Метеопатия

Хочется спать, в ушах шумит, за окном неподвижные деревья, одетые в потрёпанные белые зимние одежды. Всё неподвижно, только франтоватые сороки проносятся в морозном воздухе, да толстенькие сойки промышляют под крышей кормушки, закреплённой на заборе – изящные курочки с голубыми перьями на крыльях.

Не помню, когда я обнаружил, что реагирую на погоду, но помню, что подумал: будет такое время, когда перемена атмосферного давления избавит меня от необходимости жить: обрушится на землю ливень, или ляжет тяжёлый снег, облака повиснут над лесом – и занавес задёрнется.

Мысли грустные, но не страшные. Что может быть страшного в грозовых тучах?

Впрочем, до грозы далеко. Пока ещё хозяйничают февральские морозы, заглядывающие к нам в окна, где мы, как рыбы в аквариуме, всплываем вверх, на этаж, на два, опускаемся вниз, сходимся в стайки и расходимся, уединяясь.

Так и я, уединившись в холодном кабинете, перебираю клавиши, ищу в словесном песке пропитания для души. Что-нибудь, да найдётся. Во всяком случае, кажется, снежные барханы за окном посветлели. Нам бы февраль простоять, да март продержаться. А там весна, и дальние поездки, и блаженство распахнутых балтийских горизонтов, и мордовские леса на холмах.