Шальные

        Кутузова провели в палату. С него сняли наручники, и закрыли за спиной дверь. 
        Он осмотрелся.
        Белая, тускло освещенная комната, с обшарпанными стенами, была довольно длиной. В ней стоял тяжелый дух человеческого дыхания. На высоком потолке жужжала пара галогенных ламп. Они лениво перемигивались, и казалось, вот-вот потухнут.
        В палате, помимо Михаила Петровича Кутузова, преподавателя младших классов сельской школы,  находилось еще с полдюжины человек. Многие сидели на расставленных вдоль стен деревянных лавках. Двое, очевидно самые слабые, лежали на потертых, грязных матрасах, в дальнем левом углу палаты.
        -Ей, голубчик, чего вы там стали? Проходите, коль привели. Садитесь, - обратился к Михаилу Петровичу один из тех, кто сидел на лавках. Это был пожилой мужчина, с седыми волосами, и густой бородой.
        Кутузов в замешательстве осмотрелся, переступил с ноги на ногу, и нерешительно двинулся в сторону ближайшей лавки. Она стояла по левую сторону от входа в палату, ближе к матрасам. В руках Михаил Петрович держал смятый, серый пиджак, грубого покроя.
        -Да нет, брат, к нам, сюда, - настойчиво продолжил сидящий, похлопав рукой по свободному месту на лавке рядом с собой. – Вы что, к шальным хотите попасть? – показав рукой на лежащих, испытующе спросил мужчина. Кутузов заметил, что на руке обращавшегося к нему человека недостает двух пальцев.  Затем он неохотно перевел взгляд в угол, туда, где находились матрасы с отдыхающими людьми. По крайней мере, еще мгновение назад ему казалось, что эти люди отдыхают.
        -А что с ними? – спросил Кутузов.
        -С кем? – удивился седоволосый.
        -С теми, - Михаил Петрович кивнул в сторону лежащих.
        -С шальными, что ли? Ну а что с ними может быть? Это ж шальные! – седоволосы с таким выражением произнес это слово, будто представлял  Кутузову восьмое чудо света.
        -И что с того что они шальные? – недоумевая продолжал расспрашивать Михаил Петрович.
        Седоволосый выпучив глаза, пораженно смотрел на Кутузова. Затем он хлопнул в ладони, и широко улыбнулся.
        -Да вы брат совсем что-ли не знаете, что нынче в городе происходит?
        -А что происходит? Карантин вы имеете в виду? Или что-то другое? - Михаил Петрович испуганно посмотрел на шальных.
        Трое других мужчин, которые до этого безразлично сидели на лавках, оживились, и с интересом смотрели то на Кутузова, то на седоволосого.
        -Вот так тебе на, - седоволосый потер руки, и зычно захохотал. Его смех гулкими перекатами отразился от стен палаты.  – Вы, брат, откуда к нам пожаловал?
        Кутузов не понимающим взглядом смотрел на седоволосого, и нервно косился в сторону шальных.
        -Откуда вас доставили? - повторил вопрос мужчина.
        -Откуда? – очнувшись, в нерешительности переспросил Кутузов. – Из Краснознамянки я. Ново Кузнецовского района.
        -Так это ж рядом. У вас там что, ничего не знают?
        -Ничего не знают о чем? О карантине? – все больше недоумевая, добивался ответа Михаил Петрович. Он со всей силы вцепился пальцами в свой пиджак, и напряженно смотрел в глаза седоволосому.
        -Да о карантине все знают. О шальных?
        -Про шальных не знаю.
        -Это ж что такое? – седоволосый возмущенно обратился к сидящим рядом мужчинам, - у нас тут люди мрут как мухи из-за шальных, а в Краснознамянке и весточки о них не слышали?!
        Мужчины подержали возмущение выступающего, и с негодованием посмотрели на Кутузова.  Тот, все больше не понимая происходящего,  в который раз посмотрел на шальных.
        -Кто эти люди? – слегка надрывисто повторил он свой вопрос.
        -Брат, вы что, глупый? Это шальные! Сколько раз повторять! Вы что – шальных никогда не видели?
        -Да не видел я ваших шальных никогда! И не слышал о них! Кто это?
        -Кто шальные?
        -Да! Кто такие эти шальные?!
        -Ну, брат, вы совсем чудной. Кого, по-вашему, могут называть шальными?
        -Откуда мне знать – кого? – Кутузов уже порядком успел изволноваться от всей окружающей обстановки, да и день сегодня был тяжелым.
        -А вы подумайте. Если человек тупой, как его называют?
        -В каком смысле - тупой? Глупый что-ли?
        -Ну, это не важно. Глупый, тупой. Если человек тупой, как его называют?
        Михаил Петрович  возмущенно осмотрел присутствующих. Ему начало казаться, что над ним издеваются.  Он махнул на мужчин рукой, подошел к лавке, бросил на нее пиджак, прошелся пару раз от стенки к стенке, остановился, и вопросительно посмотрел на седоволосого.
        -Ну, так как называют тупого?- спросил он.
        Седоволосый явно обрадовался тому, что беседа продолжается. Он по-доброму улыбнулся, и снова хлопнул в ладони.
        -Если человек тупой, его все будут звать тупым! – торжествующе произнес он.
        Кутузов от изумления вознес руки к голове. Лицо его исказилось, а глаза заблестели.   
        -Вы что, спятили? Это же и дураку понятно, что тупого человека называют тупым!
        Седоволосый вскочил с лавки, радостно подпрыгнул, подмигнул, и пританцовывая подошел к Кутузову.
        -Ну а вы-то, не дурак? Если с тупым вам все понятно, то что вам не ясно вот с этими, - седоволосый аккуратно взял Михаила Петровича за локоть, и медленно  повернул к людям, лежащим на матрасах.
        -Если тупых зовут тупыми, то кого будут называть шальными? – разжёвывая каждое слово, седоволосый  придвинулся в упор к лицу Кутузова.  Тот широко открытыми глазами смотрел на шальных, и недоумевая молчал. Седоволосый перешел на шепот, и повторил вопрос.
        -Если тупых зовут тупыми, то шальных зовут….
        -Шальными…. – по инерции продолжил фразу Кутузов.
        Седоволосый радостно вскрикнул, и дружески похлопал Кутузова по плечу.
        -Ну вот. Поняли все-таки. А сначала ерепенились.   
        Губы Михаила Петровича искривились, лицо покраснело, а челюсть задрожала.
        -Вы что – издеваетесь надо мной? Я спросил, почему этих людей называют шальными! Почему?! В чем причина такого названия?! Мне не нужно объяснять очевидное!
        -Брат, ну вас не понять. То вам все ясно, то вы ничего не понимаете. Шальных так называют, потому что они шалят. Что тут непонятного? – седовласый с улыбкой посмотрел на сидящих мужчин. Те тоже заулыбались.
        -А почему они шалят?! – выходя из себя,  Михаил Петрович вновь попытался докопаться до истины.
        -Голубчик. Шалят они как раз по тому, что они шальные. Те, кто не шальные, те не шалят, и тех не зовут шальными. Вы что, в школе не учились?
        Кутузов диким взглядом посмотрел на седоволосого.  Такой вопрос был ударом по профессиональному самолюбию.
        -Я, к вашему сведению, не только учился в школе, но теперь и сам учу.
        -Кого учите? Учащихся?
        -Вы что – идиот?! Если кто-то учиться, это уже подразумевает под собой что он учащийся!
        -Ну, это, голубчик, смотря с какой стороны посмотреть, - хмуря брови, и напуская на себя умный вид, задумчиво ответил седоволосый.
        -Да с любой стороны это так!
        -То есть, если я учу, значит, я учащийся?
        -Ну разуметься!
        -Но ведь вы учите, но по сути вы не учите. Вы учите, но вы не учащийся. Вы учитель.
        Кутузов отсутствующим взглядом смотрел на седоволосого. Его логика была ему непостижима.
        -Чего вы добиваетесь? Это же очевидно. Если кто-то что-то учит – он учащийся. Если кто-то кого-то учит, он учитель. Я учитель. Разве это не понятно?
        -Понятно, понятно. Мне-то все понятно. А вам то понятно?
        -Что мне может быть не понятно?
        -А что вам понятно? – с заискивающей улыбкой продолжал мужчина.
        Кутузов в отчаянии сел на лавку, и прикрыл лицо руками.
        -Послушайте, уважаемый, у меня был сегодня крайне сложный день. Я бы очень хотел, с вашего позволения, немного отдохнуть. А еще лучше – поспать.
        -Да, разуметься, - с понимающим видом качал головой седоволосый. – Вам действительно нужно отдохнуть. Вы можете простелить свой пиджак под голову, и устроиться на лавке. Мы все так делаем. Первое время неудобно, кажется, что вот-вот свалишься. Но потом привыкаешь. Всяко лучше, чем на бетоне.
        Кутузов недоверчиво посмотрел на седоволосого. Затем оценивающе оглядел лавку, и разочарованно перевел взгляд на пол. Вспомнив про матрасы, он приободрился.
        -А как же матрасы? Их же тут наверняка постели для всех? Можно как-то разбудить этих…. шальных, и поспать на матрасе?
        Все четверо мужчин с ужасом вскрикнули. Кутузов пораженно посмотрел в их искаженные от страха лица.
        -Ей, вы что?
        -Как что? Как что? Как же – как что? Вы что! Вы что вы что! – бормоча, дрожащим голосом защищался седоволосый.
        Воцарилась тишина. Мужчины не сводили  испуганный взгляд с Кутузова. Так прошло несколько минут. Затем Михаил Петрович, поняв, что эта пантомима страха может продолжаться вечно, встал, и направился к матрасам.
        -Дураки какие-то, - сказал он едва слышно.
        Стоило Кутузову на пару метров приблизиться к шальным, как мужчины дико завопили. Кутузов замер как вкопанный. Бешенное многоголосье пробрало его, как скрежет сухого печенья по зубам. Он резко обернулся. Мужчины лежали на полу, мучительно изогнувшись в странных позах, с вытянутыми к Михаилу Петровичу руками. Так, словно пытались его остановить, но оставались при этом неподвижными. Кутузову на мгновение почудилось, что мужчины и вовсе вылитые из воска, бездыханные фигуры.
        Но затем седоволосый перевел взгляд на шальных, обмяк, распростерся на полу, и тихо засмеялся.
        -Шальных не трогай, - сказал он спокойно и уверенно.
        Кутузов с недоумением смотрел на расслабленное тело седоволосого.
        -Почему?
        -Тронешь – проснуться.
        -Вот и славно. Значит  матрас освободиться.
        -Не тронь шальных, - повторил мужчина.
        Кутузов плюнул в сторону распростертых на полу мужчин, и направился к шальным.
        Подойдя к ним вплотную, он остановился, и внимательно осмотрел спящих.
        -С виду люди как люди. Тоже мне – шальные,- скептически улыбнулся Михаил Петрович.
        Кто-то за его спиной приглушенно заплакал. Кутузов нагнулся, аккуратно прикоснулся рукой к плечу одного из шальных, и неуверенно, сначала слабо, затем чуть сильнее потряс.
        -Товарищ. Товарищ, проснитесь. Проснитесь, мне нужно с вами поговорить.
        Шальной открыл глаза, кротко улыбнулся, и посмотрел на Кутузова. Тот улыбнулся в ответ.
        Что-то звонко булькнуло, запахло паленой кожей и лимоном, и на грязный матрас закапала багровая кровь.
        Кутузов, не понимая, откуда капает кровь, осмотрелся. Седоволосый отчужденно  забубнил что-то себе под нос. Проснулся второй шальной.
        -Что тут? - спросил он у лежащего рядом.
        -Да вот – пополнение.

--

        Спустя пару часов дверь в палату открылась снова, и на пороге появился еще один мужчина в наручниках. Он был одет в темно коричневую кожаную куртку, и синие джинсы. Высокий и крепкий, он осанисто стоял в дверном проеме.  Его руки освободили от стальных браслетов. Но мужчина остался на месте.
        -Филатов, пройдите в палату, - раздался басистый голос из коридора.
        Неохотно подчинившись, мужчина сделал шаг вперед, и осмотрелся. Он насчитал четверых мужчин на лавках, и троих на матрасах. В глаза бросилось красное пятно на полу возле лежащих людей.
        Дверь за спинной вошедшего звонко захлопнулась.
        Седоволосый  приветливо улыбнулся, помахал своей трехпалой рукой, и бодро обратился к вошедшему.
        Ну что, брат? Милости просим. Проходите.
        -Да вот, не иначе как пройти придется. Привет,  - приветствовался мужчина. Его голос звучал спокойно и уверено. Внешне он был  серьезен, но непринужден. В глазах угадывалась скука.
        Он еще раз осмотрелся, и размеренно шагая, направился к тому месту, где сидел седоволосый. Оказавшись напротив, он остановился, и указав на лавку, вопросительно изогнул брови.
        -Да, конечно, конечно, брат. Присаживайтесь, - дружелюбно отозвался седоволосый.  С его лица не сходила радостная улыбка.
        Вошедший мужчина сел рядом, поправил штаны, и достал из внутреннего кармана кожаной куртки пачку сигарет.
        -Тут курят? – поинтересовался он.
        -А что, вас разве не обыскивали, перед тем как впустить суда? – удивленно спросил один из сидевших на лавочке. Это был худощавый мужчина, больше походивший на подростка. Седоволосый неодобрительно покачал головой.
        -Худой, ты как всегда. Человек не успел войти, а ты к нему с вопросами.
        -Ничего страшного, - прервал Филатов. – Меня осматривали, но сигареты разрешили оставить, - добавил он, обращаясь к худому.
        Седоволосый с интересом осмотрел вошедшего.
        -То есть как-это – разрешили оставить. А вдруг вы тут пожар устроите?
        -А тут есть чему гореть? – с улыбкой заметил вошедший. – К тому-же, у меня даже спичек нет. А сигаретой много я не спалю.
        -То-есть, сигареты имеются, а закурить не получиться?
        -Зачем бы я в таком случае их доставал? У меня есть окурок. Мне его дал один из охранников.
        Филатов открыл пачку, и извлек окурок, хитро завернутый в фольгу таким образом, что жарки свободно тлели, не касаясь стен коробки.
        -Мне его дали буквально пару минут назад. Долго бы он тут не продержался.
        Он вытащил сигарету, зажал ее в зубах, и прикурил. Затем достал еще одну, и повторил процедуру. Наконец, вытянув еще пару, вместе с одной закуренной, протянул седоволосому. Тот расплылся в широкой улыбке.
        -Хо-хо, брат. Да вы волшебник, не иначе.
        Через какое-то время курили уже все мужчины сидевшие на лавке. Палата быстро наполнилась едким дымом.
        Вошедший не спеша  выкуривал табак, и лениво осматривал окружающих его людей.
        -А там что – угол для некурящих? - поинтересовался он, кивнув в сторону матрасов.
        -Да по чем нам знать, курят они, или нет, - апатично ответил седоволосый.
        -Ясно – вы тут все недавно.
        -Ну как сказать. Я с худым уже неделю. Эти двое и того больше.  Слышишь, Рома, сколько вы тут уже торчите?
        -Да хрен его знает, - ответил тот, судя по всему толком и не расслышав вопрос.
        -Ну вот. Уже и сами не помнят. Давненько мы тут, брат.
        -А те? – вошедший опять кивнул в сторону лежащих.
        -Тот что справа, - седоволосый показал на Кутузова, - сегодня прибыл. А другие уже пару дней.
        Все замолчали, поглощённые сладостным курением.         
        -Не курил с тех пор как попал суда, - поделился худой.
        -Да ты и до этого не курил, - с ухмылкой заметил седоволосый. – Другое дело - я. Курил всегда. И по многу. Поэтому, сигареты теперь мне краше чистой постели.
        Снова загудела тишина. Клубы сигаретного дыма все гуще окутывали помещение.
        Из угла, там, где лежали трое, раздался легкий шорох. Филатов с интересом прищурил глаза, пытаясь сквозь дым разглядеть движения. Остальные замерли. Спустя пару мгновений шорох повторился, и один из лежащих закашлял.
        -Похоже, они таки не курят, - предположил вошедший.
        Мужчины на лавке даже дышать перестали, застыв в нервном ожидании. Филатов посмотрел на них, и удивленный, улыбнулся.
        -В чем дело? – спросил он.
        -Тихо, - едва слышно процедил седоволосый сквозь зажатую в зубах сигарету.
        Филатов снова посмотрел в угол, на матрасы. Оттуда вновь раздался кашель. Затем один из лежащих приподнялся, и посмотрел на мужчин.
        -Вот черт, - сорвалось с губ худого. Он побледнел. Вошедший оживился, и с озорным интересом ожидал развития ситуации.
        -Вы им что, денег должны? – рассмеялся он.
        В ответ седоволосый отрицательно закачал головой, и прислонил указательный палец к губам.   
        В углу продолжилось движение.  В этот раз приподнялся Кутузов. Он стеклянными глазами смотрел прямо перед собой. Рядом с ним закашлял мужчина, поднявшийся с матраса минутой ранее. Он широко открыл глаза, повел рукой, словно что-то отодвигая.
        -Сигареты…. прочь, - без эмоционально прогудел Кутузов.
        Вошедший хотел было рассмеяться, но седоволосый его перебил.
        -Тушим, - испуганно приказал тот. Мужчины послушно кинули сигареты на пол, и спешно раздавили их подошвами.
        Не зная чему удивляться – странному требованию, или необъяснимой реакции, Филатов вопросительно посмотрел на седоволосого.
        -Бросайте сигарету,  - седоволосый сказал это едва слышно, смотря при этом в тот угол, где находились матрасы.   
        -Что?... – начал было вошедший, но седоволосый не дав ему окончить, выхватил сигарету, бросил на пол, и растоптал. – Да вы в своем уме? –Возмутился Филатов, - Как мы теперь остальные закурим? Вы же все затушили, подкурить не от чего будет! Нам охрана вряд ли в скором времени даст еще один не загашенный окурок!
        -Замолчите, - выпалил седоволосый,  испуганно смотря  в сторону матрасов.  – Вы не понимаете, что-ли? Им не нравиться дым!
        -Кому – им? Вон тем, что-ли? – Филатов показал пальцем на Кутузова и его соседа. Тот зло зашипел в ответ.
        -Опустите палец! Не злите их. Не злите, - испуганно попросил седоволосый.
        Филатов недоумевая уставился на Кутузова.
        -А что с ними? Они сильно больны?
        -Нет, нет, что вы! Они не больны. Он шальные.
        -Ну, я тоже шальной, и что теперь? – Филатов вопросительно осмотрел остальных мужчин. Те, услышав такое признание, в страхе отодвинулись.
        -Вы – шальной?! – с ужасом переспросил худой.
        -Ну да. Как и все, я в каком-то плане шальной.
        -Шальным нельзя быть как и все. Шальные особенные, - возразил седоволосый. – Вы меченный шальной?
        -Это кто тут еще меченный, - с сарказмом заметил Филатов. Мужчины облегченно вздохнули.
        -Ну, тогда замолчите, ради всего святого! Подождем пока шальные заснут.
        Вошедший пожал плечами.
        Шальные еще какое-то время сидя наблюдали за мужчинами, но затем лягли, и притихли.
        Филатов улыбнулся, и посмотрел на седоволосого.
        -Я сделал, как вы просили. Теперь мне нужны ответы.
        -Какие ответы?
        -Кто эти люди в углу?
        -Это шальные.
        -Вы это уже говорили. Кто эти люди?
        -Повторяю – это шальные.
        -Дорогой, не виляйте. Сейчас шалите здесь только вы.
        -Вы не понимаете, - в сердцах воскликнул седоволосый. – С этими все иначе. Они шальные!
        -Хорошо. Пускай так. Тогда – почему вы так боитесь шальных? В конце концов, нас пятеро, а их трое. Не говоря о том, что я бы их и в одиночку положил.
        Седоволосый покачал головой, встал, подошел к тыльной стене камеры, и оперся на нее спиной. Затем он пару раз нарочно стукнулся затылком о твердую, шершавую поверхность стены. Не сильно, скорее демонстративно, нежели в отчаянии. Филатов проигнорировал это действие.
        -А вы что скажете, - обратился он к остальным мужчинам, которые все так же сидели на лавках, и со страхом поглядывали на шальных.
        -Что? –словно очнувшись, переспросил худой. 
        -Почему вы боитесь этих ваших шальных.
        -Наших? Они не наши, - резко ответил худой.
        -Сути это не меняет. Почем… - Филатов не смог договорить. Его прервал седоволосый.
        -Да сколько можно, в конце концов! Сидите тихо, если мы опять разбудим шальных, то… - седоволосый осекся.
        -То что? – вызывающе подхватил Флатов.
        -То все, - сорвалось с губ седоволосого. – Конец, - шепотом добавил он.
        Все замолчали. Филатов с лицом, выражающим недовольство, отрицание и апатию, встал, и отошел к противоположной стенке. Мужчины на лавках уныло утопили взгляд в пол. Седоволосый нервно барабанил пальцами по губам, и отсутствующе смотрел на Филатова.
        Так прошло довольно много времени. Седоволосый перестал барабанить, засунул руки в карманы брюк, и медленно сполз по стенке на пол.  Худой пересел на соседнюю лавку, подстелил свитер, и лег лицом к стенке. Филатов погрузился в размышления, и казалось, перестал давать себе отчет в том, где находиться.
        В коридоре раздались грузные шаги, и спустя полминуты дверь в камеру снова открылась. В палату шагнул мальчик, лет одиннадцати, с перепуганными глазами, и измазанным в чернила лицом.
        -Здрасте, - дрожащим голосом обратился он к присутствующим, боязливо кивнув при этом головой. Дверь хлопнула, и мальчик от испуга вздрогнул.
        Седоволосый потухшим взглядом посмотрел на вошедшего.
        -Ох, ребятки, что-то устал я.  Наверно хватит на сегодня, - сказал он как будто всем находившимся в палате. Однако никто не подал виду, что понял, о чем тот. И только Филатов на мгновение непонимающе изогнул бровь, но тут же погрузился обратно в свои мысли.
        Мальчик растеряно стоял у входа, не зная, что делать. В ответ с ним так никто и не поздоровался. Наконец седоволосый тяжело вздохнул, и посмотрел на вновь вошедшего.
        -Как тебя звать, сынок?
        -Витя, - робко ответил тот.
        -Привет, Витя. Я Володя. Это мои друзья, - ответил он, быстро обведя рукой всех находившихся в палате. – Ты тут из-за карантина?
        -Да, - коротко, и как бы виновато ответил Витя.
        -И мы тут из-за карантина. Ведь вы тоже? – обратился седоволосый к Филатову.
        -Что? Ах, да, разумеется, - ответил Филатов, перевел взгляд на парня, и доброжелательно улыбнулся.- Не бойся. Тут тебя никто не тронет. А скоро нас всех отпустят.
        -Скоро-ли, - с горьким сарказмом ответил кто-то из сидящих на лавках.
        Филатов и седоволосый словно хором тяжело вздохнули.
        Проснулся худой, и посмотрел на мальчика.
        -Хм. Не думал, что суда и детей будут помещать. Где твои родители, малец?
        Мальчик испуганно посмотрел на худого, а затем словно ища защиты, перевел взгляд на Филатова. Тот понял этот взгляд, и все так-же улыбаясь, подмигнул Вите.
        -Почему ты тут оказался один? – перефразировал Филатов.
        -Ну, это… Сказали что маме суда нельзя.
        -Разумеется. Женщина… - многозначительно протянул худой.
        -Нет, - возразил мальчик. – Она… ну у нее кашель.
        Все затаили дыхание, и с ужасом уставились на мальчика. Филатову показалось, что даже шальные перестали дышать.   
        -Как – кашель? – с каким то через меру глубоким пониманием переспросил седоволосый. Его лицо даже побледнело, пока он с трудом выговаривал эти слова.
        В палате нарастало напряжение, и казалось, что воздух стал настолько спертым, что буквально не осталось чем дышать.
        Мальчик быстро опустил голову, и с его глаз скатилась слеза. Флатов шагнул в сторону Выти, и хотел было присесть на колени что бы утешить парня, но седоволосый пересохшими губами, остерегающе и как-то могильно серьезно остановил его.
        -Стойте!
        Филатов замер как вкопанный. Сам того не осознавая, он боялся мальчика. С того мгновения как Витя рассказал о маме, все в палате захотели оказаться как можно дальше от мальчика. Филатов не был исключением. И хоть он понимал, что мальчика нужно утешить, какой-то животный страх подкрадывался к его горлу, и не давал воли движением. И стоило сознанию ухватиться хоть за что-то, как воля тут же была сломлена, и Филатов уже был готов отпрыгнуть от мальчика в сторону.
        -Почему? – спросил он седоволосого, словно ища в этом ответе спасения.
        -А вдруг он… - седоволосый побоялся говорить дальше.
        Филатов собрался с силами, и наводяще предположил.
        -Вы хотите сказать – вдруг мальчик заразился от матери?
        -Да! – в один голос отозвалось сразу несколько человек. В этот раз Филатов готов был поклясться, что вмести с остальными ответил и один из шальных.
        Мальчик поднял глаза, умоляющим взглядом посмотрел на мужчин, и, не выдержав, зарыдал. Он упал на коленки, и, прикрыв лицо руками, надрывисто плакал.
        Филатов с ужасом смотрел на происходящее, затем решился, и присел рядом с мальчиком, обняв его, и прижав к груди.
        -Тих, Витя, не волнуйся. Все хорошо. Мы тебя не дадим в обиду. Не плачь, - он говорил это тихо и ласково, но в его глазах блестел ледяной ужас.
        -Да вы спятили! - выкрикнул худой. – Если он вас заразит, то через пару часов нас всех заразите уже вы!
        Худой тихо! Если мальчик болен – мы все трупы. Не все ли равно, кто именно тебя заразит – пацан или боксер? – попытался остепенить панику седоволосый.
        -Я хирург, - механично возразил Филатов.
        Худой вскочил, и начал нервно ходить по палате.
        -Дураки, вот дураки! Сволочи! Ну, это надо-же! Поместить в карантин к потенциально здоровым людям человека, который находился в непосредственном контакте с зараженным!   
        Все горько задумались.
        -Он потенциально болен так же, как мы потенциально здоровы, - заметил Филатов. – От того мы и в карантине, а не дома.
        -Да, но это разное, -худой в паническом возбуждении облизнул губы.
        -Почему разное? Какая разница, быть ли на половину здоровым, или на половину больным?
        -А разницу между наполовину мертвым и наполовину живым вы видите? Наполовину мертвый – это гонщик, впавший после аварии в кому. А на половину живой, это этот же гонщик, но уже в вегетативном состоянии.  Говоря языком мясников – в состоянии овоща. А зараженные в кротчайшие сроки становятся либо овощами, либо мертвыми.
        -Перестаньте называть выживших зараженных овощами, - пригрозил Филатов.
        -В том то и дело, что они не выжившие, и уже даже не зараженные. Они жившие.
        -Но они же все еще живы в биологическом смысле? – с ужасом спросил один из мужчин, сидящих на лавке.
        -Разве что в биологическом, - глухо констатировал худой, - Они больше не живущее, они существующее. И от этого нет  лекарства.
        -Какой кошмар, - ответил все тот же мужчина.
        -Ну вот вы, - худой посмотрел на Флатова. – Вы сказали, что вы врач – хирург. Разве я не прав?
        -В чем? – неохотно спросил Филатов, продолжая успокаивать мальчика, который от слов худого впал в еще большую истерику.
        -В том, что зараженные не выживают, и что этот мальчик может убить нас всех.
        Филатов отвернулся.
        Седоволосый, неподвижно сидевший до этого на полу, зашевелил губами, словно собравшись что-то сказать, сделал неопределенный жест рукой, и встал.
        -Подождите. Не стоит поднимать такую панику. В конце концов, мы точно не знаем, заражена ли мама мальчика. Он сказал, что она кашляет.  Это еще не ультимативный симптом.  Вряд-ли бы суда поместили контактера. Для них отведены специальные, герметические палаты.
        Филатов озарившись, взял мальчика за плечи, и посмотрел в его заплаканные глаза.
        -Витя, чем больна твоя мама? – спросил он настойчиво, но мягко.
        -Спал… Легким спалением, - все еще всхлипывая, ответил мальчик.
        Все вопросительно переглянулись. Филатов осмотрел палату. На лавках уже никто не сидел. Все стояли полукругом возле мальчика.
        -Чем? – с надеждой переспросил худой.
        -Легким спалением, - уже более уверенно ответил мальчик. Всеобщее внимание его воодушевило. – Нет.  Не так. Легким спалением….Легких? - добавил он, словно спрашивая самого себя.
        -Легким спалением легких? – в недоумении повторил худой.
        -Да. Этим, - ответил Витя.
        -Может быть – воспалением легких? – сквозь улыбку предположил Филатов.
        -Да, точно! Спалением легких, - уже радостно повторил мальчик.
        Все с облегчением выдохнули.
        -Видел бы ты свое лицо, худой. Тебя как будто на расстрел вели, - заметил седоволосый.
        Мужчины рассмеялись.
        Мальчик, не понимая радости взрослых, сначала недоверчиво рассматривал их искаженные веселием лица, а затем и сам начал смеяться.
        Филатов взял мальчика за руку, и сел вместе с ним на лавку. Всеобщая эйфория постепенно  угасла, и все вернулись на свои места. Филатов посмотрел на шальных. Они все так же лежали в углу.
        Что-то кольнуло в его груди. Он не заметил, где находились эти люди в тот момент, когда все остальные в панике окружили мальчика.  Не могли же они остаться равнодушными к столь важному вопросу. Ведь речь шла и про их жизнь тоже. Разве что, им это уже не важно.
        Затем он снова обратил внимание на кровавое пятно под одним из шальных, и его сердце оборвалось. Он вспомнил о слухах, ходивших в городе. Говаривали, что на некоторых людей вирус, из-за которого все и завязалось, действовал не так как на всех. И они, оставаясь с виду абсолютно здоровыми, зверели, сходили с ума, и становились активными носителями вируса.   
        Рассказывали, что укус такого зараженного смертелен, и убивает за считаные минуты.
        Но это были легенды, выросшие в усталом от вирусного кризиса сознании социума. Как и рассказы о том, что вирус впервые возник не случайно мутировав, а был подкинут спецслужбами какой-тостранны. Флаги и действующие лица заговора менялись в зависимости от политических взглядов рассказчика,  но структура легенды не менялась.
        И Филатов привык пропускать такие разговоры мимо ушей. Но теперь перед ним лежали шальные. И кем бы они не были, они вводил в ужас на первый взгляд вполне адекватных людей. Худой хоть и был боязлив, но размышлял даже слишком рационально. А седоволосый и подавно – остановил всеобщую панику, внимательно сопоставив факты.
        Не могли же такие люди испугаться кучки воров, или еще какого криминального сегмента. В таком случае возник бы конфликт. А Филатов его не почувствовал. Он видел лишь безоговорочное подчинение требованиям шальных.   
        Филатов встал. Он серьезным взглядом посмотрел на седоволосого. Тот перехватил его взгляд, и замер. Растаяла улыбка, которая после выяснения ситуации с мальчиком не сходила с его уставшего лица.
        -Вы… - начал было седоволосый, но его голос заглушил чей-то крик.
        Резко обернувшись на крик, Филатов успел заметить, как чья-то черная фигура вскочила с матрасов, и бросилась в его сторону. Не зная, что происходит, он инстинктивно отпрыгнул в сторону. Фигура пронеслась мимо, и с шумом рухнула на пол. Это был один из шальных.
        -Вы с ума сошли, - завопил седоволосый.
        -Простите, - прошептал Филатов. Он пытался понять, чем спровоцировал шального, - Вы.. Вы зачем…. Зачем вы на меня бросились? Зачем я вам?
        -Не ты. Мальчик, - шальной встал с пола, и с диким блеском в глазах посмотрел на Филатова. Тот попятился.
        -Как – мальчик?
        Шальной не ответил, и рванулся было к парню, который испуганно поджав ноги, сидел на лавочке, и с ужасом смотрел на происходящее. Но Филатов, сам не зная почему, не дал ему этого сделать. Он схватил шального за руку, и резко дернул на себя. Шальной дико завопил. Мороз пробрал Филатова до костей.
        С матраса вскочили двое других шальных. Вскочили с лавочек и мужчины.
        Конец, подумал Филатов. Шальные порвут меня, потому что я стал на защиту парня, а остальные мужики сотрут меня уже хотя-бы ряди того, что бы ублажить этих тварей.
        Филатов растеряно осмотрелся. Все фигуры двигались не него.
        -Ты что – дурак? – Кричал седоволосый. – Куда ты лезешь! Совсем тупой? Не видишь что-ли, что тут за ситуация! Мальчика что-ли не видишь? Бросай глупить, придурок!
        Отчаяние охватило хирурга. Он вспомнил, как его задержали. Это произошло прямо на дежурстве в больнице. Эму сказали, что он в числе тех, кто обязан пройти карантин. Филатов тогда даже обрадовался. Последний месяц в связи с вирусом во всех больницах был тяжелым. Хоть отдохну немного, подумал он тогда. Какая-же глупая смерть. Даже не от вируса, а от рук каких-то жалких трусов, которые прогнулись под озверевших. Или от рук самих озверевших.
        -Фамилия? – выкрикнул Филатов, подтянув на себя шального, которого мгновение назад схватил за руку. Он знать не знал, зачем ему сдалась чия-то фамилия. Может быть, ему нужно было хоть что-то крикнуть, что бы собраться. Может быть, ему нужно было хоть что-то крикнуть перед смертью. А может быть он хотел знать имя своего убийцы.
        -Кутузов, - послышалось в ответ.
        -Кутузов, - повторил Филатов, и с размаху ударил  шального в голову. Тот пошатнулся, и упал. Тогда Филатов бросился на седоволосого, и с неистовством начал наносить ему один удар за другим. Пара рук схватили его за плечи, и хотели повалить назем, но он рванул, и наотмашь ногой ударил хватавших его людей. Кто-то застонал.
        Послышался стук о железную дверь.
        -На помощь, охрана, охрана!
        Отлично. Может быть охрана меня спасет. Как я не подумал об этом раньше, мелькнуло в голове у Филатова.
        Мысль о возможном спасении дала ему новых сил, и он вцепился в чье-то пульсирующее горло.
        Заскрипела дверь, и в палату ворвалось несколько человек в темно-оранжевых комбинезонах хим-зашиты.
        Спасен, подумал Филатов. Он улыбнулся, и сильнее сжал руками чье-то горло.
        Что-то кольнуло шею, мышцы сократились, и Филатову показалось, что его пальцы пронзили плоть того, кого он душил.
        -Не электрошоком! Только не электрошоком! Конвульсии будут! Он же сломает бедолаге шею!  Дубинкой бей!
        Филатов почувствовал сильнейший удар по спине, и с ужасом понял,  что теперь его бьет и охрана.
        Перед глазами покраснело, в голове что-то лопнуло, и сознание отключилось. Филатов грузно рухнул на пол.

        Почувствовав свое тело, Филатов изумленно осмотрелся. Он лежал в свежей постели, в какой-то белой и чистой комнате. После того как на него бросилась охрана, он никак не ожидал выбраться из палаты живым.
        Рядом с кроватью сидел седоволосый. Его опухшее, в синяках лицо, радостно сияло.
        Филатов изумленно вскрикнул. Голова загудела, и в боку закололо.
        -Тихо, тихо, брат. Тихо. Все хорошо.
        -Ты? – с ужасом спросил Филатов.
        -Я.
        -Но ты…
        -Да, я.
        -Вы все…
        -Набросились на тебя?
        -Да.
        -Нет.
        -Как нет?
        -Это ты на нас набросился.
        -Что? – Филатов начал думать, что все-таки мертв. А седоволосый просто-напросто мертв вместе с ним.
        -То брат, - рассмеялся седоволосый. – Никто на тебя не бросался. Это ты всех нас помял. Если бы охрана не подоспела, ты бы худого на смерть задушил. Он и так еле оклемался. Лежит в соседей палате.
        -Но они хотели взять мальчика. А вы собирались им это позволить, - собравшись с силами, сказал Флатов.
        Седоволосый с трудом встал, держась за коленно, и подошел к большому окну, за которым развивались кроны высоких тополей.
        -Кому мы собирались позволить взять мальчика?
        -Шальным.
        -А кто такие – эти шальные?
        -Ну как… - Филатов задумался.
        -То-то и оно. Не знаешь. Шальные это мистификация. Просто люди, которых поместили в карантин, как и тебя.
        -Какого же хрена они шальными стали?
        -Да не стали они шальными. Мы их сделали шальными. Мы, и твоя фантазия. Твои страхи.
        Седоволосый подошел к тумбочке, стоящей у изголовья кровати, снял с нее графин, и налил себе полный стакан
        -Водка? – сам не зная зачем, спросил Филатов.
        -Какая водка, ты че? Мы в больнице.
        Положив графин на место, седоволосый посмотрел на стакан и рассмеялся.
        -А ведь стакан с водой чем то похож на наших шальных. Вот ты не знал что это, и подумал что в стакане водка. Потому что хотел видеть водку.
        Филатов проницательно посмотрел на седоволосого. Похоже, по не многу к нему начала возвращаться способность здраво соображать, и он понял, о чем толкует побитый мужчина.
        -Именно. Сам подумай. Скучно тут торчать без дела. Вот мы и рассказываем новеньким истории. И тебе рассказали. А ты там что-то себе надумал, и разрисовал себе каких-то зверей из наших, вполне пассивных, шальных.
        -Пассивных? Неплохо пасивничал тот, который на меня бросился.
        -Это была шутка, - констатировал Филатов.
        -Новенький, - с негодованием протянул седоволосый. - Кутузов. Мы его так же разыграли. Он тогда поверил, что один из «шальных» его зарезал.
        -В смысле?
        -В прямом. Когда мы его разыгрывали, у одного из «шальных» потекла кровь из носа. Кутузов так испугался одного только ее вида, что его сознание дорисовало все необходимые детали самостоятельно. Нам пришлось снять с него рубашку, чтобы доказать, что он не истекает кровью.  Сначала он злился, а потом…
        -А потом решил отыграться на мене…
        -Да. И слегка переиграл.   
        Филатов закрыл глаза, и какое-то время мужчины молчали.
        -Как он?
        -Кутузов? Нормально. Челюсть напухла. А так нормально.
        -А мальчик как?
        -Его перевели в женскую палату. Руководство больницы вообще не поняло нашей шутки. Хотели даже нам всем административное нарушение пришить. Но в итоге все как-то само-собой замялось.
        Они замолчали.
        Филатов приподнялся на кровати, и через плече посмотрел на зеленые, качающиеся верхушки деревьев.
        -Красиво то-как. А мне тогда, во время драки, казалось, что уже не увижу ничего кроме той гребаной палаты.
        Седоволосый улыбнулся.
        -А ты чаще лапшу кушай, которую тебе вешают, и не такое покажется.
        Оба улыбнулись. Филатов лег на подушку, и в сладком осознании жизни закрыл глаза. Седоволосый постоял еще какое-то время у окна. Затем заметил на подоконнике небольшой радиоприемник, со встроенным динамиком.  Покрутив его в руках, он нашел включатель, и палата наполнилась зычным голосом диктора.
        -..тральных районах количество зараженных увеличилось до 15 000 человек. Министерство здравоохранения совместно с министерством чрезвычайных ситуаций разработали новый план…
         -Да-уж, брат. Похоже это только начало…