Ричард Львиное Сердце. Richard the Lionheart

         Внешне, комплекс из шести зданий представляет собой замысловатую игру полуколец, напоминая одним - звездные аналогии,  другим - океанские лайнеры. Этим он особенно выделяется на фоне довольно блеклых коробчатых строений по соседству.
 Вашингтон нельзя назвать городом небоскребов, поэтому лимиты в 11и 13 этажей были тем максимумом, достигнуть которого  итальянскому  застройщику позволила  администрация (1).
 Каждое здание  имело  свое предназначение.  Офисное - поднимало престиж  комплекса за счет могущественных арендаторов. Административное - слилось с гостиницей и сразу стало престижным местом остановки и приписки (сегодня вы не сможете забронировать там местечко – отель, сменив череду собственников, находится на реконструкции). Сразу же после сдачи в эксплуатацию, весь шестой этаж арендовал предвыборный комитет Демократической партии США.  Оставшиеся три, "Юг", "Запад" и "Восток", стали жилыми и предназначались  для непростой публики. Это можно понять по  выборке из  жильцов, в свое время ими были Лиз Тейлор,  Мстислав  Ростропович, Пласидо Доминго...
Стоимость квартир на конец 1967 года стартовала с семнадцати тысяч долларов за небольшую студию, а заканчивалась пентхаусом за двести пятьдесят. По три тысячи продавали парковочные места (уместно вспомнить, например, зарплату Конгрессмена на тот момент - двадцать тысяч в год, сейчас она уже за двести).
 Спрос на квартиры оправдал ожидания - расположенный в престижном месте, это был самый современный комплекс с собственной инфраструктурой в округе на тот момент,
 Нарисовав в голове некий образ, необходимо назвать его имя.
 Вот оно - "Watergate" (Уотергэйт).
         В 1972 году, слово "Уотергэйт" случайно легло на  чашу  весов в руках Фемиды, а всего через два года наполнилось тяжестью вины такой необратимой силы, что ей не мог сопротивляться  главный житель столичного города.
 Звали этого жителя  так - "Леди и джентельмены! 37-ой президент Соединенных Штатов,  Ричард Милхаус Никсон".

       Чтобы узнать интересующего человека, не лишним будет воспроизвести времена его становления, окружить себя той событийностью с привязкой к местности, идеям, господствующей религии, популярным настроениям. Словом прожить вместе с ним. 
 Говорящее время - начало 20-х годов в северной Америке, и легко представить себе тогдашнего подростка. Подростка из большой и небогатой семьи иммигрантов во втором поколении, с квакерскими  традициями в семье, которая нарочно поселилась в Калифорнийском городке, где эта протестантская община преобладала.
 Видим его читающим молитву перед обедом и убирающим влажной тряпкой полы семейного магазина и старостой класса в начальной школе.
 Религиозный человек в 30-х годах еще является абсолютной нормой, и он именно таков, не изменяет этому до конца жизни. И те качества, которые в современном мире пишутся с ухмылкой, а их лексикон утрачивается, задали тогда молодому человеку жизненные приоритеты - честность, трудолюбие, скромность, пацифизм, приверженность семейным традициям (2) и это не пустые слова, это даст плоды - он отличник,  держащий в руках допуск обучаться в университете Гарварда!
 Но Гарвард - это не просто далеко, на берегу другого океана.  Семейный совет был непреклонен в судьбе сына - денег на обучение нет, а его руки и помощь необходимы семье сейчас. Первый укол, что он неполноценен родословной пришелся именно тогда.
 При этом, Уиттерский колледж был совсем рядом, и скромные расходы на обучение нашлись в виде небольшого наследства от деда (надо вспомнить, что он и сам оставит наследство внукам довольно скромное - это суммы в районе 30-60 тысяч долларов).
 Колледж поддается - он лидер курса, участник всех олимпиад и мероприятий, почетный член и преподаватель своей общины. В двадцать лет искушается помолвкой - правда неудачно, и день той свадьбы не наступил.
 Следом поступает квота в относительно новый, не имеющий  еще большой репутации Дюкский университет. В этот раз семья его поддержала (умер его старший брат, передавав печальную "возможность"  оплатить высшие ступени образования).
 Гарвард и Йель  снова оказались не по зубам, но герою хватает мощной юридической базы университета для подачи заявления в Федеральное Бюро расследований - на работу своей мечты. Любопытна игра судьбы - молодого юриста приняли на работу, но пока писали приглашение, грянуло сокращение штатов - письмо адресату не ушло.
 Он начал карьеру в адвокатской конторе, где набирается опыта борца, что после будет козырем - он не простой выпускник, а действующий и активный адвокат. Пришла новая любовь - двухлетние  ухаживания 27 летнего Ричарда за 28 летней Тельмой (Пэт) заканчиваются свадьбой. Позже девушка характеризовала его: «Он всегда знает, что он будет делать, но главное как он это будет делать - это был долгий, но безальтернативный выбор».
 Уже вместе с женой ищут большего, перебираясь в деловой Вашингтон, где Ричард устроился "мелким чиновником" в управление ценообразования - убийце времени и мыслей. Нужно служить, значит в армию.  А что факты? Факты - войну никто не отменял, Америка уже приняла удар по Пирл Харбору. Но он просится на боевую службу, несмотря две реальные отсрочки - как госслужащий и как настоятель квакеров округа.
 Итог трех лет службы - медали и грамоты, почетное звание капитан - лейтенант за безопасную перевозку летных судов.
 Восточное побережье, Балтимор, стали их домом и тем адресатом, куда доставили судьбоносное письмо из родной Калифорнии. В нем, члены Республиканской партии, по рекомендациям его старого друга по совету попечителей колледжа, предлагают Ричарду избираться от штата в Палату представителей. В  Конгресс! Отказаться было невозможно.
 Республиканцам был нужен, очень нужен новый, положительный Конгрессмен. Не имея в рукавах альтернативы в борьбе с успешным конкурентом (демократы пять сроков подряд "седлали" Конгресс) о нем  вспомнили как о человеке без темных пятен, человеке со светлой головой и теперь еще в светлом мундире офицера, так эффектно выглядящим  на предвыборных плакатах.
 И Ричард не подвел - нанял за пятьсот долларов спичрайтера и приступил к гонке.
Эти первые выборы были сложными, на первых порах провальными и как теперь говорят - "грязными".  Побед в округах по дебатам, а они проводились тогда в обычных школах и затрагивали самые разные вопросы -от бесплатных обедов школьникам до провала пенсионной реформы, было самую малость, они не давали нужного большинства голосов.  Но ситуация изменилась благодаря слухам.  О сопернике- демократе  стали отзываться как о скрытом коммунисте.  И прекрасная, разгромная  речь Ричарда  на решающих дебатах позволила  одержать победу, а через два года переизбраться вновь. 
Тем временем, к 1947 году сопротивление двух полярных систем  Коммунизма и Капитализма  достигает таких разногласий,  что об их  мирном сосуществовании не может идти и речи.
 Во избежание экспансии  коммунизма за пределы СССР и ее сателлитов, американский Госсекретарь предлагает Конгрессу план по которому, разрушенным войной странам западной Европы выделялась огромная материальная помощь, в обмен на их сдерживание интересов СССР.
 Госсекретарем был тогда Джордж Маршалл. Также и назвали план.
 План Маршалла активно поддержало все республиканское большинство, создали специальный комитет, куда самым молодым участником пригласили и Ричарда.
 Эти первые, действительно важные континентальные перелеты в Европу станут предпосылками будущей активной работы Никсона в большой политике.
 А первая популярность, вернее сказать  " узнаваемость"  пришла  Никсону в 35 лет, благодаря  газетам, по которым  простой обыватель с вниманием следил, как Ричард  ведет служебную проверку в отношении чиновника Госдепартамента Алгера Хисса. Он публично обвиняет Алгера  в шпионаже в пользу СССР, уличив его в ложной даче показаний (3).
Именно этот тандем слов - "Он лгал нам, а ложь – это  уже преступление"  сыграет злую шутку уже с ним самим, но позже.
    Уже опытный, один из самых  хватких Конгрессменов в Штате с сомнением, но решается двигаться дальше - в Сенат.  Конкурент на выборах один - миловидная бывшая актриса, поддерживаемая Президентом и демократами в штате слишком скромно. 
 Обвинения и насмешки над опытом соперницы снова можно назвать грязной игрой его команды,  но это была битва платформ и способы достижений  цели были схожими. Калифорния вновь приняла  напористое и жесткое попурри республиканцев. Никсон выиграл эти  выборы с прозвищем "Хитрый Дик".
      Критикующий действующего президента, Дик становится популярнее губернатора штата, штата являющегося второй политической платформой Америки.  Бойкого Сенатора  замечает кандидат в президенты 1952 года Дуайт Эйзенхауэр, которому нужен был напарник. Никсон был одним из четырех претендентов в Вице-президенты, но Генерал выбирает Дика (его старшая дочь Триша,  впоследствии счастливо выйдет замуж за внука Эйзенхауэра).
 В самом начале избирательной компании Никсон вновь погружается в скандал, и снова с примесью нечестной игры. Создав неофициальный фонд  для финансовой поддержки штаба, он оказался под огнем критики. Многие политики и журналисты назвали этот шаг как нечестный, как  игру против правил - но правила устарели. Никто из конкурентов не рассчитывал, что в битву вольется  "черная касса" Никсона, пусть и разрешенная по конституции.  Нужно было успокоить вулкан.
 В своей ответной речи, а тогда это было в новинку, покупать эфир для пресс-конференции, Никсон настолько убедительно рассказывает зрителям  на что шли деньги и какие добродетели их вносили, что "Речь Шашки" (4) вошла в историю.  А ставший крылатым ответ журналистам :  «Моя  Пэт не имеет норковых шуб, а как республиканка носит  скромное пальто из ткани, и выглядят она в нем великолепно!»  поставил точку во  всех вопросах.  Поддержка зрителей после эфира была столь велика, что сомнения отпали и у Генерала.
 На выборах они одержали победу и журнал "Тайм" впервые публикует на обложке его портрет - мир знакомится с Ричардом Никсоном.
      А дальше, два срока подряд, президент Эйзенхауэр поручает Дику сложнейшие поручения по всем внешним  вопросам. Например Никсон первым с начала холодной войны летит в недружественный  Советский союз (5).  Наматывая вокруг земного шара мнения своей страны, он предстаёт миру лицом современной политики. Он не забрал пост президента, когда месяц Генерал был при смерти, и не отдал эту власть другим. Это придало ему политических очков.  Эйзенхауэр видит его приемником на  президентских выборах 1960 года. Но за восьмилетний  срок правления тандема, глаза избирателей накопили усталость в прямом смысле, хотелось чего - то нового (6) .
 Попираясь демократами, давящими агрессией в сторону СССР, в нервозном настроении подходят первые выборы для теперь уже кандидата в президенты Никсона.
 Соперником  был выходец из семьи миллионеров, белая кость, популярный сенатор и демократ Джон Кеннеди. Теперь устраивать дебаты в школах излишне – теле и радиослушатели ждали убеждений и ответов на вопросы, задавать которые соперникам приготовились четверо главных журналистов страны.
 Вспомним, что кандидаты почти равны по возрасту, но не по опыту – Никсон был уже акулой политики, и выбор в пользу него после сделали ... радиослушатели.  Они не наблюдали уставшего и более нервного Ричарда, только оправившегося от болезни колена,  притом совершенно мокрого под жгущими софитами, а телезрители это видели, пусть и в черно-белом варианте.
Они увидели в красивом и загорелом, в более выигрышном костюме Кеннеди, своего нового президента.
Выбор состоялся, и перевес в пользу Кеннеди оказался столь ничтожным, что сразу было предложено пересчитать итоговые  сомнительные голоса, но... Никсон не стал этого делать, хотя  будучи действующим Вице-президентом, смог бы переиграть результат. Его объяснение было простое и честное : «Мы не можем подвергать страну волнениям, ей нужно развиваться, пересчетами  некогда заниматься».
Уже через два года, он как простой гражданин, решает баллотироваться в губернаторы Калифорнии. Его манёвр был разгадан публикой, фигуры такого масштаба идут в губернаторы не ради жизни штата - ради ступени к новым выборам, к следующим выборам в президенты. Наверное, эти мнения  были в чем-то и верны, но ехидные насмешки о новом проигрыше переполнили его терпение - на итоговой конференции Дик публично отрекся от своей политической деятельности в дальнейшем.
 Он так действительно и думал, он так и делал.  Издал ставшие популярными мемуары, основал юридическую фирму, участвовал в мероприятиях рекламного характера, поддерживая однопартийцев. 
 Именно поддержать кандидата-республиканца, он приехал  на завод компании "Пепси" в город  Даллас, где его застигло убийство оппонента, друга и врага одновременно, действующего Президента  Джона Кеннеди. Кумира Америки, мужа Жаклин и любовника Мерлин.
 Практически сразу, в самолете с телом Джона, Вице-президент Линдон  Джонсон присягнул на библии. Спустя год,  Джонсон, на волне популярности Кеннеди избирается президентом на второй, уже полный срок (7).
 Никсон не ищет выборов, зная, что любой проиграет на фоне истерии по Кеннеди, но его словно толкает в гонку факт убийства кандидата Роберта Кеннеди (родного брата Джона) в ходе проводимой президентской  кампании 1968 года. Дика вновь поддержали и предложили донести  республиканскую идею до вершины.
 Теряющий популярность Джонсон, буквально отдает пост в руки Ричарда - выборы  были  завершены с огромным перевесом в пользу Никсона (рекорд не побит и сегодня).
 Получив большой пост, получил и большие проблемы. Простые семьи по-прежнему отправляли во Вьетнам своих сыновей - на конец шестидесятых, численность американского контингента  достигла полумиллиона человек! И Никсон только на четверть смог сократить число солдат, ведь просто выведи войска, он уничтожил бы интересы страны, отдав регион в пользу красной угрозы. А молниеносно победить северный Вьетнам (огромную помощь которому в свою очередь оказывали СССР  и КНР) –  означало пролить еще куболитры крови родных солдат.  Этого сделать не даст Сенат и его совесть. Факт – обещание, прекратить начатую еще Кеннеди войну, Никсон не сдерживает, попросту не может.
 К выборам на второй срок Никсон получает протесты. Лозунги простых людей «Долой вону», вполне справедливые для понимания, плюс рождение изначально протестных хиппи, уходящих в нирвану со словами «Мир во всем мире», не добавляют ему очков.               
Игра лишь кажется, что ведется по правилам - после смерти директора ФБР, Гувера, Никсон лишается своего верного  щита (в основном в виде массива компромата против всех влиятельных лиц). Удар по Президенту, без  личной защиты ФБР пришелся быстро - отставной офицер ЦРУ знакомит прессу с кислыми деталями "мирного урегулирования  Вьетнамского вопроса". Это была засекреченная информация, а заткнуть прессу покойный шеф ФБР не может. Не найдя фигуры аналогичной Гуверу, Никсон теряет к ФБР доверие. 
Начальник предвыборного штаба Президента  предлагает создать собственную службу за контролем информации. Не видя выхода, Никсон соглашается.  Так, "водопроводчики" начали устранять «течи»  по всем направлениям, стараясь обезопасить успешное переизбрание президента.
 Июньской ночью 1972 года, в полицию Вашингтона поступил тревожный вызов - дежурный обнаружил вскрытым помещение, занятого комитетом  Демократической партии.  В комплексе  с известным названием - "Уотергейт".
 Утром, пятерых задержанных  мужчин и изъятую технику (8) объединят в дело "Проникновение со взломом ".
Не было большого интереса, зачем задержанные проникли в офис - ими могли бы быть как мастера шантажа, так и внутрипартийные службы -  преступники пойманы и ждут суда. Не было ровно до тех пор, пока мужчины не начали называть себя – и здесь оставаться сторонним наблюдателем не получается.
 Основной бомбой стали должности, занимаемые участниками: Маккорд – сотрудник  комитета  по переизбранию действующего президента, Хант - сотрудник ЦРУ, в телефонной книжке которого обнаружены имена руководителей аппарата Президента, остальные позже стали известны как участники кубинских провокаций. Но все они не давали никаких комментариев и отрицали любую связь с предвыборным штабом республиканцев.
 Две конкурирующие  газеты – «Вашингтон Пост» и «Нью Йорк Таймс» одинаково осветили этот взлом, но журналистам «Пост» повезло  чуть больше, им удалось потянуть нити из предвыборного  штаба Никсона к взломщикам (9).
Это были крайне интересные статьи. Но не слишком убедительные - в общий скандал они превратятся, когда к журналистам добавится новый источник, информатор «Глубокая глотка».  «Глотка» без сантиментов сдавал факты и людей увязанных в деле Уотергейт (10) .Подключенное  к расследованию  Федеральное Бюро начинает лихорадить, многие ключевые сотрудники в процессе публикаций и проверок всплывали пособниками задержанных.
Власть отвечает. Генеральный прокурор,  Джон Митчелл (11) , публично и жестко отзывается о газете, обвиняя ее в подтасовке фактов и грязных намеках в отношении руководителя аппарата Никсона. Давлением, удается сбить первый интерес к Уотергейту и спокойно провести ноябрьские выборы  1972 года. Они прошли успешно, пусть и с минимальной явкой избирателей.    
Доктрина Никсона, и это очевидный факт - сдерживание и сглаживание взаимной агрессии с коммунистами. Играя на конфликте Китая и СССР в тот период, он впервые в истории встретился с лидером КНР, чем вынудил пойти на диалог и СССР. И подписанное с Брежневым соглашение о сокращении вооружений дало огромный потенциал для развития двух стран, разогнав до облаков  тучи холодной войны.  Эти мировые проекты приносят дивиденды лишь на время – «Вашингтон пост» снова публикует факты,  документирует оплаты задержанным из избирательных средств Никсона, причем оплату и за молчание в тюрьме.  ФБР расследует дело невнятно.
       И тогда, в скандал вступают две палаты - Конгресс и Сенат, создающие юридический комитет по расследованию дела Уотергейт на простом основании - речь шла о препятствии свержению правосудия действующей Администрацией Президента.
 Телевизионные заседания этой комиссии набирают огромную популярность среди жителей, приковывая все внимания к себе, рейтинги их были рекордными и зафиксированы в исследовательских центрах.
 Газеты, пользуясь остаточной информацией  Вашингтон пост, хватаются за все, что связано с делом.  Журнал Тайм помещает на обложку Никсона в его разных карикатурных ипостасях, а на улицах появляются плакаты  - «Никсон импичмент».
 Тем временем, Президент выполняет свои предвыборные обещания -  бомбежками сносит столицу восставшего Вьетконга и их союзников в Камбодже. Никсон и госсекретарь Генри Киссинджер (12)  вынуждают Вьетнамское правительство сесть за стол переговоров  в Париже и подписать мир.
 Но этого недостаточно, оглашаемый прессой, скандал не смотрит по сторонам.
 Сначала заговорил задержанный «водопроводчик» Маккорд, который признал попечительство администрации Президента  в деле Уотергейт. Хук. Нокдаун - отводя себя от обвинений, заговорил молодой юрист президента, Джон Дин : «Никсон знал о взломе, с самого начала».  Никсон был в бешенстве - его предали публично.
Президент все знал, конечно. Скрывал это по вполне понятным причинам - признаваться в мелком шпионаже, не будучи пойманным за руку - это политически глупо. Вот и всплыл этот тандем – он лгал, а ложь, бывает тяжелее самого проступка. Признайся сразу - забыли бы, не было тогда угрозы проиграть выборы, формально прослушка  оставалась «привычкой» вести курс дел противника. И за это его хотят распять?
 Тут же звучит знаменитая речь Никсона  «Я не жулик», но она не стала второй «речью Шашки», это было похоже на агонию человека дерущегося с волками.  Хотя надо увидеть эту речь,  выглядит он в ней убедительно и искренне (13).    
Дело набирает обороты, Никсону приходится кидать в огонь самых верных аппаратчиков - Эрихсмана и Холдемана, обвиненных Дином в организации шпионажа и сокрытии преступления (они понесли наказания  в виде заключения на три и четыре года соотв.).
 На этом расследование должно было завершиться, виновные осуждены, а кроме слов, нет доказательств вины Президента.
 Могло бы, если бы на допросах комиссии сотрудник Белого дома случайно не упомянул о том, что в овальном кабинете установлена техника, ведущая скрытую аудиозапись.
Это был удар ниже пояса.
 Председатель комитета по расследованию, одобряет решение специального прокурора Кокса - тот требует Президента предоставить записи,  сделанные накануне взлома и после него.   Шокированный Никсон, требует Генерального прокурора США отстранить от дела выскочку  Кокса, на что получает неожиданный отказ. Никсон в бешенстве отправляет в отставку его самого. Тут же, Президент по телефону требует его заместителя, чтобы теперь он удалил ретивого прокурора  Кокса из дела. Но и заместитель Генерального прокурора отказывается выполнять указание и скоропостижно оставляет свою должность. И только третий назначенный Генпрокурор отстраняет от дела специального прокурора Кокса. Этот каскад назначений произошел всего за один день, в субботу, и был назван в истории «субботней резней». А утром понедельника, пресса, Конгресс и Сенат достали нож войны: «Пленки, господин Президент!» .
 Никсон, на ответной пресс-конференции,  отказывает им в этом, ссылаясь на национальные интересы и привилегию высшей исполнительной власти.
Не сбивает настроения прессы, и то,  что отправляется  в отставку Вице–президент, Спиро Агню, обвиняемый в неуплате налогов за предыдущую свою деятельность. Никсон назначает нового -Джеральда  Форда.
Политическая система больше не выдерживает запросов комитета.
 Верховный Суд отказывает признать привилегию исполнительной власти Никсона над конституцией, приказывая опубликовать записи разговоров, сделанные в разгар Уотергейта.
 Подавленный решением, Президент предоставляет их, но в печатном виде. Стенограммы разговоров не устраивают комиссию – они были отредактированы слишком топорно.
 Требуя только аудиозаписи, комитет был непреклонен.
 Никсону словно заново объясняют, что его решения не могут доминировать над законом, он же уверял, что в некоторых случаях это просто необходимо.
 Не имея возможности закрыть дело прямым указом, он отдает  часть своих пленок(14).
Переломный момент в истории Америки. Покончено с мафиозными структурами и политическими кланами, нет кукловода Гувера, нет ущемлений афроамериканцев, нет явной угрозы холодной войны, словом, общество наконец-то задышало полной грудью - это была самая настоящая перестройка и он, Никсон, оказался и её лидером и её жертвой. 

Комиссию приводит в бешенство хрипящие из динамиков наставления Президента, призывающие Холдемана и  Дина,  прикрыть «дымящее ружье» (дело Уотергейт) спецслужбами. Унижением над слушателями служит затертый восемнадцати  минутный отрезок, вероятно, это были слова обличающие Президента - но их «случайно» стерла секретарь.
 Факт. Сенат принимает возможность рассмотрения импичмента Президента, процедуру которого готовили еще с февраля. Это было публичное изнасилование Президента.
Не видя поддержки Сената, Никсон называет остальные пленки личным архивом и готовится к  последней речи. Прощальной.
 Утром, 10 августа 1974 года это станет новостью номер один, это вообще единственный случай добровольного ухода действующего Президента в США.
 Историческая речь стала образцом мужественности, произнесенной настолько достойно, что сторонники заплакали, а противники лишь сжали кулаки  - в речи не было извинений за ложь Уотергейта.
 В тот же день, Никсон передал пост приведенному к присяге Джеральду Форду (15).
Форд  амнистирует Никсона до начала импичмента, за все совершенные и не совершенные проступки.  И не сделай он этого, Никсона могли бы осудить, что повлекло бы катастрофические последствия для всей Республиканской партии и имиджа страны.
 Буква « V», Виктория, всегда были визитной картой Ричарда Никсона. Делая этот знак из двух пальцев, двух рук или всего вместе, он попрощается им и на борту вертолета, который унесет его от Белого дома на берег другого океана.
 Политический фон меняется. Буквально запылал гражданской войной, оставшийся без внимания Вьетнам. После короткого мира с Израилем, арабский мир пролонгирует эмбарго на продажу нефти США, что усугубляет топливный, а за ним и финансовый мировой кризис семидесятых годов. Инфляция  съедает Америку, и разрешить эти вопросы невозможно - Форда в его доктрине не поддерживает Конгресс, не простивший амнистии Никсону,  а пришедшему через два года демократу Картеру было так же не развести ситуацию (16).
Но Виктория-это победа.
 В 1977 году хитрый Дик появляется вновь, в серии популярных  телевизионных интервью Дэвиду Фросту, где Никсон отчасти открыл завесу своего участия в скандале.
По ним, Фрост напил книгу, после поставили пьесу, по которой  успешно играют в лондонском театре «Фрост против Никсона».  В пику театральной популярности снимут одноименный фильм, с теми же актерами – лента была выдвинута на Оскар сразу по пяти номинациям, но там не получила статуэтку. В интервью запомнились слова Никсона о деле Уотергейт :
 «Я сам дал им (демократам) занесенный надо мной меч, его оставалось только воткнуть, что они и сделали - впрочем, на их месте, я сделал бы то же самое».  И значимым станет фрагмент, где Президент впервые публично и откровенно признает свои ошибки перед страной. 
Когда в 1981 году к власти уверенно приходит республиканец Рейган, то Ричард получает роль его советника. Сам Рейган соперничал с Никсоном, кажется всегда – и в Конгрессе и в Сенате и по внутрипартийным гонкам в президентских выборах 1968 года, и с приемником Фордом в 1976.
 Никсон снова зарабатывает очки, но не политические - человеческие, полностью реабилитируясь в глазах американцев, стал флюгером мировых отношений. И он уже прощен - политическая элита и его противники не могли поступить иначе. Никсон - единственный старейшина знающий свою страну пожалуй больше остальных (на сегодняшний день все штаты Америки  посетил только Никсон) и не растерявший мировое доверие (17).
 В 1989 году он снова советник,  у бывшего Вице-президента и бывшего директора ЦРУ, а тогда нового президента Джорджа Буша старшего. Никсона дающего советы в возрасте восьмидесяти лет,  увидим сидящего в кресле напротив молодого президента  Билла Клинтона (кстати, Билл, как и его супруга Хилари, когда-то митинговали против Никсона).
 А в 1994 году, Ричарда Милхауза Никсона не стало - он скончался следом за своей любимой женой.  На похоронах,  все присутствующие главы США : Форд, Картер, Рейган, Буш и Клинтон,  назвали вторую половину ХХ века - политической эпохой Ричарда Никсона. Именно об этом он и писал в своих мемуарах, писал, что его служба, будет оценена историей более верно, чем сбившей его толпой.
 

 P.S. Cудьба комплекса зданий под названием  "Уотергейт" после скандала  не сложилась удачно. Проблемой стали протечки систем охлаждения, обрушение отделки и появление трещин в стенах, что вызывало жалобы всех жильцов.  После затратных ремонтов здания по очереди начали перепродавать, сопровождая это скандалами и судами - это происходит и сейчас. Почему-то не задерживаются собственники  у  комплекса,  с замысловатой архитектурной игрой полуколец, напоминающей одним - звездные аналогии, другим - океанские лайнеры.


1.  Изначально план застройки был рассчитан на 16 этажей. Но еще на стадии обсуждения, это вызвало волну возмущений властей Вашингтона и жителей. В основном  из-за расположенных по соседству низкорослых Кеннеди-центра и мемориала  им.Линкольна. Вообще, застройку часто третировали и урезали, даже бастовали протестантские общины, на основании слухов о субсидировании проекта "Банком Ватикана". Примечательно, что ландшафтным дизайнером выступил пожилой иммигрант из России - Борис Тимченко, он оформлял все самые значимые места в городе.
2.  Их семейная жизнь удалась и достойна только высших эпитетов любви, и это правда. Его любовь к жене и дочерям  прослеживалась даже в мелочах. Например, супруге первой  накрывали на стол, независимо от ранга государственных обедов.
3.  Целых два года история с обвинением была в подвешенном состоянии. Не было веских улик, кроме запутанных слов Алгера Хисса. Но на повторном заседании присяжные признали его виновным. Сегодня, когда снят гриф секретности, следы шпиона Хисса так и не найдены, ни в США, ни в России. Это любопытная история развивается родственниками Хисса и сейчас.
4.  «Речь Шашки» – названа так по имени собаки, кокер спаниеля, подаренному ему и его детям. Пес был назван единственным ценным подарком, который Никсон принимал от кого-либо.
5.  .Знаменитая пикировка Хрущева и Никсона на стенде «кухня», американской выставки в Сокольниках, сейчас смотрится очень курьезно.  Американский Вице-президент, владеющий фортепьяно, интеллектуал, верующий человек, столкнулся с полным невежеством, но старался вести себя достойно и с юмором.
6.  Телевизор массово вошел в быт американцев, чем сразу  воспользовались политики. Раньше, только Рузвельт вел частые антикризисные  беседы "У камина", но по радио и раздражений не было, наоборот.
7.  Недавно снят гриф секретности с дневников Жаклин Кеннеди, где она коротко, но ясно написала: "Джонсон, как  человек, точно не лучший выбор для Америки".
8.  В  отеле Уотергейт,  группа планировала заменить неработающие микрофоны, сама система  была  установлена ими месяцем ранее.
9.  Позже, журналисты Карл Бернстайн и Боб Вудворд станут лауреатами множества премий и наград, героями и соавторами оскароносного фильма "Вся президентская рать". Сам фильм, станет пособием по журналисткой работе.
10.  После массы слухов и домыслов, кто же являлся «Глубокой глоткой»,  в 2005 году стало известно, что утопил президента заместитель директора ФБР Марк Фелт. Он мстил главе ФБР и Никсону по личным причинам.
11.  Митчелл впоследствии был осужден  за "сокрытие правды" и за "препятствие свержению правосудия".
12.  Фигура Генри Киссинджера простирается за рамки этого рассказа. Великий дипломат, друг Президента сделал многое для страны, за что и получил позже Нобелевскую премию мира.
13.  Никсон считается мастером ораторского искусства. Свои качества, самообладание и достоинство, он не теряет даже в прощальной речи - не зная языка невозможно понять её подоплеку и тем более печальный смысл. Сравните схожую речь Президента СССР Михаила Горбачева  1993 года.   
14. Записи велись, когда разговоры не было возможности документировать. Сейчас пленки оцифрованы, и легкодоступны в интернете.
 15. Это был единственный случай, когда Президентом стал гражданин, не избранный вначале и Вице-президентом, т.е.  Форда к высшим постам привела воля одного только Никсона.
16. Эти два Президента, безусловно достойных, остались в истории не только как технические, но и как комедийные персонажи. Форда рисовали неуклюжим медвежонком, действительно, он давал такой повод. А Картера рисовали победителем бобров, после одноименного нападения бобра на его лодку во время рыбалки.
17.  В СССР  дело Уотергейт вначале приняли за шутку – как могли журналисты свалить  Президента? Понять, не могли, демократических основ в стране не было. Но отношение к Никсону было благоприятное. Даже шутили: « Что если Ричард попросит убежище у нас, дадим?».  В Китае и вовсе, новые лидеры США допускались только с экс-президентом. Эти отношения и опыт Никсона в дальнейшем повлияет на всю политическую игру США.  Никсон советовал Рейгану поддержать молодого Горбачева, он оценил его после встречи – и закончилась холодная война, впрочем, как и сама СССР. Но это и было их задачей. Спустя пять лет, Никсон познакомится с Ельциным, и американский конек фортуны повернулся уже к Борису Николаевичу.






English version:


The exterior of the six building complex in the capital represents a sophisticated architectural game of semi-rings, reminiscent of stars to one, and ocean liners to others. It definitely stands out beside the rather faded, box-like constructions nearby.
Nobody would call Washington a city of skyscrapers. The limitation of 11 and 13 floors was provided as the maximum permitted by authorities to the Italian property developer.  Originally, the plan had 16 floors, which in turn brought on an upsurge of indignation on behalf of the city authorities and its inhabitants, caused mostly by the relatively low Kennedy Center and Lincoln Memorial in the vicinity. The buildings were often criticized and scaled down; even Protestant communities staged mass strikes based on the rumor that the project was backed by the so called Vatican Bank.
However, nothing of that hindered phase-gate commissioning of the complex.
The landscape of the complex was designed by Boris Timchenko, an elderly Russian immigrant who handled the most significant and worshipped places of the city at that time.
Each building had its own purpose: the separate office block (it was the last to open) raised prestige of the complex on the whole due to its powerful tenants. The administrative one – it was merged into one T-shaped structure with the guest house and is called simply “the hotel” – became a prestigious place of stay, and a fashionable place to be registered (you cannot book a room there now, as after several changes of ownership, the hotel is currently under reconstruction and is supposed to open its doors no earlier than 2012). At that time, right after its commissioning, the whole sixth floor of the office wing was occupied by the National Committee of the US Democratic Party.
The three remaining buildings were housing ones marked as South, West and East and offered elite real estate to distinguished people, which becomes obvious from the selection of its residents such as Liz Taylor, Mstislav Rostropovich, Pl;cido Domingo and, of course, influential politicians and business men.
The employees of the Presidential Administration who resided in the building could get to work on foot, having less than half an hour for a walk to get to the White House, while Congressmen and Senators could just observe the Capitol from the upper floors.
As of the end of 1967, the cost of an apartment started at seventeen thousand dollars for a small studio, and ended with a penthouse for two hundred and fifty, while parking spaces were sold at three thousand (it will be appropriate to mention here that during this time period, a Congressmen’s salary was approximately $20,000 per year, compared to the current salary of over $200,000).
The complex had its own water taxi. It used a through passage of the large Potomac River that bordered the land surrounding the complex, and was one of its advertized features.
It is necessary to note that demand for the apartments was reasonably high; after all, it was the most advanced and beautiful complex in the district at that time.
With this picture in mind, it is now necessary to secure it with a name. Here it is: the Watergate.
In 1972, the word “Watergate” occurred accidentally on the scales in the hands of Themis, and only two years later, it was filled with the weight of irreversible guilt of such force that the main dweller of Washington City could not resist to it.
 “Ladies and gentlemen! The 37th President of the United States, Richard Milhous Nixon”.

To understand this person of interest, it is important to remember the time of his formation, as well as to live it with him, surrounding ourselves with the events tied to the areas, ideas, dominant religion, and common attitudes, while examining this person’s place.
The time of the early 1920s in the US speaks for itself, and it is easy to imagine a teenager of that time, from a big and modest family, a family of emigrants in the second generation, living on the coast of warm California.
We see him saying grace before a meal, and cleaning floors of the family shop with a wet cloth. As one of the top pupils of his class, he brilliantly finished primary school.
In the 30s, religious devotion was the absolute standard. Nixon was just that; he was not embarrassed of his faith until the end of his life.  If we add strict observation of Quaker traditions in the family (the family settled down deliberately in a town where this Protestant affiliation domineered), the qualities nowadays written with a grin and losing their application, formed the young man’s real life priorities. These qualities and priorities included: honesty, diligence, modesty, pacifism, worship of his relatives and adherence to family traditions (his love for his wife Pat was visible even in minor details – he insisted that she be served any dishes first, without regard to the rank of a state dinner), and care for fellowmen (his strict social direction of the economy was of higher importance than the arms race). They were not just empty phrases; they would yield fruit – he was a straight-A pupil, holding admission to study at… Harvard University!
However, Harvard was so far away, on the shore of the Atlantic Ocean, and it was too expensive for the family.
Right then, he suffered the first hint that he was inferior to other, more well-to-do rivals – his family council was decided on the son’s fate – his hands, his diligence, and help were necessary for his family at home.
On the other hand, Wittier College was very close, and had a more modest tuition that could be financed from the grandfather’s small legacy.  He would also leave a rather modest inheritance for his grandchildren amounting to about 30-60 thousand dollars.
He excelled in college: he was the leader of the year, participated in all types of contests and events, and an honorary member and shepherd of his fraternity, though these things did not prevent him from getting engaged at the age of 20. His engagement was unsuccessful, and he did not get married at that time.
Then he received a scholarship for study at a new law school that was not yet well known. He was supported by his family in this pursuit (his elder brother had died, thereby transferring the sad opportunity to pay for the third level of education out of turn).
Duke Law School was neither Harvard nor Yale, but it was sufficient for the self-reliant, erudite young man, and he applied for his dream job with the Federal Bureau of Investigations. An interesting fact is that the young and successful lawyer was hired for the job, but he did not learn about it and the Bureau simply did not receive a reply.
He had to work as the regular lawyer in a law firm, where he gained the experience of a fighter that would become a trump afterwards – he was no simple internal lawyer, but a trial attorney. During this time, the two-year courtship of 27-year-old Richard of 28-year-old Thelma (“Pat”) resulted in a wedding (afterwards the girl characterized the young groom as follows: “He always knows what he will do and, the key point, the way he will do it – it was a long, but uncontested choice”).
They then looked for something more together, moving to busy Washington, where Richard got a job at the Office of Price Administration, taking a position that would be called a “petty official” nowadays, but seeing no interest or perspectives, he dreamed about military service. Notably, no one had cancelled the war, and the US had already received the Japanese blow at Pearl Harbor, but he applied for operating service, though he had two suspensions to excuse him; he was a state official and the senior priest of Quakers in the district. Three years of army service resulted in medals and certificates of merit, and the honorary title of a lieutenant commander, though there were no operations; he worked with transportation of aircrafts on safe routes. He stayed to work on the east coast, in Baltimore, where he received the life-changing letter from his home California. After the recommendation of an old friend who knew Richard from the College Board of Trustees, members of the Republican Party offered him candidacy to run for the election to the House of Representatives, to the Congress!
It was impossible to reject.
Republicans desperately needed an absolutely new, positive Congressman and, having no other alternative to the successful rival Democrats, the Democrats having triumphed in the Congress for 5 terms in a row in the state second by importance in the US, Nixon was recalled as a person without any dark spots, a person with a bright mind, and, at that time, with a light officer uniform that looked so striking on signs.
Richard did not let them down.
Those first elections were very complicated, disastrous at the beginning and, as they say nowadays, “dirty”.
Victories in the districts (generally by results of debates that were held at primary schools, and the issues mentioned varied greatly – from free meals for schoolchildren to failure of the pension reform) were rare. They did not get the necessary majority of votes, but circumstance would have it that the spreading rumors (probably supported with Nixon’s speech writer hired for 500 dollars) about the rival as being a secret communist and, of course, Richard's concluding devastating final speech (the first of the subsequent ones revealing his rare oratorical abilities) enabled him to win and to receive the majority of votes, and to be re-elected again in a couple of years.
In 1947, the disagreement of two systems – Communism and Capitalism – had already reached such conflict that their peaceful co-existence was absolutely out of question.
To avoid the spread of communism beyond the borders of the USSR and its satellites, the US Secretary of State George Marshall provided a plan that provided huge material aid to the destroyed countries of Western Europe in exchange for their restraint of interests of the USSR. This plan was placed for consideration of the Congress.
The plan was given George Marshall’s  name.
The Marshall Plan was actively supported by the whole Republican majority; they established a committee, and Richard was the youngest member invited. These first really important continental flights to Europe became precursors to Nixon’s future active work in big politics.
His first instance of “positive recognition” came to Nixon at 35, thanks to newspapers through which the laypeople attentively followed the way Richard was conducting agency check, accusing the official of the State Department Alger Hiss of spying in favor of the USSR, and finally condemning him of lying (during two more years, the shade of doubts interfered with Nixon's further confidence, but the jury convicted Hiss at the re-trial, though there are no powerful pieces of evidence found, even to this day).
This very grouping of words – “He lied to us, and lie is more important than the severity of the crime” – will play the same malicious trick to him too, later on.
Already skilled, one of the most tenacious Congressmen in the State dared to move further, to the Senate, with some doubts. There was only one rival at the elections – a pretty former actress modestly supported in the State, by the President and the Democrats. However, California accepted another energetic and rigid potpourri from Republicans.
It is necessary to say that the ugly accusations and mockery at the rival’s expense can be called a dirty game played by Nixon or his staff, but it is also necessary to show this fact with the background of interests in the political platforms, and it is difficult to judge what to do in this case. Nixon won these elections with the nickname of “Ike Dick”.
Criticizing the acting President, Dick became more popular than the Governor of California, and he was noticed by Dwight Eisenhower.  He was offered the position of Eisenhower’s running mate in the presidential race of 1952. The General was very popular with Americans due to his military achievements  He spoke favorably, with warmth, about his friend Marshal Zhukov, which only contributed to his importance as a politician. Nixon was one of the four candidates for the Vice-President, but the General chose Dick (afterwards his elder daughter Tricia would happily marry Eisenhower’s grandson).
In the first months of the electoral campaign, Nixon plunged into a scandal and again acted with a touch of a dishonest game. Having created an informal fund to support his political campaign staff, he was fiercely criticized. Many politicians and journalists directly named this quite constitutional step as a dishonest game, a game against the rules – but the rules had become obsolete.  Besides the declared modest resources from supporters there was simply a “slate club” of unaccounted money that none of the rivals counted on in the run.
In his response speech, Nixon told the audience (then it was something of a novelty to buy broadcasting time for a press conference) what the money was used for and which well-doers contributed it so persuasively that the Checkers speech (named after the cocker spaniel that had been presented to his children and was said to be the only precious gift received by Nixon from anybody) went down in history. His response to the journalists’ blame on spending the funds for his family: “Pat doesn't have a mink coat, but she does have a respectable Republican cloth coat, and I always tell her that she'd look good in anything” put all the matters to rest.
After the broadcast, audience support was so immense that the General stopped hesitating about the correctness of his choice of running mate.
They won the elections and Time Magazine printed his portrait on the cover for the first time – the world meets Richard Nixon.
During his two successive terms President Eisenhower charged Dick with the most complex issues regarding all the world questions. For instance, Nixon was the first since the start of the Cold War to fly to the Soviet Union (the famous meeting of Nixon and Khrushchev at the “kitchen” roll-up of the American exhibition in Sokolniki looks amusing now).
Racking up the opinion of the country round the globe, he appears to be the image of the modern politics to the world. He did not throw off his President when the General was close to death for a whole month, and he did not give this power to anyone else – it gave him more political points and Eisenhower saw his successor on the elections of 1960 in Nixon.  However, for the eight-year term of their administration, the voters’ eyes had literally become tired; they appeared on TV screens every day and that active media contingence was only beginning (earlier, only Roosevelt had conducted the anti-recessionary fireside chats by radio, but there had been no irritation, but the contrary).
Being trampled by Democrats who were pressing aggression towards the USSR, Nixon nervously entered his first Presidential elections as a candidate.
The popular senator, Democrat John Kennedy, born to a family of millionaires, was his rival. Now the debate was not necessary to be arranged at schools – TV viewers and radio listeners expected persuasion and replies to the questions that four main journalists of the country were ready to ask the rivals.
Remember, the candidates were almost equal in age, but not in experience, as Nixon had already been a shark of politics, and afterwards the choice in his favour was made by... radio listeners, as they did not see the tired and more nervous Richard, who had just recovered from a knee injury, as well as being doused in sweat under burning spotlights.  The TV viewers saw it, though in the black-and-white, and on their screens they saw the new President in Kennedy, being handsome, suntanned, and wearing more fashionable suit.
By that time, the opinions of Democrats were not as domineering and voters wanted something new. The choice was made, and the difference appeared so small (0.1 % in favor of Kennedy) that a recount was suggested, but... Nixon did not do it, even though being the actual Vice-President, he could change the results. His explanation was simple and fair: “We can't subject the country to unrest, it needs to develop and there is simply no time to be involved into recounting”.
Two years after he decided to run for the Governor of California as a citizen... and came to a very bad end. His maneuver was discerned by the public; they said that candidates of such scale stand for governors not for the sake of life in the State, but to take a step towards new elections, to the following President elections. These opinions might be true in some way, but the malicious outcries about his repetitive loss overflowed his patience, and at the final conference Dick abdicated his further political life in public.
It was just what he really thought, and he really did it, publishing his memoirs that gained popularity, founded a law firm, participated in advertising , and supported his fellow members of the Party in elections.
Specifically, in order to support the Republican candidate, he came to the Pepsi Company in Dallas, where he was staying when his old opponent, friend and foe, and the acting President, John Kennedy was assassinated. Kennedy, who launched the Vietnam War, lost Cuba and took out the knife of the Cold War, remained in memory not for that, but as the American idol, Jacqueline’s husband and Marilyn’s lover.
Practically all at once, in the plane with John's body, his Vice-President, Lyndon Johnson, took his oath and a year after, backed by Kennedy’s popularity, Johnson became the President for the second full term (nowadays, the published diaries of Kennedy’s widow Jacqueline quote: “Johnson certainly is not the best person and choice for the US”).
Nixon did not seek election, knowing that any rival would fail on the background of the hysteria after Kennedy; however, it was as if he was pushed to the race by the assassination of Robert Kennedy (John’s blood brother) during the President elections of 1968. It appeared that Dick had no real rivals and he was supported.  He was offered the Republican candicacy.
Johnson, who was losing popularity, transferred the post of the President literally into Nixon’s hands, as the elections had been finished with a huge margin (this record remains unbroken even nowadays) in favor of Nixon.
Common families still continued sending their sons to Vietnam (by the end of the 60s, the number of the American forces had reached half-million persons), Nixon managed to reduce the number of soldiers by a quarter.  Had he withdrawn all the troops, he would have allowed the destruction of the interests of millions of people with a democratic attitude, then losing Korea, and then the whole region to the red threat. To win over northern Vietnam (which received huge aid from the USSR and the PRC in turn), it was necessary to conduct even more massive attacks involving more human and material resources, while the Senate, dominated by the Democratic majority, would never allow doing that. Having promised to finish the war that was started by Kennedy by the end of his first term, Nixon had been unable to do that!
The protests were started by ordinary people in the streets, though understandable. There was also the birth of the protesting hippie youth, escaping to nirvana with the words “World peace”. These did not contribute to his points on the repetitive President elections, though Dick was convincing voters to make this honorable peace in Vietnam...
The pre-election game seemed to be played by the rules: after the death of FBI Director Hoover, Nixon lost his force field, formed by a vast number of compromising pieces of evidence against all influential Americans. Soon the President, weakened by FBI protection, suffered a blow: a retired CIA officer introduced documents of the ostensibly “peaceful settlement of the Vietnamese issue” to the press. It was classified information, but the leak to the press could have been stopped by the late FBI chief, and having found nobody similar to Hoover, Nixon made a mistake by removing the Bureau from himself completely, thereby making its work out of the government control. One would not be able to remember further FBI chiefs, they were so little-known.
The head of the Presidential staff suggested creating their own service for information control during the race and, having no other support, Nixon agreed willingly. “Plumbers” for elimination of the “leak” started operating in all the necessary directions, trying to safeguard successful re-election of the President.
One June night in 1972, Washington City police received a call that was made by a security guard; they had found the lock of a door broken open in one of the premises occupied by the Committee on the Re-election of the Democratic Party of the USA, in the office building of the complex with the beautiful name of Watergate.
In the morning, five men so dissimilar to burglars, and the wiretap equipment retrieved from them (they were going to replace the microphones out of order only as the system itself had been installed by them several months before), would be integrated into “Break-in and entering into the Watergate complex” case.
There had been no great interest regarding the reason the arrested men had for breaking into the headquarters – they might have been either masters of blackmail or internal party services – the main thing had been that the criminals had been caught and were waiting for their punishment.  That is, until the moment the men started to give their names – and here it was impossible to remain a detached onlooker.
The main interest was introduced by the posts occupied by the participants: McCord being an employee of the Committee on the Re-election of the acting President, Hunt being an ex-employee of the CIA, in whose telephone book there were the names of the heads of the President’s staff, and the others became known to the FBI afterwards as participants of provocations in Cuba. All of them refused to give any comments and denied any connection with the campaign headquarters of Republicans.
Two newspapers that competed then – The Washington Post and The New York Times – equally covered this breaking news, but The Post was luckier, as two of their journalists (afterwards they would become winners of numerous awards and prizes, heroes and co-authors of the Oscar-winning film All the President’s Men, making a career on this affair) began to pull a connecting thread between Nixon's campaign headquarters and burglars (having no information in hand, The Times quickly lost their interest in the affair, a move that would be recognized as a big error of the editor-in-chief afterwards). The articles were extremely interesting, but not too convincing yet – they were turning into a general scandal when the informants of these journalists were  joined by a new anonymous source – Deep Throat – who had no sentimentality “leaking” the facts and people from the FBI top involved in the Watergate affair (after numerous rumors and suggestions who Deep Throat was, in 2005 it became known that the President was wrecked by FBI Associate Director Mark Felt, who was vengeful for the personal insult that Nixon had not appointed him the Director of FBI after Hoover's death). The Federal Bureau suffered a real fever; in the course of publications and inspections, many key employees appeared to be the arrested men’s assistants.
The Attorney General John Mitchell (subsequently convicted of “concealment of the truth” and of “obstruction of justice”) spoke rigidly about the newspaper accusing them of manipulating the facts and making dirty hints about the head of Nixon’s administration. Pressure from the highest authority managed to bring down the first of the Watergate interest.
The November elections passed successfully for Nixon, but they were not fair again – he cast a negative homosexual shade upon the rival and accused him of excessive radicalism. They are also remembered for a very low voter turnout of 55%, though the age threshold had been reduced from 21 to 18.
It is an obvious fact that the Nixon doctrine bore its fruit restraining and smoothing mutual aggression with communists. Playing on the conflict between China and the USSR at the time, Nixon met the leader of the PRC for the first time in history, and that encouraged the USSR open a dialogue. The agreement for reduction of armaments that was signed together with Brezhnev and gave huge potential for development of the two countries, reducing the heavy storm-clouds of the Cold War to easy clouds. – These very significant world projects brought dividends only for a while. – The Washington Post published direct facts on the connection between the head of the Committee on the Re-election of the President and the burglars, documenting direct illegal payments from Nixon's election resources to the arrested men (notably, they were paid for keeping silence after their arrest too). FBI investigated the affair extremely passively.
Then the two chambers – the Congress and the Senate – entered the scandal, creating a legal committee for investigation of the Watergate affair on the basis that it was a question of obstruction of justice on behalf of the operating Presidential Administration.
Television sessions of this commission gained huge popularity among the citizens, attracting all attention to them, their ratings were record-breaking, and they were documented by research centers.
Newspapers, using the remaining data left by The Washington Post, tried to tear off anything for their pages. Time Magazine periodically placed Nixon in various cartoons on the cover, while in the streets the boards “Down with the War” were joined by new ones: “Nixon Impeachment”.
Torn by the press and the Congress, the President managed to carry out his pre-election pledges: having leveled the capital of the risen Viet Cong and their allies in Cambodia with the ground, Nixon and his well-known Secretary of State Henry Kissinger (who subsequently received the Nobel Peace Prize) made the new Vietnamese government come to the negotiating table in Paris and sign the peace and non-proliferation of threats.
However, that was already insufficient for the rioters and members of the committee.
The arrested “plumber” McCord was the first to start talking: under a threat of prison he admitted the President’s Administration guardianship in the Watergate affair; afterwards, driving the accusations away from himself, the young lawyer of the President, John Dean, started talking too: “Nixon knew about the break-in from the very start!”
Nixon was in a fury – he was betrayed in public. Of course, he had learnt about the arrest of the “plumbers” but he made all efforts to hide it and the reasons are absolutely clear: it would have been politically unwise to confess in minor spying against rivals if he had not been caught red-handed. It was the moment the tandem emerged: he was telling lies while a lie was more important than the severity of the Watergate crime.
There and then Nixon’s new well-known speech “I’m not a crook” was made, but it failed to become the second Checkers speech; it was similar to the agony of a person fighting with wolves.
Though this speech – Nixon looks convincing and absolutely sincere. (the qualities of importance – self-control and dignity – would not be lost by him in his farewell speech too; without knowledge of the language, it is impossible to understand its underlying reason and, moreover, the sadder sense of the words. In 1993, Mikhail Gorbachev failed to convincingly deliver a similar speech in front of the cameras – he was overwhelmed with emotions).
The affair was gaining speed.  Nixon had to dismiss two functional politicians who were the most loyal to him – Ehrlichman and Haldeman – as Dean accused them of organizing espionage and of concealing the crime (they have actually incurred punishments in the form of imprisonment for 3 and 4 years).
It might have put an end to the investigation: after all, except the words, there was no other evidence on the President’s participation.
It might have ended, except that during interrogations of the commission, a White House employee mentioned “accidentally” that there was equipment recording audio round the clock in the President’s office.
It was a blow below the belt!
The chairman of the committee for investigation approved the decision of the special prosecutor Cox, who demanded that the President give records made in the Oval Office for examination, putting an end to the matter. The shocked Nixon demanded that the Attorney General remove this Cox from the case, but he was refused and then received his resignation. There and then, having signed a fresh decree about appointment of a new Attorney General, by telephone call the President demanded that he remove the zealous prosecutor Cox from the case, but the newly made Attorney refused to follow the instructions and resigned from the post as well. Only the third appointed Attorney General would remove the special prosecutor Cox from the case. This cascade of appointments occurred within a single day, on Saturday, and it was titled the Saturday Night Massacre in history, and in the morning of Monday the press, the Congress and the Senate started boiling with rage, urging to be shown the tapes.
During the answering press conference, the President refused them, referring to the national interests and the privilege of the top administration (it was exactly then when almost weekly statements became so usual that holding reporting press conferences became a tradition both in the USA and all over the world).
Forcing down the attitude of the press, Nixon dismissed his Vice-President Spiro Agnew (accused of non-payment of taxes for his previous activity), thereby drawing away the Watergate leak (afterwards, the new appointed Vice-President Gerald Ford would amnesty Nixon for all committed and uncommitted offenses. If he did not do that, Nixon might be have been easily convicted, which would entail catastrophic consequences for the whole Republican Party).
The political system could not resist the inquiries of the committee anymore, and the Supreme Court refused to recognize the prevailing of Nixon’s Administration over the Constitution, ordering the Administration to reveal the records of the conversations held in the Watergate.
Nixon did provide them, though printed. However, the commission was not satisfied by the shorthand reports of conversations – they had been edited too clumsily.
Demanding the records only, the committee was uncompromising – as if Nixon was being explained anew that his decisions could not circumvent the law, while he was assuring that in certain cases, it was absolutely necessary.
Having no power over the Supreme Court and no possibility to close the case by direct decrees, he gave part of his tapes (now they are easy to find on the Internet, and new ones appear after security classification removal), and then... it was a public rape of the President.
He lived during a turning-point of the US history: after all of it was done away with, both with mafia structures and the political clan system, there was no great puppeteer Hoover anymore.  The question of the rights of the Afro-Americans was solved, there was no obvious threat of the Cold War – in brief, society had finally received a lungful of fresh air – it was a real restructuring and he, Nixon, became both its leader and its victim.
The commission was infuriated hearing the President’s instructions to Haldeman and Dean, rattling from the speakers, pleading them to cover the “smoking gun” (the Watergate case) with the special services. The erased 18 minute piece that, probably, had contained the President’s denouncing words and had been “occasionally erased by the secretary” humiliated the listeners.
It resulted in the Senate considering the President’s impeachment, for which they had been prepared since February.
Having found no complete support from the Senate, Nixon declared other tapes his personal archive and prepared his last speech: Farewell speech.
On the morning of August, 10th, 1974, it became the top news item (in general, it was the only case of voluntary resignation of the acting President in the USA).
The historic speech became an example of courage, as it was delivered in such a worthy manner that his supporters begun to cry, while his opponents made their opinion on him only worse – there were no apologies for Watergate in the speech.
The same day, Nixon handed over his responsibilities to the Vice-President Gerald Ford (and it was the only case where the President was not a citizen selected by the people, and moreover, who had not been selected the Vice-President before either) who then was sworn into office.
The letter “V”, Victoria, had always been Richard Nixon's trademark.
Making this gesture of two fingers with one or both hands, he would also say goodbye with it while aboard the helicopter that would take him away from the White House to the Pacific coast.

The political background changes without him. The disregarded Vietnam literally flared with a civil war that carried away 2 million citizens. After a short period of peace with Israel, the Arabian world prolonged the embargo on oil sale to the USA, which in turn aggravated fuel costs and, after that, the financial world crisis of the 70s. Inflation was eating up the US; these problems were impossible to solve – Ford did not gain support of the Congress on his Nixon doctrine, and two years after the new President, Democrat Carter, would not be able to dissolve the situation either (afterwards both Ford and Carter would be called the weakest leaders of the US, and it was true).
However, Victoria is a victory.
In 1977, Ike Dick would appear again, in a series of television interviews to David Frost ($600,000, paid to Nixon, was a huge sum for that kind of event); afterwards, a book was written about the interviews, and then a play that became a successful stage performance Nixon/Frost went into production  in London and at the top of its popularity, they shot a film with the same title, with the same theatrical actors – the film was nominated for five Oscars, and also won at other film festivals.
Nixon’s interview regarding his defeat in the Watergate affair would be remembered:
“I brought myself down. I gave them [Democrats] a sword, and they stuck it in and they twisted it with relish. And I guess if I had been in their position, I'd have done the same thing”.
The most significant moment was when he recognized his mistakes to the country openly for the first time.
When, in 1981, the rigid Republican Reagan confidently comes to power (he seems to have always competed with Nixon, both in the Congress and in the Senate, and in the internal Party race for the President elections of 1968, more so than with his successor Ford in 1976), Richard was appointed his counselor.
He had already been forgiven, for the political elite and his opponents could do nothing else. Nixon was the only elder statesman known in the world and his country, probably better known than anyone else (as for today Nixon remains the only one who visited all the States of the US). The trust of the world had not been lost (for example, in the USSR, the Watergate affair was regarded as a joke in the beginning – how it was possible for journalists to bring the President down with microphones! They were unable to understand the possibility of it; there was no democratic basis in the USSR then, and China closed itself to new leaders of the USA in general unless the ex-president was present).
Nixon created a political fund for helping young activists and created the Nixon Library for Education, which is currently supervised by his younger daughter Julia.
Again he gained points, not political, but human ones, totally proving himself in the right in the eyes of Americans.
Meeting leaders of different ideas by turns, he was the direction indicator of the world relations (for example, Nixon advised Reagan to support young Gorbachev; he favored him after a meeting – and the Cold War came to its total end then, so did the USSR itself, and five years later, having become acquainted with Yeltsin, the American fortune indicator turned to Boris Nikolayevich).
In 1989, again he was a advisor of the former Vice-President and the former CIA Director, and then the new President George Bush Sr.
We see 80-year-old Nixon advising sitting in a chair in front of the young (the scandal with Monica was still ahead) President Bill Clinton (this most impresive, as both Bill and his spouse Hillary were exactly those protesting Democrats previously).
And in 1994 Richard Milhous Nixon went beyond the veil – he died after his beloved wife, and at the funeral, all the USA leaders present (five: Ford, Carter, Reagan, Bush Sr., Clinton) officially called the second half of the 20th century the political epoch of Richard Nixon (in his memoirs, he had written about that too, saying that his administration would be estimated more accurately by history than by the crowd that had brought him down).
Today, at public events celebrating a century since the date of Nixon's birth, many ordinary people of the United States say how much they miss his confidence, his hand, rigid and so strong, and how much they miss the time called the epoch of Richard Nixon...


P.S. The building complex titled Watergate has not been too successful after the scandal. At first, the biggest problem was caused by conditioner leaks, then by crumbling plaster and the appearance of cracks in the walls that caused complaints from almost every tenant. After costly repairs, they started reselling the buildings in succession, accompanying it with scandals and legal proceedings that continue to this day. For some reason, the owners of the complex with a sophisticated architectural game of semi-rings reminiscent of stars to one and ocean liners to others do not stay long.