Батюшка Дон кн. 1 гл. 3

До ближайшей железнодорожной станции Миллерово Григорий Шелехов добирался пешком и на попутных подводах. Бог миловал и рыскавшие по степи малочисленные патрули красноармейцев не заинтересовались одетым в старый зипун странником. Дорога оказалась долгой и трудной.
- Вот раньше бывало, мог за день до сотни вёрст отмахать на коне, - с горечью думал он, - а нынче тащусь, как старый вол.
Когда вечерело, Григорий унижено просил осторожных, приученных за войну ко всякому жителей верхнедонских станиц, пустить переночевать. Соглашались они, естественно, неохотно. Путник не обижался на частые отказы. Слишком часто проходили здесь войска, и сам он в прошлом неоднократно беззастенчиво пользовался имуществом напуганных жителей.
- Пустите, Христа ради! - заучено пробормотал он на третий день пути, когда медленно открылась перекошенная дверь крайней хаты придорожного хутора. - Я спокойный, не больной, рано утром уйду…
- Входи, раз пришёл, - молодой женский голос выдал разочарование хозяйки. - Не того ждала…
Шелехов быстро, пока казачка посторонилась и не передумала, бодро шагнул в темноту сеней. Низкая горница освещалась коптящей, самодельной керосиновой лампой. Он быстро снял мокрую верхнюю одежду и бросил её на жаркую лежанку печи. Только после этого посмотрел на стоящую посреди комнаты ладную молодицу.
- О, Зовутка! - удивился он, узнав мимолётную знакомую. - Да уж, встреча…
- А, дяденька! - отозвалась весёлая солдатка. - Довелось же сызнова встретиться.
За прошедший со дня прошлой встречи год, она заметно пополнела, обабилась, но не утратила природной живости и привлекательности. Не прекращавшийся поиск женского счастья отразился на её лице дополнительными морщинками.
- Спаси Христос! - Григорий поздоровался со зло зыркнувшей пожилой женщиной, вероятно свекровью хозяйки.
Та, ничего не ответив, ушла на другую половину дома.
- Ты не обижайся, - усмехнувшись, сообщила знакомая. - У неё сына убили красноармейцы.
- В бою?
- Нет! - улыбнулась она. - Мой покойный муж был любитель выпить. Нрав у него при употреблении алкоголя был довольно буйный.
- Как говорит народная поговорка, - согласился мужчина, - пьянка без драки, деньги на ветер.
- Точно так! Укушавшись родимой он всегда находил повод для мордобоя. Иногда бил он, иногда его, но энто не важно. В то утро он опаздывал на работу, а трудился плотником. С топором в руках он выскочил на улицу. Рядом с нашим домом проходила группа красноармейцев, с которой он вечером что-то не поделил. Была небольшая драчка, которая в его памяти даже и не отложилась. Увидев драчуна с топором, бегом продвигающегося в их сторону, они подумали, что будет продолжение разборок и пристрелили его из винтовки.
- А я здеся причём? - удивился Шелехов.
- Так ты жив и в красноармейской форме…
Она оценивающим взглядом рассматривала фигуру покорно стоящего мужчины и сказала:
- А ты всё такой же бирюк!
- Какой есть… - буркнул он.
- Ладно, проходи.
- Благодарствуйте.
- Голодный, небось? - хозяйка двинулась к кособокой печи.
- Дюже голодный… - согласился он, хозяйским взглядом оглядев бедную обстановку комнаты. - Мужика по-прежнему нету?
- Нет.
- Как живёшь?
- Так и живу… Где зараз доброго казака найдёшь?
- Аль в хуторе никого не осталось?
- Моего возраста половину поубивали, - уточнила она, - половина давно женаты.
Гость коротко кивнул головой и понимающе замолчал. Григорий в охотку съел сноровисто поданную холодную кашу и блаженно прикрыл уставшие глаза.
- Хорошо у тебя, - с благодарностью сказал он, - тепло и сытно.
- Женщины для того и нужны…
Хозяйка погодя вышла в другую комнату и зашуршала бельём. Судя по доносившимся оттуда звукам, она стелила постель.
- Неудобно как-то, - подумал Шелехов и закурил самосада. - Даже не знаю, как её зовут…
Он вспомнил, как впервые встретил сегодняшнюю хозяйку. Она тогда так и не призналась, как её зовут, откликаясь на смешное прозвище. Тогда он спешил со службы в Первой конной армии к Аксинье и с трудом не поддался неприкрытому зову молодой плоти случайной знакомой.
- Как тебя звать-то? - незнакомка успела переменить повседневную кофточку на праздничную и, подойдя к нему вплотную, гордо стала, подбоченившись полными руками.
- Григорий, - мужчина почему-то замялся. - Шелехов…
- А меня Лизавета… Будем знакомы!
- Будем, коли не шутишь! - гость пытливо посмотрел на неё тёмными и влажными глазами.
Хозяйка слегка стушевалась, но не подала вида. Григорий курил, отдав инициативу в руки бойкой бабёнки. Та, быстро выполнив нехитрые хозяйские заботы, вновь подошла к нему, вытирая о фартук мокрые руки, предложила:
- Пойдём спать!
- А как же свекровь?
- Она мне не указ, - просто и спокойно сказала Лиза. - Поздно уже…
- Пойдём…
Спать им, однако, не пришлось довольно долго. Истосковавшись по отдельности в отсутствии физической близости, они неистово ласкали друг друга, утоляя накопившийся голод.
- Ох, и хорош окаянный! - каждый раз охала Лизавета, на минуту отлипая от казака. - Всё душу вынимает...
Привыкнув к сильному телу любовника, Лизавета раз за разом начинала целовать его, как только он слегка восстанавливал распылённые страстью силы. В коротких паузах заслуженного отдыха она донимала его дотошными вопросами:
- Куда направляешься?
- Иду на Донбасс искать лучшей доли... - признался казак. - Дома у меня тепереча нет!
- Почему один?
- Жена умерла, а сынок пока с сестрой остался.
- Где же твоя зазноба, к которой так поспешал тогда? - нарочито небрежно поинтересовалась женщина.
- Погибла… - не вдаваясь в подробности, сказал Шелехов.
- Погибла? Вона как… Так ты свободен зараз?
- Как ветер! - хмыкнул невесёлый любовник. - Который никому не нужен.
- Хочешь, оставайся со мной… - бесхитростно предложила Елизавета. - Наладишь хозяйство, детишек тебе нарожаю!
В первородных словах молодой женщины выражалось столько потаённого желания простого человеческого счастья, что Григорий, молча, отвернулся к стене. Он не смог, глядя ей в глаза сказать, что не останется с ней. Она, подперев голову правой рукой, долго смотрела на его повёрнутое в профиль лицо, потом сказала:
- Молчишь… Пожалеешь опосля! - обиделась Лиза, по его молчанию поняв ответ.
- Не пугай, я не из пужливых…
- Да это я сдуру ляпнула! - испугалась молодая женщина. - Не обижайся Гришенька!
- Ладно, давай спать…
- Как скажешь.
Вскоре она, шумно засопев, удовлетворённо и крепко заснула. Григорий сам немного подремал. Когда едва-едва рассвело, тихонько собрался и, не попрощавшись, ушёл.
- Пошто нам лишние слова? - рассуждал он, широко шагая через оттаивающие буераки. - По случаю встретились на ночь и разошлись навсегда…

***
Через два дня он добрался до долгожданной станции Миллерово и, подождав десяток часов, уехал на переполненном поезде в юго-западном направлении, на сытую манящую Украину. Шелехову несказанно повезло, когда подошёл пыхтевший паровоз из кабины машиниста показалась голова.
- Залазь ко мне, - предложил железнодорожник, - поедешь в тепле, но нужно будет помахать лопатой.
- Зачем мне энто? - удивился Григорий.
- А ты думаешь пробиться в вагоны?! - усмехнулся машинист. - А мне нужен помощник, забрасывать уголь в печку. Мой запил и на смену не вышел…
Шелехов посмотрел на плотную толпу пассажиров, штурмующих немногочисленные вагоны поезда, и согласился.
- Ты не дрейф, - успокоил его машинист. - На следующей станции мне дадут помощника, я сообщил о проблеме. А ты найдёшь себе местечко в вагонах.
Григорий подбросил угля в огнедышащую печку под паровозным котлом и с интересом осмотрел внутренности кабины. Около рабочего места машиниста был виден кран тормозной магистрали и реверс, красное колесо.
- Это рычаг регулятора пара., - машинист понял его интерес. - Чем дальше рычаг, тем быстрей паровоз бежит. Если дернуть рычаг к себе, то поступление пара уменьшится, и скорость начнёт падать.
Так они проехали до станции, подсобник заскочил в кабину, а Шелехов перешёл в вагон, где его пригласил к себе на полку незнакомый статный мужчина.
- Извините, - спросил он, когда они вышли покурить в пустой тамбур. - Вы случайно не офицер?
- В нонешнее время такие вопросы опасны! - внешне небрежно ответил Григорий.
- Вы не обижайтесь, я спрашиваю без всякого злого умысла.
Мужчина посмотрел в глаза собеседника честным и открытым взглядом, вызывающим доверие.
- Меня зовут Борис Шапошников. Я сам вышел в офицеры из унтеров в германскую, потом служил в Белой гвардии… - добродушно пояснил он. - Закончил «гражданскую» в Красной Армии. Сейчас занимаю ответственную должность в генеральном штабе.
Попутчики сразу потянулись друг другу, как бывает с совершенно незнакомыми людьми, случайно оказавшимся вместе в одном месте.
- Вы бывали на Донбассе? - Шелехов интересовался любыми сведениями о новом месте жительства.
- Приходилось воевать в тех местах, - отвечал словоохотливый собеседник.
- И как там? - спросил он. - Как там люди живут?
- Люди везде живут примерно одинаково…
- А я опасаюсь, - признался Григорий. - Как бы мне не пришлось там работать в шахте. Заживо похоронить себя под землёй!
- Ничего не бойтесь, голубчик! - успокоил Борис. - Бог поможет начать новую жизнь!
- Да есть ли вообще Бог? - вскипел он. - Что-то я на войне его не видел! Кругом жестокость между людьми, множество преступлений и насилия по всему миру.
- Если существует Земля, - настаивал офицер, - значит, её создал Бог… Я верю, что он есть!
- Если Бог создал всё, значит, и зло, раз оно существует... - уточнил Шелехов. - Согласно тому принципу, что наши дела определяют нас самих, значит, бог есть зло.
- Зло делают люди!
- Революцию тоже делали люди, - согласился он. - А она слишком дорогое удовольствие для России!
- Кто знает, сколько мы ишо заплатим?! - согласился Шапошников. - А холод существует?
- Что за вопрос? - усмехнулся казак. - Конечно, существует. Тебе никогда не было холодно?
Борис засмеялся и ответил:
- На самом деле холода не существует. В соответствии с законами физики, то, что мы считаем холодом, является отсутствием тепла. А темнота существует?
Пассажиры в вагоне давно спали, они могли курить в тамбуре и разговаривать спокойно.
- Существует…
- Темноты также не существует. Она в действительности есть отсутствие света. Простой луч света может ворваться в мир темноты и осветить его. Зло существует?
- Конечно, мы видим его каждый день…
- Зла не существует, это просто отсутствие Бога. Он не создавал зла, оно не вера или любовь, которые существуют как свет и тепло. Зло есть результат отсутствия в сердце человека божественной любви.
- Значит у меня в душе нет Бога… - признался Григорий.
- Желаю тебе найти его, - пожелал спутник.
Шелехов замолчал, понимая, что проиграл в споре. Минут через десять пошутил:
- Спор это когда двое пытаются сказать последнее слово непременно первыми!
- Жизнь рассудит нас! - улыбнулся Шапошников.
За разговорами Григорий не заметил, как закончилась дорога. Он сошёл на грузовой станции Юзовка, а добродушный попутчик поехал дальше. Только стоя на загаженном булыжном перроне, вспомнил:
- Когда-то я уже встречался с ним, только не помню, где…

***
Угрюмый Донбасс встретил Григория Шелехова не совсем дружелюбно. Дул холодный степной ветер. Вокруг лежал мартовский уходящий снег. В отличие от белого снега родных мест беглеца, здешний был грязно-серого цвета.
- Неужто здеся завсегда так убого и уныло, - размышлял он, прикрыв один глаз, словно прицеливаясь. - Как люди живут в этакой серости?
Не знал казак, что потемнел снег от въедливой, неистребимой угольной пыли. Григорий полдня добирался пешком до посёлка, где жил армейский знакомый Михаила Кошевого.
- Никита ишо служит в Красной Армии, - сообщил его отец, назвавшийся Сергеем Никаноровичем Хрущёвым.
- Жаль! - расстроился гость.
- Осенью обещали демобилизовать… - уточнил он.
- Видать не судьба...
- А тебе, зачем мой сын?
- Его сослуживец по Царицынскому фронту привет передал.
- Тогда лады, - хмуро сказал коренастый мужчина и взглянул с явным подозрением, - а то шляются, кто ни попадя.
Спросил, где работает гость и, получил ответ:
- Пока нигде… Даже не знаю куда можно устроиться и чем заниматься!
Хрущёв посоветовал незваному гостю идти на другую сторону речки Кальмиус.
- Там шахт натыкано много, - сказал Сергей Никанорович, - авось, где устроишься. Там мужские руки всегда требуются…
- Пойду туда! - согласился пришелец.
Хрущёв пообещал сообщить, когда Никита демобилизуется.
- И на том спасибо! - поблагодарил расстроенный Шелехов.
- Иди, с Богом!
Когда он вышел на улицу из приземистого дома Хрущёвых, всё вокруг представилось ему ещё более чужим и нерадостным. Не представляя, что же ему теперь делать дальше, Григорий долго шёл, толком не соображая, куда и зачем.
- Куда зараз приткнуться? - гадал он и ускорял шаг, словно убегая от приставучих проблем.
Прошагав приличное расстояние, он обратился к первому, попавшему навстречу шахтёру. Они выделялись среди жителей Юзовки чёрными, будто накрашенными ресницами. Тот оказался бригадиром смены горняков, назвался Ефимом Точилиным. Был он мужик хозяйственный и сметливый. Коротко спросил новоприбывшего:
- Фамилия?
- Шелехов.
- Откуда?
- С Дона! - Григорию не хотелось распространяться на неприятную тему. - В войну все родные погибли от тифа… Подался сюда, терять всё одно нечего…
- Понятно… - Ефим был из догадливых. - Меня твоё прошлое не касается.
- Вестимо...
- В коногоны пойдёшь? - солидный, седой мужик испытующе посмотрел на новичка. - Лошадей любишь?
- А как их не любить?
- Точно! - засмеялся матёрый горняк и высморкался двумя пальцами. - Они по любому лучшее людей будут…
- Верно.
Разговаривали они во дворе небольшой шахты, куда беглый казак зашёл наугад. Обычно Точилин с незнакомыми людьми вёл себя сдержанно-официально.
- Главное, чтобы пил в меру и за конём смотрел! - хмуро сказал он.
- Даже не сомневайся! - обрадовался Григорий и посмотрел прямо в глаза благодетеля. - Мне бы зараз устроиться…
Точилин ещё раз окинул оценивающим взглядом ладную мускулистую фигуру новичка. Ему нравился его твёрдый и открытый взгляд тёмных, как украинская ночь, цыганских глаз. Ранняя седина выдавала нелёгкий и бурный жизненный путь, пройденный им.
- Не подведёшь? - спросил он.
- Гутарить тут не об чём и так ясно! - Григорий разучился просить. - Так берёшь аль как?
Мужчина неловко переминался на месте, по-бычьи уставившись себе под ноги. Чувствовалось, что он предпочитает не показывать своих внутренних эмоций. Бригадир махнул рукой в сторону приметного двухэтажного здания и твёрдо сказал:
- Отправляйся в контору. Скажи, Точилин прислал.
- Лады! - обрадовался бывший казак.
- Документы, какие есть?
- Имеется направление на работы от сельсовета...  - заверил он.
- Пусть пока оформят «провожатым» к Степаненко, а научишься управляться, примешь «Орлика». - Точилин внимательно посмотрел в сгорбленную спину уходящего работника и крикнул: - Могу сдать тебе угол для жилья…
- Поглядим! - откликнулся он.
- Ежели захочешь, найди мою хату на крайней улице посёлка, крытого железом, со стороны балки. Лучший дом в округе, мимо не пройдёшь.
Шелехов на ходу обернулся, кивнул головой в знак согласия и поспешил в контору. Так по воле слепого случая начиналась его новая, подземная служба. И заодно непривычная шахтёрская жизнь в привлекательном для донских беглецов Донбассе.
 
 
 
продолжение http://proza.ru/2011/10/20/1334