Белые дороги

        Ходил мимо, и не приближался... И предчувствовал, не выяснял, оставался верен
Дима. Верен жене, верен себе. А зачем "иначе"? До поисков-ли? Весь в делах текущих,
головы не поднимал. Любил, и потому не замечал, не искал большего Дима...  И потом -
сменяешь разве? Тело на тело? Уют на комфорт? А?... Пожалуйста! И так кстати, что
мужчины - полигамны... Но любовь...
        Да, любил Дима, но было, вспомнил, как стоял в ожидании, а мимо прошла Она. И
дух захватило, голову повело... Прошла и ушла. И ведь никогда такого с Димой не
случалось... Проще, спокойнее, - да, было. Почувствовал, вздохнул и забыл... Потому, как
некуда... И только, разве, - "Мне бы жизней больше, чем одну..." И в чём же он жил? В
любви, в любви!... Но что бы вело, да так сильно...
        И прошли (!) годы. Одинокий, апатичный, в своей каморке, однажды, словно утопая,
выхватил из памяти былое видение Дима. Вспоминал, думал: "Почему только сейчас?..." И
что ещё важнее, когда разбит, и жалок?... Но нет, случайно и, кажется, нехотя выловил из
тайного, выловил, рассмотрел видение. И уже немного надеялся: "А что, если вдруг?..." 
        А надежда эта ширилась. И вот уже неопределенная, во всех делах, дарила причину,
оправдывала, побуждала... А Она, Оля, тайна, мечта... Опять позабыл о ней Дима..
        И вот, когда не ждал, - предстала Она перед ним. Величественна и легка...
Обыкновенная... В киоске, на Пяти углах, покупал что то и вот отвлёкся, а мимо проходит
Она... И что покупки, - побежал догонять "тайну"... И слова не те, и всё - не то, но она
посмотрела грустно, и согласилась, кивнула... "Увидимся!"
        Вот они островком, среди потока людского, а вот он один - смотрит,
всматривается... Ушла. Но телефон в руке, значит - правда!... Оля - и циферки номера...
Она была, есть! И это "мы", обжигающее...
        Как стало видно, что всё прошлое - "пустое". Ничего нет, и потому пусто,
прошло... Едва дождался часа и звонил. Звонил Дима. А голос её, обычный конечно, так
кружил, так кружил...
        И вот проснулся... Бодрый, обновлённый.  Долго не ложился...  Грудь, желающая
разорваться от счастья и боли. Тяжелая, опасная своим огнем, любовь. Далекая от
фантазий, благополучных ожиданий. Лёд сорван и река пошла сметая всё.
        Осмотрелся, поворочался в мыслях, пытаясь трусливо обдумать настоящее, может
вернуть свою привычную, прошлую жизнь. Прежнюю. Но - нет! Не вышло... Ничего не смог
понять. И намечтал, что бы успокоиться. Не успокоился. И что мечты, когда первое, что
увидел - её глаза. Словно она рядом... И во сне... Рядом. И опять очутился во "вчера"...

        А "сегодня" - набрал номер... Прелюдия, после - "Алло!"  О, это "алло"!
"Просыпайся, скорее! Смотри какое солнце. Выходи на свет, пока... Алло?..."

        Кружилась голова, и громко тикали часы, а Оля - не звонила. Три часа прошло - ни
одного звонка... "Думает, что наглый... И не хочет говорить..." И все же - не
сдержаться... Взял, перезвонил... Вне досягаемости... абонент... "Да ну!..."

        "Ну и не буду больше ждать. Не буду... Ведь спросила - "Пока дома?... И сказала
- "Я перезвоню..." И что же? Странная... Какие у неё дела, когда я здесь, когда такое
утро? Я не странный...  Может просто вежлива?... И пусть!...  А я теперь - ушел!
Подумает как стыдно, жалко... Будет скучно пересаживать цветок. Какой-нибудь колючий
кактус. Повстречаю - не замечу, будто бы спешу..." И музыку включил. "Нелепо..."
Выключил. Прислушался. "Звонили? Показалось..."

        А Оля позвонила. Интонации, помехи и дыхание. "Я готова!"- сказала она. "Ты же
тут рядом?... Давай у театральной кассы, на "пяти углах", через пол часа?..."

        И словно всё наперекосяк. Соседи что-то понесли. Помог. Уйма времени... Прошло
пять минут. Соседка начала рассказывать "о важном". Выслушал, порываясь бежать. Минуты.
Убрал со стола  - "Зайдёт..." Минуты... Вытер пол у дверей. Смотрел "со стороны"...
"А!..." Стал чистить ботинок. Время! Схватил мешок с мусором... Одетый, "подмахнул"
квитанцию... Бежать!.

        Пришел. Подлетел, всматриваясь на ходу, из далека... "Её еще нет..." Постоял как
семафор. Красный. Тень, и становится холодно. "Ну точно, посмеялась..." - мелькнуло.
Один ботинок впечатляюще начищен. Только один... Досадно... Стал ходить взад-вперед, и
возвращался, боясь разминуться. Смотрел вдаль. То вдоль Рубинштейна всматривался, то
вдоль Загородного. "Она..? В чём она будет..? Ещё пять минут, как пройдет пол часа..."
Подъехало такси... "Она..? Почему такси?" Смотрел, смотрел... "Что там в такси?...
Представил себя спасителем, победителем... Что там на Рубинштейна? Что там на
Загородном?...

        Оля опоздала. Опоздала на двадцать минут. "Тут идти-то..." И тут же радостное -
"Пришла..!" И мир завертелся ярко и хаотично. А пальтишко вытерто - "Поправим!..."

        Без остановки балагурил, шутил, подначивал, не мог остановиться Дима. И не
вздохнуть, и не продохнуть. Жарко.

        Шли вдоль Фонтанки. Как во сне... Завернули в неизвестный двор. "Смотри
какой!..." Прошли к Сенной и дальше. Ходили, ходили.  Куда-то.  Перешли Грибоедов канал.
Все великолепие окружающей старины за Диму, за Олю. Гимнами! И солнце во всё небо!
"Оля!" - кажется прохожие замирали от этого крика, от этого вида, что каждая из клеточек
собравшись воедино отсылала в пространство. А что же Оля?! Кажется сдавалась,
поддавалась...

        И говорили, говорили... "Так не может быть..." А Оля вздрагивала счастливо от
каждого его прикосновения. И Дима, бодрый, сильный и красивый... Сужал круги вокруг
цветка своей жизни.

        Сомнамбулически забрели в кафе какое-то сразу за мостиком. Полупустое и тихое
кафе. Выпили не заметив три чайника чая. Дорогого. То зеленого, то черного, а то и
смешали. И смеялись, столько смеялись... Дима так говорил, что Оля прыскала.  И оба меж
тем как то слабели и кажется дрожали. Яркое весеннее солнце, голубое небо. Вода канала
за окном, и они отсоединившиеся от всех. Вне доступа абонент...

      А время так летело, что уже стемнело. И домой, и утром работа. И как жить
дальше?... "Совершенно невозможно, что вот так стемнело и пора как-то прерваться,
зачем-то прерваться... И что не вместе..." А она - там, а он - здесь... А уже решали,
где жить, на что. "О, сюрприз... Она приврала возраст... Много старше, и не видно, но
зачем? Зачем так? Не сможет родить... Шутит?... К врачу и родит, и всё-всё-всё..." И
мгновенное чувство обретенной семьи, "куча дел", и невозможно что-то еще, кроме как
"вместе", кроме как "мы"...

      Проходили мимо витрин. "Нравится?". Она так стеснялась. Он разведал цены. Затем
зашла она, а он ждал на улице. Затем, как договорились, зашел и он. Пошушукался с
девочками и вышел со свертком. Оля ждала неподалеку. "Ты всё это купил?!" - вскрикнула,
и не помня себя подпрыгнула к нему высокому, поцеловала в щеку. "Ты же меня совсем не
знаешь!" Шелковый пеньюар,  и всё-всё-всё, включая белые чулки с высокой резинкой и
подвязкой. "Хочешь что бы я это надела..?" "Делай что хочешь!... Тебе ведь
понравилось?.." Не думал зачем и что дальше - хотелось дарить. "Безумно, безумно,
безумно дорого!" - и опять подпрыгнула к щеке. Что то детское в поцелуе...

   "Я уезжаю завтра, но в понедельник я что то тебе должна сказать... Ладно?..."

   Проводил до её дома. Так странно, и как то больно. ""Что то сказать..." Что?" Кажется
завтрашний день не наступит. Послал ей записочку Дима, и она не ответила. Хочется
услышать. Спит, наверное...

   Проснулся бодрым, и ничего не мог, кроме как ждать... И вымел всю грязь, всю пыль от
бездомного себя "вчера". Рассматривал её фото.  И что-то увидел тревожное, и откинул
мысль.  Придумал найти двух лесбиянок, если врачи запретят ей родить. А они только
ждут... Думал где приделать зеркало, что бы Оля могла прихорашиваться. К концу дня так
иссяк, что перестал что либо чувствовать. "Ничего не получится... Это какое-то
помешательство... Что-то тут не так..." Наконец послал Оле сообщение. Сообщение дошло! И
снова закрутился мир.

       Понедельник. Не в силах ждать до вечера, слал и слал сообщения Дима. И она
смеялась и отвечала. Придя с работы, еще раз  осмотрел комнату. Ещё раз помыл всю
посуду. Ещё раз, ещё раз. Ещё раз... Дважды брился. Смотрел на свое отражение в зеркале,
и отражение ухудшалось с каждым мгновением... Перемерял все трусы. Все футболки, все
рубашки. Спрятал "затрапезный" свитер... За пол часа до встречи сидел полностью одетый,
с телефоном в руке. Торт на столе. Невиданный блеск по углам...

       Она сказала - "Давай не пойдем к тебе?... Я хочу сходить к кинотеатру "Родина"..."

       Она сказала - "Ты говорил, что боишься пустоты... У меня пустота, и у меня
желание пить... И я ничего толком не делаю с этим... И... И не могу... Муж с которым не
разведена, и бывший муж с которым в одной квартире... И..." И возраст, неустроенность...
"Поправим..."

       "Не-е-ааа!" Медленно, бесшумно, кувыркаясь падал Дима... Потом он опомнился, и
говорили как "ей" быть, и дурачились, и флиртовали... И сердце сковал ужас. "Нет выхода,
нет пути... Нет сил..." Улыбка не слетала с губ, но он знал, что такое "Ничего не делать
с этим..." И может быть кому то, где то было сладко умереть... Но только не так, только
не с ней! "Не-ет!"

        И вот они сидели буквально в витрине кафе на Невском, ели дурацкие пирожные. И
что-то там за окном выше Аничкова дворца в черном небе возносилось. Может быть  дым из
какой то трубы, а может... И каждый раз глядя в глаза Оле Дима чувствовал укол
влюбленности, и каждый раз едва отводил глаза, чувствовал страшную усталость и буквально
физическое горе.

        Пошел, подкрался снег, и всё вокруг, совершенно чистое от снега снова побелело.
И они смеялись этому тихому снегу, этим сказочным хлопьям, и так дошли до её дома...
Смеялись, вглядываясь тревожно в глаза друг другу. Оставляли две, почти одну цепочку
следов на белой дороге... "Мне грустно..." - сказала Оля... "Мне грустно..." - повторил
неслышно Дима.

        Поздно вечером, сидел он среди ярко освещенной комнаты, чистый-чистый,
некрасивый, сгорбленный, нелепо одетый, и ел, ел, крупными кусками торт... А снег падал
неслышно, почти вертикально... Не реально крупные хлопья... Падал и падал...