Кровавая Мэри

- Мудак, ублюдок и дебил! – Ты с ненавистью смотришь в эти ****ские серо-зеленые глаза напротив. – Ненавижу тебя!
- Хммм… - он усмехается. - А ночью, когда ты приполз ко мне весь в соплях и слюнях, ты говорил обратное.
- Я был пьян. А теперь…
- У тебя дикое похмелье. Ты где вчера так нажрался?
- Не твоего ума дело, урод! – Господи боже мой, прекрати так на меня смотреть, прекрати!
- Думаю, что все-таки моего. Раз сначала ты мне названивал, а потом в три часа  ночи осчастливил своим визитом… и домогательствами…
- Не было такого! На хер ты мне уперся к тебе приставать?
Он в ответ только противно улыбается и демонстрирует свежий засос на шее.
- Сууукаааа… - Сжимаешь гудящую голову  ладонями. – Ненавиииижу…
Он тебе ненавистен весь – и эти глаза, и худое лицо и эта вечная его улыбка.  И даже эти блондинистые пряди на затылке – отросшие и закручивающиеся забавными колечками. И  это его вечное покровительственное отношение к тебе – как неразумному избалованному ребенку, глупые капризы которого можно игнорировать и пропускать мимо ушей…
Мать твою, да что же голова так раскалывается-то? Сколько ты вчера выпил? Не так уж и много – несколько  коктейлей в баре… Однозначно, этот прощелыга-бармен что-то тебе туда подсыпал или подлил… Козел. И вот итог – свое позднее похмельное утро ты встречаешь на  этой аккуратной и стильной  кухне. Со сдохшими мышами во рту и гудящим колоколом в черепе. И видишь перед  собой эти ненавистные смеющиеся глаза. И всего  его – в старой футболке и джинсах, взъерошенного и с засосом на шее…
*****, ну вот сколько раз с тобой такое  уже было… 
И сколько раз ты зарекался, что…
Вы все решили - вернее, ты все решил и поставил его перед фактом;  кстати,  он среагировал совершенно спокойно, что лишний раз подтвердило твою теорию о том, что тут вообще ничего серьезного никогда и не было, а это все… ну, идиоты, да.  Спокойно разошлись, оставшись друзьями – собственно, ими вы были всю жизнь, еще задолго то того, как… Не было истерик, скандалов, криков, дележа имущества – вы даже свои валяющиеся друг у друга вещи  забирать не стали:  лежат у тебя в шкафу его футболки, стоит неприлично дорогой парфюм на полке в ванной – хрен с ними, все равно он почти  так же часто бывает у тебя, как и раньше.  И у него вон в прихожей твои  кроссовки валяются…
И вроде все нормально у вас, но вот иногда…
- На, выпей! – Он ставит перед тобой стакан. – Извини, пива нет.
Ты смотришь  на стакан: томатный сок и водка сверху. «Кровавая Мэри».
- Говорят, хорошо помогает от похмелья. – Он усмехается.
Помогает. И напиться до притаскивания сюда на автопилоте и  настойчивых звонков в дверь тоже.
- А чего не перемешал?  - Мрачно интересуешься ты. Вчера в баре тебе перемешивали и лимонный сок добавляли.
- Это по-русски. – Он садится напротив тебя. – Пей давай.
- Хренов умник… - в твой желудок сначала падает водка, а потом соленый сок. Количество дохлых мышей во рту уменьшается, и колокол значительно сбавляет громкость. - Споить меня пытаешься?
- Пфффф! – Он качает головой. – По-моему,  ты сам прекрасно с этим справляешься, без моего участия.  Что случилось?
- У меня? – Поднимаешь брови. – Совершенно и абсолютно ничего.
Действительно, у тебя все охуенно, прекрасно и замечательно.
Переживаешь ли ты по поводу? Да ни разу.
Да и кто из вас переживает-то?
Он вон тоже  такой, как обычно и совершенно не похожий на страдальца  - спокойный и ироничный, целый и невредимый - не считая этого злосчастного засоса и синяков на предплечье… черт, а это тоже ты?
 Что ты еще вчера такого натворил?
- Ээээ… надеюсь, я…. И мы… нет?
- Беллс, расслабься! – Дом смеется. – А не трахаю пьяных, плачущих на моем плече фронтменов. Хотя им этого очень сильно  хочется.
Чувствуешь, что краснеешь… Фак, будь проклят твой дурацкий характер и номер Ховарда в айфоне. И сам Ховард – ровным голосом говорящий «Да, Беллс?» и выслушивающий твои произнесенные заплетающимся языком ночные признания. И привезший его сюда таксист – какого хера он послушал его? И вот это твое  гадское непонятное чувство, пищащее тоненьким голоском и просящее, нет - ТРЕБУЕЩЕЕ  снова и снова возвращаться к тому, от чего ты ушел.  Окончательно и бесповоротно, как  ты думал. И к которому снова хочешь прийти – как показали все твои пьяные приезды сюда.
Черт, да нет же, нет!!! Это все алкоголь и твои свихнувшиеся мозги вкупе с общей истеричностью! И привычка! И…
Ты же его не любишь, так как…
Не любишь.
И больше всего сейчас хочешь уткнуться носом  в его шею – там, где начинается вырез майки - и ощутить теплые пальцы в волосах на макушке…
Или  лежать на диване и из полуприкрытых век наблюдать, как он ходит по комнате, курит у окна, читает журнал, щелкает  пультом телевизора…
Прижаться ночью к его спине,  обхватить руками и спокойно заснуть, зная, что тебе не приснятся кошмары…
Ощутить эти губы на своих губах, услышать сбивчатое, прерывистое дыхание…
- Эй! – Он слегка тормошит тебя. – О чем задумался?
Смотришь ему в глаза.
- Я тебя ненавижу.
- Беллс... – Дом  качает головой. – Сколько раз я тебе говорил – врать ты совершенно не умеешь… Поэтому даже не пытайся. Сделать тебе еще? – Он кивает на стакан.
- Да. – Смотришь, как  Доминик встает и идет к холодильнику.  – Ховард… - Он оборачивается. – Прости меня. Я…
- Мудак, ублюдок и дебил?
Ты киваешь и улыбаешься...