Некронаркоман

 Жил да был один человек. Его звали Уильям Блейк. И похуй, что он не писал стихов и жил в где-то в России. Все равно его звали Уильям Блейк. Кстати, я говорил, что в рассказе будет мат?
 Уильям Блейк может быть и жил бы спокойно, если бы не понял однажды, что давно умер, а родственники и соседи просто забыли его похоронить, да и сам он забыл про всё на свете (он же умер). И собрался Уильям пойти на кладбище, поискать свою могилу, но могила уже заросла мхом и оградка наполовину всосалась в землю. Стоя у своей могилы, он понял, что на самом деле будущее – это то, что остается позади, потому что, когда идешь по дороге ты ясно видишь лишь то, что ожидает тебя впереди и оно как на ладони. То, что впереди видно, потому что оно – это прошлое. Уильям был наркоман, если вы не поняли, трупный яд вызывал у него весьма забавные галлюцинации. Если выражаться кратко, то путь из ****ы в могилу и из могилы в ****у – это одно и то же.
  Конечно, Уильям Блейк не мог жить дальше с таким знанием, но и умереть еще раз он не мог, а потому он пустил скупую крокодилью слезу и решил навечно замереть у могилы памятником самому себе. Там-то его и нашел Гробовщик, который на самом деле был Безумным Шляпником, но всем пофиг.  Уильям Блейк поселился у Гробовщика и спал в подвале, с другими трупами, которые попёрдывали во сне, но молчали, как партизаны. Гробовщик рассказывал Уильяму всякую ***ню и заставлял копать ямы на кладбище, так что Блейк смог в полной мере ощутить себя вудуистским зомби, которого подняли в день субботний. Например, Гробовщик показал Уильяму Блейку, что те, кто приходит хоронить мертвецов на кладбище - это такие же трупы, как и те, кого они хоронят и что можно закопать любого из них прямо сейчас и никакой разницы не будет. «Охуеть!» - подумал Блейк, но вслух ничего не сказал.
 В свободное от работы время Уильям сидел на камне, который находился в центре кладбища и разговаривал с вороном. Ворон, в свою очередь, сидел на памятнике и знал только одно слово, как и полагается любому ворону. Уильям долго выбивал из птицы ответы, спорил, бранился, обижался, но потом снова возвращался, пока в его наркоманском мозгу не созрел Настоящий Вопрос и он тут же задал этот вопрос ворону:
-А когда я умер?
Тогда ворон клюнул Блейка в темя и улетел навсегда, а Блейк понял, что никогда он и не умирал, а уже был мертвым, когда его выкопали из могилы. Он даже написал стих:

Сей мир огромный и печальный
Суть копошение червей,
Нет жизни в червях изначально,
как нет ее в душе моей,

но стоит взгляд  направить прямо,
а после сам увидеть взгляд
и нам не нужен Далай Лама,
чтоб знать: смотрящий – психопат.

Хотя, что это такое? Я же сказал, что Уильям Блейк не писал стихов, а тут эта ***ня… Ладно, забудьте, не писал он этого. И никаких червей он не видел и души у него, на самом деле, не было. Душа и черви были мыслями, которые возникали в голове Блейка и когда он заметил это, он попросил Гробовщика устроить ему темный ретрит. Гробовщик  прямо по Кастанеде, взял и закопал Уильяма в землю и забросал ветками сверху. Блейку было пофиг, потому что он был мертв.

Там, в темноте, под землей он и увидел мир, как скопление механизмов и шестерней, вращающихся в глухой темноте. Была там, например, такая шестерня, как «Уильям Блейк», и «Гробовщик», и «Ворон», и «автор этого текста», и «его читатель». Кстати, удивительно, если кто-то дочитал эту ***ню аж до этого места. Всей правды не скажешь, а недосказанная правда хуже всякой лжи. Короче, Блейк решил, что взгляд, как луч света озаряет темноту и делает видимыми механизмы  - это и называется «жизнь». Но прикол в том, что никаких шестерней нет, пока луч не упадет на них, да и не на них даже, а на понятия «Луч существует» и «Луч падает на механизмы». И вся эта фигня держится на одной единственной идее: «Я есть». «Я есть луч», «Я есть Уильям Блейк», «Я есть мертвец», «Я есть автор», «Я есть читатель».
-Вот это ****ец! – хотел воскликнуть Блейк, - ты совсем ****улся, кто такое читать станет?!
Но, ха-ха! Не смог ничего сказать, потому пока он был в темном ретрите червячки и ха-ха букашки растащили его тело на своим норкам и Уильяму Блейку стало некуда возвращаться. Уильям хотел выбрать другое тело, чтобы все-таки выразиться свое негодование по поводу мироустройства, но потом хахаха! понял, как это нелепо и что именно этим он и занимался всю вечность, вместо того ха-ха, чтобы принять всё таким, как оно есть и тогда его мысли, подобно его телу, были растащены куда-то хахаха хищными неорганическими существами и от Уильяма совсем ничего хахахахахахахахаха не осталось, и хахахахахахахахахахахаха он преврати хахахахахахахаха в чистое хахахахахахахахахахахахахахахаха и это было так хахахахахахахахахахахаха, что даже хахахахахахахахахахахаха и  хахахахахахахахахахахаха хахахахахахахахахахахаха хахахахахахахахахахахаха