Загадочный русский мужик. Глава 2. 3

Мой махровый матерый дедлайн. Зачем  я это сделал? Когда понял, что в такой виде, в котором было написано -никуда не годится –ни в какие ворота- и вся архитектура и все произведение недостойно опубликования- выкладывания, что оно сырое- это просто куча автобиографических моментом и сантиментов, над которыми нужно будет работать. Для меня это ценно –и смысл моих трудов. Этот дедлайн- этот махровый матерый дедлайн, который стимулирует все мое творчество -что каждый день я должен видеть плоды моего труда, должен видеть свою жизнь в проявлении и продуктах моего творчества.

Как срез, как сборы, как пробы ежедневные того моего видения жизни, как анализы- которые я сдаю на проверку, как что-то, что показывает как индикатор и барометр  моего состояния -тонус моего продуктивности и репродуктивности -которое показывает мою творческую потенцию, что я не экономлю в том, что делаю, припасая это на какой-нибудь удачный и подходящий случай, или на следующий день, для показателей. Зная, что пора писательства пройдет.. Завтра будет новый день, новые опыты, новые идеи будут меня захватывать, придут новые впечатления- которые меня тоже не оставят  в покое- будут вьюжить и кружить, и баюкать, пытаясь родить в моей голове какие -то и идеи и начинания, давая этим росткам возможность пробовать грунт  и приобретать свою силу роста и развития -пока они не выродятся во что- либо путное и занимательное, готовое заинтересовать не только своим оригинальным названием..

это не зависимость от компьютера- я буду и дальше писать, чтобы не забыть-чтобы не улетучилось доступное на миг-на долю мгновения, зыбкую, невозвратную, испаряемую от невнимания или малой сосредоточенности. Жена говорит  если забываешь-значит, это уже на важно. Мне  это интересно и нравится- мне и в этом есть выход. У этой писанины есть неоспоримое достоинство. Никому из нас не гарантировано попадание в классики и в школьную программу, умножающих свои таланты  в проекции на себя-где я такой же  собиратель и коллекционер впечатлений- перерабатывающий все это в своем творчестве. Поэтому мы должны жить одним днем -ежедневными просмотрами -собирать своей ежедневный электорат, будучи  ориентированы на результат каждого дня-а не на длинный рубль и далекую перспективу. Нужно  попытаться реализоваться именно сейчас,  а не на посмертную высокую оценку и мраморные эпитафии. Быть на потребу дня,  на потребу текущего момента- именно в этой жизни, а не в загробной, других воплощениях, или какой другой жизни- за гранью нашего временного континуума- именно в этой из них всех возможных нужно добиться и самоутвердиться и постараться быть понятым, и понятным, и доступным.  Не брезговать своей  аудиторией -противопоставляя самодовольного себя ей..

Все мной записывается и запечатлевается- будешь собирать букеты впечатлений и охапки чувств и эмоций, вить свою прядь и  пастораль. Мысленные образы,  роящиеся и жужжащие и рождающиеся в моей голове-  между которыми ты еле успеваешь расставлять запятые и остальные знаки препинаниями, и знаки препирания.  Если бы мне позволили задаваться вопросом- «что такое красота?». Я бы отдал дань красоте ее сна красота, ее скорого пробуждения,  красота ее бодрствования-  когда она так свежа, наполнена движением и желанна. Когда она уже  устала и  выжата и еще доступна. Когда ее переполняют эмоции,  доходя в себе до точки кипения и невозврата - до шквала. И она и они-она и ее чувства- они все бьются в ней взахлеб, не находя выхода,  которые она цедит на меня, сверяясь со своими внутренними часами и биоритмами,  со своими нотными тетрадями.  Но это красота без порнографии- в ней нет места другим женщинам.. голых, построенных в боевые порядки, в развернутые фаланги, держащими строй любой ценой,  цепью стоящих, взявшихся за руки, выдерживающих интервалы и дистанции и   подставляющимх себя свету и южному ветру..


Как мог я, маленький мальчик в девять лет сочинить или увидеть часть ханаанского мифа? Именно того мифа, который приходил на ум, когда думал чем занять свое время, пока коровы паслись и так ретиво не убегали в разные концы поля, неугомонные, где приходилось их постоянно заворачивать, сообщая  и придавая им просто направление-  поворачивая их в нужную сторону, как будто заводя их на тот маршрут, где они буду удерживаться хотя бы некоторое время. И это было время, для обильных размышлений -раздумий и напевания кучи всего. Как могло мне в девять- десять лет быть отгадана часть древнего мифа, которому несколько тысяч лет. Наверное, у меня было сильное впечатление. Я тогда, уже, несомненно и видел этот мультфильм про Персея, где он видит Медузу Горгону, и все окаменевают люди, глядя на ее пролет над элладским островом. В моем мифе все было иначе- мор и болезнь, сжигали все ткани живые  у людей,  выжигали все живое  до костей и до мяса, даже этот пастушок –мой герой остался жив, потому что пригнулся головой и всем телом  прижался к земле, поэтому его частично повредила страшная сила- так он остался жив и восстановился, но вся взаимосвязь элементов этого мифа и эта придуманная мной история, которую я дальше не стал развивались и потом  не стал нигде излагать- она так осколком и осталась в моей голове. Я  думал, пусть побудет до поры, до времени, а потом в нужный момент что из нее пригодится. 

И так же как и начало наброска про встречу на переправе дорогой из Египта в  Междуречье (Месопотамию). Мной придумана часть истории про встречу- я придумывал эти сюжеты под впечатлением узнанных мифов и историй из дополнительной книги для внеклассного чтения по истории древнего мира, откуда я почерпнул также сказание о Гильгамеше и о потопе. То чтение было для меня занятно и увлекало тогда. Мама сказала, что в седьмом классе моя учительница и классная руководительница потому времени- лету 1994 года, когда я задержался у деда и бабушки в деревне, когда дед болел, и я целый месяц сентябрь провел к деревне, а потом нагонял всех по школьной программе, пропустив часть четверти, когда было дано задание написать сочинение, как провел лето, я написал про отдых - описал Березивку - рощицу как местную достопримечательность, описал, чем занимался и в конец сочинения приписал: «ну, моя деревня это не Майами Бич- но тоже кое –что..» и кто бы потом удивился, что через несколько лет я буду в этом самом Майами Бич и смогу что-то с этим сравнивать, как будто на какие то  доли секунды мне стала доступна доля и участь провидца и мне приоткрывая свет далекой звезды или посвящение в какую -то неведомую тайну. Простое случайное, непроизвольное, бессознательное угадывание карты  или содержимого наперстка. Совершенно отвлеченное, где нет мысли, но ты делаешь даже не интуитивный выбор, не задумываясь, и тебе многие вещи становятся доступными, как и в этой истории о данном мне в детстве ханаанском мифе. 

 «Буря» Вивальди -в самом начале это «блуждание вокруг да около»- до разражающегося и разверзшегося во все куты и веси шторма-  пока не начало рваться где- то  мелодия срывается в скрипичные визги- ходит -бродит  смычок по струне-«вокруг да около»- но не взята нужная тональность,  либо форма, не взят нужный звук, как летчиком нужная высота.
Все  мы создаем что-то схожее и похожее, беремся за что-то подобное- силимся  сделать, как будто пытаемся достичь  «золотого сечения»- искомого и настоящего эталона- ориентира, из которого выйдет «нетеленка»- образчик. Мы   ждем, что наткнемся на нужную дверь,  выуживая из себя, своими стараниями, уже в процессе, уже в творческом поиске. Пытаемся взять нужный лад-вокруг да около-до этой эталонной «бури»..

 Мы слышим те же звуки, сыгранные на тех же инструментах,  но в  других сочетаниях и аранжировках  и они нас «не вставляют» -не оставляют неизгладимых впечатлений. Даже  не в них все дело, в не в инструментах, подобранных, ни в таланте и мастерстве исполнителей, а на самом деле-все заложено в букете, композиции,  сочетании, алгоритме сочетания этих воспроизводимых звуков- такие все слова, что я здесь пишу уже когда- то были сказаны кем- то, слова, составившие  славу, честь и  силу любви уже были произнесены и не раз. Семь нот сыграны и отыграны вдоль и поперек, что все их сочетания, кратные, исчерпаемые, конечные.. Все, что было на сердце- уже кем -то было сказано, все истории повторяются и мы также ждем нам привычного, искомого, в котором мы не получим желанной новизны и мы ищем и приемлем уже знакомого. Мы, консерваторы.. по натуре..

Также мы хотим все законсервировать –все: от поцелуя  до первой влюбленности, первого раза, первой встреченной зари вместе, первой грозы, первого совместного пробуждения,  первого зашкаливавшего чувства, этого первого ступора, первого ударившего в ноздри запаха разлитых лужицей  или аккуратной строчкой чернил написанной первой строки. Такой апломб.