Зеркальный роман

        (Эзотерический рисунок)

                1.

        Сентябрь восемьдесят третьего года истекал неудержимыми дождями. Но несмотря
    на беспросветную серость неба, было почему-то светло и ярко: должно быть, от того,
    что жёлтые постоянно мокрые листья блестели, отражая невидимый свет, таинственным
    образом проникающий сквозь толщу небесных слёз...

        - Ё...- моё!,- возмущённо выругался водитель маршрутного автобуса Андрей Авилов,
    когда впереди идущий самосвал хлюпнул задними колёсами в маслянистую жижу дороги, и
    лужа почти полностью переместилась на лобовое стекло авиловского "сарайчика". Авилов
    торопливо включил "дворники" и резко сбавил ход, по привычке мельком взглянув в зер-
    кало, отражающее салон: пассажиры дружно качнулись вперёд и резко отшатнулись, со -
    провождая движение бормотаньем и вскриками.

        Авилов вдруг покраснел: "Неужели услышала, как ругался?" В зеркало прямо ему в
    глаза смотрела знакомая пассажирка. Впрочем, знакомая - не то слово: он видел  её
    всего несколько раз - то утром, то вечером,- видимо, она ездила на работу этим
    маршрутом.
        Она никогда не садилась, даже если в салоне были свободные места, но почти
    всегда стояла у передней стойки, положив на неё маленькую пухлую ладонь: было такое
    впечатление, что не она держится за стойку, а стойка удерживается в гнезде благо-
    даря этой руке. Лицо пассажирки было невозмутимо-спокойным, уверенным, и только
    иногда в глубине глаз вспыхивали насмешливые искорки.
        Когда Авилов ловил её взгляд в зеркале, ему казалось, что это она наблюдает
    за ним, как охотник сопровождает взглядом выслеженную птицу, которую берёт
    на прицел. Это и смущало его, и злило: охотница!

        Авилов был женат, у него было двое детей, и жизнь к тридцати семи годам была
    вполне сносной, хотя иногда казалось, что чего-то в ней всё-таки не хватает!...

        Между тем, женщина была красива, на вид ей было лет двадцать пять, от силы -
    двадцать восемь...

        Он уже знал, где она сойдёт, оставалось четыре остановки, и Андрей "потащил"
    автобус медленно, тормозя перед каждой, даже незначительной лужицей или ямкой, и
    подолгу отстаивал даже на самой безлюдной остановке, совсем не заботясь о графике,
    потому что знал, что наверстает потом, на последних перегонах.
        Подъехав к её остановке, он долго не открывал двери. Наконец, собравшись с
    духом, быстро глянул в зеркало:  "Охотница" терпеливо стояла у двери, и только
    взгляд её в зеркале был чуть вопросительным: "Ну, в чём дело? Приехали..."

        Он вдруг засмеялся. Не то,  чтобы он наслаждался своей властью над ней, тем
    не менее, ему было сейчас приятно, что сейчас, в эту самую минуту! она зависит
    от него, а не он - от неё!
        Она приподняла тонкие изящные брови: удивлена. Она ещё ни разу не видела, чтобы
    он улыбался, а тут - на тебе! - он, оказывается, ещё и смеяться умеет!
        Губы её чуть шевельшулись в улыбке, снисходительно и вместе с тем дружелюбно.
        "До свиданья?" - сказал Авилов глазами и нехотя открыл дверь.

        Несколько притомлённых ожиданием пассажиров со вздохом облегчения покинули обе
    площадки. "Охотница" вышла первой и успела пройти вперёд с десяток метров, когда
    Авилов тронул "сарайчик" дальше. Поравнявшись с ней, он слегка нажал на клаксон.
    Она остановилась, повернула к нему лицо: она тоже смеялась! Смеялась весело,
    безудержно, так, что плечики её сотрясались.
        Андрей, отпустив клаксон, притормозил: " Ну что ты со мной делаешь, а?! Мне
    же ехать надо! Я же задавить могу кого-нибудь...нечаянно!"
        Даже если бы он сказал это вслух, от этого ничего бы не изменилось. Он вышел
    из кабины, обошёл автобус впереди, пнул колесо, вынул сигарету. Ей надо было
    перейти дорогу, но она ждала, когда автобус уйдёт. Стояла в двух метрах,
    по-прежнему невозмутимая...
       Он - почти дерзко:
       -  Как вас зовут?
       -  А зачем вам знать? _ ответила она почти шёпотом.

       У неё был очень странный Голос!
       Андрей готов был поклясться, что он знает этот Голос всю свою сознательную
    жизнь! Точнее - это был его   с о б с т в е н н ы й   голос, только - в женском
    исполнении.
       -  Так не бывает! - ответил он скорее себе, чем ей, а она спросила:
       -  Почему? Бывает! - и мягко добавила:
       -  Вас ждут... пассажиры.
       -  Когда мы увидимся? - почти крикнул он на ходу, возвращаясь к дверце.
       -  Завтра. - Она ответила уверенно и повторила: - Завтра!


                2.

        Но Завтра была суббота, и у "Дианы" был выходной. Авилов вспомнил об этом,
    только заступив на смену, когда выписывал путевой лист. График текущий: четыре
    дня в первую смену, выходной, четыре - во вторую - два выходных и опять в
    первую...Эта математика начала сводить Авилова с ума уже через полчаса от
    начала смены: все планы на будущее превратились в кошмарный водоворот дней
    недели, выходных, дат, времени возможных встреч...
        К концу третьего рейса он окончательно измотал нервы, дольше положенного
    отстоялся на конечной остановке и погнал с допустимой скоростью в следующий
    рейс.  На "любимой" остановке безнадёжно всматривался в толпу пассажиров:
    "Дианы" не было. В висках неумолимо стучало: "Завтра! Завтра! Завтра!"
    Дворники нещадно бороздили лобовое стекло.

        "И когда ты перестанешь плакать?!" - осерчал Авилов на небесную канцелярию.
        У "охотницы"  вы-ход-нооооой!
        Завтра воскресенье, и выходной будет у Авилова. И в понедельник - тоже!
    Значит, во вторник. В семь тридцать... Господи, как же это далекоооо!?

        Дома - всё в порядке. Дома все довольны. В пятницу Андрей получил аванс.
    Он хорошо зарабатывал, глава авиловского семейства, он был безупречен в
    ведении домашнего хозяйства: корова, поросята, куры, гуси... Все обеспечены.
    "Москвич" всегда на ходу...

       ... Сон был фантастическим: "Диана" в красном бархатном платье перемеща-
    лась над землёй, едва прикасаясь к ней ногами, как в замедленном кинокадре.
    В руках у неё была шапка Мономаха, вся в алмазах, которые казались живыми
    глазами, и ресницы их лучей производили впечатление хоровода...
       Авилов застонал от внезапной боли в сердце и - проснулся. Жена, Верочка,
    добрейшее созданье, спала безмятежным сном намаявшейся за день лошадки.
       " Бедная ты моя Вера!? - отчаянно вздохнул Авилов. - Ничего-то ты не знаешь!
    Да и знать  тебе... это...   не надо! "

       Всё!  Никаких "Завтра"! Никаких "Диан"!


                3.

       У "Дианы" было нежное имя: Лиля. Лилия. Лиличка. Она работала в прокуратуре
    секретарём. Она была замужем, У неё тоже было двое детей.
       Однажды она сказала:
       -  У человека обязательно должна быть мечта. Даже если ему девяносто лет!
       -  Чудачка! _ возразил муж. - Какие могут быть мечты в девяносто лет?!
       -  О следующей жизни! - она уверенно взмахнула руками, словно крыльями.
       - Я понимаю: можно фантазировать, но - не до такой же степени,- проворчал
    Виктор.
       -  Витенька. Это не фантазия. Это - реальность. Вот мы с тобой живём вместе
    восемь лет. Мы - попутчики. Но не те половинки, которые соединяются навечно.
    По внешним признакам мы вполне устраиваем друг друга, но  т а м  - она показала
    на сердце, - там всё гораздо сложнее! Там есть ключик к великой тайне...

       Она не могла объяснить ему словами этой тайны, но она её   з н а л а...

       Уходя в отпуск, Лиличка надеялась "остыть".  Виктор ежедневно находил
    причину своего недовольства Лиличкой: не так посмотрела, не то сказала, не
    вовремя обед приготовила. Тысячи бытовых мелочей постепенно и незаметно
    разрушали найденную было гармонию внешних взаимоотношений, но оба чувствовали,
    что всё яснее проступает Ложь.
       Уставшие до измотанности бесконечной видимостью благополучия, они в пух и прах
    рассорились к концу второй недели Лиличкиного отпуска. Она почти не выходила из
    дома: стирала, гладила, белила, варила, убирала. Она утопляла себя в работу,
    стараясь погрузиться в её суть, в её необходимость и неизбежность, в извечную
    женскую приверженность к неукоснительным обязанностям...

       А Мечта... всплывала белым пушистым облаком в снах и уносила её в вишнёвые
    сады, окружённые сиренями и жасмином, где порхали разноцветные бабочки и ползали
    неутомимые муравьи.
       Она пыталась полностью погрузиться в детские игры с дочками, Светкой и
    Дашуткой,- они были двойняшки, почти неразличимые и очень похожие на свою маму.
    Они смотрелись друг на друга, как ... в   з е р к а л о...
    Они обожали друг друга, и они обожали свою мамочку...
       Иногда, уставшая до изнеможения, она засыпала между ними на большом диване
    в гостиной, и потом все трое спали здесь до утра, так и не перебравшись в
    свои постели...

       В воскресенье Лиличка поехала на рынок.


                4.


       Сезон дождей закончился, и предпоследние листья втаптывались сапогами в
    грязь, вязкую и неотступную, как людская молва. Никто не знал, когда он выпадет -
    первый зимний снег, но надежда на чистоту и просветление всегда бежит впереди
    человеческого счастья.

       Авилов за три недели успокоился. И только в глубине души таилось тревожное
    сожаление о несостоявшемся чуде.
       "Где ты есть, Диана? Что с тобой случилось? Почему исчезла так внезапно?"
      Он садился за руль оранжевого "сарайчика" с отчаянной надеждой: а вдруг?...

       На остановке "Рынок" в воскресенье всегда многолюдно, и Лиличка с трудом
    протиснулась на заднюю площадку автобуса: идти пешком через весь посёлок
    далековато, да и сумки тяжеловаты, а в тесноте, как говорится, не в обиде.

       К середине маршрута пассажиров заметно поубавилось, и Лиличка даже нашла
    место, где присесть: сумка тянула плечо.
       На "всякий случай" глянула в зеркало водителя...
       "Сарайчик" резко затормозил.

       " Здравствуйте?!..."
       " Здравствуйте!... "
       " Неужели... вы?..."
       "Je ne la sommes pas..."*

       - Почему стоим? Сломался, что ли?
       -  Бензин кончился...
       -...колесо спустило...
       -  Слышь, водила!  Открой дверь, на электричку опаздываем!...

    ..."Сарайчик" тронулся с места рывками.
     " Ну, что ж вы так?...спокойно. Всё хорошо. Ей-Богу! Поехали?..."
     "Спасибо..."

       Она проехала мимо своей остановки. "Сарайчик" тащился медленно, но ровно,
     ведомый непостижимой силой соприкосновения двух тайн. Они почти уже не смотрели
     в зеркало: они слышали друг друга на расстоянии.  Их разделяло всего  ТРИ МЕТРА
     земного Пространства, насыщенного мечтой о том, ЧТО  для них в ЭТОЙ
     Жизни   н е д о с т и ж и м о....


     P.S.   " Когда мы встретимся с Вами в Следующей Жизни..."

   *) "Нет, это не я..." (франц.)

   7.02.1998 г.