Цикл волк-царь

 I. Волк-Жрец
Там, у топи гнилой
Где гудят комары
У осины прямой и сухой
Под корчагою мшистой
Просветленье, меня озари!
Под корчагою мшистой
Просижу до зари…
В себе волка уже превозмог.
Жить… — зачем так?
Без смысла борьбы и тревог.
Человеком ль родиться без ног
Без ушей и без нюха хочу ли?
Нет не вижу в том прока и смысла.
Паутинка под небом зависла.
Так и я — куда понестись?
Для любви я не стар.
Шаг пружинист еще и неистов.
Сплошь загажено стало вокруг.
Мне тоскливо в заснеженной воле
Где железные птицы проносятся вдруг
И повозки людей грохотают и воют.
В себе волка уже превозмог.
Человеком ль родиться без ног
Без ушей и без нюха хочу ли?
Прошлым летом сынков
Я пригрел под разбитым вагоном.
А волчицу мою подловили капканом.
Теплой ночкой сыночков моих
Загубили слепящим и острым огнем
Громыхая зловонным туманом.
Человека того я запомнил…
На нем — кровь моих сыновей.
Так вперед же — отмстить человеку за них!
По следам выйду к дому его.
Вот и дом, где убийца затих…
О, как жаждаю драться я с ним
До скончания века сего.
Волчья стать — ненасытная суть.
Так замри — вот и пройден твой путь.
Вспомни тех, кого ты обидел.
В снежном поле тебя я увидел.
Дай мне с. сердцем твоим на зубах отдохнуть.
Ты зови меня — не зови
Настигаю серою смертью.
Отворяю я рай, твои разгрызая мозги
В беспросветной сплошной круговерти.
Отворяю уставшему тупо брести
Где не видно ни зги.
И даю направление утлой душе
Над дымящимся трупом твоим.
Отворяю я рай, где цветы расцветают в вечной весне.
В сей купели мы предков ль, потомков роим?
И душой благодарной втройне поклониться восхочется волку.
Уж мороз пробирает за холку в этой снега и ветра возне.
                25 февраля 1996 г. Лондон
 II. Исповедь Волка
Нету большего счастья мне
Чем сидеть почему-то у речки
Головою качать
И под кронами шуму отдаться весны.
Я тебя позову посидеть недалече.
Будешь волком рычать…
Станут очи твои искрометноясны.
Ты же знаешь что есть
В животе у нас хищная стать.
Станешь ею трясти
И юлить, выгибаться и дыбиться холкой.
Я люблю тебя, сука
И стану нежно лизать
Под сухою осиной и косматою елкой.
Побредем восвояси
За отвесную пропасть весны.
И нору укажу я в означенный срок.
Распластаться стрелою по полю готов
За любовь — в снежную стынь
И на жертву паду словно рок.
Ты юлою за мною ходи
И покрою я похотью злою тебя.
Приведешь мне зубастых драчливых волчат
А как сгинем — ты или я
То над зверем
Возвоет один.
                Февраль 1996 г.,  Лондон

III. Я – Волк на высоте Манхеттена громад

«В наши дни Федеральная резервная система беспрепятственно продолжает владеть монополией на выпуск денег – монополией, которой еще никто не бросил вызов. Федеральная резервная система защищена от контроля со стороны общественности и проверки официальной отчетности. Федеральная резервная система – это частная монополия на денежный кредит, узаконенная конгрессом при весьма подозрительных обстоятельствах, и формально подчиненная председателю Совета управляющих. Выносимые Федеральной резервной системы решения не могут быть изменены правительством США или кем- либо другим».
                Энтони Саттон

 * * *
Где битое стекло и ржавые останки
Я — волк на высоте Манхеттена громад.
Уносятся наверх нахрапистые янки.
Ощерился клыками банков ад.
Я вою на Луну — доколе
Их власть царит везде
Над душами живых.
Пою я песнь свою
О темно-синей воле
Лесов немых.
Скрипит и громыхает град
Бодреет муравейник
кротов, червей, о кровный брат!
Зачем я обитаю среди них
Зачем сюда проник
И проклинаю их?
Планируют войну иль мир
В движенье их приводит золота кумир.
Их черные пещеры-мавзолеи
Блистают хищно изнутри и станут злее.
       Я должен захотеть отмщенья сим вампирам
       Где сучат пауки для мира «займов» гнусь.
       Меж пира их ворвусь под мраморные своды
       И гулко разнесется костей их хруст.
Тогда увидят нас
За ратью рать — лесных и диких
И яростью расплавленные лики.
                5 Марта 1996 г
                * * *
        Искрятся снежно и безбрежно вечера.
        В тумане воздуха почиет город-улей.
        Сегодня лучше чем вчера.
        Снежинкой небо зачеркнули.
        Под фонарем разряженною елкой
        Стоит Снегурочка смеясь
        И свет, лиясь, не нарушал покой.
        Мороз подкрался незаметно…
        Хватил подругу – был таков.
        Зрачки зажглися искрометно
        В постели белой меж стволов.
        Мороз дышал над ней скрипуче
        Песнь завывая выводил
        И на поляночке певучей
        Cедой чудил что было сил.
        Снегурочка пустилась в пляс
        Косицами крутя…
        Мороз  гонялся не на шутку
        Настиг, обнял в одну минутку
        И приголубил всей душой.
        Признания срывались вздохом
        Раскатистым по лесу эхом-охом.
        Блохе кусючей хорошо
        Где волку плохо.
        Седой Снегурочку ласкает.
        Снегурка из сугроба хохотуньей тает.
        Меж тем волк снег простуженный лакает.
        Боярин жирный вышел: шапка кунья
        На волка зырит не к добру.
        Задумал лес косить?
        А-у…
        В руке оружье нарезное
        Мандат в кармане депутата
        У-у-у, новый русский. Доберусь до супостата!
        Не трусь, бредя на клык, на ус.
        …Палил что было сил сквозь сумрак господин.
        Волк прохиндея загрызал за Русь
         ……………………………………………
         Наелся доотвала ненароком.
  А было ль то пороком – заесть банкира окороком?
         Мороз крутился со Снегуркой в высоте
         Дивясь расправе резвой меж березок.
         Волк удаляется как рок.
         Как смел боярин преступить порог
         Его владений…
         Народа русского святынь, видений
         Не смей тревожить, ростовщик.
         Голодный виноват ли в том, что голоден, не ел?
         Деньгу побольше из кармана вынь с благодарностью…
         Тряхни мошной пошире.
         Не надувайся индюком.
         Судить ли смеем волка?
         Блистает под луною холка.
         Он – народный гений
         Хотя довольствуется костью
         До поры.
         Алкай, волчище быстрозорок
         Зубастой мудростью меж елей
         Полян и буераков дерзкий господин.
         Кто друг тебе?
         Среди заснеженных просторов, как есть – один.

                2005 г.                Москва               
 * * *
Русских волками злится судьба.
Узких глаз поордынский разрез
Ненавидим и губим друг друга любя.
Брат на брата свой подымает обрез.
Наши жены прощают - прощаем мы их не всегда
И Любимая, предав, безропотно
Чахнет от смертных ударов.
И Родимую круто трехэтажно кляня
Попирает свирепо ножищею парень здоров.
А потом, будто, просит прощенья, обиду тая.
И когда замирились — воспомнит свое
И уже не отпустит, за горло хватая.
                26 февраля 1996 г. Лондон
               
 Волк-царь
 I
Эпоха информации и путешествий в мановение ока.
Эпоха дезинформации и топтания на одном месте в затхлом тупике КАНАЛИЗАЦИИ.
ЦИВИЛИЗАЦИЯ КИТЧА и пестрых тонов.
Эпоха педерастических вывертов в тоталитарном экстазе.
Эпоха никого и ничего, смазанных в унитазе круговерти урчанья рынка всесветного.
Эпоха надежд без романтических одежд.
Эпоха аха и оха в клубах мирового смога.
Эпоха — муха на замусоленном стекле нашего взгляда в Будущее.
Эпоха свисает бляхою с уха мутанта мегаполиса.
Метро мировое свистит в жилах Человека и века Лиса.
Метроном души нищей куда-то спешит ни с чем.
 II
Арктика и Антарктика — в бане — в поту, в мыле Индустрии.
Вечный Жид жиреет — воды подступают ближе.
Язык мирового Потопа Амстердам и Лондон лижет
А луч солнца затылки скребет
Сквозь космическую дыру.
Удираю северным волком и надежду на свалке зарою
В ночь завою, в немую луну…
Что медлишь, поэт-волче, на рубеже города в неоновом припадке истерии?
Так стремись, мировая душа, прочь из мертвого города скачущих теней!
Вперив очи в зигзаги пути среди терний
Прочь к вершинам небесным вернись.
 III
Ядовитые серные цветы Философии Канта, Гегеля, Маркса и Фрейда — многоопытной лысой старухи
В саду голливудском горбатой доктрины космополитизма
Произрастают в назиданье потомкам.
Ядовитое серое месиво вносим с гордостью рабов
В родные пределы, поправ победно вековые дубы Отечества.
Вещим Волком-жрецом, пророком Жертвы бреду я к безумным
И вот вступаю на круг Данта иной…
О, самоеды пожирающие себя и друг друга, особенно жадно глотающие близких самых!
О! Здесь волк среди вас — просто ягненок
Где кровь отворяют потоком во имя святое спросонок.
Временщики – правители гордых рабов – гогочут голыми на тронах царей.
Дети — спесивы и чванятся жвачкой. Мент в свободное от работы время промышляет вампиром.
Законопослушно тычет пушку в висок старушечьий. Одни и всюду процветают «фирмы» убийц.
— Гордись, народ, мы сами себе могилу роем!
Мы сами себе. Мы сами себе. Мы сами себе.
Куда там волку! Угнаться ль за этим свирепым строем?
Но если стану исправно жрать вас, то изберите меня Царем.
                8-е Марта1997-го г. Лондон