Гл. 35. Борис Голанд. Работа с отцом. Учеба

***
РАССКАЗЫВАЕТ БОРИС ГОЛАНД
Я был старшим ребенком в семье, поэтому помню многие подробности, связанные с работой отца и матери в фотоателье. Родители занимались портретной съемкой, фотографии людей были у нас дома повсюду.
Я раскрашивал их цветными карандашами. Получалось красиво. Также мне нравилось рисовать и лепить. Друг нашей семьи, Семен Маркович Селюцкий, заметил мою склонность к рисованию, и особенно к лепке. Он посоветовал отцу отдать меня учиться в специализированную школу. Так получилось, что, когда мне было двенадцать лет, я сдал экзамены и поступил в профессиональную детскую художественную школу при Художественном училище на Таврической улице. По окончании второго класса школы я поступил в это училище на скульптурное отделение, где и учился. Моими преподавателями были скульпторы И. Н. Иванов-Скобликов, Э. Р. Озоль; рисование вел художник Владимир Михайлович Судаков. Моя курсовая работа по скульптурной композиции «Интерьер вычислительного центра», так же как и эскиз дипломного проекта «Поэт», комиссией были оценены на «отлично».
Когда я подрос, отец стал активно привлекать меня к своей работе. Он объяснял мне, как и что делать, какую выдержку и диафрагму поставить, как скомпоновать кадр. Отец брал меня с собой на съемку и в исключительных случаях поручал выполнить конкретный сюжет с высоких, практически недоступных точек съемки, потому что он сам не мог туда забраться. Благодаря этим поездкам с отцом я увидел красоту города, это воодушевляло меня. Особенно мне нравилась городская скульптура, ее я обозревал с высоты, что позволяло весь городской ансамбль воспринимать целиком.
В некоторых случаях я был исполнителем творческих задумок отца. Как правило, он находился в момент съемки в поле зрения и руководил процессом, ведь важны были все аспекты: состояние природы, освещенность объекта, облачность, проблески солнца.
***
Запомнились три эпизода панорамной съемки 70-х годов при помощи деревянной крупноформатной камеры.
Это «Таврический дворец» с крыши водонапорной башни (в то время там находился завод). Я забрался на крышу, но оказалось, что высокая башня находится слишком близко к дворцу, поэтому надо было наклонить переднюю стенку камеры вперед, а заднюю, наоборот, развернуть в другую сторону и поставить максимальную диафрагму. В этот момент появился лучик солнца на стене дворца. Я все успел и сделал снимок, затем выполнил повторный кадр. Эта панорама публиковалась при жизни отца в альбомах о Ленинграде, а Вы можете увидеть ее в нашем издании («Ленинград – Санкт-Петербург», 2005).
***
Второй раз мы с отцом снимали панораму Невского проспекта от площади Восстания с очень крутой крыши. Через чердак дома, в слуховое окно, мы попали на место съемки. Отец держал штатив, а я манипулировал фотоаппаратом.
Обратный путь оказался для нас еще более сложным...
Снимок получился  удачным, он неоднократно тиражировался.
***
Третий случай. Надо было заснять панораму Стрелки Васильевского острова с угла крыши Эрмитажа. Я поднялся со стороны Миллионной улицы наверх, прошел по крыше на противоположную сторону и понял, что придется снимать с балюстрады, где расположены скульптуры. Сначала сильно растерялся, но потом нашел на углу здания выступающую площадку небольшого размера, примерно 70х80 см. Установил штатив, фотоаппарат, набросил одеяло, забрался сам, установил кадр на матовом стекле. Было откровенно сложно! Я находился очень высоко, взглянуть вниз было страшно. В это время отец стоял внизу на тротуаре и с опаской смотрел на меня, ведь я был без страховки! Когда я закончил съемку, помахал отцу рукой, мол, все хорошо.
***
СЕСТРА СЛАВА ВСПОМИНАЕТ СВОЙ СЛУЧАЙ:
«Отец взял меня с собой на съемку в Петропавловскую крепость. У него была предварительная договоренность. Он задумал сделать панорамный кадр «Стрелка Васильевского острова с колокольни собора Петра и Павла» из окна, где находятся стрелки часов. Мы приехали прямо с дачи и попали на территорию Петропавловской крепости на машине. Нас встретил хранитель часового механизма, отец подарил ему корзинку спелых яблок нашего сада. Мы стали подниматься по внутренней лестнице собора. Если Вы там никогда не были, то представьте, что лифта нет, есть только поручни, и чем выше поднимаешься, тем лестница становится все более крутой. Все вместе мы поднялись на уровень часового механизма, о котором рассказал хранитель.
Но нам надо было выше, к окнам, к стрелкам часов. В этом месте оказалось, что дальше нужно взобраться по очень крутой металлической лестнице, над которой находится выход, и ты головой упираешься в закрытую деревянную крышку – дверь. Отец понял, что дальше он идти не сможет. Таким образом, я должна была сама выполнить этот маневр по заданию отца. Залезла, выбрала окно в сторону Стрелки Васильевского острова, открыла створку, установила штатив и аппарат. Был солнечный день, но воздух был будто напоен рассеянным туманом. Я не знала, какую диафрагму нужно выбрать в данном случае, только навела на резкость, спустила затвор фотоаппарата. Вот именно такой снимок и получился: сероватого цвета, как в «пелене». В изданном альбоме «Ленинград – Санкт-Петербург» (2005) эту панораму мы использовали на развороте титульного листа как фоновую иллюстрацию для текста статьи об Илье Голанде».
***
Далее Гл. 35а. Улица Таврическая, дом 35
Автор стихотворения «Таврическая, 35» и фотографии Станислав Малахов, художественный редактор. (Посвящение Борису Голанду, в том числе, от Автора)
Читайте дальше. Продолжение по ссылке http://www.proza.ru/2013/06/17/1064