, чтобы поделиться  замыслом с Валентиной Фёдоровной ещё до уроков. Директор сразу же стала предлагать новых персонажей в пьесу; обсудили костюмы, прикинули, где бы достать разную ткань, кого привлечь для подготовки декораций и костюмов.
   - В речь героев вашей пьесы, Яся Викторовна, мы обязательно включим местное наречие, слова и выражения, которые употребляются только в этой деревне. Сначала они меня поразили, а потом я стала записывать так называемый местный фольклор, уже целую тетрадь исписала. Остроумно и смешно.
   А ещё я давно записываю частушки, которые сочиняют здесь же. Может, с вашей лёгкой руки мы потом устроим песенный праздник. Я не критик и не берусь давать оценку деревенским частушкам, но людям нравится, они лучше понимают вкладываемый в них смысл. Например:
    - Председатель наш – герой,
       Любит деликатность.
      На работу лентяёв
      Гонит он лопатой.
       Ах ты, ух ты!
      А как же иначе?
   - Я тоже не могу оценивать литературные достоинства частушек, - сказала Яся. – Но лучше, когда люди поют, чем когда плачут. Помочь вам организовать такой праздник не смогу, мне надо в институт, уже много пропустила.
   Но я знаю, что есть парни и девчата, которым понравится эта идея. Их надо попросить пройтись по домам и собрать частушки; может, кто-то помнит ещё прабабушкины и прадедушкины. Наверное, смогу приехать к вам на песенный праздник. А я от одной женщины слышала такую частушку:
     Нарожали деток мы,
     Да учиться негде им.
     Не пора ли открывать
     Нам десятилетку?
     Ах ты, ух ты!
     А как же иначе?

   - Не в бровь, а в глаз, - засмеялась Валентина Фёдоровна.      
   На роль восклицательного знака уговорили самого высокого и самого тощего старшеклассника; двоеточием стали девочки-близнецы, похожие, как две капли воды, обсудили кандидатуры на другие роли. Наскоро собрали учеников и учителей, рассказали об идее, попросили детей поговорить с родителями, и принести в школу у кого, что найдётся в «бабушкиных сундуках».
   Валентина Фёдоровна сказала:
   - Несите всё интересное. После спектакля заберёте домой. У кого есть какие-то мысли по пьесе, обращайтесь к Ясе Викторовне. Она у нас будет режиссёром.
   Освободили один класс. На двери появилась табличка «Театр». И вскоре туда стали приносить кокошники, украшенные бисером, яркие сарафаны, широкие и длинные юбки с белыми кружевами внизу, женские ботинки с высокой шнуровкой, мужские рубашки с вышивкой по вороту и манжетам, и много всего другого. Были даже шляпка с павлиньими перьями и ридикюль.
   Все эти вещи рассказывали о другом – более романтичном – времени. Так думала Яся.

   На роль начальника русского алфавита Валентина Фёдоровна предложила председателя колхоза Василия Фадеевича. Взяла на себя миссию уговорить его. Валентине Фёдоровне трудно было в чём-то отказать. Однако председатель был сначала удивлён, что директор школы пришла к нему с таким несерьёзным предложением. Потом решил, что задуманный в школе спектакль нельзя называть несерьёзным делом.
   Но он – известный в районе и даже в области человек, будет играть какого-то начальника алфавита. А если придётся изображать шута горохового? Несолидно!
   Василий Фадеевич смущался, мялся, потирал руки, чесал в затылке, ссылался на важные дела:
   - К отчётному собранию готовлюсь. Серьёзная работа, не могу отвлекаться.
   Но глаза его начали светиться азартом.
 
   Вечером того дня, когда директор школы предложила Василию Фадеевичу участвовать в спектакле, он вернулся домой сильно озабоченным. Шёл по двору, заложив руки за спину, слегка сутулясь (обычно он ходил с прямой спиной и вскинутой вверх головой). Таким он бывал, если не всходили озимые, ломалась на току веялка, когда коровы сбавляли удои молока…
    Председатель не относился к мрачным людям, не переносил своё плохое настроение на жену. С шутками и прибаутками  рассказывал, что случилось, и внимательно слушал, что скажет «супружница». Он всегда помогал жене закончить дела – у председателя, как и у колхозников, было натуральное хозяйство; никогда не садился ужинать без неё.
   Когда они, наконец, сели за стол, Василий Фадеевич почесал затылок, что выражало крайнее смущение.
   - Представляешь, Незабудка, мне предложили роль в спектакле.
     Жена рассмеялась:
  - В нашу деревню приедет театр?
  - Да, нет. Ты знаешь, что в школе с лета работает студентка-практикантка, вострушка, фантазёрка. Предложила в школе поставить спектакль. Всех взбаламутила. А Наша Валентина решила, что моя фигура подходит на роль начальника русского алфавита.
    Ты знаешь, что Валентина Фёдоровна - авторитетный человек, какой-нибудь ерундой заниматься не будет. Пьесу начала писать практикантка, но потом в школе в неё столько уже добавили. То, что я прочитал, мне понравилось.
    Да как-то несолидно мне  при моей должности. Не слышал, чтобы в нашей области хоть один председатель играл бы в какой-нибудь пьеске. Вот я и маракую, как говорят в деревне, соображаю, как мне поступить.

   -Соглашайся, Вася. Это же твоя мечта – играть, - жена погладила Василия Фадеевича по руке. За такую ласку он любил её ещё больше.
   - А что скажут в райкоме партии? Что я сошёл с ума?
   - Что плохого в том, что дети устроят праздник, разыграют сценки? В уставе партии записано, что коммунисту нельзя участвовать в спектакле?
   - Не записано. Но у нас так много трафаретов: это можно, то – нельзя. Я же не актёр, а председатель колхоза.
   - Ты на фронте был, Вася. Что, перед каждым выстрелом спрашивал, стрелять в фашиста или нет? Сам принимал решение. После того, что ты видел на фронте, может тебя что-то испугать? Я не верю в это.
   - Сравнила!

   - Ты уезжал в область на слёт агрономов и пропустил кинофильм «Приезжайте на Байкал». Я ходила в клуб с соседкой. Показаны два рыбколхоза. Председатель одного, кстати, женщина, её играет замечательная артистка Вера Васильева, ловит рыбу в озере Байкал по правилам.
   А председатель другого колхоза отдаёт рыбакам приказ ловить и мальков, и там, где рыба нерестится. И всё ради того, чтобы перевыполнить план. А таким колхозам положено в первую очередь оборудование для катеров. Другим путём колхозы приобрести  моторы, запчасти  не могут.
   Знаешь, чему в клубе хлопали? Словам шофёра Сеньки Лапина: «Между прочим, начальник должен держать в руках не только власть, но и себя».
    - Молодец Сенька, смело сказал, - Василий Фадеевич хлопнул ладонью по столу.
    - Это ещё не всё, - продолжала рассказывать Незабудка. -  Председатель говорит, что уезжает на совещание. Рыбак задаёт вопрос: «А что такое совещание?». Другой рыбак отвечает: «Будут давать обещания. Или заберут обещанное». После этого фильма по деревне стала гулять фраза «пора с него содрать скорлупу».
   - Или вывести на чистую воду? Так я понимаю? – хозяин дома заходил по комнате. – Народ всё видит! Но в кино смелые фразочки проходят, а у нас, в реальной жизни, - нет. Даже я, фронтовик, не могу себе позволить такой критики начальства. Не потому, что боюсь. Работать хочется!

   - Знаю, что ты ничего не боишься, - засмеялась жена. -  За трусливого я бы не пошла замуж. Я тебе больше скажу, Вася. Та фантазёрка-студентка подаёт тебе прекрасную мысль: помоги школе организовать детский театр. Обговори с учителями, пошли в город директора, пусть разузнает всё, посоветуется в отделе культуры, с чего начинать, пьесы поищет.
    От нашей деревни до райцентра теперь есть дорога, можно приглашать артистов. Да и свой хор надо организовать, народ-то голосистый. Найди деньги для учителя музыки – он школе крайне необходим. Колхоз не обеднеет от таких расходов.
   - Это ты хорошо придумала, моя Незабудка. А почему и нет: пусть будет учитель музыки, колхоз возьмёт его на своё содержание. Я поговорю с Марком Столяровым – комсомольским вожаком, он по своей линии в районе поищет нужную кандидатуру.
Скоро новую школу откроем, а там большой актовый зал, всем места хватит.

   Василий Фадеевич дал согласие на роль начальника алфавита.   
    Без Дон Кихотов, пусть с чьей-то точки зрения, чудаков (хотя в первом русском переводе романа испанского писателя Мигеля Сервантеса де Сааведра «Славный рыцарь Дон Кихот Ламанчский» главный герой назван не чудаком, а чудодеем) мир был бы пресным и сирым. Слава Богу, что они не переводятся.

   И закрутилось- завертелось. Спектакль поставили быстро. Он был остроумным и весёлым.
   Все жители деревни, даже с грудными младенцами, пришли в школу. Кто не поместился в классе, стоял у открытых окон. Потом в деревне долго обсуждали «постановку», хвалили Ясю (она, конечно, играла букву «я» и её буква пела), Валентину Фёдоровну, всех детей и учителей, кто был занят в спектакле.
     Подшучивали над председателем колхоза, особенно над фразой, которую ему по ходу действия пришлось несколько раз повторять: «Ну-ка, гласные и согласные, в две шеренги становись!».

    Потом Василий Фадеевич поделился с женой своей идеей:
   - Хочу написать студентке хорошую характеристику и попросить ректора института, чтобы и следующую практику она проходила в нашей школе. Эта фантазёрка умеет разнообразить жизнь. А то, если согласится, в колхоз её примем.
   - Обязательно, Вася, напиши ректору. Хорошая девочка. А хорошими людьми разбрасываться не стоит. – Незабудка помолчала, а потом добавила: - может, и жить она останется здесь.
   - С чего это ты взяла?
  - Вы, мужчины, слепы, как кроты, когда дело касается симпатий, любви.
  - Согласен, я крот в этом деле. Стал кротом, как тебя встретил. Расскажи, она, что, заглядывается на кого-то из наших парней?
   - Не она. На неё заглядывается… Марк.
  - Марк? Жалко девку.
   - Ты о чём? Умный парень. Из хорошей семьи.
   - Не с семьёй же она будет жить, а с ним. Но грешен, может, наговариваю на человека. Пусть студентка выбирает, кого хочет. Вот-вот уедет в свой город, уже нашли учителя русского языка и литературы. Пусть бы ухажёра поискала среди студентов…

    Конечно, ему уже давно нашептали о любовных похождениях местного ловеласа – в деревне  всё про всех знали. Но Василий Фадеевич греха в том не видел, рассуждал так:  «Бог создал Адама и Еву и сказал им, чтобы они плодились и размножались. Мужчины и женщины вступают в отношения рано или поздно, и ничего страшного в том нет. Но… если они не семейные. А Марк не женат. Дело молодое, кровь бурлит. И у меня бурлила».
   Но  Василий Фадеевич интуитивно чувствовал некую, трудно поддающуюся объяснению, фальшь в Марке. Интуиция – внутренний голос, какой-то тайный страж в мозге - особенно обострилась у него на фронте.
     «Не ходи туда», «пригнись», «посмотри под ноги» - он научился прислушиваться к внутренним командам, что часто его выручало. Интуиция не подводила его и в отношениях с людьми. Василий почти всегда был уверен: прикроет или не прикроет этот солдат его  своей шинелью, когда было холодно; даст или не даст первому отпить из фляги воды; побежит ли впереди него в атаку, или будет прятаться за спинами других?
    На фронте при всём при том Василий никого не осуждал – всем очень хотелось жить. И у каждого было  право на жизнь. Ведь большинство из тех рядовых, кто был в окопах, ушли на фронт, как писал поэт Николай Майоров, не долюбив, не докурив  последней папиросы.

     Марк не был искренним – Василий Фадеевич это чувствовал, как он выражался, «всеми фибрами своей души». Но они же не в окопе сидели! И что ему до парня с наигранной деревенской простотой? Просто, когда председатель понял, что в Марке сидит хищник, и он нацелил свои когти на Ясю, душа его заныла.
   - Веришь, Незабудка, - говорил с грустью Василий Фадеевич, и ходил кругами по комнате, - Марка я бы назвал Геростратом. Недавно я читал об истории древней Греции. Был  такой грек Герострат, ему, во что бы то ни стало, хотелось прославиться. Чем, не важно, хоть преступлением. Вот он и сжёг в 356 году до нашей эры храм Артемиды в Эфесе. Добился-таки своего: вошёл в историю.
     У Гитлера те же повадки, та же цель была. Позорная слава. Но таким хоть бы хны! Попомнишь мои слова, Незабудка, Марк сделает эту городскую фантазёрку несчастной. Есть такие люди – разрушители. А мне по душе созидатели, строители.
   - Ты преувеличиваешь, муж мой, - попыталась свести всё к шутке Незабудка. – Она сама разберётся. Ты же не можешь вмешиваться – это её жизнь.

   - Вмешиваться я не буду. Кто я ей? У неё есть и отец, и мать. Дело это семейное. - Василий Фадеевич сидел грустный, качал головой. – Проклятая война! Выбила парней молодых, красивых, способных осчастливить любую девушку своей горячей любовью. У вас, женщин, и выбора-то особого нет. Вынуждены идти за того, кто позовёт, кто способен сделать ребёнка.
   - В чём-то ты прав, - ответила мужу Незабудка. – Но чует моё сердце, что эта студентка не так проста, как кажется. Я уверена, что, если к Марку у неё не будет никаких чувств, то она не пойдёт за него замуж. Даже, если он будет единственным мужчиной на всей планете.
   - Как же мне повезло, - засмеялся Василий Фадеевич, - мне досталась мудрая жена.
    Он подошёл к жене и поцеловал её в щёку, а она погладила его по голове.
    Словно подслушав, о чём говорили председатель колхоза с женой, проходившие мимо их дома девушки запели частушки:   
      Пятилетний план мы взяли
      На рекордный урожай.
       Моя лична пятилетка:
      Замуж выйти побыстрей.
     Ах ты, ух ты!
     А как  же иначе!

                Председатель, председатель,
                Позволь обратиться:
                Сколько можно нам мириться
                С нехваткою женихов?
                Ах ты, ух ты!
               А как  же иначе!

             Говорят, Луна далёко,
            Да не верю этому.
          Дальше поле с кукурузой,
         До которой топаем.
        Ах ты, ух ты!
        А как  же иначе!

      Да, Природа, а человек часть её, не терпит вмешательства. Всё должно идти своим чередом. Интуиция, как и люди, имеет возраст. Интуиция Яси находилась пока в детсадовском возрасте.
  Марк, как опытный любовник, уже хорошо знал, как можно использовать женщину в своих интересах. На очереди в его планах стояла Яся. Романтическая Яся. Не подозревающая пока, что любовь, как и грибы, может быть ложной. И, как грибы, ядовитой.
   Но не будем опережать события. Пока юная Яся – как восходящее Солнце, чиста, доверчива, наивна.