Глава 18. Друг тебя не предаст

 Глава 17. «Мне стыдно».  http://www.proza.ru/2012/01/03/1583
 
 Анна  поздно начала сама  читать книги, даже слишком поздно,  с шестого класса. До этого  все книги вслух читала её сестра, а Анна в это время  шила, рисовала, вязала.  Сколько перечитала книг Аня: и исторические, и романы, и классику — как русскую, так и зарубежную. Больше всего ей нравились Мериме, Мор, Достоевский, Тургенев, Гюго. Она прочла все грязные и тяжёлые произведения  Фейхтвангера, Диккенса, Золя, Мопассана. Но так надеялась и верила, что все сложности жизни только в книгах. Не может же существовать мир для зла и грязи. Она была в чём-то сродни Ассоль, которая ждала алые паруса. Она верила, что в каждом человеке есть частица чего-то доброго и светлого. Её взрослая жизнь с запозданием только начиналась. В дальнейшем её мно-жество раз унижали, обливали грязью, подтасовывали факты, она всё принимала близ-ко к сердцу, иной раз подумывала покончить с жизнью. Порой думала, может быть, с ней судьба так обходится последний раз, и в глубине души надеялась, что с этого мо-мента всё будет хорошо.

     Анька раньше ушла с работы, пришла в дом Кати.  Катя вся светилась. Был Дмитрий, они помирились, он просил прощение, стоя на коленях, привёз букет цветов, так что регистрация брака не отменяется. Он взял необходимые бумаги у своего командира, уже были в городском дворце бракосочетания. Аня молча слушала Катю, та рассказывала о своих планах на будущее, и ей в голову не приходило спросить, что случилось.
— Кать, Павел женился и уезжает к новому месту назначения, — прервала мечты Катерины Анна.
      У Катерины было двоякое чувство к этой для неё непонятной пигалице. Анька всего 150 см, а Катя же почти «на полголовы выше» — она ростом 154 см.
    Катьке, с одной стороны, было жаль эту недотёпу, с другой стороны, она утверждалась за счёт Аньки. И сделала для себя второй вывод в жизни: чтобы жить по уму, институт не поможет. Нужно думать, а вот она, Катька, думать умеет.
— Мне жить не хочется, — с рёвом произносила Аня.
— Вот дура, ей жить не хочется. Да ты посмотри, как светит солнце, какое небо, какой день прекрасный, — восторженно произнесла Катерина.
— Да? У тебя не было такого восторга, когда ты назад приехала после ссоры с Дмитрием.
— Жизнь продолжается. Радоваться нужно жизни, она так прекрасна, — сказала Катя, и в её взгляде был холод и презрение: «Что эта кукла себе позволяет?»
— Знаешь, солнце миллионы лет светит. Оно светило до нас и будет светить после нас. Я не понимаю, зачем мы рождаемся, зачем мы живем? Я об этом постоянно думаю с 14 лет, ответ в книгах искала.
— В книгах ответов нет, — резонно произнесла Катя. — Да ты не морочь себе голову. Нужно радоваться каждому мгновению. Отвоёвывать место под солнцем. Ты или иди вешайся, или слушай друга. Друг тебя не предаст, — ясно и чётко, как установку, произнесла Катерина.
— Не знаю, что делать, как быть, как теперь жить?
— Не переживай. Успокойся, — Катерина раздражалась, сейчас эту институтку на место поставит. — Да ты на себя посмотри. Кому ты нужна. У тебя на роже написано: «Возьмите меня замуж. Я замуж хочу». От таких, как ты, всегда мужики бегут. Павел моей тётке ещё зимой говорил, когда медикаменты с областного склада для своей части брал, что ты ни на что не способная как хозяйка, ты ноль. Она, тётка, тебя оправдывала и сравнивала тебя со мной, ты у нас хорошая хозяюшка. Ни разу ему, ни носки не постирала, не сварила.
—  А ты много своему Дмитрию носки стирала?
—  Ещё, как! Да  при этом старалась,  чтобы он и его товарищи это видели.
— Но это же враньё!   Нужно стирать мужу, а  ни сожителю или  другу.
— Вот-вот.  С тобой всё ясно. Вот и довыделывалась, а надо было, как я, демонстративно  стирать  Павлу  его трусы и носки, и варить.  Тогда бы сейчас тут не  ревела.
— И где ж я бы ему варила? У своей тётки? Я ей за стол и угол платила 60 рублей и не смела без её разрешения что-либо делать. Ключей от его квартиры у меня никогда не было, чтобы там стирать, убираться или варить. В его квартире я была всего раз восемь, да и то до его отпуска. А  после отпуска раза четыре.
— Как так? — удивлённо и злобно переспросила Катя.
— Да так. Сначала он приходил ко мне, в дом моей тётки, а уж потом на Первомайскую.
— Ничего не знаю, ничего знать не хочу. С тобой скучно. На таких, как ты, не женятся и не увозят из дыр в хорошие места. Павел ко мне сюда домой со своим другом приезжал ещё зимой, приглашал в ресторан. Я сначала отказывалась, спросила у него: «А как же Аня?» Знаешь, что он мне ответил?
— Я при этом не присутствовала, — ответила Анна.
— Что с тобой скучно. Ты просто надёжная база, куда можно всегда вернуться. Понятно?
— Почему ты мне раньше об этом не сказала? — спросила Анна.
— Что не сказала? — упорно переспросила Катерина.
— То, что к тебе приезжал Павел с другом. Когда это было?
— Не помню точно. Наверное, в конце января. Да какое это имеет значение сейчас? — надменно спросила Катерина.
— Сейчас это уже не имеет значения. А в феврале бы это имело огромное значение, — ответила Анна, она понимала, что, если б она знала о том, что сейчас рассказывает
Катерина, она в первую очередь стала бы выяснять отношения с Павлом, а потом был бы с ним разрыв без аборта.
       Катька была рада, что уезжает, что вырвалась, что смогла. Не поддалась наставле-ниям матери и особенно своей тётки, которая говорила ей: «Твой Дмитрий — алкаш  в погонах». На что Катька ей ответила: «Вот поэтому я за него выхожу, за погоны, за бу-дущую квартиру. А не  за водилу автобуса. Ты вот тоже вышла за лётчика, гражданского, и он у тебя тоже пьёт, почти алкаш».
    Анька себя чувствовала какой-то ненормальной, не такой, как все. Она словно русалка, выброшенная на берег и вынужденная жить не в своей среде обитания.

    Анька собрала несколько вещей для комиссионного магазина и для поездки к родителям. Это была юбка, синее шерстяное платье с рукавом в три четверти. Под него можно было надевать любую кофту, но можно было носить и так. Она клала в сумку коричневые босоножки.
— Куда ты это складываешь? — спросила Катя.
— В комиссионный магазин, — ответила Анна.
— Что у тебя там?
— На вот, смотри, — произнесла Анна, показывая вещи.
— Зачем ты их сдаёшь? — спросила Катерина.
— Ну, они мне надоели.
— Как такие вещи могут надоесть?
— Тогда возьми себе это синее платье, — с этими словами Аня подала Катерине платье.
     Катерина надела платье, посмотрела на себя в зеркало и сказала:
— Тебе не жалко? Платье классное.
— Нет, если нравится, бери себе. Дарю.
— Спасибо, друг. За босоножки сколько хочешь?
— Не знаю, примерно 20 или 25 рублей.
— Давай их мне.
— На, — Аня протянула Катерине босоножки. — Тогда не надо мне ради одной юбки в комиссионный магазин идти. Пойду  сразу же к автобусу.
— Куда ты собралась? — спросила Катя.
— К родителям съездить хочу, Мария выпросила для меня отпуск.
    
        Аня поехала на автовокзал, потому что из этого города до места проживания её родителей можно было добраться или автобусом, или самолётом. Было уже поздно и темно, она узнала, что автобус будет примерно через час. Кассир посоветовала купить билет у водителя и отправила Анну на посадочную стоянку автобуса. Подъехал большой автобус междугородных рейсов.
     Когда все пассажиры вышли из автобуса, Анька подошла к водителю, спросила:
— Вы в Целиноград едете?
— А что, тебе туда? — спросил один из двух водителей.
— Да.
— Значит, ты вовремя подошла, заходи. Мы сейчас на заправку, а потом поедем, — ответил второй водитель, переглядываясь со своим напарником.
      Анна не раздумывая зашла в автобус. Сначала заехали в автопарк, потом выехали за окраину города на бензозаправку, залили бензин. Затем автобус свернул к берегу реки и остановился. К Аньке подошёл один из водителей, стал валить её на пассажирском кресле, его руки под её юбкой поднимались до талии, до резинок плавок и колготок. В таких ситуациях любой мужик ждёт сопротивления, криков, а в этом случае была тишина.
    Анька вся сжалась и слабым, беспомощным голосом, как у маленького ребёнка, про-изнесла:
— Пожалуйста, не надо. Мне нельзя.
— Ты что? Почему? — обескуражено спросил водитель.
— Я только что аборт сделала, — еле слышно произнесла с мольбой в голосе Аня, она не успела уточнить, когда это было.
    Водитель на мгновенье притих, он, вероятно, что-то обдумывал, смотрел прямо в широко раскрытые глаза Ани, потом поднялся и пошёл по проходу автобуса к напарнику, они о чём-то стали шептаться. Автобус тронулся и поехал, через некоторое время автобус припарковался на стоянке автовокзала, мотор заглох.
     Тот водитель, который лез к Аньке, подошёл к ней, толкнул рукой в плечо:
— Выходи, твой автобус приедет минут через 10. Будь осторожна и никому в этой жизни не верь.
    Анька стремительно выскочила из автобуса, не произнеся ни слова. От этих мужиков она не услышала ни угроз, ни насмешек.
    С любым человеком бывает столько неожиданных ситуаций, но самое главное — бережёного Бог бережёт. Ни один человек не замечает, что у него всегда есть поддержка и помощь от Ангела Господня. А сколько раз каждого из нас оберегал Сам Господь, так это только Ему и известно.

    У родителей Анна пробыла дня четыре, ходила к одноклассникам, к классной руко-водительнице, основное время она провела дома, у телевизора. Когда Аня вернулась, Катька, открыв дверь, заявила ей у порога:
— Тут вот что произошло: твой магнитофон заело, кассету с Пугачёвой сжевало. Мы с Димкой недоглядели, заняты были, сама понимаешь чем, под Пугачёву так классно трахаться, — Катя хихикнула и продолжила: — А потом и вовсе забыли, так что нет больше твоей кассеты с песнями Пугачёвой. Иди проверь, там только одно шипение, — в Катькиных словах явно чувствовался заготовленный текст, но и командирский тон.
      Анька включила магнитофон, в кассете действительно только шипение, заправила другую кассету и облегчённо вздохнула — магнитофон был в рабочем состоянии.
—Ладно, что случилось, то случилось, — Анька сделала вид, что поверила Катерине.
    Кате очень нравились песни Пугачёвой, она всю свою жизнь только и говорила, что Алла поёт про неё, про Катерину и её судьбу, а Анька считала, что Алла поёт про судьбу каждой женщины.
— Главное — он работает, я его в выходные сдам в комиссионный магазин.
— Мы с Большаковым через неделю регистрируемся,
так что ты у нас свидетель со стороны невесты. Ищи  кавалера.
— Да где ж я его возьму?
— Да где хочешь, хоть на улице.
— Попробую, — безразлично  ответила Анна.
— Ты что мне за подлянку устроила? — налетела на Анну Катерина.
— Что я ещё сделала?
— Зачем ты мне эти грёбаные босоножки продала? Они неудобны в ходьбе, и ты это знала.
— Вот именно поэтому я их и хотела сдать в комиссионный магазин. Но если бы я тебе сказала об этом, ты бы решила, что мне их жалко тебе отдать, ты бы мне всё равно не поверила. Можешь вернуть мне их, я деньги верну, мне всё равно магнитофон туда сдавать.
— Ох и подлая же ты, Анька. От тебя всё можно ожидать. Я этого тебе никогда не забуду и не прощу, — произнесла как клятву Катерина.

Глава 19. «Даже драки нормальной не было». http://www.proza.ru/2012/01/04/1527