Поступки

Он единственный из всех известных мне людей, который мог ответить на вопрос: «Легко ли прожить день, зная, что в полночь ты умрешь от собственных действий?». Но не ответил. Этот вопрос я ему не задал. Не смог.
Типичное утро в общежитии, с обычными утренними хлопотами. Кто-то возится на кухне, кто-то мечется по коридорам, а кто-то включил музыку и себе и людям. В его тройке соседей не было – ушли на пары. Он же с мыслями: «На фиг в последний день жизни пары», проснулся в 10. Сладко потягиваясь в своей кроватке-берлоге, взглянул за окно. Середина мая, яркая зелень на сером фоне городского пейзажа, согретого лучами уже щедрого солнца, радовала глаз. Хороший денек, чтобы умереть, - подумал он, - хотя вздор, умру я вечером, а точнее ночью. Потом хлопоты обычного суицидника: принять душ, написать прощальные письма в аське и контакте, написать прощальную записку с указанием как распорядиться со скудным имуществом, как вести себя на похоронах, куда послать декана и кое-кого из преподавателей (желание умершего закон, а шутить он любил), как утешить родителей, а для близких и друзей тетрадь с глобальными тайнами своей жизни, которые нужные когда-то слова не сказанные, недомолвленные и  до боли банальное: «простите, коль, что не так…». Потом сбор вещей . Все вещи вместились в пару сумок и несколько коробок. Когда все было собрано, возникло странное ощущение, как перед длительной поездкой или переездом, стало настолько сильным, что он, невольно, присел на кровать со словами «на дорожку». Через пять секунд. Ну-с, вперед. Поднялся. Времени было 12.00, а он уже собран, одет в свои лучшие кеды, джинсы и балахон. Цепочка со знаком биохезер и пару фенечек. В общих чертах его обычный стиль одежды, решил обойтись без парадного выпендрежа – тоже мне повод – смерть, событие то не большое. Взял кошелек, положил туда фотографию родителей с сестрой и братом – им будет приятно. А также немного плана и два полтинника – ритуально.
Посмотрел на себя в зеркало. Всего 20. Еще ни одной морщинки. Да-м, фото на надгробии будет смотреться замечательно, и вводить в замешательство случайного прохожего: среди старых морщинистых, посеченных временем лиц совсем молодое.
На 15.00 назначена встреча, но времени еще полно, поэтому подхватив коробку с надписью «Раста-рай» побрел по общаге прощаться с народом и раздавать всякую прикольную мелочевку: феньки, напульсники, всякие фишечки и дребедень, никому не нужную, но прикольную. После чего вышел на улицу.
Весна – она прекрасна даже в атрофированной городской форме. Что может быть лучше, чем прогуляться сейчас в свое удовольствие. В свое предсмертное удовольствие. Все те же улицы, дома, толпы людей – да как же достало это все. Изо дня в день одно и то же: те же городские пейзажи, те же долбанутые рекламы, сигаретные киоски и пивные ларьки, те же скользкие витрины, те же забегаловки на любой вкус и карман, тот же транспорт, и те же развлечения для масс: кинотеатры с кинематографом для толпы, прям с дрим-конвеера, театры с экспериментальными постановками, на классику нужны изменения, книжные магазины, набитые бульварным чтивом и детской литературой для их отупения, ну и, конечно, все возможные шоу: спортивные – для менеджеров среднего звена (считай дистрофиков); интеллектуальные – для начитанных людей (начитанных Донцвой, Коэльо и Ричардом Бахом), ну и, конечно, все возможные симуляторы, и компьютерные игры – шанс рахитам и социопатам, одиноким дистрофикам и другим ничем не приметным серым мышкам проявить себя хоть в чем-то. Но ситуация начинает улыбать еще больше по приходу вечера и ранней ночи: кучки  большие и малые гопоты, рассыпанные по всему городу везде, где есть источники света, столбы, торговые центры, супермаркеты, ночные клубы, девочки с ветром в голове, порочностью и наивностью в глазах, поведением а-ля общая доступность, не дорогие девушки на всех центральных улицах,  ментовской беспредел и не против всех подряд, а против тех, кто хоть немного высовывается за рамки, хоть в чем-то, все возможные наркотики – притом канабис и ЛСД – самые безобидные. И на фоне всего этого пейзажа, маленький человечек, двигающийся по маршруту: работа – дом – работа – дом, старающийся побыстрее проскочить путь между ними и спрятаться в своем тесном, но таком уютном и безопасном мирке. Вот такая вот тупая давка серых будней с яркими мазками праздников и выходных – такой себе натюрморт. Мол, нате, жрите глазами, скуднейте духом и тупейти разумом, только сильно не чавкайте, это не культурно. И не забывайте рожать себе подобных. Такими размышлениями занимал он себя. Ему можно. Он не сойдет с ума. Не успеет. А нам нельзя – можем и успеть. Успеть сознать, отчаяться и сорваться, побежать скорее к выходу. Но не будем об этом. Поскольку времени свободного много, пришлось воспользоваться услугами одного из приятнейших пожирателей времени – любимая кафешка. До боли знакомо, мило и приятно. Настолько приятно, что он чуть не опоздал на встречу: пришел впритык 15:15. Но даже при этом пришлось подождать 2 минуты.
 
Отступление для девушек: за всю историю человечества со времен потопа придумано очень много других способов сделать встречу желанной. Пожалуйста, не пользуйтесь вот этим. Приходите вовремя.

… Я брел по городу с двояким неоднозначным настроением. С одной стороны вечер обещал быть веселым: собиралась хорошая компания для вечернего пивопития и очень приятного общения. Да и место крайне удачное. Небольшая кафешка в стиле «битлов», с такой же фоновой музыкой и шикарным выбором пива и коктейлей. Хотя с такой компанией и в любом проходном дворе с потрепанной гитарой, да и на трезвую голову было бы весело и приятно провести вечер. С другой стороны томило ожидание звонка. Немного грела мысль, что он мог передумать, но грело слабо и не верно, уж слишком хорошо его знал. А желание выполнить обещанное не возникало. Более того, чем ближе к этому времени, тем больше начинаешь нервничать.
Но около 3-ех в кармане завибрировал мобильный, и зазвучала раздражающая мелодия.
- Привет.
- Привет. Звоню сказать, что договор в силе, и я не передумал. Жаль, очень жаль, но обещание я выполню, можешь «засыпать» спокойно.
- Спасибо.
Раздалось несколько коротких гудков, и как бы этот звонок не был неприятен, он убрал самое страшное – неопределенность.
Через несколько мгновений мобильный весело улетел на проезжую часть и превратился в кучку мусора под колесами какого-то микроавтобуса…

...
- Ну, здравствуй, дорогой, - весело прозвенел ее голос.
Веселая, низенькая блондинка бросилась ему на шею. Цветное платьице, куча ленточек и фенечек и слегка волнистые волосы  развевались на ветру. У нее было очень хорошее настроение. Хотя она всегда была веселой, но сегодня особенно.
- Ну что в какой-нибудь магазин или к народу тусить? – то ли спросила, то ли про констатировала она.
- Хорошо, не стану спорить, но вечер проведем наедине… пожалуйста…
- Пусть будет так.
Поздно вечером в тот же день он собирал по комнате свою одежду.
Она лежала на кровати, прикрывшись пледом. Руки заключили в объятия подушку. Задумавшись,  посмотрев в его сторону, задала вопрос, но как будто не ему, а пространству между ними.
- Ты не останешься на ночь?
- Нет, не сегодня.
Она только улыбнулась и сильнее прижала подушку. Посмотрев на нее, он улыбнулся, подошел к кровати и поцеловал ее.
- Ты испытываешь ко мне хоть какие-то чувства кроме похоти? – слегка неестественным голосом спросила она.
- Странный вопрос для девушки с бело-красными фенечками, - попробовал он уйти от ответа.
- Все равно ответь.
- Сегодня я отвечу нет, чтобы завтра тебе было легче…
- Это ты к чему?
- Завтра поймешь.
Поцеловав еще раз, он направился к двери, но возле нее она его окрикнула:
- Прощай…
- Прощай… - ответил он.
Повернувшись на кровати, призадумалась. «Прощай» она говорила, когда уезжала стопом куда-нибудь, а он всегда говорил «До встречи», что же изменилось… Но как и любая девушка ее характера не размышляла об этом, не позволила себе думать о печальном…

… В полночь я брел к назначенному месту. Бодрый, четкий шаг гулом разносился по пустынным ночным улицам, и отбиваясь от фасадов домов, темных и светлых окон, еле выносимых эхом гулов в мозгу. Добавляли масла в огонь гудящие фонари, гул ветра в проводах, бездомные или сбежавшие на ночь животные, которые то и дело возникали из ниоткуда и, судя по всему, туда же направлялись.
Чем ближе подходил, тем сильнее неведомая сила приостанавливала мой шаг, пытаясь развернуть меня на 180;  и швырнуть меня подальше от этого места хоть куда-нибудь. Но силой воли я только четче отстукивал шаги, немного ускоряясь. В конце пути получилось, как и ожидалось, не чего не хотелось – путь пролетел быстрее, чем рассчитывал, и оставалось еще несколько минут. Как оказалось, самых длинных минут в моей жизни до теперешнего момента. Остановился в метрах 30, не доходя до площадки, но за углом закрывающим ее. Достал сигареты и начал жадно курить. Но сигареты не спасали, да и хмель пивной куда-то исчез, оставив легкий запах. Мысли путались, не одной стоящей внимания. Но все они, все больше и больше, накручивали меня. Сигареты предательски быстро наращивали жарок, стреляя в разные стороны почему-то металлическими искрами. С каждой секундой ждать становилось все тяжелее. И докурив уже 3-ю сигарету до середины, не выдержал и выглянул за угол.
По сумасшедшему закону подлости, то ли по злой шутке, но в этот момент я увидел падение и услышал глухой удар тела о асфальт. Если бы кто знал, каких усилий стоило мне взять себя в руки и выполнить обещание.
Я подбежал к нему. Неподвижное тело лицом к асфальту. Пульс прощупывался. Пришлось достать шприц и уколоть. Максимум 2 минуты и оно остановится. Повернул его на спину, ноги вместе, руки ладонями на грудь, вытер кровь с лица и пошарил карманы, нашел полтинники, положил на глаза, остатки  плана забрал с собой. Встал у его ног, прочитал молитву, составленную усопшим, всем богам вместе взятым. Потом перекрестился и убрался оттуда.
Через пару часов я брел по ночному городу с бутылкой какого-то портвейна в руке  и изрядной долей канабиола в крови. Но сознание было ясное. Пока было ясное. На душе мутно, в мыслях хаос. Запах крови, свежевыстиранной одежды и пота преследовал меня. И его образ… В пустой витрине, телефонной будке или тенью, скользящей за углом, его голос слышался в криках пьяных прохожих, шуме ветра и шуме машин. Но я точно знал, что его больше нет, лучше любого другого в этом городе. Ведь именно я помог ему сбежать…