Когнитивный диссонанс заразен

                Наталья ГВЕЛЕСИАНИ

               
                КОГНИТИВНЫЙ ДИССОНАНС ЗАРАЗЕН



   Просматривая  в Сети статьи и блоги разных непрофессиональных и полупрофессиональных авторов о тех или иных поэтах и писателях, можно узнать много забавных вещей. Все это бы действительно было  забавно, не будь у такого рода исследователей  читательской аудитории, которой, по сути, навязывается, в силу ее неискушенности, жесточайший когнитивный диссонанс в отношении родной культуры, что отстреливает обычно не сразу, но последствия чего – чреваты разрушением внутреннего духовного  стержня.
    Вот что,  к примеру, должен думать неискушенный читатель, который узнает о том, будто Марина Цветаева  помешала в годы гражданской войны включить  имя поэтессы Софии Парнок в список голодающих писателей Крыма, которым государство намеревалось предоставить пайки – помешала из низменных побуждений, в  отместку за не сложившиеся личные отношения?..

Однако в комментариях к переписке М. Цветаевой, Б. Пастернака и Р. М. Рильке, составленных людьми добропорядочными и профессиональными, мы читаем:

   «Письмо от Цветаевой, полученное в начале мая, содержало неожиданную для Пастернака просьбу — принять участие в судьбе поэтессы Софии Парнок, с которой Марина была близка в 1914—1915 годах. Приложенные к письму стихи из цикла «Подруга» были для Пастернака как прикосновение к электрическому конденсатору — лейденской банке, «заряженной болью, ревностью, ревом и страданьем». Вот это стихотворение:

Есть имена, как душные цветы,

И взгляды есть, как пляшущее пламя...

Есть темные извилистые рты

С глубокими и влажными углами.

Есть женщины — их волосы, как шлем.

Их веер пахнет гибельно и тонко,

Им тридцать лет. — Зачем тебе, зачем

Моя душа спартанского ребенка?

         

На что  Пастернак отвечает в следующем письме М. Цветаевой- а на дворе 1926 год -  среди прочего следующей фразой:

 "Ей мне сделать нечего, потому что никакой никогда мы каши с ней не варили, да еще вдобавок письмо застало меня в новой ссоре с ней: накануне я вышел из «Узла» , отчасти из-за нее."

 Получается, что Цветаева, вопреки бытующему у недобросовестных исследователей отношений Цветаева-Парнок (недобросовестных в смысле желания авторов возвеличить Парок за счет низведения Цветаевой, а точнее – возвеличить себя за счет собственной дерзости и оригинальности), ОБРАТИЛАСЬ К ПАСТЕРНАКУ С ТЕМ, ЧТОБЫ ОН ПОМОГ ПАРНОК - вероятно, в ее литературных делах. Наверное, она хотела, чтобы он как -то так поддержал ее. (Текст цветаевского письма не сохранился, о нем мы знаем из ответа Пастернака).

А вот как в книге С. Поляковой "Незакатные оные дни" (Полякова тоже  пишет о Цветаевой с прохладцей, но все же достаточно объективно, в отличие от современных авторов) изложена история с пайком:

 «Седьмого русского ноября 1921 г.», по терминологии Цветаевой, то есть 7 ноября старого стиля, Цветаева рассказывает Волошину о своем совместном с В. М. Волькенштейном посещении Луначарского, тогдашнего комиссара народного образования. Целью было добиться пайков для живших в Крыму писателей, актеров и художников: «В/олькенштейн/ (муж Сони) через плечо подсказывает. Я злюсь. — «Соню! Соню-то!» Я: «—А чччерт! Мне Макс важней!» «Но С. Я. — женщина и моя бывшая жена.» — «Но Макс тоже женщина и мой настоящий (indicatif present) друг. Пишу про всех, отдельно Судак и отдельно Коктебель».


То есть они и были на том приеме у Луначарского - только двое: она и Волькенштейн - муж Сони. То есть они были знакомы и даже отправились вдвоем к Луначарскому! Так что же муж не ходатайствовал за жену?! Он что - ждал что  за него это сделает ее бывшая подруга?! Cмешная ситуация.... Естественно, что Цветаева включила  от своего имени в список в первую очередь своего большого друга Макса Волошина, который тоже бедствовал.

    Вот так вот при внимательном рассмотрении разлетаются мифы - дурные мифы о дурной Цветаевой.

  У кого-то  в блогах  я увидела отрывок из Википедии про отличие профессионалов от непрофессионалов и о том когнитивном диссонансе, которым  непрофесcионалы заражают и своих читателей:

«Эффект Даннинга-Крюгера — когнитивное искажение, которое заключается в том, что «люди, имеющие низкий уровень квалификации, делают ошибочные выводы и принимают неудачные решения, но не способны осознавать свои ошибки в силу своего низкого уровня квалификации». Это приводит к возникновению у них завышенных представлений о собственных способностях, в то время как действительно высококвалифицированные люди, наоборот, склонны занижать свои способности и страдать недостаточной уверенностью в своих силах, считая других более компетентными. Таким образом, менее компетентные люди в целом имеют более высокое мнение о собственных способностях, чем это свойственно людям компетентным, которые к тому же склонны предполагать, что окружающие оценивают их способности так же низко, как и они сами».