Клоуны, Гл. 9

      Глава девятая
      Здравствуй, Фландрия!

      Удивительно, но после этого знакового происшествия морская качка не доставляла Леониду больше никаких негативных последствий и неудобств. Наоборот, вернулся былой аппетит, да и ямайский ром принимался организмом «на ура».
      Из серии – поел, выпил, уснул, похмелился, поиграл в шахматы, поел, выпил, уснул, похмелился…
      Тихонько проскрипели дверные петли, после чего прозвучала доходчивая команда:
      - Рота, подъём! Оправляться, умываться и строиться! Готовиться к марш-броску по незнакомой пересечённой местности! Проверить наличие полного боекомплекта! Прихватить запасные портянки!
      - Ну, чего надо? - не открывая глаз, спросил Макаров. - Снова русалки и русалы объявились? Пофиг. Не интересно. Передавай братский привет, а спать не мешай, морда белобрысая.
      - Подошли к берегу, - сообщил Тиль. - Неужели не интересно – полюбоваться на побережье средневековой июньской Фландрии?
      - Конечно, интересно! Почему сразу не сказал? Пошли…
      Они поднялись на капитанский мостик.
      Береговая линия, до которой было порядка одного километра, оказалась очень низкой и на удивление пёстрой.
      - Дайте подзорную трубу, - попросил Лёнька. 
      - Пожалуйста, - понятливо вздохнув, отозвался Ванроуд. - Наблюдайте за родимыми пейзажами – сколько Душе угодно.
      - Комментируй, давай, - хмыкнул Даниленко. - Какие имеются впечатления?
      - Какие? Да, самые обыкновенные. Поля, поля, поля. Прямоугольные, квадратные, разноцветные. Зелёные, как я понимаю, это всякие зерновые культуры – пшеница, овёс, рожь, ячмень. Жёлтые, надо думать, рапс. Алые, наверное, тюльпаны…. Вся-вся земля в деле. Полная и бесконечная уважуха…. Ага, мельницы. Как и следовало ожидать. Каналы всяческие. Идут – в большинстве случаев – параллельно берегу…. А, это что такое? Корабли, баркасы, лодки. Угадываются – сквозь лёгкую туманную дымку – и силуэты приземистых зданий.
      - Это Амстердам, - пояснил Ванроуд. - Самый крупный порт на свете. Входим в залив Эйсселмер…
      Всё вокруг, насколько хватало глаз, было покрыто разномастными парусами – серыми, коричневыми, кофейными, бурыми.
      - Сколько же здесь кораблей! - восхитился Тиль. - Сотни, тысячи, десятки тысяч. Бриги, фрегаты, каравеллы, галеоны. Бесконечная череда причалов, молов и пирсов…. А, где мы пристанем?
      - Пойдём Северным каналом прямо в город. К складам. А теперь, господа, не мешайте и не отвлекайте разговорами. Я лично встану к штурвалу. Здесь надо быть предельно внимательным и осторожным…
      Путешественники прошли на нос брига, украшенный деревянной резной фигурой Девы Марии.
      - Оказывается, что наш Ванроуд является весьма искусным шкипером, - уважительно отметил Лёнька. - Лавируем между кораблями и баркасами, как тот горнолыжник между специальными воротами. Только что прошли буквально в двух-трёх метрах от борта многопушечного фрегата под испанским королевским флагом.
      - Это был не фрегат, а трёхпалубный галеон, - поправил дотошный Даниленко. - На таких надёжных махинах испанцы перевозят из южноамериканских колоний золото и серебро. Вернее, руду, содержащую вышеупомянутые драгоценные металлы…. Красота вокруг просто неописуемая. Мачты, паруса, клотики, резные фигурки всяческих Богов и Богинь, рангоуты, якоря, гомон – на всех языках нашей древней планеты…. Сколько кораблей! Это какая же здесь торговля должна быть? В смысле, ежедневные торговые обороты? Даже подумать страшно…. Так, входим в Северный канал. Что это за стенка впереди?
      - Шлюз, надо понимать. Ведь Амстердам расположен ниже уровня моря. Кажется, на два метра с небольшим…
      Через четыре с половиной часа, преодолев сложную и запутанную систему шлюзов, «Король» благополучно достиг центра города и встал на якоря прямо под длинной стеной массивного серого дома, нависавшего над каналом. На фасаде дома имелась прямоугольная поперечная балка, торчавшая наружу и оснащённая несколькими солидными блоками. 
      - Это продовольственный склад, - пояснил Ванроуд. - С помощью блоков и канатов сейчас будем поднимать – из трюма прямо на чердак – вяленое и копчёное мясо. Потом пойдём дальше по каналу. Так расположены большие плавильные печи, для которых и предназначена скандинавская железная руда…. Ну, друзья, куда вы сейчас направитесь?
      - Для начала немного прогуляемся по городу, - легкомысленно пожал плечами Макаров. - Кстати, вдоль канала я видел несколько виселиц. Причём, все они были «занятыми». То есть, с болтающимися на перекладинах покойниками. Это, наверное, отступники от истинной веры? То бишь, еретики?
      - Нет, конечно же. Обыкновенные воры и убийцы. Амстердам, слава Богу, Великая Инквизиция пока обходит стороной.
      - Почему обходит?
      - Здесь процветает торговля. Причём, практически со всем Миром. Зачем же отпугивать иноземных купцов, не приученных к кострам и прочим изысканным зверствам? Деньги – дело святое. Даже святее, чем Чаша Святого Грааля. Для тех, кто понимает, конечно…
      - Посещают ли Амстердам бродячие цирки? - спросил Тиль.
      - Регулярно наведываются. Поищите их расписные фургончики на площади Дам. Как найти площадь? Шагайте направо. Пройдёте мимо башен Схрейерсторен и Монтелбансторен, после этого свернёте строго на восток. Потом увидите Монетную башню. За ней начинается Дамрак – главная улица Амстердама. На пересечении Дамрак и улицы Рокин и находится площадь Дам…. Уходите? Удач вам, господа Уленшпигель и Гудзак. Да хранит вас и Фландрию – Бог…
      Они и пошли, подхватив узлы и баулы.
      - Очень, уж, он ароматный и пахучий, этот Амстердам, - усмехнувшись по-доброму, сообщил Даниленко. - Я это сразу понял, пока шли на «Короле» по Северному каналу. Там каждый пройденный километр пах по-особенному. То слегка подгнившими овощами и фруктами, то краской, то машинным маслом, то свежей древесной стружкой…. Сам город? Улица, по которой мы сейчас идём, пахнет слегка подкопчёнными колбасками и сосисками. А из того кривого переулка явственно пахнуло рыбными пирогами и свежей сдобой. Голландцы и фламандцы, судя по всему, очень трудолюбивая нация…. А современная Россия, которую мы покинули совсем недавно? Там везде и всюду пахнет одинаково – полной безнадёгой и хронической ленью. Все только и мечтают, что о лёгких и халявных деньгах. Раз, и срубил. То есть, открыл фирмочку, нанял сотрудников, присосался к госбюджету, чиновникам заплатил положенные откаты, после чего, понятное дело, сказочно разбогател. Самому работать? Руками? Фи, это дурной тон. Вертеться надо, крутиться, нос держать по ветру, правильно понимать текущую политическую ситуацию, в любую щель проскальзывать без мыла. Короче говоря, что угодно делать, только не руками работать. Для этого гастарбайтеры из Средней Азии существуют. Дурной тон, понимаешь. Мать вашу, труженицу наивную….
      - Прекращай ворчать, - посоветовал Лёнька. - Лучше по сторонам посматривай. Тутошняя архитектура – отпад полный. Натуральное и патентованное Средневековье. Эстетика, блин горелый. Я такого и по телеку никогда не видел…. Церкви, колокольни, жилые дома, широкие каналы и узенькие канальчики. Многие строения возведены на массивных деревянных сваях, вкопанных в землю. Смотри, трёхэтажный дом под красной черепичной крышей слегка завалился на сторону. Сгнившие сваи не заменили вовремя, теперь его от разрушения «удерживают» только соседние домишки. Бардак, однако…. А обратил внимание на скульптурный фронтон декоров? Очень элегантная лепка квадратной или округлой формы. Естественно, в сочетании с украшениями, символизирующими род занятий хозяина дома. Здесь, к примеру, проживает булочник. А тут – дамский портной…. Кстати, а зачем нам понадобились бродячие циркачи?
      - Во-первых, узнать самые свежие новости. Цирки, постоянно кочуя по разным городам, весям и странам, становятся истинной информационной кладовой-копилкой. Пораспрошаем, мол, что, где и как…. Во-вторых, у ребят и заночуем. С деньгами у нас нынче особых проблем нет. И свои имеются, и щедрая Сигне – при прощании – вручила мне тугой кошелёк с золотишком. Но, всё же…. На фига нам сдались всякие непонятные постоялые дворы? Ограбят ещё, не дай Бог…
      - Гав! Гав! Гав! - из кривого проулка выскочила маленькая рыжая собачонка – так, ничего особенного: тощая, вертлявая, местами облезлая, помесь шпица и дворняги.         
      - Пшёл вон! - рассердился Макаров. - Гавкают тут всякие…. А ещё и дождик закапал с неба. Промокнем.
      - Ерунда, - присаживаясь на корточки перед собакой, заверил Тиль. - Если  в славной Фландрии кто-нибудь хочет получше обсушиться, то он разводит у себя в пузе пивной костёр. Поговорка такая…. Очень славный, добрый и приветливый пёсик. Пойдёшь с нами, цуцик?
      - Гав! - собака радостно завиляла коротким хвостом.
      - Вот, и славно. Я назову тебя – «Титом Бибулом Шнуффием».
      - Что ещё за дурацкое имечко? - возмутился Лёнька. - Так любишь выделываться и умничать?
      - Никто и не выделывается. С чего ты, собственно, взял? Просто именно так и звали собаку легендарного Уленшпигеля. По крайней мере, по утверждениям господина Шарля де Костера. Будем, что называется, старательно «лепить образ». Достоверность, как известно, она очень важна. И для шутов, и для комедиантов…
      - Мы собираемся стать комедиантами?
      - Непременно. Это часть моего гениального стратегического плана. Более того, наиважнейшая его часть…. Двинули?
      - А мы случайно, в полном соответствии с законом подлости, не нарвёмся на настоящих Уленшпигеля и Гудзака?
      - Лёнчик, брат, ты не устаёшь меня поражать, - заливисто хихикнул Даниленко.
      - Гав! - поддержал нового хозяина Тит Шнуффий. - Гав!
      - Вот, даже пёсик рассердился, реагируя на твою потрясающую несообразительность. Ну, сам подумай, как можно столкнуться (тем более, нос к носу), с книжными героями, которых – в чистом виде – никогда и не существовало?
      - Ах, да. Мы же имеем дело с «собирательными образами». Забыл. Извини…

      Дождик прекратился так же внезапно, как и начался.
      На площади Дам было шумно и весело. Людской нескончаемый гомон, нехитрые мелодии скрипок и альтов. Навязчивый плач волынок.
      - Сегодня же суббота, - вспомнил Тиль. - То бишь, традиционный рыночный день. Тит Бибул!
      - Гав!
      - Иди-ка сюда, бродяга облезлый. Полезай ко мне за пазуху, пока не затоптали. Молодец…
      За длинными прилавками, покрытыми сверху плотной тёмно-коричневой тканью, располагались башмачники, старьёвщики, юнцы, продающие клетки с певчими птицами, собачники, кузнечных дел мастера, продавцы пёстрых непонятных шкур.
      - Какое благородное животное раньше носило эту тёмную шелковистую шкурку? - уважительно тыкая пальцем, спросил Леонид. - Куница? Выдра? Колонок? Горностай?
      - Издеваешься, незнакомец? - недоверчиво прищурилась пожилая красномордая тётка. - Не знаешь, как выглядит кошачий мех?
      - Кошачий? А где же его используют?
      - На перчатки и манишки. А ещё иногда им оторачивают рукава и отвороты зимних дворянских камзолов…
      Между прилавками, вяло отмахиваясь от назойливых продавцов, заинтересовано бродили горожане и горожанки.
      - О, слышу характерный и бодрый звон-бряк! - оживился Даниленко. - Это, не иначе, кружки, кубки, чарки и рюмки, встречаясь, приветствуют друг друга. А, мой друг, запахи-ароматы?
      - Съедобным пахнет, - нервно подёргав носом, подтвердил Лёнька. - Желудок громко и плотоядно заурчал, а рот непроизвольно наполнился вязкой слюной…. Перекусим?
      По периметру площади – на первых этажах домов – располагались разнообразные забегаловки, харчевни и трактирчики, из распахнутых окон которых и доносились глухие перезвоны посуды и обрывки хмельных разговоров.
      - А с фантазией у местных трактирщиков и трактирщиц откровенно небогато, - размеренно шагая по чёрной брусчатке мостовой, проворчал Тиль. - Однообразные какие-то названия. «Синий лебедь», «Белый аист», «Красный колпак». Сплошные цветные стереотипы. Да и людно там очень, мать его…. Ага, возле «Лебедя» на тротуар выставили несколько столов. Догадливые, ничего не скажешь. И парочка свободных местечек, как раз, имеется. Присаживаемся рядом вон с теми тремя индивидуумами. Не стоит ловить ртами ворон. Иначе, так и останемся голодными…
      - Вот, и искомые циркачи, - устроившись на широкой гладкой скамье, сообщил Макаров. - Сутулый мужичок с шутовским колпаком на голове ловко жонглирует пустыми пивными кружками. Подросток в мешковатом тёмно-лиловом трико показывает какую-то мимическую сценку. Второй парнишка ходит – не очень-то и уверенно – по туго натянутому канату. Ничего особенного, короче говоря.
      - Гав! - глухо подтвердил пёс.
      - Вы что же, незнакомцы, с собакой припёрлись за стол? - возмутился сосед слева, облачённый в старенькую рейтарскую кирасу. - Так не полагается!
      - Это с простыми собаками – не полагается, - многозначительно усмехнулся Даниленко.
      - Чем же твоя шавка такая особенная?
      - Тем, что она моя. То есть, он мой. Пёс Тиля Уленшпигеля – это вам, охламонам и недотёпам, не хухры-мухры…
      - Ты – Уленшпигель? - заинтересовались другие сотрапезники.
      - Он самый. Прошу любить и жаловать.
      - Чем докажешь?
      - Для начала – расскажу свежую байку о сладчайшем и непогрешимом Папе Римском. А потом спляшу на канате. Понятное дело, вместе с моим пёсиком…. Идёт?
      - Договорились. Если понравится, то и выпивку оплатим.
      - Слушайте, добрейшие горожане…. Решил Папа Римский лично заняться отпущением грехов. Приходит к нему молодая женщина. Папа её спрашивает: - «Грешна ли ты, дочь моя?». «Грешна», - потупившись, отвечает прихожанка. «Сколько раз согрешила?». «Два». «Ступай. Прочти два раза «Отче наш», тебе и отпустится…. Следующая!». Входит вторая женщина. «Грешна ли ты, дочь моя?». «Грешна». «Сколько раз согрешила?». «Три». «Ступай. Прочти три раза «Отче наш», тебе и отпуститься…. Следующая!». Входит третья женщина. «Грешна ли ты, дочь моя?». «Грешна». «Сколько раз согрешила?». «Четыре с половиной». «Плохо это», - нахмурился Папа. - «Нельзя начинать новое дело, не закончив старого. Иди, дочь моя, и срочно догреши. Потом придёшь…».
      - Ха! Ха! Ха! - одобрительно заржали слушатели. - Молодец!
      - Вот, ещё одна история, - разошёлся Тиль. - Умер Папа Римский и попал, как и полагается, в Рай. Его познакомили с Архангелами, потом устроили личную аудиенцию с Господом Богом. Тот спросил: - «Чего ты хочешь, раб Божий? Проси!». Папа отвечает: - «Я хочу ознакомиться с оригиналом Библии. С самым её первым вариантом». Бог махнул рукой, и Архангелы отвели Папу в Небесную библиотеку. Через час оттуда донёсся горький плач и отчаянные крики: - «Это невыносимо! Это несправедливо!». «Что ты, раб Божий, считаешь несправедливым?», - спросил вбежавший Бог. «В оригинале нет ни единого слова о безбрачии», - всхлипнул Папа, из глаз которого катились горючие слезинки…
      Соседи по столу вновь посмеялись, после чего тип в рейтарской кирасе посоветовал:
      - Будь, Уленшпигель, поосторожнее со словами. То бишь, присматривай за болтливым и смелым языком. Ты, наверное, заявился к нам из дальних странствий?
       - Ага. Гостили с Ламме в далёкой Скандинавии. Только сегодня утром сошли с борта «Короля», где шкипером ходит Ванроуд.
      - Ну-ну. Ганс Ванроуд – человек достойный. Спора нет. Хотя, всякие наряды любит менять – как та ветреная и смазливая бабёнка. Ладно, его дела…. Ещё раз повторяю – будь осторожней. Здесь, в Амстердаме, ещё спокойно. Пока только грозят и на жаркие костры не тащат. Не хотят отпугивать трепетных иноземных торговых гостей. Но в других городах…. Поостерегись, шут! Мой тебе совет.
      - Спасибо, конечно, - вежливо поблагодарил Даниленко. - Учту на Будущее…
      - Чего желаете, господа? - рядом с их столиком возник дюжий малый в длинном кожаном фартуке, с некогда белым колпаком на лохматой голове. - Выпить? Закусить?
      - Выпить? - на пару секунд задумался Лёнька. - Два больших кувшина самого лучшего пива! Сегодня, пожалуй, обойдёмся без вина…. А, что у тебя, плут, с закуской? Огласи, пожалуйста, весь перечень.
      - Пожалуйста. Яичница с ветчиной. Ветчина с яичницей. Баранина тушёная в большом чане вместе с говяжьими почками, петушиными гребешками, телячьими железами, бычьими хвостами и козьими копытцами. Естественно, что в чан бросается лук, чеснок, перец, гвоздика и мускат, а также выливается бутылочка белого вина. Имеются и всякие колбаски: ветчинные, кровяные, ливерные, постные, из свиного жира и ушей молочных поросят, из заячьей печёнки и гусиных потрохов, из…               
      - Остановись, любезный! - попросил Тиль. - Принеси нам всего понемногу, - насторожённо обернулся в сторону улицы Рокин: - Что это такое?

      Где-то надсадно затрубила труба. Бодро загремели литавры. Несколько раз солидно бухнул барабан.
      На площади Дам показалось с десяток конных рейтар  с мечами наголо. Вслед за рейтарами выступали ландскнехты , вооружённые копьями.
      Лица у солдат были сердитыми донельзя.
      «Может, пора делать ноги?», - подумал Лёнька. - «Как бы ненароком под раздачу не попасть…».


      Глава десятая
      Указы, каналы и казни