Солнце остыло

Солнце остыло, растеклось сияющей латунью, венчающей темное облако над горизонтом. Ветер порывистый, сильный. На длинной крыше дома напротив чёрной бахромой дрожит, рвётся по ветру край плёнки, покрывающей конёк. Ниже конька открытые рёбра стропил. Дом ремонтируется, окна в нём побиты. Холодно.

По небу плывут мутными льдинами облака. В просветах между облаками проступает небо: полярный океан над головой.

Я смотрю с балкона на город, накрытый сверху опрокинутым морем. Картины прошлого, смутные, меняющие очертания, как облака, появляются и уходят. Остаётся день, клонящийся к ночи, и порывы ветра.

Город, море, небо в пролитых красках заката.

Не помню, когда я стал находить слова о том, что вижу. Просто стал писать, глядя на город, на лес, на холмы, на облака. Проходит время, перечитываю, вспоминаю, узнаю себя, радуюсь, как ребёнок перед зеркалом от пола до потолка. Это не литература, это частные заметки, не для общего пользования. Тот, для кого слог мой родственен, понятен, узнаваем, кто слышит меня – стоит рядом, за правым плечом. Глядя в зеркало, он видит что-то своё. Мы как дети – посмеёмся, погрустим, сглотнём слёзы, заснём и проснёмся, проголодаемся, насытимся, забудемся, потеряемся в лесу, на улице, в чужих словах, в своих снах.

Сам себя заманиваю, играя на дудочке простой. Вот я иду покачиваясь. Вот звук нежный сжимает мне сердце, ведёт за собой. Там, впереди, вода плотная, глубина, недолгий звон в ушах, потом тишина и темнота.
...

Вечер, ночь, снова утро. Тепло и ветрено. Солнце за ночь накалилось в подземном горне. Надо бы выйти на улицу, подставить лицо золотому свету, пересечь мелководную тень, пройти под шелестящей листвой. А я стучу клавишами, оглядываюсь на вчерашний вечер, когда, очнувшись от скучных дел, вышел на балкон, к остывающему солнцу, растекающемуся сияющей латунью по верхушке облака, и подумал, что напишу о том, что видел.