И снова с чистого листа

      Старый походный рюкзак привычно сел на плечи, обхватив талию и грудь. В нем собрано все, что он решил забрать с собой, что посчитал нужным и ценным, без мелочности и жадности. Расставаться тоже надо уметь. Погасил свет в комнате, которая уже года два была залой и спальней одновременно, вышел в коридор. Рука привычно скользнула к этажерке с ключями, но он остановил ее. «Не надо, дверь сама захлопнется». Последние подсчеты: все ли нужное взял, все ли сложил. Осекся: какая разница, здесь 5 лет жизни остаются, а выжить… и с тем, что есть, не проблема. Дверь захлопнулась непривычно громко. Быстро мелькнули два лестничных пролета и дверь на улицу. Остановился. Вечер. Прохладно. Сырой весенний ветер мягко коснулся лица и рук. Невольно вспомнилось выражение, услышанное на книжном рынке: «Весна, у шизофреников обострение». Да, что-то в этом есть. Оглянулся по сторонам. Спешить некуда, а привыкнуть к температуре надо. Три медленных глубоких вдоха - и легкая дрожь по телу. К  ж\д вокзалу час ходьбы. Впрочем, пройтись сейчас полезно. Остался еще один пункт. Самый сложный, но такой необходимый. При одной мысли об этом шквал эмоций захлестнул его. Нужно было попрощаться, мысленно попрощаться с той, которая почти 5 лет была центром его маленькой вселенной, которая была для него всем что дорого, ценно и необходимо. Любил ли он ее? О да, безумно! И в этот вечер тоже. Эта любовь и была причиной ухода.
      Он сделал шаг, второй, третий… Шквал в душе приутих…  Четвертый, пятый, шестой… Мысли стали связными и более четкими… Седьмой, восьмой, девятый… Спокойствие вновь входило в пространство его души…
Мысленно вызвал ее образ, четкий до последнего завитка волос, до еле-еле заметных морщинок возле глаз. Образ печально улыбнулся и слегка склонил голову вправо.
     - Помнишь,- начал он - в один из первых наших вечеров, ты сказала мне, что мы расстанемся тогда, когда я перестану тебя удивлять. Знаю, что даже этот поступок тебя не удивит. Ты слишком хорошо меня знаешь. В начале наших отношений, в стремлении быть непредсказуемым, я мог нарушать все запреты, переступить все грани , а твоя улыбка была для меня наивысшей наградой за все чудачества и ухищрения ума, к которым я прибегал. Мне хотелось быть с тобой, а тебе со мной. И каждый такой день был праздником, а не серым буднем. Мы могли развеселить весь мир, а мир не мог достать нас своей угрюмостью. Хотя хотел, очень хотел. Мы были совсем другие, имели силу совершать поступки, а сейчас совершенствуем навык приспосабливаться под обстоятельства.  В нас зачах юношеский максимализм. Но это не главное, с этим можно было смириться. Плохо другое. УМИРАЕТ НАША ЛЮБОВЬ. На смену ей приходит пустота. Вот она, уже у порога, стучит в двери нашего убежища от внешнего мира, и стук теряется в ней без малейшего намека на эхо. Но есть еще маленькая крохотная лазейка - не убить любовь, не дать отношениям перерасти в дряблое ненавистное существование двух, которые искренне ненавидят друг друга, и которых, в конечном счете, от убийства некогда любимых удерживают только дети, друзья и тюрьма. Выход только один. Расстаться. Отпустить любовь в вечность немых веков, оставив любовную историю с открытым финалом. Ты прекрасно понимаешь, что я прав и так будет лучше. Время, которое мы провели вместе, будем вспоминать с нежной теплой улыбкой, а не со словами: «Из-за этого человека проёбана моя молодость». Что касается материальных благ – пусть все остается тебе, тебе оно нужнее. Еще хотелось бы успеть до того как будет утрачена чистота наших отношений. Я знаю, что ты была мне верна всегда. Но… вот об этом говорить тяжело… но я не слепой, вижу откуда берется холод. Кто он? Хотя какая разнится, главное чтобы любил тебя, хотя бы на сотую долю того, как люблю тебя я.
        Образ стал бледным и задумчивым. Печаль легла на его лицо.
- Теперь прощай. Мир не станет темней от еще одной вовремя оконченной истории.
Образ исчез. Но легче стало ненамного. Еще некоторое время ходьбы и вот он вокзал, с вездесущим запахом непостоянства и затхлости. Благо очередей у касс нет, ибо нет ничего хуже времени, потерянного бездумно и впустую, в ожидании своего часа. Вот и билет, клочок бумаги, позволяющий проследовать с точки А в току Н, неизвестность. Территорию вечно молодой и девственно нетронутой мисс, кого-то манящей, кого-то пугающей, но всегда хранящей шарм таинственности.

P.S. Через 20 минут после отправления поезда, его, теперь уже бывшая, девушка уже была с другим. И не разу не пожалела о 5 годах прожитых с этим чудаком.