На круге моем Часть1. Высота и пустота

Две подруги рука об руку, одна без другой никогда не бывает.
Два совершенно разных облика: одна играется, с другой играют.
Одна за решеткой времени спрятана, другая вне этой решетки свободна.
И только одним жизнь и смерть связаны — обе они женского рода.
   
               
Май 2010г. 22ч.40мин.

Вечер. Уже почти стемнело.  Сегодня тот редкий день, когда мне удалось выскользнуть из своей тюрьмы, которую я называю моим домом. Предлог банален -  купить сигарет. Теперь уже полчаса я сижу…на крыше, глазею по сторонам и думаю….
Несколько недель назад я с мужем и дочерью переехала в новую квартиру. До этого мы жили на пятом этаже полувековой «хрущевки». Теперь же судьба забросила в другой район города в новенькую девятижэтажку. Правда квартира, которую мы теперь снимаем, находится на втором этаже. А я с детства люблю высоту. Есть в ней, что-то свободное и наплевательское по отношению ко всему. Поэтому обожаю ее.  Боюсь. И тянусь к ней. Помню, когда была ребенком, мы с родителями поехали в гости к их друзьям, которые только получили жилье в новостройке. Я впервые посмотрела вниз с балкона седьмого этажа и до сих пор помню тот восторг. Это как кататься на американских горках –какое то безумное, но уместное веселье, в котором захлебывается все тело, настолько сильно, что кажется, будто сотни пальцев щекочут живое мясо изнутри. Я до сих пор остро помню и ищу это ощущение.
На той, прежней квартире, средой моего постоянного обитания был балкон. Сидела я на старом прогнившем табурете, из которого торчали ржавые гвозди и больно впивались в задницу. Со временем табурет сломался и я садилась просто на голый бетонный пол. Было холодно и  не уютно, но….. это был балкон….Это было мое любимое место. Под самой крышей. Выше нормы. И хотя этажей в доме было всего лишь пять,  эта, пусть даже не большая высота, всякий раз четко ощущалась каждой клеткой, каждой хромасомой моего тела….
Здесь же все было по-другому. Хорошая планировка. Новая мебель. Уютно, просторно, но … низко. Обыденно. Так что трудно дышать, а так хочется.
Я выдержала неделю. Потом пришлось  разузнать у соседки, которая по совместительству была хозяйкой нашей квартиры, как попасть на крышу. И вот на следующий день после работы и традиционного семейного ужина я сбежала сюда. Потому что только здесь я дышу….
Ушла молча, потому муж не понял бы и не оценил. В хорошем расположении духа он звал меня Ритуська (хотя эта интерпретация имени Маргарита вызывала во мне отвращение чуть ли не с пеленок), но чаще - «асоциальным зверьком». Время от времени, когда я сидела «там» на балконе, здесь на кухне с кофе, слышала сквозь череду мыслей,  как стучат по линолеуму его пятки. Он семенил быстро-быстро. А удары всегда глухие, далекие… потому, что никогда в жизни он не ходил по поверхности босым. Я же  никогда не воспринимала ни носки, ни тапки. Хожу по дому, и если есть возможность по земле голыми ногами, за что имею мазолистую, грубую кожу на ступнях и насморки. Едва эта мысль промелькнет у меня в голове, как с грохотом распахивается дверь. – Сейчас начнется – только успеваю подумать я, как перед моим лицом уже вырисовываются обезумевшие глаза мужа и его трясущиеся от психа губы. Сначала он просто смотрит на меня, а я на него. Потом он крепко хватает меня за плечи руками и начинает трясти. Я закрываю глаза и думаю, что лучше бы мне поспать. Далее слышу брань и заканчивается это выступление одним и тем же задаваемым будто бы мне и одновременно как будто не мне вопросом -  о чем этот асоциальный зверек (то бишь я) сидит здесь и думает.  – О чем ты думаешь – это уточнение адресовано уже конкретно мне, но даже он сам при этом понимает, что я никогда не смогу ответить на этот вопрос.  Потом он замирает на секунды и со словами «н-да, не понятная дама» выходит курить в туалет. Все, на этом сегодняшнюю экзекуцию можно считать законченной и я снова могу погружаться в свои мысли. Теперь вы понимаете, почему  я не могу сообщить этому человеку, что лезу на крышу в десять часов ночи и не могу сказать - зачем. Самое простое – подумает, что там сидит мой любовник, самое неприятное – полезет туда со мной.
Вот таким образом я оказалась на крыше. Теперь сижу и смотрю вниз. Какое удобство эти новостройки! На крыше мини бордюрчик, так что можно сидеть, свесить ноги через его перила и не заморачиваться. Здорово!!!
Высота. Какое прекрасное чувство, порой, вызывает её ощущение: когда страх и величие сливаются в одно…..
……..
Уверена, каждый когда-нибудь сидел или стоял на крыше высокого здания, либо на краю крутого обрыва. Не знаю, такие ли ощущения испытывают другие люди. Я расскажу о своих. Это пустое пространство всегда манит, зовёт туда... вниз. Я стою на крыше дома и смотрю на маленьких людей, которые паркуются на своих маленьких автомобилях, выходят из подъезда по своим маленьким делам, и я испытываю приятное чувство своего особого превосходства над этими людьми и этим миром! Нечто подобное я испытываю, когда еду на вокзал перед тем как уехать из города. Я смотрю на людей идущих по улицам, на их суету и думаю – все вы варитесь в этом однообразии и остаетесь здесь, а я вот уезжаю. Наверное, это по-детски, но я всегда так думаю. А вот когда я здесь на крыше, одновременно с ощущением превосходства  я боюсь. Мне страшно от мысли упасть, но всё равно дикая, непреодолимая сила поднимается откуда то из середины живота и будто заставляет сделать, наконец, этот шаг в сторону бесконечности. Я закрываю глаза и представляю, как лечу к земле с этой многоэтажки, и почему-то на все сто уверена, что успею за это время оценить и проанализировать всю свою жизнь с самого ее начала вплоть  до этого момента. И при этой мысли я боюсь уже не прыжка как такового. Боюсь осознать, что спрыгнула зря... И мне станет ещё страшней, а умирать со страхом – неправильно, как то уж очень по-человечески, хотя, вместе с тем, возможно, очень заманчиво и многообещающе.

Я где-то читала, что с технической точки зрения, такой прыжок довольно практичен: от удара о землю кости ломаются, и если не разобьешься в лепешку, то наверняка умрешь от внутреннего кровоизлияния.  Это проще, чем  застрелиться, утопиться…отравиться или перерезать вены – такая смерть мгновенна и мозг не успевает осознать ни боль, не свой конец.
Больше всего тогда мне хотелось покончить с собой. Прыгнуть вниз. Я, наверно, и прыгнула бы, если бы  знала, что кто-нибудь сразу подоспеет и прикроет меня, как только я упаду. Не хотелось, чтобы какие-то любопытные идиоты смотрели, как я лежу вся в крови с размноженным о тротуар черепом. Хотя мертвому человеку все равно как он выглядит, и каким образом его затолкают в гроб, но дело-то все в том, что я еще была жива. И мне было не все равно.