Дневники феи

… Нет.  Я не могу придумывать. Это выше моих сил. Я не могу писать о том, чего и кого не знаю. Простите меня все.  Я могу лишь следовать за собой и своей жизнью. Пусть у меня останется один читатель, - я сама. Ну, может, кто-то еще. Ладно. Уже два. Пусть все остальные бросят, не дочитав и стро..
Это – для нас с тобой.
Я буду писать по дням. Но так ли уж важно, что за чем идет в этой жизни? Я привыкла представлять себе время как длинную линейку. Но ведь я могу ошибаться, и на самом деле время – это загогулина какая-нибудь?..


Десятое.
… Сегодня летала как никогда. Высоко-высоко. Люди меня видели, но не боялись.  Глядя вниз,  я встречала радостные лица. Это было необычно и так приятно, что только от этих улыбок у меня захватило дух. Приятно, когда тебе рады, даже если ты – фея, и тебе любое волшебство по силам…
Потом я  стала невидимой, и захотелось поиграть. Впереди меня шла рыжая девчонка. Я хлопнула ее сверху по правому плечу. Девчонка обернулась. Ха-ха, никого нет!  Хлопнула по левому. Опять – никого!
Я не знаю, почему она.  Может, потому, что рыжая. Может, потому, что полненькая и такая м
милая…

Одиннадцатое.
… Ходила в цирк. Посредине представления стало нестерпимо скучно, и я заспешила к выходу.  А выход был непростой. Со второго этажа на первый вел желоб, по которому радостно проносились мальчишки. Предвкушая удовольствие, уселась на попу, и…
Если бы я спускалась пешком, размеренно и по-старушечьи, было бы то же ощущение, какое я испытала, проносясь вниз, как и все остальные…  Да уж, работа феей имеет свои проблемы восприятия. Слишком часто летаешь.


…Мне страшный сон приснился.  И я позвала маму. Мама пришла и сказала, что не надо бояться, а надо подумать о чем-нибудь хорошем. Например, что скоро у меня день рожденья. Но мне об этом не думалось почему-то. И я стала думать о том, как было бы здорово, если б я изобрела самоуправляющиеся санки. С кнопочками. Катишь с горы – и нажимаешь, на какую хочешь. И поворачиваешь вправо или влево.  Или даже останавливаешься.
И так меня эта мысль захватила, что я обрадовалась, и не могла спать  уже от радости.



Двенадцатое.
… Строгий голос в голове сказал: «надо оплачивать». Блин!!! За какое волшебство я опять забыла заплатить?!! Голова разболелась, разболелась, разболелась в ответ.
Да уж, и у фей бывает головная боль…


… Когда мы были маленькие,  любили представлять, будто пойдем друг к другу в гости ночью.  Это казалось нам чем-то необыкновенным и волшебным. Как  пойдем по темным и пустым улицам. И как придем на чей-то порог. И скажем: привет. Вот и я.


Тринадцатое.
… Знаешь, я держала тебя сегодня за руку. Надеюсь, ты почувствовала.

… А ко мне сегодня фея приходила! Зашла в комнату, включила обогреватель, и ушла.

...Так-то это была обыкновенная девочка.  И жила в обыкновенной семье.  По обыкновению, как это водится во всех несчастливых семьях, ее никто не замечал. И не слышал, и не видел.  Потому  что, каждый несчастен в одиночку.  Каждому кажется, что его никто не любит, и он живет только сам с собой и с этим ощущением. Остальные, – постольку - поскольку. Где-то ходят рядом, что-то говорят, но что?.. зачем?.. – загадка загадок. Сфинксы.
Поэтому девочка привыкла к  мысли, что она хоть вроде бы и есть, но ее вовсе и нет.  Потому что, когда тебя не замечают твои близкие, ты вроде бы уже и не существуешь. Человек-невидимка.  Ты живешь, оставляешь следы в прихожей и пачкаешь новое красное пальто…  но все это не то, не то, не то. Ты ни к кому не можешь подойти, когда тебе плохо. Тебя никто не обнимет просто так. Тебя не поведут в цирк или на мультфильм, потому что тебе хочется. А если купят мороженое, то обязательно томатное.
 Ну не плакать же теперь, в самом деле. Ну, не получилось. Не сложилось. Будем складывать заново. И я куплю тебе пломбир.

...Хоть поверьте, хоть проверьте,
Но вчера приснилось мне…


Пятнадцатое.
- Какая чудесная картина у тебя за спиной! - раздался вдруг в комнате красивый женский голос. Девочка обернулась. Никого не было.



Семнадцатое.
… Подумала-подумала, и стала сегодня шприцом. Теперь думаю: и чего это я надумала?..

Восемнадцатое.
Опять бродила по темным комнатам… Правда, со мной был кто-то…  Но страшновато, все равно. Вот хоть я и фея, а побаиваюсь темноты.


...Мужчины, мужчины, мужчины…
Никогда я до конца не была уверена в своей привлекательности. Вроде симпатична кому-то, – глядь, а он уже с другой. Или ушел и не вернулся. Или еще что приключилось, жена, например.
Ну, никогда мужчины не давали мне понять, что я достаточно хороша для них. Всегда что-нибудь да ломалось в самый интересный момент.
Боюсь мужчин. Они всегда могут одним словом или даже взглядом дать  понять, что я ниже их уровня. Что я страшненькая. Что я – ни о чем. А мне все же важно их мнение. Потому как природа, а против природы не попрешь. Сколько раз так было, что мужчины выказывали мне презрение, и не сосчитать…  Конечно, все началось с отца.

Мой отец никогда не интересовался мной. Впрочем, он вообще никогда никем не интересовался. Но меня, естественно, цепляло, что ОН – НЕ ИНТЕРЕСОВАЛСЯ – МНОЙ!!! Ну а, с другой стороны, какую девочку-доченьку это не зацепит?..  Так что я вполне даже себя понимаю…
И я хорошо усвоила урок. И часто его повторяю себе.  Он прост,  как дважды – два: (я – никто) + (звать меня – никак) = я – ни о чем.
А теперь разберем уравнение, которое  было дано.
Если из «меня» вычесть «никого», то получусь я.  А если из «звать меня» вычесть «никак», то получится мое имя.  И опять же, если из «меня» вычесть «ни о чем», то получусь я. Итого: я +мое имя = я. Из чего следует, что мое имя равно нулю, и главное тут мое Я, которое чудесным образом равно само себе.
Уф! Я еще и математик! Где же моя фея…

Двадцатое.
- Привет! Вот и я! – на меня смотрела прекрасная дама с сиреневыми волосами в прозрачной накидке, завязанной на шее бантиком.  Я потеряла дар речи. Фея! Моя фея!.. Она глядела на меня ласково из зеркала парикмахерской, и я не могла оторвать от нее глаз…

...Есть женщины, которым ничего не нужно делать. У них и так уже все есть. Они настолько прекрасны, обаятельны и уверены в себе…  И что-то еще… ах да, внутреннее ощущение, что все, что нужно, у них сейчас есть. Может быть, долго и мучительно искали, метались, страдали, мучились, перебирали варианты и задавали вопросы… Но вот сейчас – есть. Появилось  из ниоткуда.

… Даже не пытайтесь искать себя, если не доверяете проводнику.

- Знаешь, мне так хотелось бы быть такой, как ты… Красивой и всемогущей…
- Что ты знаешь о работе фей? Ты думаешь, мне все легко дается?
- Работе?.. вот уж не думала, что это работа такая…Странно…
- Ну а что тут странного, детка. Я получила высшее профессиональное образование, изучила уйму нужных и ненужных  дисциплин, защитила диплом. Все, как у всех специалистов высшей квалификации.
- Не как у всех. Я диплом не писала. Мне можно было ограничиться госэкзаменами.
- Ну дак, ты ж Институт Культуры и Отдыха закончила. У тебя другая специфика.
- А ты какой?
- Институт Волшебства и Чародейства.  Правда, некоторые умники обозвали его Институтом Чародейства и Волшебства, сокращенно ИЧАВО. А на самом деле, конечно, ИВЧ.
- А где это?
- А в Химках. На том берегу.
- Там была военная часть…
- Иллюзия. Создана для прикрытия. Не афишировать же такую организацию, как наша. Вы бы тогда с левого берега пачками к нам переплывали, для консультаций по любовным вопросам.
- Да уж, у меня как раз тогда был один вопрос…
- Знаю я твой вопрос. Редкий придурок.
- Спасибо за ответ. Лучше поздно, чем никогда.
- А не на чем. Ложись-ка лучше спать, моя милая. Сладких снов!
- Было бы здорово, если б ты мне приснилась, дорогая фея…
- Я тебе лучше хорошего мужчину пришлю.
- Спокойной ночи, фея!
- Спокойной ночи, моя дорогая! Все будет хорошо!


… Порой мне кажется, что я больше не существую для мира. Меня нет. Ни слова, ни полслова. Ни взгляда.
Чем подтвердить свое присутствие?..


Двадцать  второе.
… Знаешь, сегодня я провела день, отстранившись от окружающих, и внимательно при этом за ними наблюдая…. Это было неутешительно. Все, – играют. В моем окружении оказался лишь один настоящий человек, остальные – куклы и кукловоды. Дергают сами себя и друг друга за веревочки, смеются и недовольничают невпопад…  Скажи, фея, что с нами всеми не так?.. Где мы потеряли самих себя, и как найтись обратно?.. Или это уже не вернуть?..

Может быть, в умении отказываться от хорошего заложена возможность обрести лучшее…  Может быть…

Двадцать третье.
… Мой брат бросил меня. Бросил мою руку, схватился за поручень  проходящего мимо вагона, вскочил в него, и крикнул : "Живи без меня".
Мне так стало жутко одной на перроне, что тоже захотелось запрыгнуть в тот же поезд. Но  я была слишком маленькой, рука не доставала поручня… был большой риск не допрыгнуть… Но я все равно решилась! – и повисла на поручне, трепыхаясь, как флажок, на ветру… На остановке меня втащила проводница со словами: ну хватит, намоталась уже. Будешь работать на меня.
Так я стала профессиональной нищей. Так я вступила во взрослую жизнь. И даже была немножко горда, что все это у меня получилось, и теперь я – взрослая.


...Знаешь, дорогая фея, сегодня я прошла испытание страхом. Он прошел сквозь меня, как ливень, и я успела заметить, как он пришел, пролился внутри, и ушел, сменившись жалостью к себе.


Двадцать четвертое.
… Коллега по работе (тоже фея) обещала познакомить меня с парнем, который мне понравился.  Мы собрались ехать к нему домой. И я почему-то была уверена, что на этот раз меня не ждет неприятный сюрприз в лице другой женщины.
Может быть, потому, что я – фея?..

Двадцать пятое.
… Определенно, во мне что-то есть…  Но что именно, я еще не определилась…

… Приобщайся к искусству, дитя мое, иначе оно само приобщится к тебе. И ты будешь метаться в страстях и поражаться: откуда что взялось?!.  Из каких таких запасников?..
Справедливости ради надо сказать, что мысль не моя.

… Как ни горько признаваться в грехах, но… меня радуют сплетни и пересуды. Они как-то утешают, что ли. Я чувствую себя не такой одинокой. И не такой отвергнутой.

Двадцать шестое.
… Сначала я потеряла любимую кошку. Она просто сиганула из вагона во время движения поезда, а я не решилась – следом… Потом я стала молодой, подающей надежды актрисой…
Ах, лучше бы я  кинулась за своей кошкой…

… Знаешь, фея, когда болеешь, все становится иным. Это тем более странно, что болезнь ведь начинается не сразу. Но вот однажды ты будто выписываешь себе больничный. Ставишь в окошечке печать. И мир погружается  в вату…
Холодно, серо, пасмурно, ветрено на улице. Девушка в аптеке сказала: «Простите, я ошиблась» - и пересчитала сумму снова. И мне стало так радостно на душе… Жаль, эта радость быстро кончилась… Опять подступила серость…

… Я ищу свое волшебство. Но оно будто растворилось бесследно. Почему так?.. – потому что это так…
Ах, как мне хотелось бы быть всегда на подъеме … Но в последнее время жизнь будто испытывает меня. И ее экзамены я сдаю на троечки с  натяжечкой… 

Двадцать седьмое.
… Ну, вот что за необходимость была сегодня  связываться с Владимиром Ильичом, сама себя не понимаю. А вот вспомнила вчера  экзамен по истории КПСС и свой билет по  Второму съезду РСДРП. То же мне, событие века.
… Дорогая фея, у меня которую неделю болит голова. Пожалуйста, сделай что-нибудь, потому что я сама сделать ничего не могу. Не получается у меня.

Двадцать восьмое.
… Какой тяжелый день… Сегодня мне пришлось встретить того, кого я бы предпочла не встречать… Ужасное событие. Страх.

… Знаешь, у тебя есть покровители. Есть те, кто молится за тебя. Есть те, кто переживает за тебя и берет на себя твою боль. Даже если тебе кажется по глупости и неразумию, что нет таких. 
Ты просто верь.

Двадцать девятое.
... Сначала я решаю, что меня оскорбили. Потом долго обижаюсь. В конце концов, человек замечает это, и, не зная причины, начинает дуться в ответ. И вот тут мне уже ужасно хочется с ним помириться!
Ну, и стоило в таком случае огород городить?..

Тридцатое.

… Ехала на трамвае до конечной. Но почему-то у старого кольца оказалось продолжение. И мы поехали дальше… И оказались… в театре Петросяна… Это был неожиданный поворот. Я совсем даже не ждала. И как-то оказалась не готова. Ну, никак не готова. А потому, несмотря на радушие хозяина, развернулась и потопала пешком обратно, на прежнее кольцо… Почему  так? Чем меня, простую фею, так пугает милый и незатейливый Евгений Петросян?.. Я так и не поняла.

… Знаешь, фея, меня сегодня приняли в «стаю». Долго не принимали, а сегодня ненадолго приняли. И я сразу все про себя поняла.   Раньше я думала, что все эти люди плохие, потому что они и правда плохие.  А на самом деле я плохо о них думала, потому что они не хотели меня принимать. А может, я – их. Ну, вот как ты – Петросяна.  И почему люди не принимают порой друг друга?.. Не понимаю…  Все равно же потом придется принять…. И здесь я улыбаюсь тебе…


Первое.
… Опять я потеряла какую-то кофту… Просто удивительно, сколько вещей я уже потеряла. Целую команду можно было бы экипировать. То платья, то босоножки, то тапочки…  Бывало, целые чемоданы вещей уходили в никуда.
 И теперь я задаю себе вопрос: фея, которая постоянно что-то теряет, - на каком уровне ее профессиональная компетенция?..

… Знаешь, фея, сегодня на работе я сама себе ставила оценки. Это была новая форма работы такая. Так разнервничалась, ужас.
Хорошо, что все кончилось. И листы с оценками, и сам день.


Второе.
… Сквозь сон я услышала: «Ирина, просыпайся, я люблю тебя». И мне впервые было не страшно проснуться… 
Дорогая фея, я тебя тоже очень-очень очень люблю! Как хорошо, что ты теперь у меня есть.

… Знаешь, у меня несчастье. Один человек очень сильно морально ударил меня. И я до сих пор не могу подняться. Вот уже почти месяц. И я не знаю, что мне с этим делать. Я уже столько лекарств выпила, что самой страшно. Мне кажется, нельзя так. Но и лежать пластом и тихо умирать тоже не хочется…  Дорогая фея, помоги мне. Я не знаю, что мне делать. И мне страшно. Пожалуйста, помоги. 

Третье.
… Приняла участие в КВН. Почему-то за кулисами. Как-то вот так у меня получилось.
А во время праздничного банкета меня почему-то забыли-обделили-потеряли-не учли. И это фею-то!
Нашла в толпе человека, с которым от души посмеялась над сим забавным обстоятельством.

Четверг.

Что-то есть такое в этом слове… Четверг – творог – что-то еще…

… Я не понимаю, почему так, но церковь действует на меня очищающе. Хотя я там не молюсь и даже свечей сегодня не ставила. Просто зашла, купила образки – и вышла.
Но все равно… стало чуть легче жить.

Пятое.
… Знаешь, когда во мне страдание, я ничего не вижу. Смотрю на образок, – и не вижу глаз своей святой. Не могу различить.
 Я боялась, что солеными слезами накапаю в пакет со сладкими ушками. Поэтому плакала очень аккуратно.
Я вообще все делаю очень аккуратно. Потому что чувствую к себе непрестанную неприязнь.  И мне надо это перебить своей  же аккуратностью. Вот, мол, же я какая, – чистенькая и правильная. До следующих слез.

 Святая угодница Божия Ирина, моли Бога о мне...


Шестое.

… За нами гнались. И догнали. И… начали пытать. Я просила о пощаде. Я говорила: пожалуйста, не делайте этого!!! – но пощады не было. Как хорошо, что ты проснулась…

… Знаешь, я не знаю, что происходит, и на каком я свете. То мне кажется, что все лучше, чем когда бы то ни было, а то вдруг с точностью до наоборот… Может быть, ты дашь мне знать? Твоему мнению я доверяю.

Седьмое.

… Ты сказала мне, что отныне все будет иначе. Что вся прежняя жизнь и все мои идеи отменяются. Что больше не будет ничего того, к чему я привыкла.
И я немножко испугалась. Но назад хода нет. Похоже, я прошла точку невозврата. И мне очень любопытно, какая это, другая жизнь.

Девятое.
… Сегодня мне досаждали какие-то малолетки. Набивались мне в друзья младшие школьники. То же мне, я-то ведь уже старшая школьница!
Пришлось отшить.

… А знаешь, фея, сегодня я смотрела на всех сверху вниз. Уж лучше бы на равных.

Десятое.
… Опять я потеряла свою кошку. Мне дали собаку. Она, конечно, была милая, но… где же моя кошка?!! Не коричневая, а серая. Это важно.


Одиннадцатое.
… Пыталась сходить и в лес, и на работу успеть. Не получилось. Подруга сказала мне, что я полная дура, раз не могу рассчитать время. И мне стало обидно. Действительно, не смогла же рассчитать. Наверно, правда  дура. И, небось, полная.

Пятнадцатое.

… С утра было так хорошо внутри. И днем неплохо. А села в маршрутку – и как подменили. Я никогда не знаю причин. И фея давно ко мне не приходила… или приходила, но я не помню… И,  как всегда, когда я расстроена, мне кажется, что так теперь будет всегда…
Дорогая фея! Расскажи мне – обо мне, ты ведь все знаешь!.. Что было? Что будет? Чем сердце успокоится?..

Шестнадцатое.
… Опять я пыталась учиться в школе. Пришла в 10-й класс. А ведь у меня высшее магическое образование! Конечно, мне там было неуютно. Согревала лишь мысль о том, что класс  с творческим уклоном. Правда, поучиться опять не получилось: уроки отменяются, в каком кабинете будут, опять неизвестно…  И портфель опять потеряла…  Школа, школа! И когда я тебя закончу!..


Семнадцатое.
… Я шла, шла и шла на работу. И повстречала эксгибициониста. Нажаловалась мимо проходившему мужику, и тот дал эксгибиционисту по морде. И мне стало хорошо.

Сегодня я поговорила с соседями. Оказывается, они тоже моют наш предбанник! И тоже удивляются, почему это они одни его моют! Вот чудно как все устроено на свете…


… Стояли трескучие морозы. Мне было тринадцать лет. Я впервые осталась на Новый год одна, без родителей. И даже ждала гостей.  Мама наготовила салатов. Это обещал быть чудесный праздник…  Но… потом я уже поняла, что никто не придет (потом мои подружки сказали, что им показалось слишком холодно бежать ко мне).
А тогда… я разложила по столу тарелки. Штук шесть, кажется. По тарелкам – еду. Винегрет, оливье.  Я все помню. И начала есть.  Тарелку за тарелкой. Чтобы создалось впечатление, что гости были. По телевизору показывали встречу с Андреем Мироновым в студии Останкино. По сцене порхал блистательный актер, я ела и презирала себя. Никто не захотел ко мне прийти. Все мои друзья меня проигнорировали.
Вот такой был мой первый взрослый Новый год.
Утром мама посмотрела на меня внимательно, но ничего не сказала.  Я думаю, что она все поняла, но сделала вид, что не поняла. Ведь весь этот спектакль был сыгран мной для мамы. Что вот какая я чудо, и гости ко мне пришли, и все у меня хорошо.
А помню я все это хорошо потому, что я до сих пор обжираюсь, когда не нахожу себе места. И сегодня был очередной приступ.
Иногда я думаю, что лучше бы умереть, чем так жить.

Восемнадцатое.
… Может быть, это потому происходит, что  я устаю быть правильной.  И мне надо хоть в чем-то поступить плохо, пусть и по отношению к самой себе. Это даже хорошо, что по отношению к себе: никого не обижу. Хотя…  Когда мне плохо, все на меня обижаются.  Им всем кажется, что я о них плохо думаю, потому что смотрю зверем.
Уж лучше б я была плохая, чем регулярно слышать это мнение от окружающих. Хотя бы справедливое было бы мнение.  Все не так обидно.

Девятнадцатое.
… Я оказалась в гостинице. В большой пустой комнате. И вокруг не было ни души. И мне опять стало не по себе. Плохо быть в пустоте.

Двадцать первое.
… Знаешь, фея, я не устаю сама себе поражаться. Меня сносит то вправо, то  влево, то вверх, то вниз. Какая грустная история жизни.

Двадцать второе.

Небо внутри меня.

… Мне плохо и мне страшно. Прямо сейчас. И я пока не могу это перейти, эту грань. Перешагнуть. Зажить дальше счастливой безоблачной жизнью. Жизнью, где нет подлости и мерзости. Жизнью, где сияет чистое безоблачное небо, и только шпили готических соборов разрезают безмятежное пространство. И редкие пары птиц.
Небо, небо! Ты всегда манишь меня, когда мне худо…  Какое-то успокоение души я нахожу в тебе, когда вижу тебя… Может быть, я должна была стать летчиком. Или хотя бы частым авиапассажиром.
 … Самолет  взлетает над облаками. Внизу простирается как будто ледовитый океан, а над ним низко висит ослепительное солнце… И сбоку меня – серебристое крыло…
Но и смотреть на небо снизу, с земли – тоже прекрасно. Что еще рядом с нами так величественно,  занимает столько места в пространстве, и так мало замечается нами по причине постоянных внутренних треволнений?.. Как будто все наши переживания-пережевывания  стоят даже малюсенького кусочка неба…   
Я хотела бы, чтобы это небо жило внутри меня. Чтобы я даже однажды написала рассказ именно с таким названием: «Небо внутри меня». Я закрываю глаза и вижу голубую пелену. Возможно, это уже происходит во мне. Хотя бы набирает силу. Первый порыв к  прекрасному небу.
Ах, небо! Не покидай меня!..

Двадцать третье.
… Пытаюсь понять, что мною движет, когда я захожу  в тяжелые свои мысли и чувства. Захожу совершенно сознательно, на своих ногах. Какое такое желание?
Думаю, что состояние страха, паники, нервической лихорадки чрезвычайно притягательно. И не затем, чтобы его победить. Только затем, чтобы в нем быть.
Чувства обостряются, вот что. Спадает спячка, голова даже подрагивает слегка от возбуждения. Я не люблю, – и люблю  себя такой. И это тем более приятно.
Когда делаешь что-то приятное и полезное, это  далеко не так увлекательно, как что-то приятное и вредное.
А вообще, вообще, вообще… Какой смысл во всем этом?.. Ну никакого же смысла. Люди не меняются. Особенно когда пытаешься их изменить. Девочка, мальчик и ребенок. Ребенок – в роли куклы. Чем виноват ребенок? Тем, что согласился родиться в этой семье? Ну, в метафизику не все верят. Так что не надо в нее углубляться. Так чем виноват ребенок?

… Я помню это как сейчас. Как будто это было вчера или только что. 
Мы едем в троллейбусе. Я – маленькая, сижу впереди, отец – позади меня. Он стучит пальцем по моему темечку. Меня это раздражает. Я возмущенно оборачиваюсь и вижу его радостное лицо. Это ужасное противное ощущение, когда над тобой издеваются, а ты ничего не можешь сделать. Потому, что я продолжаю сидеть, а он продолжает стучать.
 Так продолжается всю дорогу, несмотря на мои просьбы прекратить. Издевательства никогда не кончаются.

Самая ужасная новость в этом то, что я привыкла и без этого уже не могу…
И вновь я спрашиваю как заведенная: так в чем виноват ребенок?..

Двадцать четвертое.
… Я кладу пакет с безешками рядом с клавиатурой. Призывно пахнет ванилином. Завтра  –  Рождество. Кошка проснулась и решила поиграть с чехлом от швейной машинки. На машинку наброшен недошитый пиджак как знак, что есть строчки, требующие моего внимания. Это все обо мне.
И безешки одна за другой, просто так, – это тоже обо мне. И итальянский фильм про Христа. Нет ничего в этом мире, что не было бы обо мне.

Двадцать пятое.
… Я была в библиотеке. И делала что-то не так.  Явно что-то не так. И я пошла все переделывать.  И… очутилась в каком-то другом месте.  Испугалась и попыталась вернуться, но не смогла.

С Рождеством, дорогая фея! Пусть тебе сегодня повезет, и ты все сделаешь так! Я люблю тебя.

… Давай побудем сейчас вместе. Я заболеваю. Но это неважно, ведь скоро праздники, и все будет в порядке. Я буду болеть, жалеть себя. Я буду занята. Так что, все хорошо. Расскажи мне, как мне не чувствовать себя заброшенной.
 Я ведь не старый замок и даже не башмак и не насос от выброшенного  велосипеда.  Я – это я. Неужели мне себя для себя самой – мало?..

… И вновь я ищу тебя, мама.  Я не могу сама себя утешить. Я не могу себя обнять.  Я не могу сама себя погладить по голове и сказать важные слова. Мама, мама, мама, мама. Ты и сама не слишком могла это.  Я и при твоей жизни – искала тебя. Мало что изменилось. Хотя… 
Сейчас я бы все отдала, чтоб ты как тогда, в последний раз, не найдя больше слов, укрыла меня одеялом…  Мама…

Двадцать седьмое.
… Я хотела бы быть всегда одинаковой и спокойной, как удав. Я хотела бы лежать, лежать и лежать на правом боку. По-моему, это лучшая поза.  Я не хочу ни разговаривать, ни доказывать, ни что-то из себя представлять, ни чего-то добиваться. Все, чего я хочу – это покой. В идеале тут – быть покойником. Но, говорят, если умер неправильно, душа мечется и не находит покоя. Вот ведь, и тут незадача. Жить правильно, умирать правильно… не выйдет, дорогуша. И рад бы в рай, да грехи не пускают.
Вывод.
Все наши желания – бред.
 Всем становиться буддистами. Срочно.

Двадцать девятое.
…  Почему  и как все мои трудности и легкости, все мои жизненные обстоятельства, душевные переживания, физические делания, отношения с окружающими, чтение текстов, мыслей, книг, просмотр телевидения и интернета, прослушивание музыки, уборка в доме и лежка на кровати – все, все, все заканчивается мыслью: чего бы съесть?. . – и это в любые моменты, а чаще в те, когда есть совсем даже и не хочется. Как будто еда - это что-то определяющее. Все остальное – преходяще, а еда – всегда со мной. Это про тех, кто чувствует то же, что и я.
Люди! Собратья! Как же так получилось, что кусок сыра или торта затмевает нам все остальное?.. Как будто мы смотрим на мир, приблизив глаза к тарелке. И вот он, стоит в глазах, это вожделенный, огромный кусок. Ну, например, торта. Вы какой больше любите? Я люблю – когда много прожилок-прослоек. Красиво так - красиво. И вкусно. Лучше бы белковый, конечно. Не знаю, почему, но мне нравятся белые торты. Может быть, из-за цвета.
В первый год в Москве я часто покупала торты. После уралькой нищеты многое казалось в диковинку и требовало распробования. Свердловск же не знал разнообразия: если торт – то бисквитный с кремом. Если сыр – то по праздникам.
Ну так вот. Я любила песочный с пралине «Ленинградский». И всевозможные белковые. Просто вижу белый торт – и уже хочу. Это выработалось навсегда.

Я не понимаю, почему еда. Вернее, я понимаю – теоретически. Как все говорят. Потому что заменяет мамино тепло. Ассоциируется с мамой. Мамы ведь сперва кормят. Потом что-то еще.
И если меня кто-то кормит, то вроде я при маме. Даже если сама себя кормлю. Какая разница. Есть же нерасторжимая связь. Я и мама. Я и еда. Мне кажется, в какой-то момент я действительно отождествила маму с едой. Потому что мама была недоступна. А пирожные – вот  они, только заплати. И я платила, платил, платила…  До сих пор плачу.

… Мне кажется, в основе любой зависимости – вот эта потребность. Потребность в ком-то. Когда кто-то что-то недодал. И ушел.
А ты остаешься один, не находишь себе места. И тогда ты садишься за стол. Наливаешь в кружку ряженку.  Берешь кусок свежего батона. И медленно погружаешься в состояние данности…  Когда тебе все дано… Когда тебя любят, дают тебе еду, и желают тебе счастья…

Тридцатое.
… Мне сегодня худо как никогда. Весь день я провела в зашторенной комнате с закрытыми глазами. Одна надежда питает меня: не может быть так плохо и дальше. Завтра должно быть уже лучше.
Сказка про Лису.
А вот однажды одну Лису охватило бешенство. Охватывало, охватывало, а потом отпустило. Не все так запущено в нашем королевстве. Не все кусаются со слюной. Особенно когда слабы.
А эта Лиса была очень слаба, да… Рыжая девочка с заплаканными глазами. Кто пожалеет тебя сейчас?  Кто обнимет нежно-нежно?.. Возьми свою подушку, маленькая Лисичка, больше тебе нечего ждать…

Тридцать первое.
… Знаешь, фея, я все поняла. Я – хуже всех. Поэтому мне всегда достается самое худшее. Поэтому никто не считается со мной. Поэтому меня все считают никчемной. Вот.

И, как ни странно, после этого открытия мне стало легче. Ну в самом деле, незачем больше ждать чего-то хорошего и угрызаться, что опять я не получила желаемого… Кто я такая? Есть Принцессы – и есть Золушки. Так вот, я – вечная Золушка
Все дело в том, что сегодня – тридцать первое декабря. А магию цифр даже я отменить не могу. Впрочем, я стараюсь.

Когда ты – хуже всех, становится понятно, почему у тебя все и всегда получается хуже всех. Швейная машинка перестает шить, от расстройства  заболевает голова, салат из свеклы дико пересаливается… Ничего удивительного. Руки-то, – как крюки. Худшие руки в мире.

Дорогая фея! Если мне удастся сегодня заснуть, расскажи мне сказку, ладно? Я очень соскучилась…

Первое.
… А может, мне бросить работу?.. Или еще как-то себя порадовать?..

… Знаешь, фея, сегодня я поняла, в чем причина всех моих несчастий. Меня хотят убить. Хотели уже давно. Думаю, еще когда я не родилась, уже хотели.  Когда я только стала одной клеткой, потом двумя, тремя…  Не хотели меня. Не хотели, чтоб жила.
Вот и сейчас… Весь мир хочет убить меня. Весь мир против моей жизни – здесь. При таком раскладе становится вполне понятным его грубое поведение по отношению ко мне. Сдохла бы поскорее – и оставила бы побольше места после себя. Вот и весь сказ.
Почему-то мне не грустно. Даже наоборот, хочется съесть яблоко, чтобы заглушить аппетит. Умирать от голода точно не входит в мои планы. А, да кто меня спрашивает. Тюкнут по темечку кочергой – и вся недолга.  А какой смерти бы я хотела? Если б спросили? Скажите, Вас как убить, чтоб Вам приятно было?..
Тут я не оригинальна.  Я хотела бы умереть во сне. Чтоб ничего не почувствовать. Выдохнуть – и забыть  вдохнуть. Чтоб не больно, а главное, не страшно. Ведь умирать - страшно. Знаете ли вы об этом? Я – знаю.
 
Вот интересное дело.  Я умру, а эти строки будут гулять по интернету. Переходить с компьютера на компьютер. Кто-то будет читать и чувствовать их вполне живыми, так, будто я рядом сижу. Я знаю, есть такие люди. Их мало, но они все же есть. И, наверное, будут. Хоть один человек.
Привет, человек из будущего! А знаешь, я умерла. Пока мы тут с тобой разговаривали.  Хлоп - и отбросила копыта.
 

… Зазвонил мобильник.  Она схватила его, держа в другой руке бутерброд с колбасой (у нее был обеденный перерыв). Побежала в другую комнату, по дороге начала падать на меня. Отложив бутерброд на кафедру. Хотя бежала мимо, по касательной.  А падать почему-то начала на меня. Такой закон природы, наверно.  В минуту отчаяния падать на другого человека. А не просто на пол. Где бы он ни был, этот человек.  Каким бы он ни был. Найти и упасть.
 
Я потом нашла в ее столе стих-мольбу Ангелу-Хранителю, чтоб послал ей в последний момент в изголовье хоть кого-нибудь. И это оказалась я.
 
Я держала ее голову и правый бок, чтобы получилось, что она лежит на левом боку. Так нам сказала «Скорая». Ну, мы и держали. Две испуганные девчонки. Хотя я совсем почти не испугалась. У нее сразу посинели пальцы. Сразу стало понятно, что к чему.

Да, про что это я. Хорошая смерть. На полдороге. На полуслове. Ни страха, ни боли, ни страданий. И так настрадалась в своей жизни. Побегай-ка с малолетства с деревяшкой вместо ноги. Тук-тук-тук. И так изо дня в день. Замуж не решилась. Жила одна, даже без кошки.
Неее, без кошки нельзя.  Какой смысл?

Второе.
… Иногда (а может, часто) мне хочется кого-то убить. Взять что-то очень тяжелое в руки… утюг, например. Хорошая вещь. И дубасить,  дубасить,  дубасить что есть силы этому существу в висок. Отцу, соседу, соседке, соседскому сыну, гостям соседей, начальнице, коллеге, пассажиру в транспорте… Чтобы это существо обмякло, наконец, и прекратило делать то, что делает. Другого способа эффективно  воздействовать на людей я не знаю. Жаль, что его нельзя применять.  В результате я становлюсь совершенно беззащитной перед этой жизнью и перед этими людьми.  У которых всегда диаметрально противоположные моим интересы. Увы.

Третье.
… Я надыбала где-то крылья. Складывала их, как зонтик. Поднималась кверху – и…  плашмя, животом, падала вниз. Потому что самодельные крылья не выдерживали.
Мы собрались у костра и стали ждать, когда же я помру. Потому что ну невозможно же без конца падать с высоты нескольких метров и ударять жизненно важные органы. Когда-то это же должно кончиться. Странно, что со мной была моя коллега по работе. Мы сплетничали о ком-то из знаменитостей, и ждали моей смерти…

Четвертое января.
… Мне снился сон о том, что я хорошая. И я ничего не могла с этим поделать. Сон-то уже снился.

Я привыкла считать, что я – крыса. Серая, вонючая, с длинным хвостом.  Я однажды видела такую. Она  важно выходила из подвала нашей  общаги и направлялась куда-то по делам. Вот такой крысой я себя всегда ощущала. И ничто и никто не мог меня поколебать. Кроме вчерашнего вечера.
Моя подруга разбила машину. И есть пострадавшие.  И я боюсь за нее.

А ты, дорогая фея... Ты боишься за меня?..