Аптекарский огород

Конец рабочей недели. Конец небывало знойного июля. Вход в аптекарский огород. От входа в сторону старинной теплицы тянется длинный прямоугольный бассейн пруда. Вода зелёная, словно в ней размешали зелёную краску. Под самой поверхностью смутно просвечивают оранжевые спины китайских рыб.

Вдоль правой, теневой стороны пруда доходим до закрытой теплицы, переходим по мостику на другую сторону и оказываемся возле небольшого квадратного бассейна с прозрачной водой и лилиями. Здесь обитают черепашки причудливой окраски. На змеиных головах от заострённого носа тянутся к шее чёрные полоски. Черепашки светятся чёрным и коричневым лаком. Они влажно блестят, довольно быстро перемещаясь в воде, управляясь короткими лапками с длинными коготками, как вёслами.

Одна из черепашек пытается забраться на квадратный помост, стоящий посредине водоёма. Карабкается и падает обратно в воду. Снова карабкается и переваливается, наконец, на крашеную поверхность.

На внешнем помосте, обрамляющем квадрат воды, принимает томные позы девушка в пышном белом платье. Ассистент фотографа орудует большим гибким листом отражателя, направляя на даму свет. Другая юная дама в белом ходит в сопровождении тёмного костюма по длинной дощатой платформе, расположенной площадью вдоль стены теплицы.

Пары молодожёнов повсюду – сезонное роение белых бабочек.

Служащий в комбинезоне вылавливает сачком крохотную, в ладонь, черепашку. Эти симпатичные тихие существа едят сырое мясо. Они даже обгрызают рыбам плавники. Ещё недавно черепашек было восемь, теперь тринадцать. Новеньких приносят из дома и выпускают: дети наигрались, а ухаживать за черепашками нет охоты, остаётся плохой запах.

Перемещаемся дальше, вглубь сада, где каждое растение древнее или редкое. Дальний конец территории, здесь обмелевший старый пруд, вода мутная, обитателей не видно. Только грузные голуби сидят неподвижно на траве в тени деревьев. Когда мы устроились отдохнуть на скамейке, они зашуршали за спиной, как мыши.

Посреди большой поляны высится огромный пирамидальный дуб, накрывающий шатром ветвей почти всю поляну. Вокруг поляны тропинка и стоят скамейки. На скамейках сидят скучные гости, обсуждают, с каким автобусом им возвращаться домой. Девочка в белом платье колоколом бегает по поляне.

Петляя по дорожкам, возвращаемся к двухэтажному зданию, в котором вход на территорию.

Терраса на втором этаже здания обращена в сад. Вдоль перил череда столиков, сидя за которыми хорошо смотреть на вытянутый прямоугольник пруда. Перед прудом, посреди короткой его стороны, стоит высокий дуб. Вокруг пруда газон, дорожки, цветы, кусты и деревья. На вершине одного из деревьев сидит огромная ворона, слишком серая для вороны, и чистит перья огромным же клювом. Ворона похожа на пеликана.

Терраса накрыта крышей, по крыше стучит дождь. Дождь проступает рябью на глиняной глазури пруда. В небе облака и чистая голубизна между ними. Невидимое отсюда солнце освещает всю картину. Тени от деревьев и движущиеся тени от облаков на всём.

У пруда, вдоль левой его стороны, растут золотые шары – цветы на длинных стеблях с яркими жёлтыми лепестками, собранными в маленькие лохматые солнышки. Золотые шары светятся, когда на них падает облачная тень.

С террасы вниз ведёт железная лестница, похожая на трап, спущенный с борта пассажирского судна. По трапу поднимаются и опускаются пассажиры кафе. Поднялись и мы. Теперь сидим над входом и видим всех приходящих и уходящих посетителей сада сверху.

Прошла пара в коротких шортах с огромным полусферическим чёрным зонтом над головами. Мы видим полусферу и ноги. Живописная группа бородачей в шортах и женщин в сарафанах, богемного вида. Сияющая лысина мужчины с сильно поношенным лицом обрамлена длинными волосами, собранными сзади в приличных размеров хвост. Покидает сад скучная процессия свадебных гостей. Вслед за ними бредёт новобрачная пара. В процессии маленькая девочка в белом платье колоколом. Девочка могла бы быть принцессой, маленьким чудом, прелестным видением, но она уже устала от прогулки, у неё будничная скучная походка.

За спиной у меня разговаривают двое мужчин, преподаватель и вечный студент. Дружески беседуют, обсуждая особенности своего положения. Напротив, через три стола, сидит молодая женщина, я вижу её лицо и глаза за плечами сидящих между нами. Вижу не очень отчётливо, поэтому мне кажется, что мы смотрим друг на друга. Я смотрю на неё, она смотрит на меня. Глаз не отводим, продолжая разговор со своими спутниками.

Наверное, мы знаем друг друга. Можем подойти и заговорить, продолжая прерванный недавно разговор.

Дождь пошёл сильнее, но золотые шары сияют прежним солнечным светом, а голубое небо ещё ярче в промежутках между громоздящимися громадами облаков.

Сегодня жара, подступающая к сорокаградусной отметке, отступила. не намного ниже тридцати. Дождь и лёгкий ветер напоминают о прохладе. Почти прохладно.

Погода и пиво воодушевляют меня, и я говорю, что надо менять среду обитания. Надо менять окружение. Надо выходить из окружения, переходить линию фронта, добираться до своих. Там, среди своих, жизнь наладится.

Собеседница напоминает, что вернувшихся из окружения посылают в лагеря, где они трудом искупают сомнительные подвиги в тылу у врага. Я не хочу искупать трудом. Лучше остаться в окружении, спрятаться в одиночестве, говорить на чужом языке. Можно выжить, выживая из ума и переживая потери.

Ничего этого уже нет. День прошёл. Сижу не над входом в сад, а за столом у открытого окна. Из темноты доносится шум улицы, шуршание шин, урчание моторов. Пишу о том, что было, и о том, чего не было, и не хочу отделять одно от другого.

Потому что всё, что с нами происходит, происходит один раз, а потом кончается дождь, наступает ночь, и крошечные солнца золотых шаров рассыпаются звёздами в бездонной тьме небесной.