Эссе Новая планета из Мистерии Ключ бессмертия

                „Все наши художественные, политические или
                социальные понятия  носят на себе могущественный
                отпечаток иллюзий. Человек иногда повергает в прах эти
                иллюзии ценой ужасных переворотов, но он всегда бывает
                вынужден снова извлечь их из-под развалин.
                Без этих иллюзий ему не удалось бы выйти из
                состояния первобытного варварства, и без них он скоро
                снова впал бы в то же состояние. Все это пустые тени,
                дочери наших мечтаний, но они вынудили народы создать
                все то. что составляет теперь славу искусства и величие
                нашей цивилизации. Главным фактором эволюции
                народов никогда не была истина, но всегда заблуждение”.
                Гюстав Лебон „Психология масс”

      Небезызвестно – новые религии возникают и падают подобно цивилизациям, новые религии как и мода могут заканчивать свой жизненный цикл подобно бактериям-однодневкам! Некоторые религии подобно взрыву способны в одночасье менять Все и Вся вокруг. Расстояние между иллюзорным желанием и материализацией этого желания – весьма условно, ибо, как известно – все есть мысль! 
      Поистине, различные миры являются не столько местностями, сколько состояниями. Человек оказывается в том или ином месте, стране… в силу отнюдь не «воли случая», ибо «случай – имя закона», но в силу, так сказать, «кармических реакций» и «предопределения».
      В конце 70- годов влившись в московский поэтический авангард, я заинтересовался по сути абсурдным антуражем и кристаллизацией некоей по духу чуждой для себя мифологии Метрограда и моя страсть к драматургии вынуждала освоить этот феномен. Итак, в Книге Второй «По эскалатору бредущий» перед читателем возникает феномен переосознанного метро.

По эскалатору бредущий с севера на восток
Под сонмами уходящих огненных цифр,
Я – путник, у коего на лбу выбит шифр.
Ты, пешеход сквозящий –  стоп…
                Москва, 1979
                Книга Вторая По эскалатору бредущий

…Поэту-метафизику представилась задача переформатировать благодаря инструменту иронии новое агрессивное пространство урановско-урбанистического мира под землей переходя от тезы Рая, который однозначно усматривал я тогда в святых рощах УкРАЙны, произрастающих в поймах многочисленных полноводных рек Страны Рая под знаком Тельца, и соответственно, управляемой планетой Афродитою-Венерой-Ладой.
               
Новое агрессивное пространство метрополитена и в дополнение к нему некий засекреченный град, создание которого и являлось основной целью сталинского Политбюро, явилось тогда антитезою моему мироощущению УкРАЙны. Образ Духа, снизошедшего из светлой области Рая во Ад кромешный, становился актуален.
И когда Ад опрокидывается в фосфоресцирующий Эдем,
Уже составы не ведем. Никуда не едем.
И тогда, над плитами вспархивает полуночник невесом.
Его тельцу в унисон танцует сон.

И тогда, темная душа полуночника, чуть дрожа,
Отныне пусть распускается в ослепительно белый куст.
И тогда, средь цветущего сада открываются тропы,
Открываются соты для уст…

И когда отрываются стопы долу,
Открывается путь един – восходящий!
И тогда, меж певчих гнезд мы несомы,
Мимо лежбищ зверья… света звезд – невесомы.

Иди, иди же
В неведомый край.
Веди, веди же незрячих и калек
Сквозь мириады… мириады  лет!
                Москва, 1979
                Книга Вторая По эскалатору бредущий

     И вот уже совершенно реально ты на глубине как минимум 60-ти метров подземного царства Плутона – в рассекреченном и проданном с молотка бункере Генерального штаба в центре Москвы. В этом лабиринте подземных галерей холодновато и под ногами встречаются лужи. Сколько же металла и бетона когда-то в 40-е, 50-е годы прошлого ст. вколотил под землю страх усача-повелителя? Понятно почему Сталин не любил покидать Москву. Здесь было куда прятаться на случай атомной войны. Из страха тирана вырастало сочленение тайных укрытий никому неведомых веток московского метрополитена. Осваивать не только ледяную Антарктику, но именно Ад кромешный – было в ряду главных амбиций повелителя народов. Ринуться на приступ пределов царства Плутона стахановцев вдохновлял мудрый вождь и… двойной паек. Внешняя надземная Москва представала всего лишь нелепой декорацией города свято верующего в мирное будущее и коммунизм, «победно шагающий по всей планете».

С молотом наперевес, вгрызаясь в породы, рядами хрипели УРРА.
Праздник рабочего – шлака прорыв! Ад, ударно штурмуя,
Навеки постиг знаменосец норы.

УРРА бултыхает в подземных глубинах. Мы победим.
От уха до паха себя отдадим мы делу внуков.

В муках – разъятые солью труда
… Руда! Белками зияя впотьмах скребем сердце Земли.
Спин трудных груды. Подземный вопрос на повестке дня.
Надо еще. Постоим грудью.

Сквозь стены забоев слышишь ль шум реки?
Это Лета ли шелестит впереди?

Замерли составы в ночи, словно корабли на мели.
                Москва, 1979
                Книга Вторая По эскалатору бредущий

      Страх реально заставлял тирана зарываться поглубже, толкал его лихорадочно множить многоуровневые лабиринты подземных галерей. Сакральный смысл обретал (также как и при строительстве пирамид фараонов) сам процесс созидания утопии идеального города будущего когда индивидуальное существование растворялось в неком большом акте. В подземном граде созидался сам принцип неофаронической сталинской власти. Все разнообразие подземных галерей лишь символ единой цепи преемственности освященного созидания будущего. Преодоление, завоевание царства Плутона – зримое выражение мощи системы ниспровергающей богов. Доктрина власти расшифровывалась отчасти названиями станций метрополитена. Удивительным образом «земной рай» был помещен во Ад – «…И когда Ад опрокидывается в фосфоресцирующий Эдем…»
Неизменность государственного строя у Платона гарантируется географически. Его «идеальное государство» абсолютно изолировано от внешних влияний. Только так можно обеспечить абсолютную реализацию «идеальных принципов». Поэтому ПУСТЫНЯ, ОСТРОВ, ГОРА. ЛАБИРИНТ символически разворачивают тот или иной аспект автохтонической государственности. Сталин избрал лабиринт.
 Вот мимо проносится обычный поезд московского метрополитена. Никто из сидящих в вагоне не ведает о таинственных путях, выходящих на линию. Мы многого не знаем да и не хотим знать ибо знание, как говорили мудрые – умножает скорбь. Кажется здесь, в царстве Плутона уместно слушать музыку Вагнера или Шостаковича, хотя неровен час и от накала драматических низких вибраций придут в движение своды подземных галерей! Сталин в бункере чувствовал себя особенно комфортно. Здесь вместе с Берией было хорошо за бутылочкой одной, другой, третьей – кахетинского – поболтать на грузинском, а потом поглазеть на танец излюбленных балерин Большого и… предаться вволю дикой южной страсти, порою бороздившей стареющие чресла.
 Как говорится в Книге Седьмой, части первой в «Легенде о крысоволке»: «Большевизм вырастал из социал-дарвинизма. Хтонический элементарный инстинкт борьбы за выживание был поставлен во главу угла. Христианство было отвергнуто как религия слабых; с этой «отработанной» идеологией повели беспощадную войну в смысле же – проведения эксперимента…
        Как бы убирались все те „барочные завитки человеколюбия”! На смену вставал иной „беспощадный конструктивизм” отношений биороботов, людей-машин. И для этого, понятно, на человека уже глядели из другого угла, а именно как на „биосырье”. Целые нации рассматривались в качестве готового биосырья, пригодного в той или иной степени для построения нового сообщества особей-крысоволков и их рабов. Концентрические круги иерархии компартии выстраивались в ходе нескончаемой внутриутробной внутрипартийной борьбы не на жизнь, а на смерть. Наверху сидели матерейшие из матерых, для которых сожрать партийного братца было таким же плевым делом, как и произнесение демагогических партийных речений. И была у всех на слуху „новая правда”, и смысл ее состоял в том, чтобы не пропустить момент, когда представляется возможным уцепиться в горло партийному товарищу! Тоталитарный подход мракобесов торжествовал как прежде, но теперь уже приправленный „научностью”, „социальным экспериментом” и как следствие – элементарным геноцидом тех, кого считали „чуждыми по крови”. Кровь оставалась основным мерилом при прохождении сквозь барьеры партийной иерархии. А пока „раса победителей  упивалась кровью”, остатки поедаемой расы готовились к прыжку».
                Книга Седьмая Святая Русь

       Мимоходом творился невообразимый стиль утопического Града. Старая Москва остается наверху. Ей как бы противопоставлен  город Будущего, опускаясь в который москвичи и гости проходят чередою подземных храмов веры в «светлое будущее» коммунизма.
Генштаб – локализованное пространство сакрального подземного Города-Лабиринта. Здесь должно было восседать само божество. Сокровенное пространство укрывается в пещере, одновременно символизируя внутренность Мирового яйца. В локализации подземного Генштаба индивидуальности Минотавра, Кащея Бессмертного, Змея Горыныча и Иосифа Виссарионыча как бы сходятся! Имеется непосредственная связь между символами «пещеры» и «сердца».

Здравствуй, сердце страны! Лимонная корка сухая.
       Перхоть перца внутри…
                Москва, 1979
                Книга Вторая По эскалатору бредущий

Середина Земли, глубочайшая внутренность связывается одновременно с ощущениями потерянности и страха; земная глубина является непосредственно областью восстания против Бога. Паломник, путник, всякий «советский», «ельциноидный»,  «путинский» и «постпутинский» человек, опускаясь в метро, двигается от мест старорежимных «грешных» к местам «святым» «модерного светлого завтра» неизбежно иннициируясь и обретая «моральное очищение» под впечатлением пережитых впечатлений под землею. Культ всегда имеет архитектурно-пространственный облик, представая некой освященной страною, идеальным Градом. Во всем комплексе метрополитена одновременно с его дублирующим тайным метро, безусловно, осуществилась некая утопия…
Образ этой утопии тогда в конце 70-х прошлого ст.  я попытался сделать очевидней и зримей доводя  до абсурда внесенными  мистерийно-комедийными элементами. Бесконечные дары плодородия блаженной УкРАЙны таким образом оказывались на столе пира, расположенном во всю длину станции московского метрополитена.  В этом жертвоприношении осуществлялось воочию «светлое завтра» коммунизма. Стол пира посреди станции метро был накрыт для того чтобы… накормить «всю Страну»! Урановское начало холодноватой и отчужденной Москвы подземной вступало в алхимическое соединение с энергией раблезианско-гоголевского сознания. Урбанизм становился человечней, сводился уже к масштабу человека.
«…Сооружен во всю длину станции Кропоткинская распростершийся праздничный стол. Мощнейший, он ломится под тяжестью обилия еды. Чего здесь только нет!..
И индюшки с яблочными внутренностями, и печеная зайчатина, и вина, и знаменитые пироги, весьма искусно кремовыми завитками повторяющие архитектурно-растительный орнамент станций московского метрополитена, и гигантская статуя метростроевца из зефира, и грузинские шашлыки известнейшие, и украинские груши, и ненецкие копченые рыбины, и сало, и балык, и кровяная колбаса, и акробатическая скульптура колбасного чудища, и пышек богатейшее ассорти, и сметанные шары на подставках, и смехотворные визглячки из масла, и сыр, и творожные цветы, и финики на тростинках, и виноград, и леденцы для детишек, и шоколадные бусины преогромные на съедобных нитях, и мармелад в рюшах, и горелка, и буза, даже жареное зернышко в малюсеньком блюдце на удивление подается, и малина, и медвежатина на вертелах, и многое другое – и все это по дулёвским сервизам растасовано.
…Детей радостным необычайно визгом встречаема двигающаяся медленно шоколадная статуя аэролайнера. На крылья и нос влезает детвора. Торжественно разваливается статуя на глыбы большие и малые…
Постепенно из каменоломен вырастает многокилометровая фигура Гранитного Ежа, украшенная перьями и знаменами. Иглы испещрены героическим орнаментом.
Этот многогорбый хвостатый
Клубящийся загогулинами и рогами звенящий
Прочносвязанный фосфор
Струящийся деревянный серебряный краснозвездный
Крестами златыми постамента орущий
Рокочущий рукоплесканиями

О завихряются руки
Голова растекаясь туманом
Колеблется на виадуках
Редутах каленых раздутых войной тел.

Где же где взгляды горячие
Сращиваются верченые и прямые
О лабиринт пересекшихся взглядов…»
                Москва, 1979
                Книга Вторая По эскалатору бредущий

     Сейчас этот комплекс превращен в «музей холодной войны». Еще сильны инерция и аура места. Однако новые смыслы уже упираются в беспрецедентное пространство и обещают родиться в мир новым качеством. Медитации же на прошлое и вмешательство в прошлое  опасны для истории настоящего… Ведь не зря же, сказывают, американский актер Вильям Грин оказался среди скрюченных окаменелых трупов, когда-то засыпанных пеплом Помпеи. Об этом свидетельствовал на запястье его браслет и год рожденья его - 1895-й.
Это был он – исчезнувший в Калифорнии во время съемок фильма «Бен Гур»!
Ему, ушедшему туннелем времени, пришлось лицезреть изверженье Везувия…
Его окаменевшие останки оказались под 6-тиметровым слоем лавы!
Украина, УкРАЙна, страна Афродиты-Лады может быть противопоставлена индустриально-урановской России не только за счет вполне возможного очередного серьезного повышения цен на энергоносители.
              Водолеевская Россия, страна будущего, надвигается на украинцев также и своей упорной медитацией на прошлое, болезненною ностальгиею по советским временам. В этой ностальгии – эхо революций, строек каналов, новых городов в пределах вечной мерзлоты, голодоморов, гулагов и воен, неоимперских прорывов в космос и тундру, рокот атомоходов, проламывающих лед, Чернобыльской катастрофы, наконец. 
Россия в волевом урановском порыве пытается и… небезуспешно - магически переформатировать чуждый ей мир Природы. Украина-праматерь мечтает сохранить мир как Рай.

Я несу себя на весу
Мимо речки утопшей в лесу
Мимо кладбища где – пожар
Как вздыхает над бездною кожа

Ароматной пироги крен
В глинобитных стенах река
Воровато веслом крепким
Дно реки ворошит рука

Где-то меж дупел на берегу
Стебель-пилочку на губах берегу
Где-то меж дупел на берегу
Кабана променяю на лепестки
                Полтава, 1978
                Книга Первая Эй
Сейчас богатейшие ресурсы Украины-житницы, Украины-кормилицы превращает в пыль доморощенная элита, наделенная своекорыстным инстинктом подобным колорадскому жуку. Но, верится, сгинут они с пришествием Белой Зимы.
      Мыслящая себя как УкРАЙна страна способна породить в мир божественные иконообразы Рая.
               
…Может быть, где-то новая планета уже вторгается в Солнечную систему (впрочем, так же как и эта книга в мир людей!). Она населена прекрасными созданиями с длинными крыльями, цивилизация которых будет мирной и далеко обгонит земную. Ее влияние скажется в духовной эволюции Земли. Через звуковую, а еще светоцветовую вибрацию, открываются знамения и явления Высших Міров (скольким душам являлась богиня Венера… или наша БОГОРОДИЦА!?).
Да и поверьте, други мои, никто не отважится заявить что, дескать, нежеланен, да и не рекомендуется трепет входящему в Рощу поэм, входящему за очищением в священные леса, ареалы метакультур.
Велик не поэт. 
Великое Словом пребудет!
Крест отверстого взгляда.
Шептанье заклинанья новью.
В прахе лоб, где молния мысли.
Из сердца — такое же древо сверканья.
Перст указует наверх – на небо хрустальных рощ.
Это Ты — молния-человече в плаще шелестящем, сотканном из радуг
Ты Волнений рас бунт и смерч
Ты — спираль ускользающих солнц
Словно дракон, Будущего прорицатель
Творец по законам гортанных звучаний материализации Мастеровой ¬
Ты доволен собою — когда при Деле.
Хотя скулы твои искрятся серебром
На пригорке глядишь вниз, в разливы рек
сверкающих Казачьею саблею предка.
и лучишься
По прошествии лет все таким же
живым сверкающим взглядом.
 
                ОМ