Хрюшка Рваное Ушко

Имеющий ухо до слышит, что Дух говорит церквям…
(Откровение 2:7).


В ту пору всякие беды на Чумацкую Слободку приходили. Всё бы ничего, но одна страшней всех оказалась. Какая? Страшная - страшная для отцов и матерей. А именно, дети стали пропадать. Гуляют, гуляют возле двора, или в реке купаются летом, или с берега крутого на саночках зимой скатываются - раз и нет! Кричат их, аукают - нет! Чё хочешь делай!...
Паника ужасная разгулялась по Слободке. А тут ещё цыганский табор в степях, недалече расположился, ну и понятно, все беды на них посыпались. А ещё и потому, что слышали рассказ Григория Гавриловича:
- А мне чёрный цыган и говорит: «Продай свою дочку мне!» Это про Раюшку-то… «У тебя их, детей-то, семеро… Чем кормить будешь? Продай, одним ртом меньше будет!» Я ему: «Нет! пусть голодно, пусть холодно, но дома… У родных! Нет, не продам!» - ему, цыгану-то, отрубаю. Как зыркнет на меня проклятый: «Я у тебя её скраду всё равно!».
Вообщем, стали детей своих запирать во дворах и на улицу ни-ни… Даже в школу дети перестали ходить в одиночку…
Ну и ладно, Раечке весело и во дворе. У них Хрюшка был с Рваным Ушком был, всё к Раечке ластился и не зря: она его и почешет за ушком, и погладит брюшко. Да кусочком лакомым поделится. А бывало и такое: накупают Раечку, глядь, а её уже и нету.
- Ну, мать, у свиньи её ищи теперь, - говорит Григорий Гаврилович.
И правда, лежит Раечка в яме да в обнимочку с Хрюшкой Рваное Ушко и похрюкивают от удовольствия на пару.
- Эх… бей не бей, ругай не ругай, - вздыхает Анна Семёновна, - семнадцатая вода её обмоет. Образумится!
Давай её накупывать заново.
Ещё бывало спит Раечка во дворе, а Хрюшка Рваное Ушко с ней рядышком – охраняет, даже на Григория Гавриловича сопит и хрюкает: «Не подходи! Не буди… Хры-хры!..
Во какая любовь про меж них приключилась.
А тут Анна Семёновна пирожки с выжирками напекла да про панику ужасную за энтим делом и позабыла:
- Ты бы, доченька, сходила бы к бабушке Аграфене… Уж больно любит она пирожки такие.
Как не пойти - пошла! Бабушка всегда гостинчик для внучат имела.
Идёт и идёт в другой конец Слободки, а дорожка-то и не кончается: будто-бы домики кто подрисовывает, ставит и ставит - все такие хорошенькие, аж загляденье. Вот и заглядывается Раечка, а того и не замечает, что уж давно из Слободки вышла да по степи шлёпает. Дорожка-то всё чудесней становится… Нарисованная! да глаза отводящая…
Рваное Ушко по двору мечется, хрыкает, на Анну Семёновну головой трясёт, да на калитку кидается: «Мол открой!..»
- А как же!.. Умной какой нашёлся!.. - Ворчит на Хрюшку Рваное Ушко Анна Семёновна. - Ты нам, чай не даром достался, а за кровные! Да и то с дефектом… Эх! - на ушко глазами укор ставит.
Рваное Ушко и не слышит, под калитку пятачок просовывает, поддеть хочет.
- Ты бы, отец, запер бы его, а то потом хлопот с ним не оберёшься, когда убежит… Пропадут наши денежки!
Григорий Гаврилович к нему, а он от него: так по двору и пробегали оба. Так ведь у Григория Гавриловича годы-то не молодые…Устал! кулаком Рваному Ушко грозит:
- Ужо я тебя!.. Подожди, подожди…
А уж время к вечеру подкатило. Анна Семёновна как очнулась:
- Раечки-то нашей всё нету и нету, отец!
- Ну ты, мать, тоже чего удумала!.. - рассерчался Григорий Гаврилович. - Удумала в такое время дочь одну отсылать!..
- Так ведь пирожки…
- Пирожки!.. Пирожки!.. А если дочь твою на пирожки!.. Ты, мать, о том думала? Моли твоего Бога, чтобы она с бабкой вместях была!.. Она ведь у меня, мать, такая: то конфетки, то чаёк, то…
А бабушка Аграфена калиточку открывает… Одна - без Раечки! Ну тут Рваное Ушко и выбежал за калиточку. Да не до него уж стало.
- Где же внучка, маманя?! - Анна Семёновна спрашивает. - Я ведь её к тебе с пирожками послала.
Бабушка Аграфена плечами пожимает:
- Не видела… Никто из ваших ко мне сегодня не являлся!..
Григорий Гаврилович побледнел: про чёрного цыгана вспомнил:
- Я, - говорит, - в Милицию! А вы, богомолицы, молитесь Богу своему, чтобы живой Раечка осталась…
Молются…
Григорий Гаврилович с участковым милиционером по цыганскому табору ходят… Ищут! Чёрному Цыгану тому допрос чинят, а тот:
- Не знаю!.. Не видел!..
Тем временем Раечка к бабушкиному домику подошла. Глядь: сама бабушка Аграфена её встречает:
- Проходи внученька! Долго-долго я тебя поджидала, Солёная Конфетка! Ха-ха-ха…
От этого смеха вздрогнула Раюшка, уж больно чужим голосом смеялася бабушка Аграфена, да и глаза холодные и затягивающие какие-то… Трясина! а не глаза. Раечку в озноб бросило.
Бабушка Аграфена Раюшку за руку схватила да в калитку втолкнула:
- Моя-я!.. Ха-ха-ха…
Совсем жутко стало Раечке: «Чего это с бабушкой Аграфеной сотворилося?!»
Глядит Раюшка, а в саду деревца стоят ранее невиданные: маленькие, стройненькие, яблочками перезваниваются:
- Дзинь-дзинь… Не ходи-ди..ди-и-и!
- Дзинь-дзинь… Беги-ги…бги-и-и!
- Замолчите! - крикнула на них бабушка Аграфена.
Подбежала к деревцам, сорвала яблочко и в рот, а сама Раечку глазами холодными буравит:
- Подойди ко мне, внучечка!.. Ха-ха-ха!.. Долго, долго я тебя ждала, сладенькая!
Не хочет идти Раечка, а идёт в пасть Клыкастую. Да, да! это не бабушка Аграфена была, настоящая-то с Анной Семёновной молятся, а это сама Хазара Гидровна стояла… Змея Заволжская!
Ест яблоко Хазара Гидровна, силу набирает да кольцы вкруг Раечки кидает… Сжимает! и клыки свои вонзить желает в тельце хрупкое:
- Моя-я!.. Ш-ш-ш!..
Враз темно соделалось над Слободкой. Даже Григорий Гаврилович от такого светопредставления перекрестился. Милиционер за кобуру свою ухватился. Цыгане в кибитках своих попрятались.
Тьма тьмущая!..
- Вот Григорий Гаврилович, не продал мне дочку свою… Теперь в жертву Степи Заволжской даром отдашь! - Цыган Чёрный молвит.
- Какая - такая Жертва?! - участковый милиционер удивляется.
- Гидра Хазаровна!.. Гидра Хазаровна!.. - закричал не своим голосом Григорий Гаврилович, про кресты Чумацкие вспомнив.
Бежит домой, а тот ходуном ходит. Петух тучей чёрной нависает. Косу-клюв наточает… Оборотень!
Влетел в горницу. Светло в ней: жена с матерью Богу молятся да сам на колени свои, бух! В сей же час Гром ударил. Глядят в окно: нет уже Оборотня, на Востоке Красная Стрела метнулась… Молния!
Плохо Раечке в объятиях Змеи Заволжской: сознание теряет, тело в ствол дерева обращается, ноги корнями в землю врастают. До самых глубин сердечка Солянной Конфетки Хазара Гидровна глазами мертвячими холодит, клыками в шейку впивается.
Плачут деревца:
- Дзинь-дзинь-дзинь… бедная!..
Как отскочит Хазара Гидровна от Раечки. Вся в клубок сжалась от боли. Глазами крутит, шипит. Перед ней Хрюшка Рваное Ушко стоит.
- Рваное Ушко!.. - очнулась Раечка. - Ты нашёл меня?!
Что за диво?! Молния Красная, а не Рваное Ушко. И снова диво дивное?! Конь стоит… Красный-красный! с Золотой Звездой на груди.
И ещё диво Расчудесное?! А не Конь уж - Богатырь стоит… Русский!
- Сивко!.. - узнала Раечка.
Он поднял Змею, да за горло и хвост над головой своей держит. Шипит Хазара Гидровна, извивается в могучих руках: отняли добычу… Жертву Сладкую!
Разорвал Богатырь Змею Заволжскую. Хвост по правую сторону бросил, голову - на левый берег Матушки Волги. Кровь же под деревца растеклася… А не деревца это - детки пропавшие… Малые!
- С них, Змея, силу брала, - говорит Богатырь. - Тем и жила… Гадина!
Сам на небо возносится:
- Слушай, слушай всегда Хрюшку Рваное Ушко. Не простое Ушко… Обрезанное!
- Спасибо Тебе Богатырь Русский! - молвит Раечка, а сама Хрюшку Рваное Ушко в пятачок целует, да деток до дому идти собирает.
Так и шли из степи: впереди Хрюшка Рваное Ушко, позади него Раечка с детками, а над ними всеми шатёр… Красный-красный! шлемом Богатырским раскинулся… Спасения!
А навстречу им вся Чумацская Слобода двигалась: и участковый милиционер, и Григорий Гаврилович (Жёны его дома-то благодарственную замолилися… Вот!) даже цыгане и те табором всем их встречали…
Ой, сколько радости-то было!.. Особенно у участкового милиционера, ведь дело-то о пропаже детей закрыл. А уж как он сие происшествие начальству объяснял, о том архив скажет, по чернильной букве расскажет. Мы же вам по духовной, по Крови животворящей сказывали, для Обрезанных ушей сказку сказывали. Так что, имейте Ухо малое, чтобы слышать. Тихое Веяние…

* * *

Говорят после Хрюшке Рваному Ушко благодарный народ памятник поставил, а он, памятник, всё в Того Богатыря выплавлялся… в Чудо Красное! с Золотой Звездой на груди! Но о том лучше старшую дочь Григория Гавриловича спросить надобно… Да, да Александру Спасительницу - она расскажет.



16. 06. 2005 года