Солнечный котенок-2. Точка бифуркации

I

- Транспорт, - Лайел сделал жест в сторону одной из мерно дрейфующих над самой площадкой стоянки машин.
Никаких колёс, гусениц или штативов. Не было даже амортизирующих лучей как у доставившего меня сюда челнока.
- Хм, антигравитационная подушка, - с видом знатока произнёс я, получив от своего спутника неопределённый кивок головой.
Зеленовато-серый передний щиток на том месте, где мне привычнее было видеть радиаторную решетку, эффектно бликовал в косых лучах солнца. То есть Кантиса – Солнце отсюда можно видеть лишь ночью и не факт, что невооруженным глазом. И не факт, что вообще можно видеть: как ни крути, а желтый карлик есть желтый карлик.
Прозрачный приплюснутый купол кабины бесшумно раскрылся тремя проёмами, едва мы вдвоём приблизились к машине.
- Справа, слева… Можно сзади. Располагайся, - откомментировал Лайел.
Я предпочёл спереди слева. В плоскую, висящую всего в десятке сантиметров над площадкой кабину пришлось почти заползать. Со второй попытки я всё же смог сносно устроиться в широком кресле из вязких полимеров. Правая рука сама собой легла на рычаг, оканчивающийся подобием игрового джойстика. За неимением ничего более походящего на руль, я назвал его штурвалом. Приборы на панели располагались по центру и состояли из сенсорного экрана, отверстия микрофона, пары динамиков прикрытого защитной пластиной разъёма и ещё дюжины то ли датчиков, то ли сенсорных реле.
В это время Лайел обошёл машину и, несмотря на широкие габариты собственного тела,  ловко втиснулся внутрь.
- Боюсь, тронуться не получится, - хмыкнул он в устройство преобразования голоса (и синхронного перевода?), - здесь пуск с распознаванием генного кода.
Я послушно снял руку с рычага и невольно поёжился от холодного воздуха, шелохнувшегося от схлопывания проходов. Воздух как воздух, дышать можно, хотя состав явно иной, а вот назвать дверьми эти проёмы с похожей на оболочку пузыря мембраной язык назвать не поворачивался.
Врученный мне на челноке скафандр сидел как влитой, но грел не лучше картонной коробки.
- Тепленько тут у вас…
- Ещё бы, лето в разгаре! – поддакнул Лайел и взялся за рычаг.
Под чешуйчатыми пальцами машина тут же ожила картинкой дисплея с приветственными каракулями. Спустя несколько секунд мы уже покинули стоянку и совсем бесшумно устремились прочь от космопорта с гордо возвышающейся громадой челнока.
- «Неистребимый»… Когда-то был гордостью нашей планеты, - квирянец перехватил мой взгляд, явно пытаясь поддержать разговор.
- А теперь?
- Теперь устарел. Скорее всего, это был его последний вылет.
Я оглядел устремлённый ввысь шпиль, раскинувшиеся стальным блеском лепестки крыльев. На Земле даже полностью новые корабли не выглядят столь безупречно, а этот…
- Сколько ему лет?
- Два с половиной. По земному летоисчислению – почти шесть. Теперь таких не строят. Новые корабли в угоду эргономичности и манёвров все округлые, без выпуклостей. Крылья тоже не нужны: пространственные двигатели разворачивают вдвое быстрее и удерживают на курсе гораздо надёжней… Зато если у кого-то возникает мысль сфотографироваться в космопорте, желающий старается подыскать для фона какого-нибудь «старичка» из кораблей… Красивые они.
Лайел говорил так, будто был штатным экскурсоводом. Не очень разговорчивым, но знатоком способных заинтересовать космического туриста фактов. И я решил продолжать расспросы.
- А для управления теми новыми челноками пилотам нужна переподготовка?
Квирянец небрежно повёл свободной рукой:
- Как сказать… Новыми вообще управляет искусственный интеллект. Надёжнее и на порядок экономичней по грузоподъёмности. Один обслуживающий робот заменяет с десяток специалистов, компьютер прокладывает маршруты, распределяет энергию, снимает и обрабатывает показания приборов.
- А как же люди? То есть разумные существа. Они летают только в качестве пассажиров?
- Не так быстро, - поморщил нос Лайел. – Может, лет через двадцать так и будет, а пока традиции берут своё, и капитан с навигатором и наводчиком составляют основной экипаж. В зависимости от размеров корабля и исполняемых функций могут быть ещё второй пилот, врач… Хм... Никогда бы не доверил искусственным мозгам прокладывать космический маршрут...
Кажется, он собирался ещё что-то сказать, но в это время я вытащил из-под эластичной подкладки начатую пачку сигарет со вложенной разовой зажигалкой. Лайел пристально посмотрел на содержимое пачки и, озарённый догадкой, пробормотал:
- А, курево... Впервые вживую вижу такой артефакт.
- Можно? – осведомился я, держа во рту незажженную сигарету.
Лайел потянулся к приборам. На панели сверкнуло оранжевым.
- Теперь можно.
Должно быть, выключил систему пожарной безопасности.
Я неторопливо в полной тишине раскурил сигарету и выпустил сиреневатый дым вверх. Облачко тут же впиталось в мембрану потолка.
- А музыки у тебя тут нет? – я ещё раз пробежал взглядом по приборной панели, чем вызвал улыбку собеседника.
- Имеется. Но для тебя даже наш инструментальный концерт будет сродни шипению с нестройным пересвистом. Если всё-таки хочешь...
Я не возражал и через секунду кабину наполнили звуки, похожие на «дождь» ненастроенного приёмника. Я закрыл глаза и представил океанский песчаный берег. Вату облаков над головой, накатывающие волны с разлетающимися брызгами и пеной... Цепочки следов причудливо переплетались на песке, маня всё дальше, где образовывали прохладную сень склонившиеся пальмы. Даже жар полуденного солнца явственно заиграл на незагорелых плечах. Я мог плескаться в море или отправиться на разведку в тропических лес. Или просто распластаться на песке. В конце концов, я был совершенно один на своём собственном пляже...
Резкое пробирающее до внутренностей скрежетание заставило открыть глаза. Лайел плыл в блаженной улыбке, откинувшись в кресле. Как ни странно, машина при этом шла чётко по сероватой полосе.
- Ммм... Какое шикарное соло... Люблю, когда виртуозно играют на скригофоне, - шептал он в преобразователь голоса.
Разделить восторга квирянца я не мог: ещё немного, и меня бы просто вывернуло наизнанку. Мозги грозились вот-вот войти в резонанс с инопланетной мелодией. Пришлось в скором порядке ткнуть в управление «магнитолой».  Повезло, сенсоры послушались. В кабине снова зависла тишина.
- Извини, - очнувшийся как от наваждения, Лайел снова посерьёзнел.
-Ничего...
Я нервно докурил сигарету и дрожащей рукой бросил окурок в пачку. Состояние медленно восстанавливалось.
Машина скользила вдоль наметок дороги через город. Фиолетовое небо над головой было непривычным, но невероятным образом гармонировало с окружающими постройками и растительностью. Мощные тросы, переброшенные между воздушными станциями, перетаскивали кабины с пассажирами на высоте сотни метров. Исполинские деревья раскидывались немногим ниже и дополняли пейзаж из домов и станций, контрастируя оранжевыми наростами листвы с бледнеющим небосклоном. От такой гаммы глаза начинали искажать цвета в попытке переварить фиолетовость в более привычную небу голубизну. Глаза искали клочки зелени. Не важно какой – роговицы крыш или шрифтов информационных экранов – хотелось естественных цветов.
Почувствовав вновь начинающееся от тишины и цветовой неразберихи головокружение, я повернулся в Лайелу.
- Может расскажешь мне, какого чёрта я здесь оказался?
Ответа не последовало.
- Хоть знаешь, что такое неделя в одиночной каюте? – я отрешенно уткнулся в потолок. - Пока была гравитация и держала батарейка в телефоне – ещё какая-то жизнь. Спи себе сколько влезет, а как не влезает – читай, слушай музыку. Земную музыку... Батарейка сдохла на вторые сутки, гравитация ушла где-то на четвёртые. Ощущение времени начало теряться, интенсивность света регулировалась без видимой упорядоченности. Ещё через день я нашёл доступ к информационному терминалу, прочёл несколько переводов вашей художественной классики...
- Что именно?
- «Пламя земли», «Пленённые на Антаресе», «Блики»...
- «Пленённые на Антаресе» - это документальная проза, – сухо поправил Лайел. -  Хитл был моим прадедом. Служил в штатной исполнительной бригаде. Каждый день тысячи мелких поручений в ожидании, пока не подвернётся настоящий случай. Подвернулся... Ну а дальше ты знаешь.
Я кивнул.
- И часто у вас такое происходит?
- Захваты квирянцев чужими? Да за всю историю известно только три случая. И каждый раз виновник один и тот же. Безмозглые ворсовые Черви, которые сами не знают, чего хотят. Срывают переговоры, засоряют пространственные каналы своими бессмысленными перелётами... Космическое сообщество и внимания на них не обращало, если б не эти...инциденты.
- Значит, бесчинствующие убивающие Черви для вас - мелкие пакостники... – рассудил я. – Тогда какая настоящая опасность угрожает вам теперь? И не пытайся говорить, что меня привезли сюда для анализов и опытов, хорошо?
Уже знакомая ухмылка прозвучала в преобразователе.
- Хорошо, ты прав. Работа действительно для героя. Там, в багажнике, для тебя собран полный комплект необходимых инструментов. На нашей планете прорвало центральную подземную канализацию, и вскоре все города зальёт малоприятная жижа. О случившемся знают единицы, но дерьма при неудачном исходе дела, как понимаешь, хватит на всех...
Лайел шутил напрасно. А может быть, и не шутил.
- Значит, именно я?
- Именно ты, - подтвердил квирянец.
Снова захотелось курить. А где-то между кожей и полимерами комбинезона прошибла испарина.
- И в какой люк нырять?
- Не спеши, всему своё время. Быть может, всё не так ужасно.
Наш транспорт то и дело обгоняли другие машины. Впрочем, дорожный трафик почти отсутствовал.  Но даже редкие грузовые платформы двигались втрое быстрее, искусно заруливая в узкие полоски переулков, и закреплённые багажные контейнеры не соскальзывали с гладких площадок. На пешеходных участках прохожие попадались всё чаще, кое-где встречались целые толпы квирянского населения. Видимо, Лайел нарочно ехал с минимальной скоростью. Предоставил возможность познакомиться с городом. Просто поглазеть.
Поглазеть действительно было на что. Архитектура домов радовала необычайным разнообразием форм, красок и материалов. Прозрачные шары куполов и резкие скосы крыш, шпили антенн и зависшие в пространстве линзы, фокусирующие свет на высокие серые цилиндры, воздушные сады и зигзаги тросов канатных кабин. А по сути город как город, удовлетворяющий всё те же потребности разумных существ.
- Как тебе центральная магистраль? – не без гордости осведомился Лайел.
- Впечатляет, - признался я и тут же заметил впереди что-то быстро надвигающееся на нас, - Эй, что за..??
Прямо нам в лоб неслась огромная фура. Причём без всякой антигривации, на самых настоящих колёсах и скорости около ста... нет, двухсот...да какая разница!
- Очнись! – крикнул я и рванул руку Лайела вместе с рычагом управления на себя.
Траектория не изменилась.
- Вадим, остынь! – огрызнулся квирянец.
В следующую секунду я мог разглядеть фирменную гравировку на решётке радиатора, а ещё через миг наш транспорт резко вздёрнуло вверх...
... Из преобразователя вылетали обрывки брани. В лицо ударила какая-то жгучая влага, и сознание сразу просветлело.
- Пришёл в себя? Молодец... Ну и долбанулся же ты о потолок, хорошо хоть материя здесь динамическая... Черт бы побрал этих «бывших делегатов»! Им надо реабилитацию пожизненно, а Светлейшие придумали раздавать списанный транспорт, разрешать создание семей!..
Я тёр глаза, чувствуя, как жидкость быстро испаряется с лица. Темя неприятно ныло, и хотелось поскорее закончить эту поездку.
Лайел, забыв об управлении, упаковал в аптечку испытанный на мне спрей и бросил под сиденье. Машина медленно возвращалась из вертикального состояния в привычное. Вспомнился мой рывок рычага.
- Штурвал здесь для красоты? – зло бросил я, потирая ушибленное место.
- Это скорее не штурвал, а ручная корректировка, - пояснил квирянец. – Вычислениями пути и управлением занимается компьютер. С искусственным интеллектом ему не тягаться, но для безопасного движения хватает. А корректировщик служит для изменения курса, если возникают альтернативы. К примеру, если по пути домой решишь завернуть в магазин. 
- То есть мой уход влево ему не понравился?
- При таком резком повороте грави-подушка могла дать гармонические колебания... А кому охота отскабливать тебя от стен домов? Компьютер же просто поставил машину на ребро, и угроза столкновения ушла. В теории повреждений у пассажиров быть не должно, но твой рост... Странно, что тебе не заказали универсальный салон для представителей любой расы.
- Система блин, - только и нашлось ответить.
- Да ты расслабься, – Лайел ободряюще мигнул, - мы уже почти на месте. Вон, здание Совета впереди.
Через минуту мы через ворота въехали в узкий коридор и вскоре остановились напротив двери в стене. Холодный металлический проём подсвечивали вереницы желтых огоньков, отдалённо напоминая новогоднюю гирлянду.
- Ну удачи, - сказал Лайел и мембрана кабины растянулась широким проёмом. – Заходи, тебя там ждут. А я отправлю машину на стоянку – и снова по делам. Быть может, ещё свидимся!
Он сделал жест, как если бы показал уровень воды по грудь. Судя по всему, дружеское прощание... Проклятье, лучше бы рассказали мне о своей культуре, вместо недели одиночки в каюте!
Неловко ответив чем-то наподобие, я выбрался в коридор и собрался идти.
- Вадим, постой! – спохватился Лайел. – Телефон твой при тебе?
Я пробежался руками по прослойкам костюма-скафандра.
- При мне.
- Достань аккумулятор.
Я наскоро раскрыл телефон и сунул батарею в чешуйчатую ладонь. Успел заметить, как «полимерка» утонула в приборной панели гравитранспорта.
- Думаю, получится...
Мы вместе уставились на разрез панели.
Через десять секунд раздался тихий щелчок, и батарея на манер хлеба из тостера возникла в проёме.
- Готово, - расцвёл в улыбке квирянец. – Твоей сети здесь, конечно, нет, зато сможешь слушать свою музыку.
Я вытащил горячую «полимерку» из панели и сердечно поблагодарил парня. Как-никак, с заряженным телефоном жить гораздо легче.
А дверь в стене уже раскрылась и призывно звала переливами огней.


Все города похожи между собой. В этом я убеждался с каждой секундой, глядя через прозрачные стены воздушного коридора на переплетения улиц. Самые широкие неизменно вели на центральную продолговатую площадь, улочки поменьше подобно ветвям дерева вырастали из крупных и заканчивались узкими тупичками. Здание Совета оказалось чуть ли не самой высокой из построек, несмотря на то, что возвышалось всего на восемь-девять этажей: по пульту лифта я так и не разобрал конечный пункт.
- У тебя ещё будет время, - меня вежливо взял за локоть один из провожающих, - идём.
- Идём...
Глупо без дела стоять посреди служебного коридора, заставляя ожидать двоих явно немолодых квирянцев.
Мы побрели дальше.
Я чувствовал плечом касание чешуйчатых пальцев – как бы невзначай всё тот же сотрудник в тёмно синей форме придерживал меня, отставая на полшага, в то время как другой шёл впереди, время от времени прикладываясь лицом к сканеру дверей.
На пути встречались разные служащие Совета, обменивались короткими невыразительными приветствиями с моими провожающими. Преобразователь речи был только у держащего меня за руку; впередиидущий высвистывал абсолютную бессмыслицу.
Квирянец в очередной раз подошёл к двери, но на этот раз сканер не понадобился. Проход открылся сам собой. Яркое освещение просторного зала заставило на миг прищуриться.
Сопровождающие остались перед дверьми, и в помещение я прошёл один. Огромная комната с одинаковым успехом могла выступать в качестве конференц-зала из-за стола и кресел и заменять кинотеатр благодаря вогнутому экрану во всю стену. К слову, причудливая архитектура здания отразилась и на интерьере: стены плавно перетекали одна в другую, поверхность искажалась волнами, создавая эффект присутствия в желудке гигантского существа. Хорошо хоть пол и потолок оставались абсолютно непоколебимыми.
- Нравится? – одно из кресел повернулось в мою сторону.
То, что я увидел, вызывало снисходительную улыбу.
- Привет... А есть кто-нибудь...из взрослых?
Полупогружённый в податливую материю, в кресле восседал квирянский мальчишка. Ещё не потемневший чешуйчатый покров, крупные глаза и острый кончик носа...
- Есть. В обычное время здесь не найти свободного места от сотрудников...
- И твои родители тоже здесь работают?
Молодой квирянец смутился.
- А, вот ты к чему..., - он соскользнул с кресла и прошёлся вдоль стола в мою сторону. – Так вот, я являюсь главой Совета Светлейших, и это по моему распоряжению ты был доставлен в сюда. Пока достаточно?
Маленький квирянец стоял прямо передо мной, задрав голову, чтоб смотреть мне в глаза.
- На колено нужно припадать? – в прямом смысле свысока спросил я.
- Можешь звать меня Ник, – вместо ответа он протянул свою руку для пожатия.
- Вадик.
Ладонь квирянца была прохладной и неприятно сухой. Да и что изменилось, будь она влажной?
Ник, довольный тем, что успешно исполнил земной приветственный обряд, снова уселся в кресло, но теперь стоящее ближе к центру овального стола.
- Располагайся, можешь отдохнуть после дороги. Надеюсь, путь тебя не слишком утомил?
Преобразователь речи закрывал почти половину маленького лица.
- Только и делал, что отдыхал, - буркнул я, погружаясь в желеобразную ложу. –  Слушай, зачем вам эти переводчики? Флэштаф же справлялся с межкультурной дырой. Или материализаторы вышли из моды, как и красивые корабли?
Ожидавший от меня любых вопросов, Ник не потерялся:
- Флэштафы не прошли по новым стандартам электромагнитного фона. Активность вдвое выше нормы... А переводчики хоть и не многофункциональны, зато имеют отличную словарно-смысловую базу. Это Лайел рассказал о космических челноках?
- Он самый. Кстати, самый незанудливый из тех сотрудников, с кем я успел познакомиться.
Я вспомнил о четыре года назад заявившемся ко мне пришельце, затем группе посланников с корабля и квирянцах в синей форме, с километр тащивших меня по коридорам. А заодно о заряженном телефоне. Достал и отключил его до востребования – вряд ли главы Совета Светлейших с таким же энтузиазмом кинутся заряжать батарейку.
- Лайел не сотрудник.
Я в удивлении приподнял бровь:
- Водитель?
- Наёмник исполнительной бригады. Ребята туда идут что называется «на ловлю счастья и чинов», но работу свою знают, к тому же делают скидки постоянным клиентам.
Словарно-смысловая база переводчика впечатляла.
- Что он тебе ещё поведал? – не унимался Ник.
- Сказал о том, что мне предстоит чистить подземную канализацию, а потом нас на полной скорости чуть не протаранила фура...Вполне земная на вид.
Я вопросительно уставился на своего собеседника.
- Забавно, именно чисткой канализаций Лайел и занимался. Пока не стал распускать слухи о токсичных сточных водах и угрозе выхода их на поверхность. Как тебе эта чушь?
Ничего забавного. Час назад я чуть не поверил в свой священный долг нырнуть в дерьмо, чтобы спасти квирянцев от гибели. А Лайел оказался просто несведущим болтуном! Настолько досадно, что захотелось переменить тему.
- Было бы интересней узнать о грузовике...
- Судя по тому, что ты рассказал, транспорт действительно земной. Несмотря на неразглашение, о твоём прибытии прознала общественность. Ну и бывшие делегаты, щедро одаренные артефактами с Земли, тоже...
Сопоставив условия и нравы рас двух планет я чуть не присвистнул.
- Выходит, делегаты ненавидят меня как кусочек земного ада! И много таких «доброжелателей»?
- В этом городе – двадцать-тридцать, не более. И не все настроены так радикально, поверь. Того и гляди пройдёт несколько дней, и они сами начнут набиваться тебе в команду... Постой, ты, наверное голоден?
Отнекиваться даже не возникло мысли. Голод и любопытство отведать инопланетных блюд уверенно взяли своё.
 - Накрывай.


… Я пил зелёный чай с хрустящими молодой зеленью сэндвичами, попутно изучая распечатки данных планеты и обмениваясь уточняющими фразами с Ником. Еда была самой земной – привезли на челноке вместе со мной, только в грузовом отсеке. Не поверю, что из местной кухни мой желудок ничего не переварит, но правила есть правила. Грех жаловаться на столь добротно приготовленные бутерброды с тонкими слоями ветчины, сочного салата и чуть оплавленного сыра. Особенно нежила глаз яркая салатовость. Но нужно было просмотреть предложенные мне страницы данных.
«Продолжительность суток –1,167 земных, количество дней в году – 683 (високосный – каждый пятый), интенсивность проходящего через атмосферу излучения…, состав воздуха…, среднее количество безоблачных дней…570»
- 570 дней из семисот у вас солнце? Отличная планета для курорта!
- У нас Кантис, - дипломатично поправил Ник, - но в общем да, лучисто и прохладно. Только в оставшиеся непогодные дни лучше прятаться где-нибудь не другой планете. Здешние торнадо просто наказание.
- Сейчас разберёмся, - проговорил я с набитым ртом и перелистнул на атмосферные явления. – Кстати, сэндвичи что надо. У вас готовят?
- Продукты с Земли, а вот приготовление местное, - похвастал юный глава Светлейших. – Можно попробовать?
Он стянул из-за моего локтя оставшийся бутерброд, отцепил уже изрядно примявший тонкие чешуйки лица преобразователь речи и осторожно отщипнул ртом маленький кусочек.
Если честно, мне было наплевать на гурманские эксперименты квирянца. Он, конечно же, прочитал сотни раз о каждом элементе человеческой пищи,  его пользе и вреде, и теперь просто проверяет то, чего не передать в научных обзорах – вкус.
Когда я снова поднял глаза, от сэндвича оставались только многочисленные крошки, а в дверях зала показались двое служак, несущих черный блестящий контейнер за ручки по бокам. Судя по прилагаемым усилиям, ящик весил изрядно.
- Приз в студию? – я вопросительно указал взглядом.
Квирянец что-то заскулил в ответ – преобразователь остался валяться на столе. Тем временем сотрудники ухнули ящиком о стол совещаний и принялись суетиться, сверяясь с какими-то датчиками и деловито попискивая друг на друга.
Наконец крышка контейнера разошлась в стороны.
- Узнаёшь? – с плохо скрываемым восторгом произнёс Ник.
Прямо в центре, подвешенная на электромагнитных дугах светилась крошечная белая звезда. Она была гораздо меньше той, что недавно я... Но не в этом суть.
Это был флэштаф! Сгусток энергии, способный проникать в мозг и материализовать мысль быстрее, чем она начнёт оформляться в  слова. Изобретение, созданное для постижения всей жизни. Которое я почему-то использовал, чтобы знакомить с гибелью.
- Ещё бы, – протянул я. – С этого-то и надо было начинать. Более компактная модификация?
- Рабочая мощность снижена на восемьдесят процентов, по новым стандартам...
Ура! Я слышал голос одного из техников, приволокших флэштаф!
«Стандарт был превышен в два раза, могли бы и урезать только вдвое», - огрызнулся я мысленно и увидел, как квирянец виновато шагнул за спину своего коллеги. Отлично, новая производительность не сказывается на коммуникации.
«Извлеките его из контейнера»
Техник в нерешительности двинулся к столу, помедлил перед панелью контейнера, но всё же подчинился. Звёздочка тут же взмыла мне навстречу и зависла над левым плечом.
Чёрт, как же это приятно. Ловить легкое тепло флэштафа и чувствовать себя кем-то значимее, чем миллиарды оставленных на Земле людей. Но от попытки вспомнить «былые времена» начало мутить. Так ярко и отчётливо всё вспыхнуло в памяти. А ведь старался забыть...
Ник уже выпроводил обслугу и теперь одергивал меня за рукав:
- Вадик, с тобой всё в порядке? Ответь!
Так-так, похоже, обращение к воспоминаниям выкинуло меня из реальности. Значит, на двойное сознание рассчитывать не придётся.
- Всё в порядке, я...синхронизировал флэштаф.
 Маленький глава Совета Светлейших выказал удивление (теперь я узнал, зачем это подергивание скулой), но возражать не стал.
- Слушай, Ник, («Да сними ты свой преобразователь – теперь ни к чему») так какие возможности вы заблокировали у флэштафа? Если ты хочешь, чтобы я что-то сделал, я должен знать свои границы. Понимаешь меня?
На самом деле неожиданные ограничения меня порядком раздражали, но в транслируемых словах были сплошь доброжелательность и спокойствие. И пока «светлейший» не ответил, я решил продолжать заговаривать зубы. Точнее, клюв.
- У нас тоже каждый год печатают стандарты, например, на мониторы или автомобильный выхлоп. Стандарт-97, стандарт ЕВРО-4... Но это не значит,  что нельзя пользоваться девяносто седьмым через пять или десять лет. Так никакой техники не напасёшься!
Не то, чтобы моя демагогия совсем не подействовала. Но где-то явно был перебор.
Ник покривил лицом, отчего чешуйки издали тихий шелест, и предложил мне сперва ознакомиться с делом, из-за которого я и был вытащен далеко за пределы Солнечной системы.
В выгнутости стены без окон нашёлся лифт, на котором мы спустились на пару уровней ниже.
Зал был менее просторным из-за перегородки, плохо скрывавшей нагромождения хитрых устройств. Ну прямо серверная с двумя операторами, разве что без мониторов. В помещении всё тот же равномерный свет, массивный низковатый стол, только кресла теперь располагались не вокруг, а с одной стороны: напротив на всю стену простиралась огромная видеопанель. Пожалуй, слишком большая для комфортного просмотра с десятиметрового расстояния. На невозмутимо чёрном экране в самом центре лазерным огоньком дрожала красная точка.
Под еле слышный гул систем мы заняли центральный места. Я готовился к основательному просмотру, когда Ник повернул кресло ко мне:
- Это зал вероятностных раскладок. Всё оборудование здесь и нескольких подсобных комнатах работает исключительно над вычислением того, что произойдёт при определённых обстоятельствах. Говоря короче, здесь главы Совета наблюдают будущее и в соответствии со следствиями могут менять причины.
- Уже интересно, - я оживился, взбодрённый научным парадоксом.
- Обычно раскладки предельно точны и позволяют видеть до тысячи ходов вперёд. Закладываешь первичное событие – получаешь длинную последовательность, изображающую будущее. Вся эта раскладка демонстрируется в виде стереофильма на голографической стене. Если хочешь технических подробностей, попробуй пообщаться с операторами по окончании смены.
- Хочу посмотреть такой фильм, - брови как-то непроизвольно надвинулись на глаза. - Почему же, раз всё так замечательно продумывается, произошло то, что произошло у нас на Земле? Или прозорливая машина не видит дальше квирянской планеты?
Быстрый недоверительный взгляд Ника на флэштаф проскользнул в заметной паузе.
- Собственно, это и приводит в смятение весь Совет Светлейших. Система не работает...


- Нет, не то чтобы не работает со всем, - тут же спешит поправиться «светлейший», - все блоки полностью исправны, энергопотребление в норме, и по всем показателям система готова к работе. Но раскладки вероятностей нет.
Интересно, среди квирянцев тоже есть Билл Гейтс с аналогом Windows?
- А перезагружать пробовали? - с видом пропитого пивом до кончиков волос программиста меланхолично поворачиваюсь в кресле к Нику. Ну не могу я серьезно разговаривать с этим инопланетным мальчишкой!
- Она исправна! – возражение снова серьезно.
- Но не работает, – в довольной улыбке не унимаюсь я.
Ник чувствует мой неделовой тон и сдаётся, указав в сторону операторов:
- Иди. Попытайся сам.


Понимание никак не приходит. Ребята из обслуживания на все мои вопросы не вымолвят ни слова. Видимо, того требует работа, и именно это имел в виду Ник, предлагая пообщаться после смены. Но не признавать же поражение в начале пути!
Флэштаф тоже отказывается помочь в пользовании раскладкой. А ведь инструкции должны быть у него в базе. Не критически, но плохо.
Наконец спасает метод научного тыка: после нескольких попыток добраться до сенсоров и реле, бесцеремонно пресекаемых левым оператором одергиванием моей руки, правый сжаливается и протягивает чёрный пульт, размером чуть меньше пачки сигарет. Проводов нет. Несколько лампочек и овальный экран, который и оживает бледным голубым светом, едва "пульт" оказывается в моей руке. Оцениваю увесистость аппарата и пробегаю пальцами по экрану. Выглядываю из-за перегородки на пространство экрана. Фиг. Все та же точка, лазерным огоньком подрагивающая на черном фоне.
Что я вообще могу понимать в инопланетной электронике? Конечно, теперь черед довольной улыбки Ника. Дай он мне квирянский утюг с просьбой воткнуть штепсель - уже этого хватило бы для реванша.
Верчу в руках злополучный пульт с полной неразберихой чувств и мыслей. Как я обычно поступаю в необычных ситуациях? Сдаваться - рано, унывать - тошно, умничать - глупо. В памяти возникает последний день на земле. Вернее, утро. Вернее, мое понятие утра это и есть день для большинства. Когда преднаработняя суета толпы и транспорта уступает место зевачески-туристскому шмыганию и домохозяйской размеренности, я только открываю глаза. Люблю раннее утро и рассветы, но постоянно их просыпаю. Проспал бы и это мерзкое утро, если бы не четвертая повестка в военкомат...
- А что будет со мной после выполнения великой миссии на этой планете? - громко запрашиваю я в "пульт" на манер рации. - Прием!
Ник всем телом рывком подается с кресла в мою сторону. Должно быть, ему надоело наблюдать мои попытки. Или по меркам "Светлейшего" это явилось вопиющим глумлением над гениальной машиной?
Узнать это оказывается не дано. Экран вспыхивает объемной картиной, в которой я сразу узнаю самого близкого мне человека. Крупный план полуприщуренных глаз просто завораживают, хотя я и не считаю себя красавцем. Управляющие блоки начитают натужно гудеть,  изображение отдаляется с разворотом, и вот уже перед виртуальным мной раскидывается длинный зал с квирянской аудиторией. Ник тут же теряет ко мне интерес, с надеждой (как любезно сумел подсказать флэштаф) уставившись в преображающееся пространство.  Кругом полная тишина, (или машина раскладки не поддерживает звук?), на большинстве присутствующих "светлейшая" форма, из движения - только волнистые поползновения линий стен. Через секунду три-дэшный я поворачиваюсь в сторону чьих-то шагов...
У полностью объемного изображения тут же обнаруживается маленький недостаток. Со своего места у перегородки мне не видно идущего из-за "моей" же спины. Техник же всем своим видом выражает, что с "пультом" в руках он меня не отпустит ни на шаг. Без лишних уговоров вручаю ему устройство и возвращаюсь к Нику.
Хорошо смеяться последним, дружок? Ведь это ты идешь ко мне на этой раскладке. Это на твоих руках роскошное оранжевое полотно - явный символ признания и торжественности, - которое ты возлагаешь мне на плечи, взобравшись на возвышение из ступеней. И это тебе снова и снова терпеть мою улыбку, пока я нахожусь на вашей планете.
Впрочем, главу Совета сейчас куда больше интересует создаваемое раскладкой действо, нежели мой триумфальный вид здесь и там. Опускаюсь в приземистое кресло рядом с Ником. Определенно, смотреть картины будущего с этого ракурса намного приятнее. Надо мной, облаченным теперь в ниспадающую мантию, вспыхивает яркий радужный свет, и Ник на картинке издает громкое восклицание. Ага, значит озвучивание предусмотрено, а все это время в зале никто не шелохнулся. Писк на квирянском остается  непереведенным и оттого неведомым. Все верно, моя крошечная звезда не получает мыслей из голографического изображения. Но я практически ничего не открыл о материализаторе и его возможностях за то время, что был его хозяином. А ведь тогда казалось, что информации от разговоров с пришельцем и ментальных инструкций вполне достаточно, чтобы чувствовать себя хозяином мира. Кто знает, может флэштаф в глубине своего интеллекта и так знает, что может произойти через час или неделю и не желает снизойти до крупногабаритной примитивности машины вероятностных раскладок.
Изображение на раскладке резко сотрясается, обрывая размышления. Землетрясения привычное дело для местных? Или почему присутствующие никак не реагируют на мощный толчок? Действо сотрясается еще  дважды, после чего вся проекция темнеет и растворяется в воздухе. Остается только матово-темный изогнутый экран. Ник мрачно опускает голову.
- Апокалипсис, - сурово заключаю я. - По крайней мере для вашего Совета Светлейших.
- Нет, что ты! - делает отрицательный жест маленький глава и не без гордости добавляет: - здание Совета останется невредимым даже при точечной плазменной атаке из космоса! Вероятностная раскладка не работает.
Он указывает на вновь застывшую красную точку, появления которой я не заметил после ярких цветов проекции:
- Видишь? Наши сотрудники называют это точкой бифуркации.
Рука делает рефлекторное движение к карману джинсов с телефоном. Не я первым определил, что знание бывает двух видов. Мы или владеем самой информацией, или знаем, где  ее получить. И Интернет действительно хорошее место для этой цели. Вот только когда ходишь не под фиолетовым небом.
- Мудреный термин для огонька - невзначай склоняю к пояснениям.
- Вовсе нет! - оживляется собеседник, - обычно так называют просто критическое состояние какой-либо системы, при котором с равной вероятностью в следующую секунду с ней может произойти все что угодно - может, перейдет на новый уровень организации, а, может, рассыплется в хаос. Ты же и так это знаешь, но оцени игру слов: здесь - настоящая, а не математическая точка!
М-да, действительно апогей остроумия...
- То есть эта точка находится на распутье, - продолжаю квирянскую метафоричность, - и пока не произойдет ее сдвиг в любую сторону, вероятность всех событий 50 на 50?
- Именно! По утверждению машины, может случиться все! Когда ты сделал запрос, точка скользнула в сторону и вероятностная раскладка не замедлила образоваться. Но лишь на несколько секунд... То же происходило при наших многочисленных попытках.
Вздох Ника очень похож на человеческий. Наверное, нужно его понять. Несмотря на интеллект и законы планеты, он всего ребенок, и возложенный на маленькие плечи пост не может не тяготить при всей своей почетности. Как вообще проходит детство у этой расы? Должно быть, как у всех живых существ. В играх, бурных эмоциях, детской жестокости и красочных мечтах. А о чем останется мечтать, если с малых лет ты уже занимаешь самую верхушку стремлений квирянцев?
- Как видишь, хакер из меня никакой.
Ирония выходит какой-то оправдывающейся, и Ник словно замечает это:
- Не беспокойся, чтобы разбираться в системах раскладки, специалисты-электронщики оканчивают сорокамесячные курсы. И Совет вызвал тебя сюда не за тем.
- Вот как?
Опираясь на руку, исподлобья  выжидающе смотрю ему в глаза.
Первым делом ты ведешь меня в этот зал и демонстрируешь величайшую разработку квирянской мысли, которая к тому же не работает по неизвестной причине. А затем проверяешь, чего я стою, подпустив к управлению раскладки вероятностей. И, конечно же, такая экскурсия совершенно не имеет отношения к делу!
- Да-да, - упрямо твердит Ник, - ты же видел себя в церемониальной комнате во время признания Второй Глубины. А признание Глубины нельзя получить за достижения в электронике!
- За что же обычно награждают глубиной?
Ник резко выпрыгивает с кресла и, стоя теперь передо мной, чуть не с дрожью выпаливает:
- За погружения в недра нашей планеты!
 




II

На ходу рассматриваю себя в отражении прозрачных загородительных барьеров. Серый грубого материала комбинезон-экзоскелет без нашивок и тонированный шлем с вертикальным заострением по центру придает в большей степени сходство с байкером-экстремалом. В меньшей - с космонавтом советских времен. И уж точно ни один нормальный землянин не предположит, что подобная экипировка необходима для погружения в шахту!
Составленный загородительными барьерами коридор оказывается весьма длинным, и на всем его протяжении за выставленными стенами толпятся квирянцы разных возрастов. Совсем светлолицый молодняк, широкие телом взрослые, доходяги со свисающим от старости шейным отростком... Через комбинезон слышен монотонный гул и то тут, то там доносится стук клюва о прозрачные щиты - толпа все прибывает и начинает теснить стоящих у самого барьера. Мое лицо надежно скрыто от зевак зеркальным покрытием шлема, комбинезон внешне неотличим от усиленного стандарта погруженцев, так что надеждам толпы увидеть пришельца вживую не суждено оправдаться. Впрочем, немногие пришли сюда за экзотикой: приветствие погруженца считается признаком хорошего тона в обществе Меняющих Мир. Теперь я знаю и это.
Впереди нарастает темный угловатый купол надстройки  шахты, или, как ее здесь называют поэты, Глубинной обители. Я знаю и это.
Позади - 12 местных суток подготовки и обучения. Не дней, а именно суток. Какие-то умники из Совета определили, что человеческой расе для овладения специальными навыками в любой деятельности необходим именно такой период времени. Чушь. Но препирательства со "светлейшими" верхами результатов не принесли. Тем более дюжина суток куда лучше десятков лет, уготованных стажировке здешних кадров.
Сегодня ты восседаешь в кресле одного из главных залов планеты и ведешь непринужденные разговоры с первым лицом нации, а завтра оказываешься пешкой в лапах системы, начавшейся с конвейера санитарной обработки и оканчивающейся... Собственно, вот этим коридором она и оканчивается. Здесь ты один на один с собой несмотря на сотни лиц вокруг. А что они? Их голоса - невнятный писк, а мыслей не разобрать даже флэштафу. Скоро они разбредутся по точкам услуг и производства, жизнь снова примет самое размеренное течение. Непосвященные, они даже не знают, зачем действительно совершаются погружения. Верят, как и Лайел, в священную миссию чистильщика глобальной канализации, отходы которой настолько токсичны, что, вырвись они на поверхность, неминуема масштабная экологическая катастрофа. Зато, по крайней мере, человек (вернее, квирянец), гипотетически ныряющей в общее дерьмо, имеет здесь столь же всеобщее признание. 
Да, им не предстоит спускаться в толщу едких пород и рисковать жизнью даже ради самих себя. А я иду на риск неизвестности исключительно ради безопасности чужой расы практически добровольно...
Когда я говорю "исключительно" - это лукавство: за выполненную работу будет дано разрешение забрать "урезанный" флэштаф с собой на Землю. Настоящий максимум, на что удалось уболтать Совет Светлейших, и то в большей степени благодаря Нику.
Когда я говорю неизвестность, то, конечно, не имею ее в виду в том самом чистом проявлении, которое обычно подразумевается под этим словом. Программа действий натренирована до автоматизма, цели намечены и предельно ясны. Комбинезон полностью заряжен, и сервомоторы с легкостью подхватывают каждое движение, делая трехсоткилограммовую оболочку не тяжелее весенней джинсовки.
Я просто сделаю это.
Шлюзы шмыгают в пол, уловив сигнал шлема. Секунда после вхождения внутрь, и первый сектор отрезается от внешнего мира. Теперь только вперед, сквозь лучи безопасности и уровни допуска. Дорога знакома до скуки - виртуально я проходил здесь десятки раз, огибая широкую темную колонну ствола нейтринной пушки, пронизывающую километры породы и выходящую в вершину защитного купола.
У квирянцев свои понятия секретности. Зачем прятать объект новейших военных разработок, если можно сделать его предметом достояния и почитания? Несоразмерно большой купол - символ величия профессии погруженца; награждение Степенями Глубины - каждый школьник знает, чего стоит находиться в жгучем излучении верхнего слоя мантии; закрыто для туристов и посторонних - вопросов как бы не возникает...  Даже при прямой съемке из космоса у кого может вызвать подозрение вентиляционная труба шахты с тонким шпилем молниеотвода?
Единственным отличием реальной Глубинной обители от виртуальной эмуляции оказывается отсутствие комбинезона при наличие шлема на допускающем в последний поверхностный сектор. Наверняка излучение сюда не достает, но наплевательское отношение парня к общим инструкциям приятно удивляет. Обмениваюсь стандартным приветствием, почти не глядя вбиваю личный код и прохожу в лифт.
Теперь только в глубину.


Курить. Незначительное неудобство на тренировках с каждой секундой обретает все больший размах. В шахтах Глубинной обители запрещено снимать шлем. Без него всякий сотрудник расценивается системой безопасности как чужеродный элемент и нейтрализуется в секунды. Любым доступным способом. От живо всплывших воспоминаний фрагмента виртуальной тренировки с отклонением от инструкций передергивает тело и хочется втиснуть голову еще глубже в этот блестящий клин. С ненавистью смотрю в щиток кодовой идентификации под потолком.  О чем только думал, запихивая нераспечатанную пачку в голенной карман?
 Лифт медленно отсчитывает метки, неся меня все ближе к ядру планеты. Сижу на полу и опираюсь спиной о белую матовую стену. С тихим шумом на комбинезоне включается сопротивление повышенному давлению. Несмотря на экранированные панели лифта, все чаще и чаще поблескивает индикатор интенсивности излучения. А самое прелестное то, что, при всем моем желании, вернуться обратно на поверхность с середины пути невозможно.
В тянущихся минутах пытаюсь набраться мужества. Никогда не применял это слово к себе, находя его каким-то излишним. Если ты мужчина, это качество и так есть в тебе, другое дело отметить при случае подобное качество в женщине. Но сейчас, в сером коконе на глубине десятков километров в чреве чужой планеты только избыток мужества может удержать меня от паники.
Чувствую невидимую поддержку флэштафа. Должно быть, сейчас крошечная звездочка нещадно тратит силы на  мое самообладание. Проникает тончайшими ментальными щупами в нервные центры, подбадривая бьющиеся в синоптических припадках миллиарды клеток. Жаль, это уже не тот искрящийся чистой энергией материализатор, что был со мной четыре года назад. Теперешний всё так же верен своему хозяину, готов поймать всякую зарождающуюся мысль и воспринять как приказ к действию. Но он слишком слаб. Позволяю флэштафу убрать маскировку . Во всей Глубинной обители стесняться некого, к тому же это расходует его и без того ограниченные силы. Серебристое мерцание приятно разбавляет тусклую подсветку лифта. И как будто я уже здесь не один.
Смятение потихоньку отступает. Сколько я уже еду? Минуту, час, месяц? Телефон так и не позволили взять в погружение из соображений безопасности. Правильнее понимать как секретности. А без него ощущение времени напрочь теряется в необитаемой жизнью пустоте.
После очередного щелчка  глубинометра, когда тревожные датчики на комбинезоне резко замолкают, лифт тормозит на промежуточной платформе. Где-то здесь заканчивается слой коры и начинается все то, что в библейских книгах обычно называют адом. Как древние земляне могли создать в фантазии столь точный образ преисподней! Или я не первый представитель человеческой расы, кому уготована такая поруженческая участь?..
Экранирование промежуточной платформы несравнимо лучше скорлупы доставившего сюда лифта. Больше никаких контролей доступа. Узкий отсек санузла, простенький измеритель облучения, резервный комбинезон на неком подобии вешалки, надломленная створка автоматизированной медстанции сбоку в стене... Наличие дежурного, судя по всему, обязательно только в виртуальной эмуляции. На другом конце платформы оранжевым окаймлением подсвечивается проходная в транспортный модуль. Довольно низкий и еще теснее ускользнувшего обратно лифта. Чем дальше вниз, тем меньше комфорта. Зато есть силовая защита от излучения  урановых пластов и хорошая скорость.
Едва втискиваюсь в овальную кабинку, как мощный воздушный выхлоп с ускорением выстреливает модуль подобно пуле в пневматическом стволе вертикально вни-и-из!


Остановка происходит куда плавнее, с шипением газа, играющего роль воздушной подушки при торможении. Подозреваю, что теснота модуля не случайна - когда упираешься спиной в потолок, гораздо сложнее расшибить голову. Ну и что, что в шлеме. Пятикратное (или около того) ускорение - штука, с которой не стоит шутить. Если перевести каракули глубинометра в привычный километраж, выйдет что за минуту модуль пролетал почти полсотни километров. Десять минут в столь  экстремальном состоянии явно сказываются - от напряжения тело болит так, словно все это расстояние пройдено пешком. Разумеется, тренировки приучали к перегрузкам. А как сравнить, когда ты под контролем десятка медиков, в центре подготовки, пристегнутый эластичными ремнями с диким падением к центру планеты в узкой трубе среди давящих пластов породы?
Вот и оно, сердце Глубинной обители. Военный бункер в чистом виде. С центрами наводки и управления, мониторами, командными пультами и системами жизнеобеспечения. В соседнем отсеке - места для отдыха и базовых развлечений, чтобы не помереть со скуки между вахтами. 
Ловлю себя на том, что автоматически иду к главному пульту - все-таки сказывается многократная отработка каждого шага. Рука сама поднимается для приветствия оператора, и я замечаю, что и в главном помещении никого нет. А вот это уже странно. Откуда столько доверия инопланетному гостю? Пустует даже контроль стабильности нейтринного орудия. Интереса ради стучу металлическими пластинами экзоскелета на костяшках пальцев в заблокированные двери рекреационной зоны. Тишина. Ключ доступа в сторонние помещения мне заботливо не выдали, так что остается только догадываться, спрятались ли глубинные сотрудники подальше от непредсказуемого пришельца или, повинуясь приказу, рванули на радостях на поверхность, предоставив мне полную свободу. В пределах задачи. Или не в пределах - никто же не посмеет расставить видеонаблюдение в сердце Глубинной обители: случайный перехват информации такого уровня секретности обойдется "светлейшим" гораздо дороже, чем мой самый разрушительный выход из повиновения.
Как там было в адаптированных файлах? "Активация нейтринного орудия порождает поток частиц обратного хода у основания модуляционной оси." Выражаясь проще, добрая часть заряда выбрасывается в противоположном залпу направлении. А значит пройдет аккурат через этот пусковой центр...
Уничтожающий поток частиц, неизменно губителен для квирянцев. Не спасают костюмы, не придумана защита, которая сможет остановить или ослабить направленный полет ничтожно мелких сгустков энергии. По заверениям ученых авторитетов, только белковая форма жизни со спиральной структуры генов (то есть я и большинство видов Земли) практически невосприимчива к воздействию нейтрино. Почему-то раньше это "практически" не вызывало нареканий с моей стороны... Легко верить словам, когда ты далек от дела. Легко не задумываться над собственной жизнью, когда плотный график работы не дает остановиться в круговороте дней. Поднять голову. Осмотреться, чем занимаются другие, понять, что нужно именно тебе. Представить, что ждет в конце пути, которым ты идешь...
Усаживаюсь за главный пост, с пренебрежением закидываю ноги на командную панель. Лязг легкосплавных трубок комбинезона о сенсорику. Не страшно. До этого момента я не особо задумывался, что конец возможен тут. Способны ли квирянцы врать? Различия в генах явно не помеха. Какие у меня гарантии? Нервная улыбка - самый верный тому ответ.
Наплевав на предписания, стаскиваю душное зубило шлема. Нет охранных систем - нет надобности в распознавании кода. Покрытое испариной лицо обдает сырой прохладой Обители. С жадностью распечатываю сигаретную пачку, и через несколько секунд втягиваю полные легкие сиреневатого дыма. Воздух ни к черту: огонек едва теплится и во рту образуется слабый, но навязчиво неприятный привкус.
На головном мониторе во всем своем величии блестящий десантный корабль расы Червей рассекает космическое пространство. Величия, кстати, не много. Огромное корыто неуклюжих форм с тонкими отростками маневровых двигателей и задраенными окошками, по-видимому, бойниц. Если исходить из полуметровых размеров взрослого Червя, на борту хватит места для пятидесятимиллионного войска. При слаженной высадке экспансия целой планеты - дело одного дня. А предотвращение высадки - дело одного выстрела.
В задумчивости поглаживаю окаймление пускового блока. И нет в этом ощущения собственного могущества — держать на мушке миллионы жизней. Скорей становится ещё гаже внутри.
Ну и что, что черви. В иллюстрациях «Плененных на Антаресе» они никак не выглядели ползучими гадами. Полиморфные конечности способны, наверное, принять вид человеческой руки. Не для кого не секрет, как пишется военная документалистика на Земле. Приукрашивание «своих»  и воплощение всего ужасающего и отвратительного в «чужих». Едва ли  квирянцы отличаются в этом от нас. Иначе бы я не принял за художественное писание документальную прозу. Возможно, что Черви на самом деле выше нас всех в развитии, а взятие в плен квирянских представителей было ответом на какой-то акт агрессии, оставленный на совести истории.
Находись сейчас со мной представитель Совета, я бы влез к нему в мозг и докопался до правды. С другой стороны, тайны прошлого — это не больше и не меньше, чем тайны прошлого. В настоящем же перед носом стоит проекция болтающегося на околопланетной орбите громадного корабля чужих. Достаточно веский аргумент. 
И всё же я медлю. Ломаю пальцы. На проклятой виртуалке всё было не так! То была игра с красивой графикой под реальность, которую я проходил раз за разом, совершенствуясь от попытки к попытке. В заключительные разы, уверенный в себе, я раздавал пинки погруженцам, пытался прятаться от лазерного луча, среагировавшего на снятый шлем, запускал нейтринную пушку до того, как персонал покинет бункер, что вызывало мгновенную гибель компьютерных погруженцев — и это было весело. Почему-то теперь одолевают несколько другие чувства.

Сомнение.
На пол летит четвертый окурок, высмоленный до фильтра.
В памяти проплывают картины и карикатуры из минувших дней. Земных. Не то, чтобы «вся жизнь перед глазами», но всё же. Каким-то невероятным образом я окончил универ. В принципе, если верить человеческим стереотипам, миновала лучшая пора бытия. Самая беззаботная — тут и не возразишь. Из учебы на филфаке собственно учебы было меньше всего. Пьянки, шатания по ночному городу, мелкие передряжки, спонтанные вечера романтики и творчества, подработки в барах наперевес с гитарой и группой, постоянными членами которой были только мы с Панычем. Остальные менялись как тарифы на трамвайный проезд.
А ещё Сабина. Без этого рыжего солнца всё происходящее вокруг меня было бы пусто и бессмысленно. Чтобы понять такую простую истину, понадобилось заполучить и уничтожить материализатор, находиться под прицелами винтовок, рисковать жизнями дорогих мне людей... И после такого жестокого урока снова ухитриться ввязаться в пришельческую авантюру! Совершенно добровольно. При счастливой жизни вдвоём с Рыжей... «Только русский может наступить дважды на одни грабли», - старый анекдот как будто подсмеивается над моей ситуацией. Предполагаю, далеко не каждый русский. Сомневаюсь теперь, что это было по-настоящему моё решение. Почему бы делегатам не воспользоваться тысячной долей способности флэштафа и не пробудить во мне энтузиазм к неизвестной миссии с пометкой «только для землянина»?
Окурков вокруг пульта пребывает.
Все эти четыре года я старательно замыкал двери от чужих, с опаской вглядывался в малейшие дрожания воздуха, ничего не обнаруживал, и в конце концов мысль о постоянном обитании пришельцев среди нас начала постепенно отставать.
Полученный диплом занял почётное место в нижнем ящике стола среди бумаг, сломанных наушников и россыпи дисков. Работа нашлась сама собой, традиционно не по специальности. Филолог — это вообще не специальность, скорее состояние сознания. Иное, чем у большинства, а, следовательно, во многом отклоняющееся. Недаром мы с Сабиной так просто и сразу нашли друг друга. Третий месяц живём на съёмной квартире. Не без ссор. Конечно же, виновата она. Потому что терпит меня такого. И даже любит.
Я тоже её люблю.
Завязал с возвращениями под утро, отсеял многочисленных якобы-друзей, оставив только самый близкий круг. Алкогольные злоупотребления отпали сами собой, едва вышел за порог общаги. Пару раз пытался бросить курить. Один раз почти получилось. Перекупил старенький «пентиум» с идеей заработка в Интернете, но не хватало времени как следует заняться. Зато побывали в зимней Москве и почти на всех рок-фестивалях в окрестных городах. Как сейчас помню  последний концерт. Выступали «Элизиум» со своим комически-космическим роком, собрали полчища пестрых фанаток песенками о любви и межзвездных путешествиях. Глупость несусветная. Что им знать о настоящем космосе?
...Но как раз после концерта появился странный сон. В нём я был заперт в каюте какого-то корабля, а за окном плыли незнакомые звёзды. На вторую ночь то же самое. И на третью... Стало казаться, что каждый раз, когда я отключаюсь, меня ожидает этот летящий в неизвестность корабль. Но спустя несколько дней приснился город чужой цивилизации, кишащий квирянцами. Я раньше видел только светящиеся костлявые силуэты в гамма-проекции, но почему-то во сне был убежден, что это те самые пришельцы. Как наяву ощущались запахи незнакомого мира и зябкость воздуха, сменившаяся вскоре ограниченностью помещений. В порядке бреда под рукой была гитара, неизменная пачка сигарет и намордник речевого преобразователя в пол-лица, точь-в-точь как взаправдашний, с которым встречал Лайел.
Не было только чувств. Будто все переживания достаются другому мне, фрагменты чьей жизни и являются в виде сновидений.
А главное – я из сна явно не хотел быть там, где был. И не имел возможности бежать из инопланетного плена...
Последней каплей стала брошенная невзначай фраза в одну из наших недавних прогулок. «Ты что это как распополамился? Половинка со мной, а половинка витает где-то!» Приправленные теплым взглядом, вместе с подергиванием за руку, эти слова Рыжей ни для кого не могли таить в себе подводных скал. Кроме меня. Стало ясно, что странности из головы начали находить пути к внешнему проявлению.
Когда чей-то голос изнутри обратился ко мне на проспекте, я был практически готов. Как сказали бы нейролингвисты, обработан. Что это, черт возьми, если не аккуратное целенаправленное ментальное воздействие?! Мысль о пришельцах снова забивала голову, и хотелось разобраться, как минимум, в себе...

Страх.
Пора признать: дело не в червях. Я тяну время просто потому, что боюсь при активации пушки остаться таким же бездыханным трупом, как те виртуальные погруженцы. Мгновенно и безболезненно. Если не заморачиваться с ожидающим уделом после смерти и ценностями жизни – самое то. Публичные почести погибшему герою Канализации, камера распада среди выдающихся квирянских деятелей и канцелярский росчерк «пропавший без вести» в документах Земли, с медленно и мучительно угасающими надеждами родных и друзей...
Там, далеко, как раз сегодня наступает октябрь. Если повезёт, то довольно сухая пора с отголосками тепла и высоким-высоким небом. Да конечно повезёт. Теперь кажется, что среди остальных времён года я больше всего люблю осень. Потому что своя. И я во что бы то ни стало вернусь домой на Свою Планету.
Пускай я уже уволен с работы. Пускай понадобится заготовить убедительную историю для родителей, забавную байку для друзей и несколько инопланетных фотографий для Рыжей. Пускай на моей совести будет уничтожение целого полчища десантных червей. Пускай даже забирают обратно этот маломощный обрубок материализатора!..
Хотя нет, флэштаф не отдам. Раскладка вероятностей показала, что в финале ждёт триумф. А, следовательно, погибнуть при погружении мне не суждено. Более того, решение, которое будет принято в итоге, всё равно окажется верным.  Но верить в сказки глючной машины, когда на кону твоя жизнь - где-то в жанре игр рядом с русской рулеткой.
Есть, правда, ещё кое-какой аргумент. Достаю из плечевого кармана черную коробочку пульта управления раскладкой вероятности и бессодержательным взглядом смотрю на устройство.
Нет, я его не украл.
Светлейшие сами вручили мне пульт с более чем дурацкой задачей запрятать его подальше в глубинном бункере. Кроме шуток. Зачем это понадобилось Совету - для меня загадка. Просто надо найти такой тайник, который бы обнаружил разве что другой землянин. И то желательно не каждый. Тупо, как любой приказ. Но и, как любой приказ, не подлежит обсуждению.
Последняя сигарета в пачке. Оставлю её на потом. Этот самый «потом» просто обязан быть. А сейчас за дело.
Скидываю ноги с командной панели и придвигаюсь поближе к тусклой подсветке сенсорики. Снятие блокировки, синхронизация временного личного кода... Перевод флэштафом основных меток позволил бы мне ориентироваться в управлении без единой тренировки.  Нитевидные зоны чувствительности панели специально заточены под игловидный шип перчатки комбинезона. Точность – в десятые доли миллиметра. Ни в какое сравнение с дисплеем моего телефона. Или если постараться и хорошенько откалибровать сенсор...
Это же идея!
Начинаю тыкать шипом в одну полоску за другой. Дерево стандартных команд... Далее... Еще одна блокировка... Снято.... Корневые параметры...
Запрос полного доступа к навигационному блоку приводит систему в легкое удивление. Ничего, детка, мгновенно отрапортовать о моих шалостях ты не в компетенции, а твой банк отчетности вскоре будет изрешечен нейтринным градом.

...Неизменная мишень – туша «червивого» корабля – застилает полотнище центрально экрана. Внешних проявлений жизни нет. За всё время моего наблюдения только раз автоматика зажгла боковой двигатель, возвращая космическое судно на заданную орбиту. Ни вылетов, ни мелькания тел в свете иллюминаторов. Что это – строгая муштра или основной отряд ещё не прибыл? Какая разница. За спиной шелестит металлическими лепестками разогнанная центрифуга нейтринного орудия.
Полная готовность. Панель вспыхивает, подсвечивая единственную доступную в этом состоянии опцию – залп.  Флэштаф, похоже, чувствует опасное скопление частиц и начинает тревожно бить по мозгам в попытках вызвать панику – нелишняя мера для безопасности любого квирянца. Но меня уже не сбить с намеченной цели.
Росчерк шипа высекает искру из глади командной панели.
Яркая до боли вспышка по глазам. Жмурюсь что есть мочи и закрываюсь щитками комбинезона, но зарево не ослабевает. Полыхает где-то внутри меня.
Теряю равновесие. Падаю. Тело словно превратилось в проводник тысячи вольт тока. Конвульсии и катание по полу, кажется, не закончатся никогда. В агонии мелькает мелочная мысль зависти к мгновенной гибели квирянцев.
Черта-с два, я не сдаюсь.
Сквозь шум в ушах и боль прорезается комариный писк. Вопит мой флэштаф. С яростью маленького хищника, защищающего своего детёныша, он тщетно борется с потоком нейтрино. Остынь же, малыш, ты только делаешь больно и понапрасну выжигаешь себя. Остановись!
Не слышит или больше не желает подчиняться. Чувствую, что долго мне не выдержать эту истерику. Что же случилось со всегда верным флэштафом?!..
К счастью, кошмар обрывается так же внезапно, как и начался. Звук лопающего пузыря – и белое зарево рассыпается в серебряную пыль. Резко разжимаются невидимые клещи, сдавливавшие нервы. Глубокий выдох. И просто лежать, уткнувшись лицом в пол.
Медленно поднимаю голову. Центрифуга заглохла и по инерции делает последние обороты. Лишь вмятины в стальном полу от усиленных экзоскелетом ударов рук и ног свидетельствуют о только что творившемся в бункере. И чего-то недостает. Ещё одной крошечной звёздочкой в мире стало меньше...
Выходит, флэштаф отдал за меня свою плазмоэлектронную жизнь. Просто, не раздумывая. Не зная, что человеку не причинит вреда нейтринная атака... Что случилось с тем материализатором на Земле я так и не понял. Должно быть, по слабости конструкции не перенёс отказа хозяина от него. А этот малыш ради меня пошёл на сверхзадачу...
 Со второй попытки удаётся сесть на полу. С довольно большой вероятностью только что пережито самое большое злоключение всей моей жизни. Повод, который стоит отпраздновать с размахом. Ну, или хотя бы одной сигаретой. Мусорного ведра для пустой пачки у этой цивилизации, похоже, не предусмотрено...
Владение собственным телом возвращается после пары затяжек. Встаю на ноги и немного прохаживаюсь взад-вперёд. Десантный корабль на центральном мониторе. Как ни в чём не бывало. А что должно случиться с бездушной железкой?
Дело за малым. Припрятать пульт и на поверхность.
Правда, эта часть не отрабатывалась на компьютере, и очень скоро мне приходится постичь всю прелесть данной миссии. В тесноватом глубинном бункере (да ещё с отрезанным доступом к комнате отдыха) проблематично даже просто убрать чёртов пульт с глаз!
После десятка пробежек вокруг центрифуги пушки закрадывается подозрение, что Светлейшие просто издеваются. Ни одного углубления, недокрепленного листа обшивки или проёма между установками постов! Ни полочки, ни выступа, ни посторонних предметов, за или под которые можно закинуть пульт. Да здесь сходу найдут даже иголку!
Поддеваю шипом металлическую пластину в полу и усилием сервомоторов тяну на себя. Остаюсь с куском обшивки в руке, что никак не решает проблемы. Выбиваю дверцу предохранителей под панелью – полный миллиметраж. Хотя, пожалуй, втиснуть кредитку при желании удастся. Но никак не пульт с размерами сенсорного мобильника.
Сдающее терпение заставляет всё живее работать мозги.
Подшучиваете, господа квирянцы? Говорите, так, чтоб никто из вас не нашёл? Посмотрим, понравится ли вам такой поворот событий.

 
III

- Вадим, пожалуйста, расскажи ещё раз, как всё было, - то ли просит, то ли требует Ник в речевой преобразователь.
И куда девалась хвалёная сообразительность младшего поколения?
Нынешнее помещение после церемониального зала с торжественным признанием Глубины, мягко говоря, не греет. Во всех смыслах. Без окон, без дверей. Низкий грубый стол, больше похож на тумбочку, вместо стульев – непонятного происхождения тяжёлые холодные кубы. Эффект струящейся воды на стенах напоминает здесь слизь. Даже освещения практически нет: с потолка свисает всего одна электрическая нить, и приходится присматриваться, чтобы разглядеть собеседника. Зябко. Если бы мне сказали, что это темница или комната пыток, я бы поверил без промедления.  Разве что воздух не затхлый и сухой.
Но пока всё складывается довольно мирно. Сейчас я хозяин положения, поэтому могу позволить выдержать паузу, прежде чем отвечать.
- Я спустился в Глубинную Обитель, получил доступ к главному посту, активировал нейтринное орудие...
- Ты снял шлем! - перебивает Ник дополнением.
- Хорошо, я снял шлем, как следует накурился и дал залп по фиксированной цели, доволен?
- Но в Глубинной обители запрещено снимать шлем! – не унимается глава Светлейших. – И ты прекрасно это знал!
- А ещё я знал, что в нижнем уровне нет систем безопасности, и что это всё ваши тупые перестраховки. Зато ты со Светлейшими должен был учесть реакцию флэштафа и хотя бы предупредить!
Эх, знавало моё терпение и лучшие времена.
- Это не перестраховка, ты просто...! – Ник резко осекается, будто мысль напугала его.
- Вот только на оскорбления не переходим, - усмехаюсь я. – Кстати, я не закончил.
- Да... Продолжай.
Мой собеседник теперь точь как человек нервно ходит по комнате взад-вперёд.
- После выстрела флэштаф рассыпался в пыль, а я пришёл в себя и начал искать укромное место для пульта раскладки. Но так и не обнаружил устройство при себе. Наверное, где-то потерял при погружении.
Невинное пожимание плечами окончательно добивает Ника.
 - Потерял?! – он запрыгивает на куб, подаётся вперед всем корпусом и в упор смотрит на меня. – Это землянская шутка, да?
Качаю головой, выпятив нижнюю губу.
- Невозможно! - восклицает Ник. - Как тебе удалось потерять пульт в Обители, где герметичны все уровни и даже нет просвета в шахту лифта?
- Ну извини, - я тоже придвигаюсь к нему и смотрю в широко распахнутые выступающие глаза, - вы разве не удосужились ознакомиться с особенностями менталитета землян? В частности, русских...
На мой взгляд, намёк прозрачнее некуда. Их база данных о землянах просто обязана содержать информацию о стереотипах. Иначе какой в ней тогда смысл?
В голове Ника начинается бурный мыслительный процесс. Светлейший слезает с куба, стаскивает речевой преобразователь, пищит что-то в свой коммуникатор и весь замирает в ожидании ответа. Через четверть минуты раздается продолжительный ответный писк, который, видимо, кое-что проясняет. Намордник преобразователя возвращается на место.
- Значит, потерял... Никогда бы не подумал... – задумчиво бормочет Ник, осаживаясь на куб. – А точно не сломал?
Да, сработало!
Что за ерунда, в его глазах восхищение и страх?
- Ты сам видел, ваши «орлы» раздели меня догола и просканировали насквозь. Никакого пульта нет.
- Никакого пульта... – в исступлении повторяет он и вдруг резко склоняется к столу.
Из преобразователя несётся какой-то неровный гул, а тело Светлейшего начинает содрогаться в конвульсиях. Что это? У него приступ или лихорадка? Вот только не хватало, чтобы этот квирянский мальчишка откинулся в комнате один на один со мной!
- Эй, ты в порядке?
Через стол беру его за плечо. И вдруг понимаю: Ник плачет! Просто ревёт, как ребёнок, на которого возложили ответственное дело и который не оправдал ожиданий. Теперь можно различить всхлипывания и отдельные фразы:
- ...хотел доказать им... починить... а они... говорили!..
Не знаю, насколько гуманно по квирянским меркам лишать ребенка детства. Мне таких решений никогда не понять. Дети – это дети, а не маленькие взрослые. У них другой мир, другая реальность, другое ощущение жизни и переживание эмоций. Даже чувство времени другое.
Довольно хорошо помню своё детство. Когда день бесконечный и можно делать столько всего полезного, что самому становится весело и приятно. Из нескольких реек и покрывала можно сделать домик, который по уютности не уступит всей квартире, отставленный палец превращается в космический бластер а выгнутая ветка - в средневековый двуручный меч. Самая большая обида забывается на следующий день, самая тяжкая рана оказывается просто глубокой ссадиной и заживает через неделю.
Ты хорошо знаешь, кто твои друзья и кто враги. А главное понимаешь, кто есть ты сам. У взрослых всё по-другому. А ещё ты можешь находиться на волосок от смерти и не осознавать этого. Просто потому что в детстве её нет. Ты можешь мечтать ярко и смотреть воспоминания, не закрывая глаз. Ты можешь говорить и слушать одновременно. Всегда помнишь, куда бабушка положила очки, а отец – газету, а взрослые странные, тут же забывают.  Ты знаешь, что настоящая ценность не в тысячных бумажках, а в мелочи на «турбо» и «сникерс»...
Впрочем, в жвачке и шоколадных батончиках земные дети едва ли будут солидарны с квирянскими желторотиками. В остальном же наверняка да. Дети есть дети. И этот ревущий передо мной мальчишка в первую очередь ребенок, а уже потом глава Совета, супер-интеллектуал и ответственный за мою дальнейшую участь... Хотя для меня как раз наиболее актуально именно последнее.
Пора как-то прекратить эту истерику и прояснить некоторые насущные вопросы. Жаль, у меня нет опыта общения даже с земными детьми.
- Эй, ну придумал тоже, - кое-как начинаю я. – Ты же мужчина, Ник, соберись. 
Плач становится ещё пронзительнее. Вероятно, упоминание гендерной принадлежности на этой планете не располагает к поднятию боевого духа. 
- Ладно, слушай, ты же не виноват в том, что я потерял пульт. А Светлейшие должны были предупредить тебя о таких вот земных нюансах.
- Они предупреждали! – не поднимая головы, возражает Ник через слезы. – А теперь мне никогда не стать настоящим главой Совета!
Настоящим? Очень интересно.
- Ты вроде как на испытательном сроке сейчас? – участливо спрашиваю я.
- Какая теперь разница.. И вообще это тебя не касается!
Ник всё не успокаивается, и эта картина начинает изрядно напрягать. Преобразователь то и дело выдает помехи – не на шутку распущенные нюни начинают забивать воздушные фильтры.   
- Ты прав, не моё дело, - заключаю я. – Но я сделал нейтринный выстрел и в общем-то выполнил вторую задачу: ваши ребята прочесали Обитель вдоль и поперёк и не нашли пульт. Условия, что я сам смогу его отыскать, не было, так что всё честно. Твоих полномочий хватит, чтобы теперь отправить меня обратно на Землю?
Желательно с новеньким флэштафом в придачу, но эту мысль с учётом всех обстоятельств я  оставляю при себе.
Ник наконец вскидывает на меня лицо с блестящими глазами. Но ой как недобр его взгляд...
- Калибровка наводки сбилась, и выстрел был мимо цели, - отчётливо проговаривает, делая ударение на каждом слове, - к тому же потерян важнейший элемент, без которого машина раскладки – пустая куча мусора. Может, здесь и нет твоей вины, но вместо Земли ты отправишься в эту бездонную глубину снова! И будешь погружаться столько раз, сколько понадобится, чтобы отыскать пульт и уничтожить всех Червей до еди... Кхее!...
Должно быть, сказалась усталость от пережитых событий долгого квирянского дня; мрачная обстановка комнаты внесла свою лепту. Или виновата легкая простуда от постоянного холода в помещениях, так нравящегося квирянцам... Или я просто голоден и очень хочу домой. Наверняка бы Ник смягчился уже через пару минут, сам же смущённый всплеском гнева. Но факты – упрямая штука.
Мои руки крепко сдавливают глотку Ника. В мгновенном безумии я метнулся через стол и ухватил светлейшего за шею. Хрящи под натиском пальцем легко поддаются, уходя всё глубже.
Чёрт, чёрт, чёрт! Мне могли бы простить нейтринный выстрел «в молоко» и потерянный пульт. За уничтоженный флэштаф вообще никто не заикнулся. А как насчёт покушения на жизнь квирянского ребенка, который к тому же Глава Совета Светлейших?..
Отступать некуда. Видя, что до сих пор в комнату не хлынула подмога, я злобно шепчу в самый клюв Ника:
- Послушай, парень, я выполнил свою часть уговора, и ты это знаешь. И ты распорядишься, чтобы мне выдали новый флэштаф и на первом же челноке доставили обратно на Землю. Или на этот раз я точно кое-что сломаю.
С этими словами я ещё сильнее сдавливаю горло бедняги.
Ник слабо трепыхается и не может ничего ответить. Попутно замечаю, что при такой моей хватке у него не выходит даже втянуть воздух.
- Кивни, если понял.
Получив знак согласия, я продолжаю:
- Теперь я разожму руки, а ты сделаешь вид, что ничего не произошло. И сейчас же начнешь выполнять мои требования.
Отталкиваю Ника так, что он шлепается своей пятой точкой аккурат на куб-стул.
А вот и вторая ошибка. Тревожный визг Светлейшего вмиг заполняет всю тесную комнату, и, прежде, чем я успеваю что-то предпринять, откуда-то из грязи стены выныривает нечто блестящее и острое – боковое зрение не позволяет рассмотреть больше – и броском кобры тут же настигает меня.

 
IV

И снова белые до рези в глазах стены. И я играю на гитаре, сидя на полу. Струны так истрепались, словно их терзали неделями напролёт. Особенно третья. Расползлась в нескольких местах и уже начинает портить благозвучность. Хотя выдающимся слухом я не отличаюсь. Моя клетчатая рубашка с закатанными рукавами на голое тело, кеды с носками разбросаны по камере. Или палате. Или где я там нахожусь?
Этот сон практически неизменен. Только струны с каждым разом истираются всё сильнее. И прогрессирует моя небритость, разрастаясь в бесформенную бороду. Песня тоже знакомая. «Инопланетный гость». Правда с очень перевираемыми мной словами. Нарочно, а как же ещё. «...И сколько бы отдал, чтоб я бы поскорее обратно улетал...». Да, я невероятно прав в это момент. Не знаю, сколько бы я отдал за то, чтобы оказаться на Земле. А заодно разобраться с этим странным сном.
Или, по крайней мере, убедиться, что я ещё жив.
Хочется как следует осмотреться, но я вижу только тот участок, куда смотрит «я» из сна. Надо бы перестать давать бессмысленные концерты и отложить гитару. Но «я» продолжаю играть. Впервые за всё время мои желания и действия не совпадают с тем, что делает этот парень! Теперь я – это я, но как будто в голове другого меня.
Что вообще всё это значит? Промывка мозгов должна была закончиться после того, как я согласился помочь квирянцам. Или они к этому не причастны и я просто тихо схожу с ума? Стоило бы задать этот вопрос Нику, а не вцепляться ему в шею. А теперь я, похоже, всё сильнее увязаю в этом сне.
«Э-эй!.. - мысленно обращаюсь к «себе», - Ты так и будешь сидеть в замкнутом пространстве и играть, пока не порвутся струны?»
Песня продолжается ещё несколько секунд и обрывается на аккорде куплета. То ли забыл, то ли не успел придумать альтернативный текст...
Нет, если это действительно другой я, он никогда бы не оборвал игру из-за отсутствия слов! Держал бы один аккорд или сменял в такт песни, ну или ещё сдобрил традиционным «ту-ту-ду-ту» вместо текста. Либо это совсем не я, либо...
«А что предложишь делать?» - отчётливо доносится мне в ответ.
Определенно, это должна быть одна из характерных стадий помешательства. Раздвоение личности, разговоры с самим собой. Причём с не очень-то трезвым...
«Не знаю, - честно признаюсь я, - но сиди я столько времени в пустой белой одиночке, наверняка бы что-нибудь придумал».
«Например?» - не унимается другой я.
Препирательства с самим собой... Интересно, тот «я» действительно думает, что спорит с внутренним голосом?
«Кто-то же заточил тебя здесь. Значит, кто-то может и выпустить. Подними тревогу, разыграй приступ...Устрой пожар в конце концов!»
При этих словах я краем его глаза замечаю торчащую из кармана зажигалку.
«Пробовал, - «я» опирается подбородком о гитару, - а ещё потоп, голодовка, погром... Эти хитрые датчики умеют отличать, когда что-то действительно случилось от  всякой симуляции. И даже за устранение ЧП отвечает автоматика».
Я снова «себя» не узнаю. Что ещё за отчаяние и никудышнее состояние духа?
«Будь я на твоём месте, всё равно бы что-нибудь придумал. Тем более за такое количество дней!» - убежденно заключаю я.
Гитара резко откладывается в сторону и тело с моими чертами и нутром резко встаёт во весь рост.
«Умный, да?!»
Недавно безмятежный «я» вспыхивает от злости. То что надо. Я конечно не провокатор, но... Как говорил киношный Терминатор, злость полезнее отчаяния.
«Давай, предложи гениальную идею спасения!» - продолжает негодовать «я», наверное, в тысячный раз ощупывая безукоризненную структуру стен.
Действительно, не подкопаешься. Как в переносном смысле, так и в самом прямом. Вижу, как мелькают босые ноги, заставляющие двигаться взад-вперёд.
«Молчишь? А что тут сказать? Ненавижу этих проклятых пришельцев!»
Одновременно «я» с разворота что есть сил врезает в стену пяткой. Лишь грязный отпечаток на белом фоне.
Хочу тут же что-то возразить. Неважно что, лишь бы возразить.
Не успеваю. «Реальность» растворяется вместе с резким ударом ноги. 


Глухой стук заставляет встрепенуться. Будто рядом ухнули мешок цемента. Или это я сам был брошен прямо на пол с неплохой высоты. Тело скорее поверит именно в последнее. Лежу лицом вниз, ноющая боль медленно блуждает от челюстей до каждой конечностей. В этом даже есть определенные плюсы. Во-первых, я жив. Во-вторых, при мне, как минимум, все конечности. И это неоспоримое везение с учётом моей выходки.
Приподнимаю голову и открываю глаза.
Ну, здравствуй, сумасшествие. Белая-белая стена из сна теперь совсем близка. И до ужаса реальна.
В нарастающей панике озираюсь вокруг. Так и есть. Самое время на собственной шкуре почувствовать себя внутри пустого белого куба, в точности как тот «я» из сна.  На всякий случай ощупываю подбородок на предмет буйной растительности. Но всё в пределах нормы. И одежда та, в которой прибыл сюда, как-то греет, но больше душу. Кажется, её даже успели простирнуть за время моих похождений в комбинезоне.
Что ещё при мне? Телефон, зажигалка, сигаретная пачка без сигарет... Ну, спасибо и на том.
Так, теперь где я? Едва ли это каюта челнока, летящего на Землю. Камера. Квирянская тюряжка для особо опасных элементов общества – вот что это. Точечные отверстия в одном из углов на потолке. Должно быть, вентиляция или душ, хотя никаких кранов нет. Да что там кранов, нет, в общем-то, ничего из привычного или непривычного быта. Ни поесть, ни поспать, ни присесть, ни... Короче, скудновато даже для тюремного содержания.
Вопреки своим громким утверждениям, бросаться искать выход как-то не хочется. Раз тот «я» до сих пор не придумал способа выбраться, значит, дело действительно дрянь.
Кто вообще этот парень? Реален ли он? Может, это картины моего собственного будущего, а я – сам себе ясновидящий? И вот теперь сижу и ясно вижу всю досадность положения. Курить нечего, делать тоже. Остаётся только спать круглые сутки и терпеть этого декадентского типа из сна. Просто прелесть.
Давлю включение телефона. Привычно пробегают приветственные картинки, тщетный поиск сети...  А вот от следующей информации становится по-настоящему больно. Шестое октября. Выходит, я пробыл в отключке почти неделю! Что за эти дни происходило со мной? Ничего не помню. Не провалялся же я вот так на белом полу всё время. Тому доказательство, как минимум, чистая одежда. К тому же голод не сильный и жажды как будто нет. Как-то не по себе от мысли, что могли вытворять со мной за столько дней. Ещё сильнее желание бежать. И ещё меньше шансов, когда находишься в инопланетном заточении.
Листаю галерею фотографий. Как назло за пару дней до «командировки» перенёс все снимки на компьютер и подчистил память телефона. Главное, осталась она. Сабина с большущей бледно-розовой розой в руках. И глупая подпись, криво выведенная в программе рисовалки: «Когда тебе  очень-очень трудно, посмотри на меня». Старенькая студенческая шалость вполне неплохо справилась со своей задачей на экзамене. Декан увидел, что я посматриваю на фото, проникся чувствами и больше не подходил ко мне за время подготовки. А снимок очень быстро сменился листом убористых строк шпаргалки... Но сейчас воспоминания не вызывают улыбки, а вся ситуация изрядно отдает налетом пошлости. Как я вообще мог использовать любимого человека? Пусть и таким неоднозначным образом.
И всё же фотография дождалась своего часа. Лежу на полу, рассматриваю родные черты в ставшем вдруг чудовищно зернистым экране мобильника.
Как хорошо, что любят не за что-то. Иначе бы ты просто не смогла меня любить. Никому не желающего неприятностей, но сплошь их приносящего. Порой занудного, часто непредсказуемого, местами черствого, мгновеньями серьезного и даже фрагментами чрезмерно развязного. Если быть искренним с собой (а без этого зачем вообще жить?), Сабина – единственное, что по-настоящему соединяет меня с Землей и всем её бытием. Наверное, можно наладить перемирие с квирянцами, приносить извинения и демонстрировать раскаяние, нырнуть, если придется, ещё раз в толщи планеты. И остаться в умах здешнего народа инопланетным героем. Ну и что, что, по досадному преданию, прыгающим в дерьмо...
Шорох сзади. Навряд ли в белой комнате кроме меня водится живность. Меня пришли навестить? Скорее оборачиваюсь на звук.


С нецензурной порцией слов удивления оглядываю тарелку. Самая обычная тарелка с широкой синей каемочкой, какие заполоняли ещё советские столовые. С лениво поднимающимся паром от щедро налитого рыбного супа!
Наверное, любой на моём месте испытал бы нечто сродни радости. В тюряжке кормят, да ещё съедобной пищей! Но у меня на душе становится ещё мрачнее. «Ливни, местами с грозами», -  оценил бы гидрометео. Сволочи. Заточить на чужой планете и издеваться, подсовывая напоминания земной жизни!
Едва сдерживаю желание заехать ногой по краю тарелки и немного подкрасить буйство белого суповой абстракцией. Хватит уже опрометчивых поступков. Каким-то образом обед появился прямо посреди комнаты, а, значит, не такие уж непроницаемые эти стены. По крайней мере, снаружи. К тому же, тарелку подали, когда я пришёл в себя. А, следовательно, за мной ведётся наблюдение.
Пусть, по словам «меня» из снов, надзор ведёт всего автоматика - я могу быть услышан. Готов искренне раскаяться, согласиться на безоговорочное сотрудничество – лишь бы выйти из замкнутого куба и вернуть хотя бы крохи квирянского доверия. А дальше действовать по обстоятельствам... Но сначала они обязаны меня услышать!
Встаю посреди комнаты, неопределённо глядя вверх.
- Господа Светлейшие! – громко восклицаю я. - Приношу глубочайшие извинения за содеянное в минуту слабости! Не знаю, что нашло на меня, но обещаю, что ничего подобного не повторится! Только выпустите меня отсюда!..
Где-то в стене раздаётся четко различимый скрежет, совсем не похожий на тот звук, когда возникла тарелка супа. Кажется, сработало! Дверь? Переговорный модуль? Квирянец-охранник? Неважно! Сейчас я буду несказанно рад любому оживлению извне. Осторожно подхожу поближе к месту скрежета.
- Браво! План спасения для настоящего мужика! – глухо несётся из стены едкий голос. – Ты прав, я бы до такого никогда не додумался!
Отшатываюсь прочь как от огня. Под пяткой, ломаясь, звонко кракает фарфор тарелки с так и нетронутым рыбным супом. Даже не возникает попытки удержать равновесие. Выходит нечто между падением на спину и приземлением на зад.
Голос, знакомый до оскомы.
Если бы не многочисленные записи собственных песен, имели бы место незначительные допущения. Но это мой голос.
Нет, скорее того «меня» из сна, который, судя по всему, вполне материален на ком-то слое реальности.
- Ты что, руку там ломаешь? – голос тут же реагирует на хруст тарелки за стеной. – Здесь тебе не военкомат, не старайся! Ещё не понял, куда попал?
- Если честно не очень, - кривясь от ушиба, признаюсь я.
- Это камера распада, друг! Слышал о таких?
Киваю сам себе.
- А теперь и видишь! – усмехается через стену собеседник. – Ни выхода, ни входа и всегда один и тот же известный результат в итоге.
Разумеется, я слышал о камерах распада. Об экологичности и эстетичной стороне этого инопланетного изобретения. О великих личностях, законсервированных в них и открытых для просмотра в национальных музеях. Но представлялось всё несколько иначе.
- Разве они не для трупов?
- Смотря что подразумевать под распадом, - философски заключает голос, становясь тише и от этого хуже слышней. – Телесный – да, самое то, запаянная прозрачная колба - и в музей или домашний почётный уголок. Кстати, распада в такой колбе как раз и не происходит. А вот для морального разложения в самый раз замкнутое бесцветное помещение с кормёжкой по расписанию и полным отсутствием чего-либо, поддерживающего в тонусе мозг. Вот если бы...
Вновь осматривая место заточения, отхожу в другой угол комнаты и уже не могу различить слова. Не сразу замечаю, что осколков вместе с разлитым супом уже нет. Пол чистый, как и раньше. Вот, значит, как здесь решается вопрос разного рода отходов. Выходит, в такой камере действительно можно пробыть бесконечно долгое время, и внешне это не будет заметно. Ладно, разберемся с этим потом.
Возвращаюсь к источнику голоса.
- Так ты сидишь в такой же камере по соседству? – спрашиваю я в стену.
Ответа нет, либо я его не слышу. Повышаю голос:
- Чем досадил квирянцам?
- Может перестанешь вопить и внимательно осмотришь стену?
Это намеренный уход от ответов или моя дурацкая привычка вопроса на вопрос? Но на всякий случай разглядываю покрытие стены.
- Вижу несколько мелких круглых отверстий... От них идут трещинки... Вентиляция?
- Джинса на тебе старая? – непонятно перебивает голос.
- Нормальная джинса... - бормочу я, взглянув на свои потертые штаны. – При чём тут моя одежда?
- Вот и хорошо, тогда найди дырку на расстоянии ровно локтя от угла и ткни в неё булавкой.
Ну конечно же, отверстия и ответвления от них.  Инопланетная микросхема ожидающая часа своего взлома!
Вымеряю нужно расстояние, откалываю булавку со штанины, разгибаю.
- А что должно произойти? Эй!
Мои вопросы определённо игнорируются. Осторожно просовываю острие в стену. Дальше и дальше, пока в пальцы не ударяет короткий, но ощутимый разряд.
- Пробило искру! И что дальше?..
Секундой позже водяные брызги заполняют всё пространство камеры. Потоки несутся сверху, сбоку, даже снизу. Проходит меньше минуты, как я начинаю на себе ощущать, что значит промокнуть до нитки.  Единственная радость – вопреки квирянским привычкам температурного режима, морось теплая.
Поняв, что такой душ не таит опасности, даже успеваю хорошенько умыться, прежде чем потоки иссякают. Остатки воды стекают и растворяются во всепожирающем полу.
- Искупался? – летит застеночное ехидство.
- Искупался, - мрачно отвечаю я и понижаю голос, - козёл...
- А теперь сделай как я говорил, - звучит уже серьезным тоном, - только от другого угла.


- ...Потом влез в корневые параметры системы и выставил калибровку прицела без учёта вращения планеты и звёздного ветра. В итоге нейтринный поток даже не коснулся десантного корабля Червей.
После отключения и с моей стороны звукоизоляции можно слышать друг друга без всяких затруднений.
- Десантного корабля? – в который раз за время разговора удивляется «я». – Ну и навешали эти парни тебе лапши... Это обычная патрульная база Червей, всё в рамках их галактического соглашения. У самих квирянцев над каждой обитаемой планетой висит по такой штуке! Ладно, перебиваю... А как попал в камеру распада? Светлейшие раскрыли хитрость с программой?
- Не-а. Системные отчёты им ничего не дали. Просто захотелось придушить этого Ника, и я накинулся на него.
- Какого ещё Ника?
- Ну, мальчишку, главу Совета.
- Забавно, - слышна ухмылка «меня», - того мальчишку бы тебе в прадеды...
И в который раз я озадачен. Мы вообще одно и то же имеем в виду? Никогда не думал, что понимать себя – такой нелёгкий труд.
- Что-то мысли не сходятся, - сдаюсь я после паузы. – Расскажи лучше свою историю. Кто такой, как оказался в заточении... И почему, чёрт возьми, у тебя мой голос?
Про сновидения как-то и упомянуть неудобно. «Являешься мне во сне»? «Переживаю твою жизнь вместе с тобой»? Что за несусветные формулировки! В самый раз лишь для банального любовного признания.
- Хорошо, - снисходит мой двойник, - только предупреждаю, даже не думай перебивать. Две недели в этой одиночке просто ад. Мне нужно хорошенько выговориться. Можешь не слушать, если надоест, или вообще спать. Но не перебивай и не храпи, о’кей?
Усаживаюсь в позу недолотоса (умею и выворачивать стопы наверх, но зачем?), опираясь спиной в стену.  В общем-то я ждал объяснений с того момента, как стали накатывать те видения, и если в словесном...фонтане того «меня» промелькнет хоть искра истины, то я полностью готов.
- Я послушаю.
Позади клацает зажигалка. «Я» выдерживает знатную табачнокурительную паузу и начинает хрипловатым, немного протяжным голосом:
- Давным-давно, когда ты сожительствовал со своей девушкой, бухал со своими друзьями, работал на своих начальников, а главное, непоколебимо верил, что живёшь собственной, личной жизнью, на самом деле всё это осуществлял я. Только не спеши дуться, я сам был таким же наивным. Верил, что твоя жизнь – моя, а никакого тебя в природе нет. Короче, я – это ты, а ты – это я. Трудная мысль, ещё труднее было на неё выйти, но ни одна другая теория не выдерживает критики, так сказать, чистого разума.
Пришельцы меня скопировали для того, чтобы похитить. Что называется, отксерили без спросу. Там, на концерте Элизиума. Не знаю теперь, кто из нас двоих идиот. Помнишь, как на входе не захотел ждать очереди и с гитарой наперевес полез через загороженную рамку металлоискателя? Ещё и Сабину за собой тащил... В общем, рамка и оказалась тем пришельческим копировальным аппаратом. Ещё и с функцией телепорта вдобавок: хлоп – и я уже в кромешной тьме. Потом выяснилось, что это изолированная каюта челнока, несущегося на родину квирянцев.
Почему бы телепорту не доставить меня прямиком в здание Совета? Почему, в конце концов, именно меня, ведь мой межрасовый контакт прямо скажем был не ахти? У этих клювастых вообще густо барахлила логика. И это насторожило с самого начала.
Представь себе, что ты  миролюбивый квирянец, который настолько не терпит насилие над разумными существами, что предпочитает отправить антисоциальный элемент в камеру распада вместо смертной казни или каторжных работ. И вот ты похищаешь землянина, который, мягко говоря, к сотрудничеству не расположен. Что бы ты делал? Да нет, ну ответь.
- Наобещал бы чего-нибудь хорошего... или плохого. А может хитростью бы заставил сделать то, что нужно...
- Во-от, - поучительствующе протягивает «я». – Одним словом, замотивировал бы противного землянина, так? А эти решили сломить, так сказать, боевой дух. За всё время перелёта ни разу даже не навестили, держали в полном неведении. Я чуть с катушек не съехал! До самого прибытия на планету не знал, что меня похитили и что это дело рук квирянцев. В здании Совета говорили холодно и мало, такое впечатление, что ожидали кого-то другого. Кое-каких ответов я добился только на следующий день. К тому моменту моральный прессинг и неизвестность порядком измотали. Я дико злился на клювастых, но противодействовать им было глупо. Никто не сказал, что моё место на Земле занято отксерокопленным «тобой», и я отчаянно стремился вернуться. Не надейся, что ты один такой уникальный сновидец. И, кстати, земные «сны» добивали куда больнее всех квирянских штучек...
Светлейшие хотели от меня вполне конкретную услугу: прекрасно знакомое тебе погружение с расстрелом «десантного» корабля инопланетян. Но в отличие от тебя, возможно отчасти благодаря холодному квирянскому приёму, мои мозги работали довольно сносно, чтобы подвергать сомнению все слова и факты моих похитителей. Добавь к моей несговорчивости приличную степень непослушания, и итог с камерой распада покажется вполне закономерным. В перерывах между тренировками, я не спал, обессиленный нагрузками, как утверждали их данные по землянам, а устраивал вылазки по зданию Совета. Тут всё просто, достаточно было раз подсмотреть алгоритм управления лифтом. Гораздо хуже дело обстояло с пониманием квирянских надписей и символов. Вернее, понимания не было вообще. Вообрази, эти парни далеко не каждому вручают персональный флэштаф для комфортного пребывания в чужом социуме. Я искал просто выход, но лифт распахивался то в столовой, то в подсобках, то в центрах специальной подготовки. В последних я вызнал первую ложь Светлейших. Да, ту самую, о якобы десантном корабле. Там на контрольных панелях выводилось изображение десятков таких кораблей, причём различных рас. То и дело велись короткие видеопереговоры, и хоть я ни черта не понимал языка, скучающий вид штатских экипажей говорил сам за себя. Обычная вахта с долей исследовательской деятельности космоса, обычное мирное время. Зачем понадобилось великим «светлейшим» совершать такой террор да ещё чужими руками?.. В общем, ты пока подумай.
За стеной снова щелкает зажигалка. Га-ад. Несомненно, это я. Продукт собственного развития, полный цинизма, пошлой художественности и нездорового эгоизма. Подобное умозаключение едва  ли новость для меня, а рассказ действительно интересен, но. НЕЛЬЗЯ ЖЕ ТАК НАВЯЗЧИВО ДРАЗНИТЬ СИГАРЕТОЙ!
- Они пацифисты, - с заметным раздражением начинаю формулировать мысль, - даже тебя убить не смогли, куда уж целый «червивый» и по факту невинный экипаж. Вот и решили чужими ручками избавиться от посторонних на орбите.
Похоже, злить меня доставляет ему немалое удовольствие.
- Не-ет, как-то неправдоподобно, - самодовольно замечает собеседник. – Могли бы выдать залп за системный сбой или ошибку учебных испытаний – этим умникам ничего не стоит соврать, особенно если ложь логична и правдоподобна. По крайней мере, на их взгляд. Вторая попытка?
- Вадим, какого чёрта? Я обещал молчать в конце концов...
Я называл этого за стеной своим именем?
- Не перебивать, - тут же поправляет собеседник, - почувствуй разницу.
- Любишь точность? – парирую я. – Тогда, согласно твоему условию, я закинусь в наушники и посплю, пока ты выговоришься. Лучше?
- Даже если ты не блефуешь и у тебя есть наушники с заряженным плеером... Ай ладно! – сдаётся наконец рассказчик, - короче, квирянцы зачем-то хотят натравить Червей на Землю. Отвлекающий манёвр или желание разделаться с человечеством. А может что-нибудь поизощреннее. Ну, это моя версия. От самих квирянцев не дождешься ничего вразумительного, порют одну чушь про десантный корабль.
Почему такие простые вопросы приходят только теперь? И приходят извне. Ведь и мне «десантный» лайнер Червей показался чересчур неуклюжим и невоинственным для своего предназначения. Об автоматике выстрела нейтринного орудия мысль тоже пару раз посещала, но как-то быстро уходила, теснимая элементами подготовки. Что вообще со мной было? Только во сне бывает так, что несусветные глупости кажутся вполне закономерными. Что-то вроде: «Сколько стоит пьяный ёжик, если тени исчезают в полночь? – Спасибо, мне не нужен пылесос, я же выпил кофе». Флэштаф был при мне и не позволил бы ментальных вторжений. Остается только списать всё на непривычный климат и свойства воздуха. Вот только парню через стену местная биосфера напрягать ум явно не мешает...
 А Светлейшие молодцы, казались такими искренними и безупречными. С людьми часто так. Самую коварную ложь преподносит самый прямолинейный и открытый. Просто потому, что от него не ждут. Смеясь, замечают, что он совсем не умеет врать. И в мелочах так оно и есть. Краснеет, путает факты, да и слова, едва покривит душой, звучат странно и нелепо. А самая коварная ложь медленно, но верно складывается из множества мелких правд. Нужно выполнить миссию – правда. На орбите Черви - и не поспоришь. Даже сломавшаяся машина раскладки – подлинно, что ни на есть. А вместе - непроглядная тошнотворная муть...
- Как думаешь, чья заслуга, что машина раскладки вероятностей, мягко говоря, не в строю? – хитро продолжает голос из-за стены. – С этой штукой я тоже познакомился благодаря разъездам на лифте. В разгар просмотра никто не заметил, как из расползшихся створок вездесущий землянин зрительствует...да-да, будущее! Но главный герой бессовестно смахивал на меня, из-за чего киношка поначалу выглядела как фрагменты заснятого в «стерео» прошлого. До того реалистично выглядела, что я был готов выйти из лифта и открыто начистить клювы этим ребятам, чтобы не лезли в архивы частной жизни. И тут Сабина на этом типа-экране устраивает форменный концерт, мол, я совершенно к ней охладел и не далёк час нашего расставания. Естественно, ничего такого в жизни не происходило, что одновременно и обрадовало и огорчило. Огорчило столь нерадужное развитие отношений, но не могло не радовать то, что в будущем я-таки вернусь домой, а там уже, возможно, всё удастся наладить!
После этого я, что называется, потерял страх. Подготовку проходил спустя рукава, наведывался в разные залы, иногда получая взбучку от охраны – больше словесно в виде грозного пищания. Более того, в мои планы не входило стать поводом к развязыванию червиво-земной войны. Ну да, я видел себя в будущем, значит, мне ничего не грозит на этой планете. Возникла и начала принимать всё более резкие очертания мысль о побеге. Но что, если Светлейшие уже осведомлены об этих помыслах или вот-вот предвидят их на очередном «киносеансе»? Пришлось снова наведаться в зал с машиной раскладки и, отвлекая немых операторов всякими глупостями, дождаться нужного момента. За секунду до вломившейся службы безопасности в карман моих брюк скользнул увесистый модуль, вырванный из штуки наподобие пульта от телевизора. Тупая раскладка так ничего и не заметила и тревоги не подняла – навряд ли в ней вообще предусмотрена программа отслеживания несанкционированных действий... Ты спишь?
- Продолжай...
- Не спи, дальше веселее. Уповая на удачу, я всё же исходил из того, что мой план побега квирянцам неизвестен. Иначе все действия просто теряли смысл. Позаимствованный модуль нашёл своё место в пустой сигаретной пачке: эти Светлейшие готовы при малейшем поводе залезть чуть ли не в желудок, а пачку сигарет не раскрывали ни при одном досмотре.
- Знаем, знаем, - автоматически поддакиваю я, припоминая нелицеприятные процедуры осмотров.
- Боятся, знать, нашего курева! – былинной интонацией поддерживает собеседник. – Когда настал час «икс», я быстро оценил все плюсы мощности брони комбинезона для погружения, но для отвода глаз решился на спуск. Жаловаться не буду, восторгаться тоже – сам знаешь, каково оно... То, что это решение – глупость, выяснилось несколько позднее. Залпа, разумеется, не последовало, и по возвращении на поверхность в конце прозрачного коридора меня поджидала целая делегация. И поджидала далеко не радушно, хоть всем видом пыталась доказать обратное редкой публике за барьером. А самое скверное – по центру стоял сама глава Светлейших.
- Ник?
- Что - Ник? Не знаю, может тебе этот старикан представился как Ник. Мне – как Лиин. Всё равно их настоящие имена нормально не произнести. Но если в дело вступил лично он, хорошего не жди. Когда я со всей силы оттолкнулся ногами от поверхности планеты, сервомоторы взвыли. Меня подбросило на несколько метров и почти перевернуло в полёте, зато посадка пришлась вне стен коридора, в расступившуюся толпу зевак. Комбинезон полностью забрал удар на себя, и в следующую секунду я несся прочь, раскидывая в стороны не успевших убраться с пути горожан. Сферическая антенна космопорта была лучшим ориентиром движения к цели по прямой. Через несколько минут со второй площадки должен был стартовать координатный модуль – такая прелестная штука, перемещающаяся не обычным преодолением расстояний, а возникающая в заданной точке пространства. Короче, это был мой шанс. В меня летели челюсти шокеров, какие-то перехватчики баррикадировали дорогу, стальные растяжки норовили сбить с ног, но комбинезон твердо знал своё дело до конца. Жаль, при таком энергопожирании конец пришёл раньше, чем хотелось. Когда отрубилась гидравлика, я был уже внутри космопорта. Обрушившийся реальный вес моего одеяния сковал движения, вдавил в пол, и... очнулся я аккурат в белой пустой комнате.  Вот как-то так...
- Без суда и следствия прямиком в камеру распада?
- Сам-то не такой? – грустно ухмыляется собеседник. – Тебе, по крайней мере, я сразу сказал, где мы. А каково было до всего доходить своим умом? Сначала осознать, а потом смиряться с осознанным... Камера распада – это не тюряжка, отсюда не выпустят спустя отмотанный срок...
Слышно, как за стеной переводят дыхание глубоким вдохом. Или собираются с духом, чтобы высказать что-то важное.
- ...А, значит, действо раскладки было немного не обо мне. И где-то существует мой двойник, а может и оригинальный я. А теперешний я – всего лишь клон. Помнишь как в «Шестом дне»? У клона метка на нижнем веке – и всё становится на свои места.
Невольно и нелепо прощупываю свои веки. Разумеется, ничего.
- Так я понял, что моё место на Земле отнюдь не пусто... Дружище, ты гениален! Меньше чем за месяц убил МОИ отношения, возможно лучшие отношения в целом городе! Поделись, как?? Если она даже ТАКОГО любила меня!
Не уверен, что подобный вопрос требует ответа. Скорее это и не вопрос, а крик отчаяния. Да и что мне возразить?
- Откуда у тебя сигареты?
- Сами появляются, - остывает он, - типа, крайняя потребность организма. А ты? Наверное, и курить бросить успел?
- Не бросал... но и ничего не появляется кроме супчика. Похоже, моя камера со строгим режимом попалась.
- Шутишь, - скептически замечает двойник. – Это хорошо. Хотя тебя и не пытались ломать... Выкинь пустую пачку – через время получишь новую. У них, так сказать, блюдётся чистоплотность.
Шарю по карманам. За чехардой событий как-то вовсе вылетело из головы. Вот и оно, самое необычное хранилище, до которого квирянцам не бывает дела.
- А что делать с пультом от машины раскладки? – вопрошаю я, извлекая из пропахшей табаком пачки тёмный брусок электроники.


После ряда восклицаний в духе «стоило самому догадаться!» и «ай да сукин сын!» происходящее снова начинает обретать приметы осмысленной беседы.
- Итак, у нас на руках есть пульт и есть к нему энергомодуль, - заключает мой коллега по несчастью.
- На разных руках, - вношу вескую поправку.
- Неважно. Есть одна гипотеза…
Его голос становится тише и как будто доверительнее. Едва ли боится, что нас подслушают. Скорее не приятна возможность получить осмеяние от такого же себя, но со стороны. Да что там, так оно и есть, я знаю.
- Материализация мысли для этих ребят, как мы убедились на опыте – дело техники. А если на частоте мыслей у квирянцев работают не только флэштафы, но и, скажем, машина раскладки?
 - Вполне возможно, - осторожно соглашаюсь я, - правда, для запуска раскладки пришлось произнести свой вопрос вслух. Не противоречит твоей логике?
- Допустим, в принцип действия машины посвящены не все члены Совета и поэтому затеяна простенькая церемония с проговариванием команд. Тогда логично?
Зря я не съел тот рыбный суп. Мой пустой желудок начинает заполнять собой пространство, отводимое мыслительной деятельности. И как назло этот застеночный друг решил поиграть в Шерлока Холмса…
- Нелогично, - отрезаю я. – Какой смысл выделять из узкого круга Светлейших ещё более узкий круг?
- Политологию надо было не пропускать. Это же голая политика с диковатой жаждой полной власти. Смекаешь?
 - Нет, - снова упираюсь я.
Сейчас лучше прикинуться дураком и выслушать готовую теорию, какая бы она ни была, чем придумывать на ходу десяток своих и стойко переносить критику. Тем более теперь, когда и у меня есть вагон времени и новенькая пачка «курева». Той же марки, что отправленная в утиль. Знал бы, что так обернется, захватил бы с собой что-нибудь подороже.
- Попробуем с другого конца, - предлагает «я». - Тебе позволили задать машине вопрос о собственном будущем, так? А о чём ты думал в тот момент? Ну, кроме того, чтоб не сесть в калошу перед Светлейшими.
О чём я мог думать?
- Хм… Наверное о героическом поступке во благо чужого народа. Что именно меня ждет, было неизвестно, но хотелось эдакого качественного и близкого триумфа.
- И ты его получил.
- В какой-то мере.
- Вернее сказать, в точности, как хотел.
- Нет… Ну в общем… да…В чём-то ты прав… Я понятия не имел, как проходят здесь обряды чествования, но сам уровень желаемых эмоций…
-  Машинка-то исполнила желание, признай.
Я не сдаюсь:
- С таким же успехом можно предположить обычную случайность или что это я предчувствовал будущее. Факты, мой друг, нужны факты.
Слышно, как в соседней камере выразительно сплевывают.
- В заумных земных книжках, которые, кстати, ты тоже читал, - начинает собеседник, - иногда проскальзывает идея, что «вначале было слово».
Знаю я, в какой такой книжке. Но что-то не уловил иронии в слове «заумных».  А меня всё продолжают вразумлять:
- Я о трансерфинге, если что. Слова – оформленная мысль, и любое событие, трагичное или счастливое, изначально происходит в голове, и лишь потом в реальности, так? А если представляешь его как то, что свершится непременно и безоговорочно? Вероятность возрастает. А если ты грезишь не один, а целой толпой? Равносильно, что берешь и собственными руками начинаешь лепить будущее!
Я молчу, и собеседник подытоживает:
- Фактов у меня нет. Но, согласись, так вполне может быть.
Недавно пережитое и увиденное на этой планете открывается с нового ракурса. Хитрый глава создаёт машину, проецирующую их личные мысли о будущем на обозрение членов Совета, те, в свою очередь, как губки, впитывают увиденные картины, воплощая планы правителя в жизнь своими мыслями. Тогда устройство предсказательной машины окажется не сложнее алгоритмов флэштафа, останется лишь окружить раскладку ореолом величия и таинственности, с чем Светлейшие прекрасно справляются на примере церемонии Погружения, и посадить пару немых операторов за внушительных размеров пульт. Так вполне может быть. Или почему зал вероятностных раскладок больше похож на кинотеатр с впечатляющим экраном и обилием зрительских мест?
А дальше ещё проще. Передо мной выставляют желторотого мальчишку, выдав за главу Совета,  который мало того, что не посвящен в таинства машины раскладки, но и прекрасно находит общий язык с пришельцем, подкупая своей непосредственностью и открытостью. Всего лишь маленькая ложь про главу, зато в награду живое общение с представителем чужой расы! Какой нормальный ребенок откажется от такой соблазнительной сделки? И пока я дурачусь с Ником, настоящий глава, Лиин, наблюдает за нами откуда-то с безопасного расстояния, сверяясь, чтобы всё шло тщательно по плану. Ведь первая попытка так неприятно провалилась. Мало того, что не был произведен провокационный выстрел. Обнаглевший землянин похитил энергомодуль пульта, тем самым лишив квирянскую «верхушку» мощного орудия правления, и пытался бежать! Подобное никак не поддается прощению. Тем более энергомодуль при похитителе не найден. Злостный нарушитель упекается в камеру распада, стратегия наскоро перерабатывается, и вот уже вторая копия меня прибывает в здание Совета исправить содеянное двойником. Разумеется, квирянский расчёт полагается на одинаковость мышления двойников, поэтому я и получаю задание спрятать в Глубинной обители вторую часть пульта. Тут всё логично, найдя укромное место для пульта, я тем самым должен обнаружить припрятанную «батарейку». Но именно родство в мышлении заставляет меня оставить пульт при себе и отделаться от вопросов общими фразами. Не удивительно,  что итогом становится аналогичное заточение.
Пожизненное и бесперспективное.
Не долее чем, до этой минуты.
- Давай сюда модуль, - командую я. – Используем шанс, раз он у нас появился.
- Ничто-ожный шанс, да?
Хорошо хоть вредничаем мы по очереди…
- Шанс не бывает ничтожным. Либо он есть, либо его нет, - примиряющее поясняю я.
- Значит, только что его не было, а теперь вот так и появился? Что изменилось в твоей камере, открылся портал?
- Изменилось не в камере. Если преграды в голове, и критерием возможности и невозможности выступаем мы сами, то да, пора задать жару завравшимся властителям. Дай мне чертов энергомодуль! 
- Стена, я так понял, тебе уже не помеха?
Как же голодный человек не любит, когда ему полощут уши. Пора заканчивать разговоры:
- Мне – помеха. А вот тебе нет. Мы, как замечаешь, мало различаемся, и раз ты сказал, что в чьих руках находится пульт - неважно, ты умеешь преодолеть эту преграду. Так сделай это, наконец, а время выговориться у нас ещё будет на пути домой.


Если бы в камерах распада велось видеонаблюдение, внимание, оператора непременно привлекла бы потеря контрастности картинки  в одном из помещений с землянами. Возможно, за минуту до этого он бы успел заметить, как инопланетный пленник вскрыл новую пачку зловонного курева и выложил в рот все два десятка набитых табаком трубок. И уж тогда бдительный и всё понимающий оператор наверняка придержал бы автоматику мудрой системы безопасности и жизнеобеспечения  от волнений, предоставив заточенному землянину насладиться осознанным выбором, вторчать истинное удовольствие, и (что было бы совсем замечательно) поскорее освободить ещё одну камеру от обязанностей наблюдения до её следующего обитателя…
Но чем более самодостаточна система, тем менее она подконтрольна. Где-то там, в электронных мозгах сейчас один за другим вспыхивают датчики, регистрируя угрозу для жизни моего товарища по несчастью. Томный гул вентиляции за стеной становится всё отчетливее, но и этого недостаточно, чтобы совладать с удушающим задымлением. Раздаётся кашель и невнятный голос:
- Душ включился… Сигареты гаснут!
Новый приступ кашля захлестывает слова.
- Держись! – кричу своему двойнику. – Затянись ещё раз как можно глубже!
- Блин, сейчас…
Слышится какая-то возня и рычание. Чёрт, надо было самому. Он и так надломлен «теплым» приемом и наверняка потерял всякую форму за пару недель взаперти. Только бы не рухнул в обморок там…
Резкий порыв ветра ударяет по лицу. Округлая с четверть метра диаметром дыра в стене, словно пасть чудовища, бешено втягивает пространство, экстренно перекачивая в соседнюю камеру кубометры свежего воздуха. До боли закладывает уши.
Получилось! Система оценила-таки состояние его организма как критическое!
Всё происходит в доли секунды. В проёме видно, как потоки воздуха играют с его расстегнутой клетчатой рубахой и светлыми волосами. Попытка улыбки с полным ртом сигарет и занесённая рука с энергомодулем. Получилось!..
Э-э, нет, нет, нет, нет! Дружище, ты куда?! Что за откинувшаяся голова и подкашивающиеся ноги?
- Вадим!!!
Падения не слышно в шуме и свисте воздуха.
Не знаю, сколько у меня в распоряжении. Миллисекунда и минута? Пролезть в дыру? Слишком узко, да и проём грозит захлопнуться в любой миг. Нет, бред. Ответ где-то рядом, но паникующий разум не явно готов его уловить!
Быстрее, быстрее… Надо что-то придумать, пока наш план не рухнул уже на начальной стадии. Как привести в чувства того «меня»?
Рука, почему-то оказавшаяся в кармане, нервно сжимает телефон. То, что нужно!
Что есть силы запускаю трубку прямо в распластанное тело.
Изоляция возвращается так же резко, как исчезла. Телефон проскальзывает в самый момент захлопывания проёма так, что шлепок в живот и одновременный с ним ухающий стон на выдохе отчётливо слышны в наступившей звенящей тишине.
- Живой? – участливо спрашиваю курнувшего лишку двойника.
- Порядок, - отзывается он. – Голова, правда, трещит, и ты, молодец, добавил от души… Чуток ниже, и мне было бы совсем кисло…
- Я нормально целил, это из-за потока… - вяло оправдываюсь я, зная собственные погрешности меткости. – Дрянь, что все старания напрасны.
- Неужели?..
- Проём закрылся, - констатирую я и без того заметный факт. - Но с тебя достаточно, теперь моя очередь саботажить…
- Ну давай, если настаиваешь, - соглашается мой сообщник, - а я пока посмотрю, как работает эта штуковина.
Штуковина? Ну конечно! Вот он телефон, мирно покоится на дне моего кармана. И вот откуда этот мученический стон. По запарке я засадил в беднягу бруском пульта, и теперь власть диктовать будущему свою волю в его руках!
- Подстроил всё, да? – с подозрением спрашиваю я. – Захотел, чтоб пульт достался тебе?
- Если ты про отключку, то грохнулся я вполне реально, - деловито, с нарастающим энтузиазмом  в голосе отвечает он. – Слушай, действительно работает! Тут есть дисплей, и можно наблюдать, что транслируется в зале раскладки!.. Так, а теперь попрошу меня не отвлекать. Нужно тщательно подготовить нашу версию будущего со всеми деталями побега.
- Хорошо, просто учти, если настоящий Глава Совета в курсе принципа действия этой штуки, он быстро сообразит, чьих мыслей это шалость, и примет соответствующие меры.
- Без паники, - заверяет меня собеседник и, судя по перемежающимся с сосредоточенным мычанием коротким смешкам, погружается в бурную мыслительную деятельность.
 
V

Сидеть и дремать. Или лежать на полу и плевать в потолок. А что остаётся делать?
Там, за стеной, другой я ваяет хитроумные стечения обстоятельств, в которые должны поверить Светлейшие, чтобы тем самым помочь найти реальное воплощение мысленной бессмыслице. А я с одним наушником в ухе пытаюсь побороть не то скуку, не то подспудную зависть.
Героям достаются лавры и признание. Герои всегда первые, всегда в центре событий, всегда независимы в суждениях и поступках. Об их подвигах слагают стихи, их приключения становятся основами романов. Даже после двух недель отупляющего плена они решительны и горячи…
Интересно, как выглядела бы книга с моими приключениями? Всенепременная фантастика, ближайшая подруга событиям завтрашнего дня. Контакт с инопланетной расой – избитая так себе завязка; завладевание материализатором мыслей, миссия на чужой планете - возможно, вышел бы неплохой трэш с продолжением, теряющийся в кипе множества других на книжных полках магазинов. Экшн или, напротив, нудно затянутое повествование с то и дело рефлексирующим в своём бездействии главным персонажем, провалившем все миссии и стремящимся постыдно бежать из пожизненной камеры распада. К тому же сам я не большой любитель всякого рода писанины, а где найти идиота, который не без приукраса и желательно задарма напишет книгу о таком герое, как я?..
Ловлю себя на том, что вот уже битый час занимаюсь откровенным самоедением. Какая разница, у кого пульт? Это ровным счётом ничего не значит. Напротив, можно расслабиться и не напрягать почём зря мозги, когда это могут сделать за тебя. В конце концов, мне ничего другого не остаётся, как доверять этому парню как самому себе. Сейчас у нас единая цель…
Сигареты тают вместе с выдыхаемым дымом. Где-то в недрах флэшечной памяти плеер телефона раскапывает неоднозначный мотивчик «Рыбы без трусов» с, в общем-то, жизненными словами.

…Порой мне кажется, что я –
обыкновенная свинья,
Обыкновенная морская полосатая свинья:
Меня позволено пинать,
меня позволено сожрать,
Но перед этим, перед этим ты сумей меня поймать!
А я рыба без трусов…

И, в общем-то, песенка во многом про меня. Нет, не в отношении отсутствия известного рода белья, и по гороскопу я совсем не водный. Просто такая позиция. Просто такие мы.
Сколько теперь нас?
Навряд ли двое. Я не сказал Вадиму, но тот, кого он видел в проекции раскладки рядом с Сабиной в последний раз – не я. Да, готов спорить, на Земле продолжается обычная нормальная жизнь, где все роли распределены, и наше место занимает некто третий, донельзя опустошенный оригинал, с которого содрали сразу две копии. Помню, как вошёл в контейнер трейлера, чтобы из кромешной тьмы выйти в каюте космического корабля. А оригинальный я, наверное, вновь очутился посреди сентябрьской улицы, приняв весь процесс за нелепую шутку квирянцев и не почувствовав снятия копии. И если вдали от своего двойника я чувствовал себя словно располовиненным, то каково тому парню? Половинка от половинки. Едва ли в нём сохранятся хоть какие-то черты прежнего характера. Внешне тот же разгуляй-Вадим, но внутри – холодная необитаемая пустота. Выходит, мы как бы проживаем его жизнь вместо него, оставляя взамен пресную безвкусицу будней. Всё равно, как если бы тебе достался чайный пакетик, которым до тебя уже заварили две кружки. Ни вкуса, ни запаха, и на вид моча мочой…
Неудивительно, что Сабина не смогла мириться с такими переменами в «моей» личности и ушла. Не от меня, а просто не найдя меня за привычными чертами.
- Апокалипсис начинается! Слышишь это? – голосом одержимого разрывает застоявшееся молчание мой не в меру артистичный двойник. 
Приподнимаюсь на локте, отложив наушники и напрягая слух.
- Вроде ничего… Какой ещё апокалипсис?!
- Этот гу-ул, он исходит отовсюду!
Теперь и я начинаю слышать. Не ушами – всем телом. Дребезжание стен, воздуха и вот уже всякой молекулы воды в каждой клетке организма.
Вскакиваю на ноги. Не то, чтобы я напуган грядущей неизвестностью, но зная возможности собственной фантазии…
- Что это за хрень?!
Вадима явно несёт:
-  …Да-а-а! Какой кайф, когда в итоге я прав: машина раскладки исполняет желания, и от этой правоты зависит спасение наших шкур! А теперь готовься к худшему, дружище!
Псих ненормальный... Однако чем больше пафоса, тем меньше ожидается масштабности эффекта. По крайней мере, до конца света уже точно не дотягивает.
Не успеваю это подумать, как камеру сотрясает от мощного взрыва откуда-то сверху. Секундой позже доходит и отголосок ударной волны в виде металлического раската, а вместе с ним полная темнота.
- Так что должно произойти? – кричу я, тыкая в телефон, чтоб зажечь дисплей и не слишком ожидая объяснений.
- Вот что бывает, когда один из Светлийших случайно роняет свою клювочистку в катализатор гидроматрицы! – летит злорадный ответ. - Здание Совета, такое неприступное снаружи и абсолютно беззащитно изнутри! Оно вот-вот рухнет ко всем чертям! А камеры распада, кстати, находятся в его подвальных этажах!
Блеск!
Тревожный темно-красный свет циклично озаряет пространство камеры. Разве что не хватает сирены, чтобы ощутить себя членом экипажа тонущей подлодки или замурованным персоналом вблизи вышедшего из-под контроля реактора.
- Чего ждёшь? Выноси стену, пока не похоронило в обломках! – доносится теперь несколько с другой стороны.
После столь воодушевляющей перспективы начинает одолевать паника.
- Которую из стен?! – мечусь я.
- Иди на мой голос, система защиты сдохла!
Ни в одном адекватном состоянии не сделал бы ничего подобного. С разбега тараню стену плечом, лишь в момент касания сообразив, что в лучшем случае отделаюсь вывихом. Всё ж лучше, чем закончить существование расплющенным инопланетной арматурой…
Неожиданно легко стена поддаётся. А точнее полностью вываливается, словно незакрепленная пенопластовая ширма. Вместе с ней в неизвестность вываливаюсь я…
Холодный ветер чужой планеты обдаёт вспотевшее лицо. Дневная яркость заливает глаза.
Да здравствует свобода!
- Ты же сказал здесь подвал? – спрашиваю я по принципу лишь бы что-нибудь говорить в минуты стресса.
- Выходит, цокольный этаж. Всё даже лучше, чем хотелось!
Обхватываю протянутую мне руку и поднимаюсь во весь рост.
Ничего ж себе… Восхищённо гляжу на своего двойника. Если кому-то думается, что это то же что смотреть в зеркало, то ему думается полная чушь. Разве можно забыться, глядя на простое отражение?  Как будто это меня сейчас украшает беспорядочная месячная бородка, небрежно застёгнутая «клетчатка», оттягивающий нагрудный карман пульт раскладки и чехол с моей гитарой через плечо. Правда, взгляд как будто совсем не мой. И мы уже не двойники. Просто двое похожих парней с угадываемыми друг в друге чертами характера, объединенные  неприятностями и оттого совместными целями.
Почему-то хочется обнять в этот миг этого моего напарника. Как ни крути, мы гораздо ближе друг к другу, чем родственники или браться. А, может, крепкие объятия друга – это то, что сейчас хочу я, а никак не он, и всё это лишь низшее стремление утолить собственное одиночество, видя образ самого себя…
Вадим истолковывает замешательство по-своему и кивает в сторону гитарного грифа:
- Что смотришь? Мы своих инструментов не бросаем.
Стою и молча тупо улыбаюсь.
- И… - поджимает губы он, - знаешь, спасибо, что прилетел за мной.
С этими словами похожий на меня парень неуклюже крепко обхватывает мои плечи худыми руками в клетчатых рукавах.
Действительно ведь как-то неловко... И куда только делся собственный сдерживаемый порыв сентиментальности?
С верхних этажей сыплются обгоревшие куски обивки заседательных кресел и оплавленные частички квирянского стекла.
- Да пустяки, просто хотел разобраться в себе… - мямлю в ответ и даже (вот она, человеческая натура!) чуть отстраняюсь. – Давай убираться подальше от этого злополучного здания.
Похоже, там, где мы выбрались, не планируется никаких выходов в принципе, и пространство перед зданием с местами релаксации и изобилием пород местной флоры занимает просторный пустующий сад. Вернее, пустующий сейчас, в порядке эвакуации, как ни глупо ставить эти два слова рядом. На прилегающих улицах царит неразбериха с толпами и автотранспортом. К зданию совета стекаются спасательные и прочие отряды. Кому какое дело до парочки шныряющих инопланетян, когда высокоразвитое интеллектуальное общество вмиг лишилось своей правящей верхушки? В прямом и переносном смысле.
- И как мы доберемся до космопорта? – интересуюсь уже на ходу. - Может, посвятишь меня в грядущие события?
- Пока всё складывается как нельзя лучше, и беспокоиться не о чём. А если что-то пойдёт не так, то какой смысл знать, как не случилось? – уклончиво отвечает напарник.
Когда раскидистый сад остается позади и от суматохи квирянского мегаполиса нас кое-как отделяет одна ажурная, переливающаяся в лучах Кантиса ограда, Вадим обращается ко мне:
- Придётся пробежаться через кварталы, ты не против?
- По правде сказать, это меньшее, на что я сейчас готов. А как мы угоним корабль? Нет даже простенького оружия. Хочешь выдать гитару за молекулярный расщепитель?
- Выдвинемся сразу после второго взрыва, тогда обороняться будет не от кого, - поморщившись, выдаёт он.
- Какого взрыва? Я думал, твой апокалипсис на этом закончен?
В следующий момент нас швыряет в прутья ограды, а небо раскалывается от оглушительного грохота. За спиной с душераздирающим скрежетом и чёрными столбами дыма в глубину этажей проседает шпиль Здания Советов.
С немым вопросом смотрю в глаза сообщника.
- Эта проклятая гидроматрица, - оправдывается Вадим, вытирая рукавом кровь из раскроенной губы, - вторичная реакция неизбежна, как я ни крутил вероятности! По-другому было никак не выбраться!.. Ну что ты как контуженый? Птичек жалко? Рванули уже!
С тихим ругательством перемахиваю вслед за ним через ограду навстречу чужому, раненому в самое сердце мегаполису.


Что было там, на протяжении последних десятков минут? Я не знаю. Мелькали прохожие квирянцы, транспорт, непонятные городские коммуникации. И совсем другое дело после преодолённых кварталов безмятежно плыть сквозь густые облака в челноке, подвешенном на тоненькие, но прочные канаты между надземными станциями. Иногда в просветах мелькал и сам город. С этой высоты она казался совершенно другим, чем когда я стоял в прозрачном коридоре наверху Здания Совета. Как будто он мой. И я родился и вырос под этим фиолетовым небом, а сейчас просто с другом отправляюсь развеяться и убить несколько образовавшихся свободных часов на какие-нибудь мужские развлечения. Наверняка здесь тоже найдётся место для бильярдного стола и пары кружек золотистого пива. Непривычно теплая по местному климату кабинка вдруг стала напоминать покачивающуюся электричку, хотелось стоять у просторного окна и пускать сиреневый дым, разбавляя небесные оттенки. Челнок плелся совсем бесшумно, других пассажиров кроме нас не наблюдалось, но говорить было решительно не о чём. Вернее, не хотелось ни о чём говорить. Я вновь вынул из кармана и распутал провода наушников – ровно настолько, чтобы хватило перебросить за шеей. Левый из-за нещадной эксплуатации успел отказать, а из правого доносились, наверное, тысячу раз слышанные слова, обретавшие с высоты чужих облаков новые и новые смыслы:

Где-то мы расстались, не помню, в каких городах,
Словно это было в похмелье.
Через мои песни идут и идут поезда,
Исчезая в тёмном тоннеле.
Лишь бы мы проснулись в одной постели...

Что-то настойчиво и мрачно из глубины души вкрадывалось в сознание, делая всё явственнее горькую мысль: ещё раз проснуться в одной постели с ней – шансов теперь как минимум один к двум... Кому-то из теперешних всех нас придётся уходить. И, скорее всего, это будет Сабина. Просто потому, что нельзя любить нелепую игру из двойников. Проклятые бесчувственные пришельцы. И как часто чья-то безмозглая прихоть оказывается на весах жизни в десятки раз массивнее чьего-то тихого тёплого счастья...
- А вот и транспорт, - вывел меня из задумчивости Вадим, когда мы с четверть часа проторчали на остановке таксоплатформ.
Из плотного на этом участке гравимобильного потока прямо к нам скользнула «легковушка» с зеленовато серым носом. Прозрачный купол блеснул при крутом развороте машины.
- Вадим! Вот так встреча! – вопил из раскрывшейся кабины Лайел, пытаясь поудобнее натянуть речевой преобразователь. – Ты уже не один? Никогда не думал, что земляне так похожи друг на друга!
- Гм, салют, - только и нашёлся ответить я.
Мой напарник оказался куда словоохотливее:
- Здорова, дружище! Мы с братом маленько заблудись в городе, а корабль вот-вот выйдет на расчетное время старта, докинешь до космопорта? С меня сувенир!
Лайел довольно хмыкнул и призывно мотнул головой. Мы тут же втиснулись в машину, причём Вадим заботливо уложил гитарный чехол на колени, усевшись сзади.
- Хорошо же заблудились, раз по спец-каналам объявлен на вас план-перехват! – сходу выложил квирянец, едва створки плотно сомкнулись и машина начала набирать ход.
Перехват? Вот так новость... Тогда этот парень сдаст нас со всеми потрохами!
- Эй-эй, сейчас я – таксист, - тут же добавил Лайел, почувствовав взметнувшееся в нас напряжение. – Есть пассажир, есть пункт назначения. А всё остальное меня не касается. Ведь так?
Я облегченно сполз в бесформенном кресле.
Мужик, - последовал одобрительный комментарий сзади.
- Постой, ты же знал, что меня отправят... «погружаться», - неожиданно вспомнился мне разговор при первой встрече. – Но откуда?
- Все знали, - равнодушно парировал таксист, - Посланец с Земли, благородная миссия, бла-бла-бла.
- То есть ты сам нифигашеньки в это не веришь?
- Скажем так, я знаю, что ради всеобщего прогресса наше Светлейшее общество готово...на некоторые компромиссы...
- Да... Компромиссы вроде личного человеческого счастья... – как-то само собой сорвалось у меня.
- Именно! – оживился Лайел. – И не только человеческого.
- Фразеологизм, - дипломатично пояснили сзади.
Водитель понимающе кивнул, и я заметил его сосредоточенный взгляд. Нет, это явно не из-за дороги – на то есть чуткая автоматика.
- Я тоже кое-что знаю о тебе, - негромко начал я.
Вот оно, неподдельное квирянское удивление. Забавно.
- Ты сам был погруженцем. До работы в этом таксопарке или как там его. Так? Что произошло на прежней работе?
Лайел в сердцах бросил штурвал, и автоводитель тут же подхватил заданный курс.
- Ты ни черта не понимаешь, землянин! Вам на вашей планете не понять, что значит всепожирающий прогресс! Прогресс – это не когда раз в тридцать лет появляется что-то, похожее на то, что было, только немного лучше, понимаешь? Прогресс требует новых идей, новой скорости, нового восприятия всей реальности!
По крайней мере, я понимал, что в этот момент лучше промолчать. После некоторой паузы Лайел чуть сбавил тон:
- По первой спецификации я был мультилингвист. Понимание и общение на десятках языков чужих рас, незаменимая личность даже при самом незначительном контакте цивилизаций! Круто? Ещё как. А когда высшие курсы окончены, оказывается, что просветленные умы создали речевой преобразователь, и из-за дрянного намордника ты становишься не востребованным. В принципе. Эта штука быстрее, умнее и к тому же не просит пищи и поощрений.
- Лажа, друг, - коротко, но метко, попытался поддержать мой двойник.
- В общем-то, это обычное дело у нас, прогресс обгоняет обучение, начинается переобучение... Я прошел жесткую и длительную спецификацию логиста при главном навигаторе космических кораблей с околосветовыми скоростями. Космические путешествия, лавирования в военных стычках – красота, геройство и адреналин!.. И в один прекрасный день стальные изящные гиганты стали музейными экспонатами, едва общественность возвестили об изобретении маятниковых алгоритмов двигателя...
Впереди уже отчетливо маячили туши космических лайнеров.
- Честно, я бы плюнул, и жил игрой на гитаре, - снова встрял Вадим.
- Я был близок к тому, - ухмыльнулся Лаейел. – По крайней мере, в нормальном душевном состоянии точно никто не пойдёт в «погруженцы». Ни те, кто знают правду, ни те, кто верят легендам Светлейших. Тогда я относился ко второй категории. Хотелось эдакого самоуничижения, и сказки о чистке глобальной канализации пришлись как нельзя кстати... А главное, нейтринные орудия существовали уже восемь лет в нетронутом прогрессом виде!
- Но потом ты ушёл? – подчеркнул я.
Лайел лишь отмахнулся:
- На то были свои причины. Всё, прибыли.
Машина замерла над пустынной парковочной площадкой, удовлетворенно мигнув дисплеем. Торопиться вылезать почему-то не хотелось.
Я извлёк из телефона опустевший аккумулятор и протянул Лайелу:
- Можно?
- А, - улыбнулся тот, - давай.
Приборная панель вновь проглотила тело полимерки. Тихо зажужжало.
- Вас никто не ждёт, - догадался квирянец, откинувшись в кресле и бесцельно глядя перед собой. – Нет никакого отправляющегося корабля. Отсюда нет маршрутов через Солнечную систему: далеко. Да и зачем?
Мы молчали, думая каждый о своём.
Щелчок – и горячая батарея вновь возникла в проёме под застывшим дисплеем.
- Что будете делать? – спросил Лайел.
Я пожал плечами и прихватил полимерку.
- От души тебе, друг, - сказал я.
То ли вышел, то ли выполз из низкой кабины. Другой Вадим, как и обещал, сунул в когтистую руку таксиста сувенир – свой простенький гитарный тюнер - и уже успел выбраться. Я глубоко втянул ноздрями пропахший техникой воздух космопорта, огляделся вокруг. Отсюда начиналось моё квирянское приключение, здесь ему и суждение закончиться. Не знаю, как мы попадем на корабль, а тем более на родную планету. Да и не моя это забота, пусть отвечает тот, чей мыслью вершился наш побег.
- Какой у нас план? – в который раз спросил я.
Вадим закурил и отрешенно ответил куда-то в сторону:
- Досюда я уже не прокладывал.
 
VI

От гула мощных двигателей корабль дернулся, натужно задрожал, и десятки тон металла медленно оторвались от стартовой площадки.
- «Экспонат»? – ликовал Лайел, выжимая на себя до упора оба тяговых реле. – Вот на что способен их «экспонат»! «Неистребимый» готов ещё не раз себя проявить!.. Сейчас немного погрузит, это ничего. Курс на Землю!
Я почувствовал, как огромная непреодолимая сила начала вдавливать всё тело в глубину кресла. Шпили многоэтажек стремительно исчезали из вида в иллюминаторах.
- Вот это ощущения! - восторженно и немного сдавлено выдохнул сидящий рядом со мной. – Спорткары отдыхают!
Едва ли ему приходилось быть пассажиром в чем-то серьезнее подержанного «Мерса», но спорить я не стал.
Вверх, вверх, вверх.
- Прощай, фиолетовая планета, прощай вместе со своим прогрессом и «Светлейшим» обществом! – воскликнул Лайел.
Вопреки всем моим опасениям, навстречу нам не взмыло никаких перехватчиков, как не возникло препятствий на взлетном поле космопорта. Похоже, действительно все силы спецслужб были брошены на разгребание завалов Здания Совета и спасение уцелевших.
Когда небо заметно потемнело и заблестели первые звёзды, корабль изменил направление движения, ложась на заданный курс. Лайел бросил реле, потыкал по сенсорам, удовлетворенно прищелкнул клювом и с серьезным видом повернулся в нашу сторону:
- Так вы всё-таки сделали это?
- Что? – в один голос спросили мы.
- Нейтринный залп по Червям. Светлейшие же этого хотели от вас?
- Мы что, похожи на местных героев? – удивился очень похожий на меня парень. – Стрелять по беззащитным живым мишеням даже без объяснения причины – слишком жестоко и бессмысленно. Даже для диких и недальновидных землян.
Лайел задумчиво покачал головой:
- Поэтому я и ушёл из «погруженцев», узнав об их планах. Вернее, оттуда нельзя вот так взять и уйти, слишком много мы знаем. И меня просто признали психом, едва попытался поделиться правдой с общественностью. Герой, не справившийся с собственным духом. Народу легче верить в канализационный бред, чем в нейтринное вооружение его миролюбивого правительства. Так ушло ещё полгода на мою психическую реабилитацию.
- Здорово же тебя достала твоя родина, - заметил я. – Так зачем был нужен этот злополучный залп и почему именно мы?
Лайел не отвечал.
- Он не знает, - раздался по громкой связи чей-то явно посторонний голос, - зато я знаю. Банальная политика, ничего личного. Прогрессу требуется всё больше полезных ископаемых, а наши залежи уже порядком истощены. Зато человечество с готовностью отдаст все необходимые ресурсы ради квирянской технологической помощи и космического покровительства, когда на околоземной орбите выстроится целый флот радикально настроенной расы Червей. А всему виной подлый землянин, высадившийся на чужой планете и вероломно воспользовавшийся секретной разработкой развитого мира, предназначенной, кстати, исключительно для защиты. И против кого? Мирно дрейфующего патрульного отряда!
На беднягу квирянца стало жалко смотреть. В одиночку выведший на курс громадный военно-транспортный корабль, этот парень съёжился и вмиг взмок, услышав это обращение.
- Это Ли... Ли...Лиин...- заикаясь выговорил он.
В мгновенном поиске ответа я повернулся в сторону Вадима. Тот тоже изменился, но был больше на взводе, чем в испуганном замешательстве.
- Отвали старик! – прорычал он в микрофон и зажёг диалоговый экран. – Я же сказал, что тебе не удастся удержать меня и втянуть в свои игры!
На экране живо вырисовались огрубевшие черты и властный хищный взгляд. Только болтающийся преобразователь вносил несколько комический оттенок в этот суровый портрет. И, кажется, Лиин обращался теперь к моему двойнику:
- Думал, я не знаю, как ты шныряешь по помещениям Здания Советов? Думал, тебе всё сойдёт с рук? Браво, я действительно использовал машину раскладки в своих целях, делая мысль реальностью путем вселения картинок в десятки избранных умов! И, чтоб ты знал, я специально заказал тот эпизод твоего расставания с девушкой, когда ты «тайно» влез в зал. Так что конец ваших отношений неизбежен, и даже место твоё на Земле уже занято. Приятного возвращения домой, землянин!
Как это и присуще мне, Вадим воспринял удар достаточно стойко. Лишь врезал кулаком в физиономию на экране и прошептал: «Сука».
Проклятье! А ведь выходит, мы просто отсрочили планы Главы Светлейших, и следующий землянин, возможно, очередной мой двойник, спровоцирует межпланетный конфликт, центром которого станет человеческая цивилизация! Нужно срочно что-то придумать, но что? Потерянным взглядом я шарил по панели корабельного связиста, на месте которого теперь сидел...


- У вас в плане сплошные дыры, как вообще раса Червей поверит в эту нескладную чушь о землянине-террористе? – неожиданно для всех вступаю в разговор в наступившей паузе.
- Мой план более чем реален! – отрезает Лиин. – Сфабриковать улики и расставить в нужной последовательности факты – сущая мелочь. И тогда безмозглые Черви наполнятся ненавистью ко всем людям на долгое-долгое время. Как раз до тех пор, пока мы выкачаем из вашей планеты всё пригодное к переработке сырьё.
- У нас даже нет кораблей такого класса, чтобы достигать других планет, - не унимаюсь я.
- Скажем, ты проник на наш патрульный модуль на земной орбите. Прибыл в наш мир, взломал системы безопасности, искалечил пару глубинных охранников... и вот ты уже само воплощение галактического зла, являясь по сути самой ничтожной пешкой, не так ли?
- Всё так, - мило улыбаюсь я и снимаю палец с сенсорики всечастотного ретранслятора. - Спасибо за эксклюзивное интервью.
Если у кого и будут проблемы с Червями следующие пару сотен лет, то явно не у Земли. И каждый из нас в эту минуту отчетливо понимает это.
- От души за подсказку, дружище, - бросаю Лайелу, который в миг замешательства так своевременно маякнул мне на нужный сенсор.
- Лайел!!! – разрывает динамики взбешенный Глава бывшего Совета. – Долбанный консерватор, отшибленный жизнью, ты снова стал на моём пути! Я тебя достану, мерзавец. Нейтринный залп по кораблю!
Ой-ёй. Не знаю как нам, «белковым», а Лайелу точно несдобровать. Он ни жив, ни мертв от такого приказа. И эти ребята явно не станут мешкать и стрелять в «молоко».
Главный и единственный пилот «Неистребимого» чеканит механическим голосом:
- Ребята, ухожу.
Иллюминаторы заливает беспросветная чернота. Куда-то пропадает шум и тяга двигателей. Ни удаляющейся планеты, ни Кантиса, ничего.
Всего секунда, показавшаяся вечностью, и звёзды вспыхивают с новой силой, оживают звуки.
Лайел со стоном падает на штурвалы.
- Простите, парни... – шепчет он в преобразователь.
Мы с Вадимом подскакиваем к пилоту.
- Ты жив? Что случилось? – спрашиваю я, пытаясь его поднять
- Мы выдержали нейтринный залп? – вопрошает с другой стороны Вадим.
Похоже, Лайел в порядке или очень быстро приходит в себя.
- Околосветовая... я вывел «Неистребимого» на околосветовую скорость. Пожалуйста, только не бейте морду!..
Ошалело смотрим на него.
- Ты чего? Точно в норме?
- Земляне... у вас же принято бить морду... – чуть не хныча, поясняет Лайел.
- Да ну брось, мы же одна команда, - расцветает в улыбке мой двойник. – Было бы ещё за что!
- Вы не понимаете? За секунду на околосветовой  проходят годы!
- Да?.. И сколько могло пройти? – доброжелательность моего напарника как рукой снимает.
- Земных лет двадцать-тридцать, не больше!
Видимо, это сказано с целью успокоить. Да плевать, с какой целью...
Становится совсем тошно, и я присаживаюсь на пол. Даже курение не поможет.
- Трус... - брезгливо сплёвывает Вадим. – Трус и симулянт. Живи уже...
Он отворачивается от жалкого зрелища униженного квирянца, и долго глядит на крошечный голубой шарик, приближающийся прямо по курсу.
Медленно подхожу к нему и кладу руку на плечо:
- Теперь ничего не изменить...
- Да....
- Знаешь, она...
- Знаю.
- И теперь нам придётся...
- Мы сможем. Так даже лучше... Блин, двадцать лет...
- Ребят... - Лайел тихо подходит сбоку.
- Всё нормально...
- Нет, вы не понимаете... Вы бы тоже погибли от нейтринного залпа... Всё это ложь про небелковые формы. Мы дышим тем же воздухом, едим сходную пищу, ругаемся, миримся, страдаем и любим. И умирать нам так же страшно, как и вам...
- Всё хорошо, друг, – Вадим протягивает руку растерянному квирянцу. – Спасибо тебе за всё.
Робкое рукопожатие.
Лайел становится рядом и вновь нарушает молчание:
- И это ещё не всё. Мы сбили раскладку вероятностей Лиина, когда ушли во временной скачок. Вас двоих не стало в том времени, а значит третий из вас, оставшийся на Земле, вновь стал цельной, нерасчетвертованной личностью, понимаете?
- И что с того? – буркаю я.
- А то, что счастье возможно! Нет такой силы или коварства, которые были бы сильнее простого искреннего и светлого чувства. Если тот третий такой же прыткий парень, как каждый из вас, он её не упустит.
- Да, мелкие ссоры всегда были для нас ерундой, - вспоминает Вадим. – Наверняка я, то есть он, в тот же день как очухался, вытворил что-нибудь милое и из ряда вон выходящее, и Сабина почувствовала, что я, то есть он вернулся.
- Да хвост на отсечение! – кивает квирянец.
- Хвост? – с сомнением переспрашиваю я – У вас же вроде нет?
- Тупой преобразователь!.. - выругивается Лайел, - Почему бы вам двоим не обзавестись парой флештафов?
- А можно? – хором выпаливаем мы.
- Разумеется! В блоке техобслуживания полный комплект на экстренные случаи.


Крошечные звёздочки дремали в два ряда в энергоячейках под хрупким стеклянным покровом.
- Осторожнее, - предупредил Лайел, сдвигая стекло, - коснитесь того, который понравится, и он ваш.
Я сразу заметил дрожащий комочек света в левом нижнем углу. То ли ему не хватало питания, то ли он просто замерз в этом долго пустовавшем корабле.
Пальцы коснулись желтоватых лучей, и звёздочка тут же ожила и раскрылась, став сияющим шаром – таким, каким и должен быть ничем не стесненный в своей энергии флэштаф.
- Пока материализатор привыкает к хозяину, можно установить изменение формы, - любезно проинструктировал квирянец. – Обычно устанавливают невидимость или мелкого домашнего зверька, так что...
- Эй, как вам такой прикид! – оборвал тот парень, что так похож на меня.
Мы с Лайелом одновременно оглянулись и застыли, не рискуя делать лишних движений. На плече Вадима придирчиво мостился пышнохвостый средних размеров... скунс!
- Нафига? – только и вырвалось у меня.
- Чтобы не тискал кто попало, – ехидно ответил тот. – Да расслабьтесь, он не настолько натурален... И с таким пушистым хвостом удобнее, когда светится не нос, а более прикрытые участки тела.
Я в бессилии развел руками:
- Полагаю то, что ты псих ненормальный, не будет шокирующей новостью.
- Ага. Ну, а ты в кого превратишь?
- Ещё не решил, - уклончиво ответил я и тут же прибавил, - не знаю, кто как, а я устал как собака. Если что, ищите в рекреационной.
Со светящимся шаром над плечом я вышел из техблока и скрылся в дверях каюты отдыха. Потолок здесь заменял иллюминатор во всю ширину звездного неба. Как есть в одежде и кедах грохнулся на воздушно мягкую койку, закинулся наушником и уставился вверх. Светящийся шар послушно висел слева рядом с головой, с другой стороны из телефонной гарнитуры зазвучали гитарные аккорды.
Конечно же я знаю, кем ты будешь.
Я закрыл глаза и почувствовал, как с нестройным мурлыканьем в моё открытое ухо ткнулся маленький мокрый нос.
I just want to see you
When you're all alone
I just want to catch you if I can
I just want to be there
When the morning light explodes
On your face it radiates
I can't escape
I love you 'till the end

Мой огненно-рыжий малыш, мой самый-самый солнечный котёнок, ты будешь со мной всегда.


Иванов Вячеслав

ТОЧКА БИФУРКАЦИИ.
Солнечный котёнок – 2


 

10:47 05.07.09 – 0:45 15.12.11


В повести использованы фрагменты текстов песен:

Сплин – «Рыба без трусов»
Сплин – «Выхода нет»
The Pogues – «Love you till the end»