Happy end?

По гороскопу я Свинья, следовательно, натура разносторонне одаренная и мне судьбой гарантирован быстрый успех. Однако процесс конвертации моей одаренности в приличное положение в обществе и материальное благополучие что-то сильно затянулся.

Не имея жизненного опыта, я по началу выбирал ложные пути, которые заводили меня в тупик. Моя попытка сделать ставку на умственные способности успеха не имела: магистрантом я начал работу над монографией по прикладной математике и продолжил её в статусе аспиранта.

Темой исследования послужила набившая всем оскомину математическая тождественность 2 + 2 = 4. Применив принцип Д'Аламбера, закон Кирхгофа и метод кинематических инвариантов мне удалось поколебать устоявшийся стереотип и доказать, что сумма не всегда равна четырем, а может колебаться между 3,99 и 4,001, а в отдельных случаях (особенно в нашей стране) приближаться к 5. Ученый совет ВУЗа отнесся к моей работе скептически, не заметив в ней ни научной новизны, ни широты взглядов.

Убедившись, что головой стены не прошибешь, я произвел инвентаризацию своих дарований и, мощный двигатель карьерного роста, хорошо описанный в классической литературе, заявил о себе голосованием.

Я решил опереться на подсказку организма и сделал предложение руки и сердца бабушке моего научного руководителя. Старушенция была польщена, но не удивлена, очевидно, такая счастливая мысль пришла в голову не мне первому. Предложение не было отвергнуто, хотя и был назначен испытательный срок для проверки моих чувств.

Я приложил все усилия, чтоб оправдать доверие, но, кажется, сильно погорячился. Дряхлеющий организм моей избранницы стал буквально преображаться на моих глазах: появился задорный блеск в очах, живость движений, кокетливые улыбочки… Через полгода моей амурной терапии у неё разгладились все морщины, пропала седина и исчезли целлюлитные складки – бабушка моего научного руководителя стала выглядеть моложе его дочери. А когда у неё начали прорезаться первые зубы, выпавшие во второй половине прошлого столетия, я начал ловить на себе недовольные, ревнивые взгляды всех будущих членов моей предполагаемой семьи. Но самый жестокий удар нанесла мне избранница – отказалась вступать со мной в брак, мотивируя отказ нежеланием окончательно впадать в детство.

Пришлось мириться со вторым поражением – ни интеллект, ни физиология не сработали. Возможно, путь к успеху лежит между этими двумя крайностями? Я погрузился в исследование богатейших возможностей своей психики, да, покопаться есть в чем!

Все же я решил более экономно расходовать свой последний капитал и по пустякам не рисковать: стал дожидаться удобного момента. И он наступил без долгих проволочек: приехала съемочная группа телевизионщиков делать репортаж о чинимых в ВУЗе нарушениях. Мне удалось первым пробиться к микрофону, впрочем, это было не трудно – желающих «засветиться» почти не обнаружилось.

О! С каким благородным пылом, как правдиво, с каким искренним негодованием я опроверг гнусную клевету о, якобы, процветающей в ВУЗе коррупции и растрате государственных средств. Некоторые из присутствующих преподов так расчувствовались, что у них глаза предательски заблестели. Не ожидал от себя таких актерских способностей – даже я себя недооценил! А как я смотрелся, когда расхваливал условия проживания в общежитии! Как там тепло – с наступлением весны можно ложиться в постель уже без верхней одежды и обуви. А студенческое кафе? Кто это придумал, что обеденные порции можно разглядеть лишь в микроскоп: хорошо просматриваются невооруженным глазом, в крайнем случае, их можно нащупать.

Прекрасный репортаж! Я несколько раз смотрел свое выступление в новостях – гадость какая! На меня начали искоса посматривать коллеги и студенты, а некоторые прямо в глаза заявили, что это подлость. Да, подлость! Но какой она оказалась полезной, принесла мне первые дивиденды: меня заметили и предложили скромную должность.

Неужели я, наконец, выбрался на верный путь? Правота версии подтвердилась – мне предложили ознакомиться с кандидатской диссертацией моего коллеги: человека насмешливого, самоуверенного и материально обеспеченного. Он за свои средства сконструировал дорогостоящий экспериментальный стенд. Впрочем, в этом нет ничего удивительного, поскольку ВУЗ обычно скупиться на такие расходы.

Я начал с пристрастием и благородным рвением изучать его диссертацию. Не ожидал, что он так много знает и так талантлив. Он достиг высокого уровня, его работа оказалась оригинальной и выполненной с применением современных малознакомых мне методик и программ. Я не сразу в них разобрался. Понял, что он свободно владеет английским и немецким. Как я ему проигрываю – я могу извлечь из Интернета информацию разве что на русском языке. Но, что сразу бросалось в глаза, так это отсутствие ссылок на методы и рекомендации ВУЗовских корифеев. Я понял, что диссертация обречена на провал и мне отведена роль Тургеньевского Герасима.

И я сыграл эту роль! Когда на защите я начал задавать ему вопросы, он был удивлен моей компетентностью и посмотрел на меня с уважением. Но, когда, по традиции корифеи не нашли в его работе ни научной новизны, ни оригинальности, усомнились в использованных методах и формулах, а остальные члены совета с ними согласились, за исключением двух человек, которые проспали всю защиту, он побледнел, но еще держал себя в руках. Тут я и подлил масла в огонь и выдал то, чего от меня давно ожидали: заметил в его работе отрыв от вузовских традиций, не заметил использования самых передовых и свежих исследований корифеев и ослабевшую связь с материнской кафедрой. Это стало последней каплей: он сорвал плакаты и чертежи, скомкал их, бросил мне в лицо и пошел к выходу.

Подойдя к двери, он обернулся и пристально посмотрел мне в глаза. Этот взгляд я вряд ли забуду. В нем не было ни злости, ни насмешки. В нем была жалость. Больше я его никогда не видел. Говорят, он уехал в Польшу – у него там родственники. Возможно, это правда.

Я получил свой гонорар – до моей персоны снизошли корифеи: мне предложили его тему для доработки в духе приличествующих традиций и разрешили использование его стенда.

Конвертация началась? Радости я не испытывал. Не обрадовал меня и намек на возможную публикацию моей несостоявшейся монографии – в ней обнаружили некую изюминку, конечно, если я и в дальнейшем буду проявлять преданность и благоразумие.
Кто хочет, пусть бросит в меня камень. Но, если в наше время, в нашей стране, он одновременно молод, умен и беден, то вряд ли у него поднимется рука…