Маша и Медведь. Сказка для взрослых

   Что делают взрослые после встречи Нового года,  когда всё выпито, а  съедено-то   хоть и не всё,  но  больше  всё равно не лезет?..  Да и  мудрено  всё  съесть, ведь русские  хозяйки по-немецки  готовить не  умеют. Всегда  бьётся-трепыхается   в голове мысль:  а  вдруг  придёт  ещё  кто-то,  надо же,   чтобы  хватило на всех и  еды, и пития.  Ну,  с питием   всегда  ошибка –  никогда не хватает, но и с  едой  тоже  обычный  промах – всегда переизбыток.  Впрочем,  ошибки на  то и ошибки,  чтобы их повторять, приходит   очередной Новый год  – опять  начинается  опасение: «чтобы на всех»! «На всех»  очень  часто не помещается в холодильнике, но  ведь  ещё и  балкон  есть,  да  и в   авосечку (авось! )  за  окошко  сунуть  можно  –  зима, между прочим, на улице, не  в   тропиках проживаем.
    Ну,  что  же  будем делать после  «выпито-недоедено»?   А  надо поискать  какую-то сказку  – романтическую предпочтительнее. Нет, не то,  что  вы подумали, как  будто    только   и  мечтают  объевшиеся и перепившиеся взрослые о  любви.  Нет,  взрослые,  обалдев  от   грохота новогодних  телепередач, включают  любимый  мультик  «Маша и Медведь»  –  и отрываются на всю  катушку.  «Мишка, Мишка, а кто  эта  тётя?»
     И вот тут   меня осеняет!  Становится  стыдно,  что  о  самом   близком Мишке  я  забыла.  Прости,  родной, в новогоднюю ночь  ты  сидел в кресле, уткнувшись носом в  собственную лапу, и   смотрел свои   медово-малиновые сны  не от радости, а от  вынужденного одиночества.  Ах,  ёлы-палы…  Тебя, которого  так  любили мои   мальчишки,  который  столько  раз  во дни  болезней-бедствий выручал   нашу семью своим  плюшево-душевным  теплом…
     Бросаю   популярных  мультяшных героев  и  бегу в спальню,  где  сидит в  кресле задремавший   плюшевый мишка-топтыжка.  Он  старый-престарый,  ибо  куплен  был  ещё  в ту пору,  когда   сыновья  были  малышами, а  теперь они  здоровые дядьки, а  Мишка,  дожидающийся  маленьких  детей  от  больших  детей, сидит  целыми  днями в  состоянии  полусна-полубодрствования. Берлоги у него нет,  а играть  с кем?   Мама,  то есть я,  и Папа,  то есть  муж,  всё  время  заняты  глупыми взрослыми проблемами,  кто с ним  поиграет? 
     – Мишка,   ты   знаешь,  что  уже Новый год наступил,   – начинаю   издалека,  чтобы не  давать  ему повода думать,   будто я  чувствую свою вину.
      Сопит, молчит, глаза не открывает.
      –  Мишка,   Маша и Медведь  тебе привет  передавали…
      Приоткрывает  один  глаз:
      –  Которые?
      Ага, надо сказать,  что  у нас Маша-Медведь – две пары.  Одни  из  мультика, а  другие  – живые, настоящие.  Медведь –  это наш  сын Лёшка,  бывший   настоящий  хозяин мишки, а  жену  Лёшину   зовут Маша.
      –  Мишка,  да  Лёша с Машей  тебе привет  передавали…
      Ну, тут  Мишка   оживляется, открывает оба глаза. О глазах   его  тоже надо сказать отдельно. Те, которые были фабричного производства,  давно  потерялись,   потому  что  Лёшка, будучи маленьким, с  медведем  этим  усыпал,  а особенно  когда  болел,  так   всё  время во сне вертел   его, прижимал к  себе.  Вот   приклеенные  глаза и нос  и отвалились почти  сразу. Мама, то есть  я,   приклеить не сообразила,  так нашла  две  здоровые пуговицы и пришила вместо глаз. А  вместо носа пришила  пуговичку поменьше. И ничего,  вот  уже  два  десятка лет  открываются и  закрываются у мишки  глаза-пуговицы, не  хуже  чем  настоящие.  Главное,  он всё ими  видит,  даже  когда спит.  И носом-пуговицей   запах мёда учует где угодно, не надейтесь  спрятать-заначить   медок  от    Мишки.
      – А,   так  ты  им  тоже приветик  передавай.  В   гости-то  скоро пожалуют?  Малыша-то  мне скоро  привезут? Надоело  мне   бесхозным быть…
     Ну,  тут  мы с Мишкой  оба  вздыхаем – понимаем  друг друга. 
     Беру    плюшевого  товарища  и  несу  его  к  ёлке.   Стыдно мне до чего – передать не могу,  аж   изнутри совесть  рёбра пересчитывает. Всех  зверюшек-игрушек  под  ёлку  я усадила,  когда    наряжали  её,  а про мишку забыла.  Все  уже наболтались вволю, нахохотались:   ведь им  из  ёлочного угла  видно  же  было,  как взрослые  Новый год    обпивали-объедали.  А Мишка наскучался под Новый год в   одиночестве –  по моей  вине,  недоглядела.  Нерадивая хозяйка, каюсь,  Мишка-мишенька, каюсь, прости!
       В комнате, где стоит  ёлка,  начинается   всеобщее  оживление.   Ёлочный  народец  уже  давно поговаривал, куда  это  Мишка-то подевался? Уж не унёс  ли  его старый  хозяин куда-нибудь в  лес,  в  берлогу.  Не,  старый  хозяин  в  лес норовит  убежать  налегке,  с рюкзачком,   на  лыжах,  будет  он  ещё  мишку-старичка выгуливать, как  бы не  так.
      – Ура!  Мишка пришёл! – орёт с вершины  ёлки  старый  заяц-ухарь  без ушей (оторваны  были  ещё в советские  времена). Пожилой  заяц, пенсионер, ну, не выкинешь  же его  на свалку  – верой-правдой  служил   двум  поколениям  детей.
      – Мишка! Мишка! Давай к нам поближе!  – трещат-верещат  в  три голоса  стеклянные  снегурочки,  больше  похожие на  снежных  бабулек. Эти  поновее,  современистые   такие,  фигуристые.
       – Мишулька!  – нежным вкрадчивым  голоском ластится  лисичка-сестричка.
       –  Дон-дон, дзынь-дон! – шары  щёки раздувают. – Мишка,  дон-до-нас!  Дзынь-дрынь! 
       Вот это  да, мне ж никто не поверит,  что  ещё и шары  разговаривают! Ладно,  чего удивляться,  игрушкам-зверушкам положено говорить  в Новый год,  но  эти? Толстощёкие, круглые,  вместо   умишка, наверное,  один  воздух внутри, а  тоже    туда же  –   высказаться  хотят.
       Мишка   засмущался от оказанного  ему  внимания, нос пуговичный  трёт,  лапой глазки прикрывает.
        – Стой,  зверьё-маё! – пытаюсь я  вклиниться в  этот  разноголосый  гам. Ну, прямо  тебе  школьная переменка. –  Ишь ты, расщебетались-раскудахтались! Мишке  выберу  я  сейчас  место  сама  –  самое  лучшее!!!
         Я  ещё в прошлом году заметила,  как он   поглядывал смущённо на балерину Машу. Она  у  нас  уже несколько  лет живёт  на  ёлке. Бывшая  моя ученица Анечка   принесла её  в подарок на Новый год. Машка   раскрасавица,   наряд  у неё  первоклассный,  танцует здОровски, но  зазнаётся из-за  этого – ни на кого не смотрит,  всё кружится да кружится.  Как её стеклянная  голова-то   выдерживает  такое  кружение? 
       –  Машуля, ну-ка,  давай  сюда, к Мишке поближе, –  говорю я, подвигая  балерину  так,  чтобы  она  оказалась  у Мишки на коленях-лапах. Вау, Мишка  весь покраснел своей  рыжевато-бурой  шубкой,  но сразу видно:  угадала я  зазнобушку его   медвежьего  сердечка,  доволен,   лапку  уже нежно  так  к  Маше тянет.  Ишь  ты,  игрушки-звери,  вот  тебе  и    сказка-правда, романтическая предпочтительнее, да?  Да и Машуля  наша-то, танцовщица очаровательная,  кажется,    по Мишке скучала.   Батюшки, это  она как на него смотрит-то,  вот  те  скромница-недотрога!..
        Ну вот,  хоть  двух  влюблённых  счастливыми  сделаю, пусть  сидят рядком да  беседуют  ладком.  А  там,  глядишь,  дождёмся  внуков,  так   отдам  им  Машу с Мишкой, пусть  тогда   сами с ними  разбираются.
        А  я буду  сказки-были  для  внуков  записывать…
        И чтобы никто не усомнился,  что   правду рассказываю, беру  фотоаппарат и  фотографирую Машу с Мишкой.   Они  про  меня  уже забыли:   у них   же «сказка-правда,  романтическая предпочтительнее».