Любовь как средство профилактики. Ч3 Гл. 3. 4

Глава 3.4

Говорят, «голова болит, жопе легче». Не знаю, как правильней, но со мной было все наоборот. Едва переступив порог, и мельком прочитав записку, суть которой, однако, до меня дошла моментально, я снял с себя только самое необходимое и направился в место уединения. С полчаса, наверное, я пытался остановить излившийся из меня … фонтан неопределенного цвета, потом, почувствовав резкие колики, добрался до аптечки. В ней, по настоятельному требованию слегка сдвинувшейся на почве медицины мамаши, обнаружил необходимые запасы. Одной таблетки энтеросептола мне показалось мало, и я сжевал аж целых две. После чего открыл холодильник. О, чудо – он был забит под завязку – как я понимаю, прощальный подарок моей в очередной раз несостоявшейся супруги – Лена таки изредка навещала меня, что-то говорила, иногда приходила в мое отсутствие. Но…. Ни желания прикоснуться к ней, не расспрашивать о чем-то у меня не было. Все умерло. И сейчас…. Заботится – мол, видишь, ты свободен, а я как твоя старшая сестра. Стоп. А….   Что-то Лена говорила между делом…. Я не разобрал, но в памяти отложилось. И не навестить ли ее мамашу…. Когда приду в норму….

Сейчас же я открыл бутылку минеральной, и не из горла выпил стакан, пронесшийся смерчем по моей утробе.  Все, буду жить. Меня не слишком прельщала участь героя Айрис Мердок, к тому же я был в два раза моложе. Что утешало. Я рухнул на диван, и попытался заснуть, прислушиваясь к происходящим внутри процессам. Да, не сладко. Так что ни о чем другом думать не мог даже теоретически. Еще несколько раз позывы поднимали меня с не разобранного дивана, я промывал желудок водой и крепким чаем, как учили. К полудню силы почти иссякли, и я забылся плохим, очень тяжелым, сном. Уронил на себя диванную подушку, и съежился в комочек…

Сон, правда, прерванный звонком любимой матушки, слегка привел меня в чувство, и я смог внятно слушать наставления, не упустив возможности пожаловаться, сами знаете на что, и получил указание выпить настойки ромашки. Согласился, и даже заварил.  И выпил, не зажимая носа. Не знаю, помог ли он, но через пару часов я уже был способен воспринимать реальность. Но уж лучше бы ее не было вообще.

Все же сто пятьдесят «Дипломата» я принял, закусив кусочком галеты – остальная пища, я полагаю, не пошли бы ни коим образом. Потом подумал, что все бабы, действительно, ****и, что отнюдь не является чем-то предосудительным, и услышал тому подтверждение очередным звонком. Типа, ты где, там – один, я приеду…

Моя беременная любовница прорезалась как нельзя кстати. Приеду, выезжаю минут через пятнадцать. Одна, или привезет племянницу? Гадать бесполезно. Я, наконец, мобилизовался, и пошел в душ – хотя бы смыть поездную грязь и прополоскать задницу, уже запотевшую и слипшуюся от многочисленных процедур…. Извините за натурализм.  Ибо встречать женщину, которой нельзя отказать, нужно в подобающем виде…. Ну, почти подобающем. А Марианна…. Черт возьми, наверное, единственная женщина, после встречи с которой на меня находила благость?

Я облачился в спортивный костюм, достал чистое постельное бельё – кто знает, какое у нее самочувствие, достал плед, взял трубку и поплелся на кухню – покурить, выпить кофе и позвонить риэлтеру. Я так и не узнал, какой у него псевдоним. «Ну как?» – «нормально, без проблем» – это уже было хорошо. «Да я вот что-то съел, с горшка только слез, а как ты?» – «Нет, ели мы одно и то же, это у тебя от волнений, с непривычки, с каждым бывает. Пей чай, кофе, никаких бутербродов, и все в порядке» – «Да знаю, уже выпил настойку ромашки,  отполировал водочкой, немного, завтра, наверное, буду в норме». – «Это правильно. Я тут кое-что узнаю, и позвоню тебе в пятницу». –  «Ты в дороге?» – «Да, дома отосплюсь».

Коля не жаловался, а я прекрасно представлял, куда он едет. Наверняка что-то утряс в городе, и сейчас мчится в Молодежное. Все же не по правилам уморить человека голодом, уж лучше замочить сразу. Но – рискованно. А мне, в принципе, даже по барабану, что с ними со всеми будет. Хватит. Хорошо, что живот отпустил – и то достижение. 

«Так ты меня хоть встретишь?» – во дает, женщина всегда была предсказуема, что не удивительно при наших отношениях в прошлом. Я накинул куртку и выскочил на мороз. Минут через десять, когда я уже почти превратился в грузина, отплясывающего лезгинку, подъехала тачка, и я, сунув водиле пару стольников, принял упакованную в дубленку очевидно беременную Марианну. Дежурный чмок, мы поднялись ко мне на третий на лифте, Я повесил дубленку на вешалку, встав на колено, расстегнул застежки на полусапожках (в рифму), надел не ее ножки тапочки – да, их носила еще Елена, правда, они были несколько маловаты. Внутренне подумал – вот, свершается некий круговорот, но стало неудобно ввиду положения Марианны.

Но как же Лена? Ведь она, как признавалась, уже…. Нет, теперь это не моя забота, хватит. С этими бабами лучше вообще не связывать. Как хорошо было еще летом – никаких проблем, и вдруг в одночасье все перевернулось…. Но, наверное, Марианне тоже было несладко – иначе с чего бы она помчалась ко мне? Или по привычке? Все же нельзя злорадствовать…. Даже при моем несгибаемом эгоизме… Но ее улыбка – немножко неловкая, но искренняя…

– Помоги снять свитер, – она подняла руки, и я стащил его через голову, привстав на цыпочки. – Ух, что-то меня укачало, – она села в единственное кресло напротив угрюмо молчавшего телевизора, – дай что-нибудь попить. Я налил ей воды из той же бутылки, она сделала несколько глотков и потянулась. Сейчас все будет нормально.  Марианна, несомненно, поправилось, но при ее росте – не будем уточнять, она не была щепкой, все же было не так заметно, равномерно распределяясь по стройной фигуре. Да я и не особенно приглядывался – как заметно, что…

– Беспокоит? – я показал на живот, уже почти плотно обтянутый блузкой, – нет он у меня спокойный, – женщина провела рукой по животу, как бы делая своеобразные пассы, –   это пока, скоро покоя не даст. Я непроизвольно улыбнулся, – ее спокойствие внушало некую уверенность, даже благостность. Но ведь и я мог вскоре сидеть также. Нет, прочь…

– Ты что за мной не захотел заехать? – во, даются ценные указания, – и где мои тапочки?

– Что–то съел, и лечился, за руль не сядешь, и от горшка было рискованно отходить дальше десяти метров…

– А сейчас?

– Да вроде нормально, только придется сесть на диету.

– Ты бы выпил настоя ромашки…. У тебя есть? Хочешь, я заварю…

– Спасибо, – меня внезапно стало разбирать от хохота – я уже, дать попробовать?

– Тебе кто посоветовал?

– Да мама, она большой спец в этом вопросе, у нее пунктик насчет трав, настоек. И еще приятель. Но, знаешь, помогает.
 
– А хорошо… женщина удобно устроилась в кресле, расслабилась, вытянула ноги. Может, чуть пополневшие, но сохранившие прекрасную форму, не говоря уж о длине… Она закинула роскошные волосы на грудь и стала перебирать, как бы раздумывая, а потом вдруг спросила:

– А на кого я похожа, сейчас? На переваливающуюся утку, или вообще на кикимору болотную?

– Я бы не стал сравнивать, это бесполезно… Модель. Только в положении.

– Да? Почти, как Ким Бейсингер?

– Обижаешь себя… В отличие от прототипа, Марианна была натуральной, и не нуждалась в каком-либо косметическом вмешательстве.

– Может, мне постричься, как ты считаешь? – она лениво перебирала длинные, волнистые волосы.

Зачем она спрашивает у меня совета?

– Ну, если так тяжело, то… Но я не знаю. Потом отрастут?

– А тебе нравится? – зачем это теперь мне? Что, сказать, что она точная копия моей первой жены с тоже непроизносимой девичьей фамилией – Затухайнен? И ее племянница тоже, и вообще. Пришлось на ходу придумывать более-менее достойный ответ:

– А мне в тебе все нравится, – я не лукавил.

– Уж ли? Даже беременность?

– Это – данность, как говорят, объективная реальность.

– Типа – «привычка свыше нам дана, замена счастию она», так?

– Ну, ты образованная.

– И все-таки. Ты же обо мне ничего не знаешь. Впрочем, как и я о тебе…

– То что знаю и вижу…

– И не только видишь, но ощущаешь…

– И это тоже…. Ну не буду же я спорить и выспрашивать, что да как, и почему она пришла ко мне, и прочее. Наверное, ей было не сладко. А я – нечто привычное, но неизвестно, как будет реагировать. Это я тоже понимал. Но подвинулся поближе и погладил роскошные волосы. Она откинулась в кресле и спросила, переводя разговор на другую тему:

– И как у тебя в Москве сложилось?

– Неоднозначно, – что соответствовало действительности, – взятки берут, ничего не боятся, – у меня там наследованная квартира, нужно оформлять в собственность. Клянут Лужка, власти, но все только на кухне, как обычно…

– Твое дело продвинулось? Очень сомневаюсь, чтобы она могла подумать в известном направлении…. И посему не раскрывал карты, отнюдь не жалея беременную женщину…

– Так, в общем…. Вот машину переоформил, теперь могу кататься по обеим столицам. Да больше и ничего. Про квартиру пока лучше умолчать. И не буду же  рассказывать, как мы подбирались к РУ, искали подъездные пути. Прямо по шоссе – так там все машины и физиономии на учете, чуть что – обложат моментально, как мы волков, причем не своими руками, а натравят ОМОН, службы охраны, КГБ. Как, кстати, оно теперь называется? Что-то федеральное, на новый лад, а сущность…. Разве что управляется. Откуда? Может, и нам как-то выйти на них, рискнуть? Слушай, может, чего хочешь? У меня апельсины, яблоки, а?

– Яблоко почисть, если не трудно, и порежь … Апельсины что-то в последний раз не пошли, аллергия, наверное…  Что ж, обычное дело. Выходит, что моя пока не состоявшаяся супруга приготовила для… уж не знаю, как теперь даже про себя именовать Марианну… Что я и выполнил, заодно несколько раз сладко затянувшись у окна. А потом прополоскал рот и съел дольку апельсина. А все же – Елена где?
 
– Вот, пожалуйста. Она медленно и очень элегантно откусывала кусочки яблока, наверное, прислушиваясь одновременно к своим внутренним ощущениям, и вдруг сказала. Она всегда говорила утвердительно. Другие наклонения ей, казалось, были неизвестны. Возможно, я преувеличиваю.

– А что ж ты не спрашиваешь, как мы пережили без тебя, не случилось ли с нами что?

Вопрос был закономерный и вполне обоснованный. Но не мог же я все рассказывать. Тем более что мне пришлось обращаться к предводителю. Зная характер моих подопечных, я мог предположить, что им глубоко на все это… то ли верят в свою неуязвимость, то ли склонны к фатализму. А Богданыч мог приставить только своих верных янычаров. Они, без сомнения, были способны заслонить грудью охраняемый объект, сопроводить по дороге, но вряд ли более того. Вот и Марианна, направляясь ко мне, тоже была под присмотром, но вряд ли это почувствовала. Правда, это вылилось в кругленькую сумму, даже со скидкой для меня, но зато и предводитель мог отслеживать в некотором роде мое местопребывание.

Сегодня мы созвонились, и он сказал, что похороны нашего погибшего коллеги состоятся послезавтра, именно на кладбище 9 января, еврейской части, и что мы там непременно должны присутствовать. Опять придется отпрашиваться с работы, но это поймет любой. А на вопрос Марианны я только хмыкнул, нагнулся, и поцеловал в губы…

– Я у тебя останусь.

Потрясающе! Никаких сомнений, что я должен быть просто счастлив от такого необычного предложения. Что-то раньше подобных желаний у нее не наблюдалось – хранительница очага, и прочее…. И ты практически ни разу, за время нашего знакомства, не привели вмести ни одной ночи!

Однако никакого желания отыграться или сделать нечто подобное, у меня не возникло. Впрочем, столь продолжительное знакомство не могло не предполагать практически любого, и, если посмотреть трезво, в ее словах не было ничего необычного.  Не без основания я полагал, что, если бы все было великолепно, то вряд ли бы Марианна почтила меня сегодня визитом. Но стоит ли заморачиваться лишними вопросами?

Я просто кивнул и сел рядом, а она попросила телефон и набрала номер.

– Лена, это я, мама… Я не приду, ты сегодня будешь одна…  Дела, все нормально, если что – позвони бабушке. Ну, ты уже взрослая. Как, задача не получается? – я понял, что Марианна сосредоточилась на домашних делах, и снова вышел в кухню. 

Пожалуй, надо таки сварить кофе. Это один из способов поразмыслить, потом – продегустировать, и получить тайм-аут перед объяснением. Я достал кофемолку, насыпал пару ложек зерен арабики. Она зажужжала, и вскоре помещение наполнилось ароматом. Но это не все – я высыпал порошок в кофеварку, включил в сеть. Вода забулькала, выпаривая кофе и запахи.

Сейчас мы покурим, попьем кофе. Это я про себя. Вряд ли Марианна ограничится одним звонком. Уж если женщина села за телефон, то это вообще атас.  Но я сегодня больше никому звонить не буду. М2 наверняка в курсе, что я вернулся, тетушка ей уже сообщила, или сообщает в данную минуту. Хотя… как знать. Что там на работе? Так, у меня очередной отчет через неделю, придется попахать. Только вот зачем? Потолчем воду в ступе, сделаем выводы и рекомендации, и – под сукно. Или не под сукно – запросто может готовиться компромат на кого-то, или про запас.

Мне компромат не угрожает – там я слишком незначительная фигура, а то, что мы благополучно вернулись из Москвы, и даже не было попытки проникновения, обнадеживало. А девчонки – не побоялись, или вообще не привыкли кому-либо угождать и прятаться, будучи уверенными в собственной неуязвимости, или стоя выше всего? Непонятно. И к технике не имеет никакого отношения. Но – мысль опять сбилась. Если наше предположение верно, и план удастся выполнить, то мне нужно срочно. Я прекрасно помню, как делал в прошлый раз, совершенно не задумываясь, как будет использовано. Истинно – ботаник. Так, датчик. Что-то есть в загашнике, конечно но не будешь же сейчас смотреть, или придется ехать на «Юнону». А где он возьмет базуку? Нет, это слишком сложно. Я начал представлять, как мы будем действовать, и снова заныло под ложечкой. Пожалуй, на сегодня размышлений хватит. И верно – дверь в кухню приоткрылась:

– Фу, как у тебя накурено! – да, несмотря на то, что я настежь распахнул окно, запах табака не выветривался. Я уже отвыкла….

Это мне намек, что ли? Я пойду, помоюсь, а ты разложи, пожалуйста, диван. И даже «пожалуйста» не выглядело просьбой, скорее, просто вежливость. Мне стало как-то не по себе – опять мною помыкают и указывают. Но что на нее сердиться? Я слышал, что в ее положении у женщин вообще портится характер, они становятся раздражительными и прочее.

Она пошла в ванную, а я – выполнять положенное по штатному расписанию.

– А где мой халат?

– В голодный год на базар снес, – отшутился я. Ну, в самом деле, что я, обязан хранить все, даже когда с кем-то расстаюсь.  То есть, меня отставляют?  А если … Я не стал развивать мысль, а принес огромное махровое полотенце, появившееся за время пребывания в этой обители Елены, но так и не использованное, с биркой.

Теперь я сам уселся в кресло и включил телевизор. Все, как обычно, ничего интересного. Среда, что там, сериалы? Смотреть с середины? По какой-то программе шла передача про животных. Длинноухие кенгуру прыгали по степи, как кузнечики, над землей поднималось марево, оператор, скорее всего, на джипе, спешил поймать удачные кадры  и отснять пленку, или на цифру… Стоп, сам себе думаю. Если на цифру, то…. Появилась неплохая идея.

Нет, нынче они, мысли, пролетают сквозь мозг, и не спешат кристаллизоваться. И не надо…

– Вадик, помоги, пожалуйста. Я покорно вскочил с кресла, Марианна стояла на пороге, уже почти раздетая, прикрываясь рукой, будто это могло скрыть ее беременность, – мне, знаешь, трудно в ванну залезть. Ого, просьба. Но сейчас. Действительно, ей было бы трудно справиться – переступить высокий борт ванны, не поскользнуться. Она скинула полотенце, я подал ей руку. Она осторожно подняла ногу, даже не встав на цыпочки, но крепко опираясь на меня. Не смотри, я такая стала толстая, ужасная…

Но распущенные волосы по-прежнему почти достигали ягодиц, закрывая временно потерявшую форму талию.

– Что, никакого эстетического наслаждения? – подразумевалось, что раньше я, разглядывая и лаская ее прелести, испытывал именно такое чувство. Верно, кто бы спорил, сейчас же мне почему-то было страшно – а вдруг она, действительно поскользнется – что тогда? Голый живот заметно округлился, а ведь оставалось еще пару месяцев или чуть больше. Да, пироги…  Я погладил женщину, но она была, как мне показалось, больше занята собственными ощущениями, осторожна и – ведь не только о себе приходилось думать…

Марианны сама воду, добилась нужной температуры, задернула шторку, но я по-прежнему боялся отойти. Естественная функция мужчины – охрана и убийство. Спинку потереть? – какая банальность…. Но – предложение принято с благодарностью… Кожа по-прежнему нежная, шелковая, по ней скатываются капельки воды, пенка от шампуня. Вот его Елена оставила, пусть и не собиралась вернуться. Что-то резануло, однако только отдаленно. Наслоение за наслоением, похоже, я просто не успевал переваривать впечатления, и было не до переживаний собственных.

– А теперь – иди, я сама. Позову…

Про кофе – забыто.


Что творится! Я раздвинул диван, достал чистое белье, в синюю полосочку, привычное для посетившей меня дамы, подумал, что вдвоем, учитывая ее изменившиеся параметры, уместиться будет непросто, и небезопасно. Что ж,  устроюсь в кресле. За дверью ванной шумел душ, глаза закрывались, накатывал аппетит. Я выпил сок, поставил будильник на половину седьмого вставать рано, не знаю, какие планы у Марианны, наверное придется завозить ее домой, потом глотнул полчашки остывающего кофе, и снова пошел на зов. И подумал, что, привыкая к людям, мы не замечаем изменений, и ведем себя, инстинктивно приспосабливаясь к ним.  Я помог женщине выбраться обратно, накинул полотенце, больше напоминающее по размеру простыню, и услышал слова благодарности.

Хорошо, что она не стала спрашивать, почему я так поступаю. А теперь принеси мою рубашку. Подразумевалась именно та, которую я лично отправил в утиль. Она там же, – ответил я, и принес другую, фланелевую, которую мне подарила мама на день рождения. Но та едва доходила до середины уже полных ягодиц, вряд ли застегнулась на все пуговки на покинувшей второй номер груди, зато была мягкой и, пожалуй, почти в самую пору.

Марианна выпила еще полстаканчика сока и забралась в постель. Кофе же безнадежно стыл…. 

– А ты ревнивый, – сказала она, натягивая одеяло до подбородка – после теплой ванны в комнате могло показаться свежо. Хотя стеклопакеты надежно защищали от сквозняка и определенно сохраняли тепло.

Но с чего это она взяла? Погладил женщину, влажная кожа была удивительно знакома и притягательна. Я уже понял давно, что отношусь к породе людей привыкающих, и не желающих ничего менять, мало того, мои попытки в любом направлении, кроме кардинального, заканчивались неудачами. И, в то же время, будили во мне зверюгу безостановочную…  Я укрыл Марианну, еще раз погладил, но все равно ситуация была необычной – от комедии к трагедии, или наоборот, что захотите. Весьма необычно. И ее поведение, в общем-то не укладывалось ни в какие рамки. И моё тоже вряд ли.

– Тебе не жестко, не холодно, может, плед еще накинуть?

– А разве ты меня не согреешь?

Наверное, я тупой совсем. Или не понимаю намеков, или же зашкален до невообразимости.

А я пошел еще раз перекурить, подумать. Так, назавтра все готово. Нет, надо бы затеять стирку, пусть ночью крутится, сэкономлю. Смешно. Однако ночной тариф стимулирует подсуетиться, даже если выгоды практически нет. Запихал снятое белье в стиральную машину – авось, ничего не случится, шланг не выскочит, соседей не залью... Я пытался сопротивляться, но усталость накатилась. В голове пронеслись калейдоскопом события последних дней. Нет уж, даже думать не хочется. Оставшихся моих дам пока не беспокоили, может, я действительно перебдел? Ладно, на горшок чистить зубы и баиньки. Устроюсь на кресле, и до семи…

Мне показалось, что Марианна уже спит, но, вернувшись в комнату, я услышал:

– Ну, иди сюда… Мне будет хорошо, если ты меня просто обнимешь…

Охраняю сон, думаю, а голова пуста.