Золотой мост...

Наш рабочий посёлок никогда большим по численности населения не был.  Несколько длинных улиц с порядками домов по краям дороги. Рядом хозяйственные постройки, поленницы дров, стожки или сараи с сеном. Почти перед каждым домом сад с плодовыми деревьями. Марьинский как бы состоял из нескольких частей: сам посёлок до кирпичного завода, затем с десяток домов в сторону Жирного луга. Это уже был «Сахалин».

После войны посёлок прирос 105-м лесоучастком. Несколько бараков, здание пекарни, автомастерская, магазин и буфет для рабочих. На месте этого лесоучастка когда-то стояли вековые деревья,  чтобы взять их пришлось по заболоченной местности прокладывать лежнёвку. Целиковые брёвна скрепляли скобами и устилали ими дорогу. Иначе до леса было не добраться.

Сначала бараки служили временным местом для проживания, а потом в них стали оставаться на постоянно. Послевоенные трудные и голодные годы, мирная жизнь налаживалась длительно и с огромным усилием. Людей привлекала  сюда не только возможность хорошо заработать. В буфете, небольшом здании, можно было хорошо и вкусно покушать. По разнообразию продуктов 105-й лесоучасток занимал одно из первых мест в районе.

Один мой знакомый, проработавший с бригадой на разных стройках не один десяток лет, рассказывал, что, заехав как-то по делам в посёлок Марьинский, был поражён тёплым гостеприимством работников буфета, но в особенности удивило разнообразие продуктов. Колбасы, котлеты, наваристые щи с мясом и капустой, супы, пиво…Стране для восстановления требовалось много древесины, работали в несколько смен, почти все работы выполнялись вручную под шутки и всеобщий смех. Валили лес, обрубали, грузили, разгружали. Если местность не позволяла, использовали лошадей, трелевали древесину на специально приспособленных волокушах.

Поблизости лес был выпилен, работы шагнули к границам соседних районов, а Марьинский оказался в кольце лесов, полян, озёр и лугов. Мы мальчишками с детских лет запомнили звучные и красивые названия: Старый завод, Печи, Меньчиков луг, Сенькина горка, Дедов луг, Красногорье, Золотой и Чёртов мост, Вендиков…И с каждым из этих мест было что-то связано.

«Сегодня заглянул на Вендиков!» Мы сразу понимали, что пошли первые летние ягоды и пора отправляться за земляникой. Путь не близкий, и мы выходили в поход за ягодами пораньше. У каждого небольшая посудина, поскольку это были первые ягоды, которые обильными не бывают. А к вечеру по посёлку тянуло вкусным дымком с летних кухонь: варилось варенье из первых лесных ягод. Но самую первую пробу мы снимали, когда, перебрав их, добавляли в ягоды молоко, принесённое холодным из-под пола. В те годы холодильников ещё не было, и скоропортящиеся продукты хранили верным и проверенным способом – под полом или в подвалах. Под строительство подвалов выбирали возвышенные места, и таких мест в нашем посёлке было несколько. По берегам пруда и вдоль ручьёв, один из них протекал по центру рабочего посёлка и подпитывал влагой большой пруд перед бывшим кирпичным заводом. Другой  вытекал из пруда.

Погреба-подвалы были наполнены какой-то таинственностью, в них пахло достатком: картофель засыпался в специально подготовленные отсеки, рядом – свекла и морковь. Под лестницей деревянные бочонки с грибами и огурцами…

При виде этого изобилия теплело на душе: поработалось за весну-лето-осень на славу. Получить место под строительство такого подвала было не просто, и некоторые держали продукты с огородов в обычных земляных ямах. Но и они, простые с виду, напоминали предмет красивого зодчества….Чтобы глубина такой ямы соответствовала необходимым требованиям. Вышла она меньше по глубине – пробил мороз, оказалась слишком глубокой – продукты подпортила вешняя вода.

Когда на устах звучало слово «21-й квартал», мы понимали, что для сбора подоспела малина. Это уже всем ягодам ягода. Малинового варенья уже запасали по несколько литров. В такие дни посёлок будто вымирал, даже самый маленький малыш, уцепившись за подол материнского платья, семенил рядом, чтобы получить частичку радости и счастья от такой приятной прогулки. Но что странно, делянки появлялись ежегодно, а малина росла только в определённых местах, куда и устремлялись жители посёлка.

Одни из этих мест запомнились походами за ягодами, другие тем, что там в любой сезон можно было набрать грибов. Мы знали, где много растёт лесных орехов и других ягод. Так я впервые услышал про Золотой мост.

Меня одолевал интерес, из чего построен этот мост, как он выглядит и почему получил такое странное название. Но мост лежал далеко от посёлка, мы чаще наведывались в свою часть природы, а для того, чтобы отправиться за десяток вёрст, нужна была веская причина….
Мы получили квартиру в бараке на четыре семьи и теперь обживали новое место. Дом поставили на месте, которое было мало приспособлено. Глина на сотни метром – это бывшая гора сырья из карьеров, которое шло на изготовление кирпича. Завод закрыли, а гору раскатали тракторами. Глядя на наши труды, кто-то мог подумать, что мы занимаемся бестолковой работой. Или просто сошли с ума.  Глины было такое огромное количество, что на наших дворах перед домом растительность после зимы проглядывала в последнюю очередь.

Но наши соседи оказались людьми не робкого десятка и продолжали оживлять землю. Были построены стоки, по которым вода уходила мимо нашего дома. Каждый построил дорожки из каменных плит; благо, после закрытия завода  этого добра было предостаточно. Потом под окнами разбили клумбы для цветов, были посажены деревья.

Чтобы не ходить далеко за водой для полива, вскладчину был выкопан прудик, и на его берегу вскоре появились рыболовы. Дикое и неприглядное место оживало. Когда возник вопрос с футбольным полем, его по всем спортивным правилам решено было построить тоже рядом. Работы было много, но мы настолько были заряжены желанием построить своё футбольное поле, которого раньше у школы не было, что были готовы отдать этому делу любую свободную минуту. Были спилены деревья, выкорчёваны пни, засыпаны окопы и траншеи, оставшиеся после войны. В один из таких дней мы наткнулись на металлическую пластину, размером меньше ученической тетради, на которой штык-ножом были выцарапаны слова: имя, год рождения и число,  когда мальчишка в 19 лет принял смерть…Выяснилось, что мы обнаружили братскую могилку, где были похоронены красноармейцы. Кто они и откуда – выяснить не удалось, но мы поняли, что они погибли за наш посёлок. 

А на следующий год на футбольном поле зазвучали свистки и спортивные термины. Теперь по выходным наша поляна на окраине села стала походить на маленький стадион. Разделившись на две команды, каждая из которых отстаивала честь своей улицы, до пота и хрипоты велась нешуточная борьба.

Игра заканчивалась, а игроки продолжали спорить, выискивая недостатки и ошибки. Доставалось всем: кто стоял в воротах, сооружённых тоже по всем правилам из еловых стволов, кто гнал мяч в чужую сторону, кто защищал свою половину поля. Но больше всего нареканий зарабатывал, как правило, судья. Каждая такая игра вызывала у всех большой интерес, мои земляки могли работать и отдыхать коллективно. Потом всей ватагой отправлялись к пруду, а после того, как смыли пот и остудили разгорячённые тела, отправлялись в местный клуб.

Сидели, ждали, поглядывая на часы, но тётя Нюра, которую по доброму все называли «Прокурором», всегда появлялась вовремя. Мы даже не знали, какая фамилия у этой пожилой женщины, но она пользовалась уважением за умение наводить порядок в клубе. Даже самого отпетого нарушителя тишины могла призвать к порядку, а нередко и выталкивая таких взашей на улицу.

Заканчивался просмотр картины, мы сдвигали длинные лавки вдоль стен, на сцене устанавливали проигрыватель, и начинались танцы. Всё делалось своими руками. Концерты, сценки, сатирические постановки, всем миром украшали новогоднюю ёлку.
Выбирали невысокое дерево, вершина которого упиралась в потолок, а нижняя часть зелёной красавицы крепилась в крестовине к полу. Игрушки тоже изготовляли сами из листов ученических тетрадей. Другой бумаги не было, но мы и не сетовали из-за её отсутствия…Перепачканные клеем и красками, мы несколько дней занимались украшением новогодней ёлки. Сколько лет минуло с той поры, а в душе и памяти остались эти трогательные и волнующие моменты, запах свежей хвои…

А на следующий год нам удалось найти место под строительство подвала. Несколько дней углубляли яму, сверяя её нижнюю часть с уровнем воды в пруду, чтобы не допустить проникновения весенней воды в подвал.

Вот тут и потребовались дальние прогулки, когда пришлось заготавливать строительный материал.

Водрузив на плечи пилы, железные клинья и небольшую кувалду, мы всё чаще с отцом стали отправляться на  поиски. Так я впервые познакомился с Золотым мостом. А история его самая простая….То ли техники строительства ещё не знали, то ли самой техники не было, но решено было мост строить, укладывая  обработанные стволы деревьев «квадратно-гнездовым способом». Глубина оврага была внушительная, а его длинна несколько десятков метров. Летом овраг выглядел мирным и ручным, но по весне вспучивался, и вешняя вода сносила постройку, и мост вырастал в очередной раз. Чтобы поддерживать живую связь посёлка с лесными деревушками....

За это строительство и большие деньги мост и  получил меткое название Золотой.

На фото: берег Марьинского пруда, где любила отдыхать местная молодёжь. Вдали виден кирпичный завод, который дал название посёлку. Завидные женихи посёлка,слева направо - Николай Полиданов, Василий Гудилов, Виктор Козлов и Алексей Чекмарёв...