День рождения с продолжением

Подарок мой шеф взял, но радоваться, как оказалось было рано…
Итак, прошло три дня после дня рождения Давида Эдуардовича, и наступил день четвертый, нерабочий. Суббота! Шефу полагалось праздновать свой юбилей - напоминаю – 45-летие - а всему иному человечеству – отдыхать. Или кто как устроился. Не буду скрывать, я в ту субботу устроилась великолепно! Во-первых, выспалась. Впервые за много недель. Во-вторых, моей ребенок на целый день с ночевкой отправился к своей бабушке, моей маме. В третьих, мне для его транспортировки даже с постели вставать не пришлось. Мама по дороге с базара заехала за внуком. В общем, рай земной! И наконец, четвертое и самое приятно. У меня на это день было назначено свидание. Первое после длительного перерыва. И так я предвкушаю предстоящий день и ужин в каком-то милом месте, если повезет, а если очень повезет, то вначале кино, и только затем ресторан и романтическая прогулка под луной. Ну, а если совсем невероятно повезет, то он ко всему еще и окажется хорошим партнером. Ясно, что не по игре в домино… Вот на последнее я особенно рассчитывала в обход всему прочему - японскому ресторану, премьере фильма и тем более прогулке по ночному городу. Ибо первое и третье не вполне безопасно. От первого бывают гельминты и цестода, а от последнего дыры не только в бюджете, но и в голове. Преступность, увы, не дремлет и влюбленным скидок не делает. Тем более мы не очень-то и влюбленные. Скорее мой организм активно требует свое. Ему нужен секс! Привык он к хорошему за годы семейной жизни…
И вот я готовлюсь, маникюр там, педикюр и активное удаление всего лишнего на теле. Эпиляция, энергичный антицеллюлитный массаж задницы на которой к трауру своему обнаружила в это утро нечто подобное апельсиновой корке. Зачем только в зеркало смотрела?! Вот зараза! Прокрался все-таки гад! И все эти замовские шоколадки… И тут, как раз когда я себе активно это место растирала, в четной попытке за час избавиться от того что не один день там образовывалось, зазвонил мой телефон.
-Эльвира Петровна?! День добрый… - это все что я успела сказать, все еще активно мну одной рукой свой зад. Как я успела что-то сказать, вообще непонятно?! Так она потом тарахтела в трубку, просто истерично. Я не сразу поняла что произошло. А произошло следующее.
Давид Эдуардович пригласил к себе на юбилей нескольких своих друзей. Захотелось ему теплой домашней обстановки… Для того чтобы гостей было чем кормить он нанял повара из ресторана, а для того чтобы было кому за наемницей приглядывать, попросил о помощи Эльвиру Петровну, нашу сотрудницу, потому что она пользуется его особым доверием. А сам уехал. Потому что его срочно призвало какое-то важное дело. Вот всегда у него так! И все бы ничего, но случилось неприятное, внучка Эльвиры Петровны заболела, а дочке срочно нужно выйти на работу отчет какой-то отправить. И несчастная Эльвира Петровна в истерике не знает, кому на пару часов доверить такое важное дело как контроль над приготовлением стола для Давида Эдуардовича.
-Танечка, вы же его личный секретарь! Кто если не вы?! – взывала она ко мне, едва не рыдая. Как я могла ей отказать? Тем более дело касалось Давида Эдуардовича…
Бросила мять свой зад, уже поняла, что за день не изжить с него лишнее. В общем-то, даже обрадовалась, что сегодня мне его не демонстрировать. Перезвонила поклоннику и отменила встречу. Собралась быстро! Как могла быстро. Даже укладку не делала и ногтей не красила. Хотя собиралась. Прилетела к шефу домой. Приняла смену, отправила многострадальную Эльвиру Петровну к внучке и взялась за дело. Однако наблюдать со стороны у меня не получилось. Я люблю активные действия. Поэтому живо взялась за готовку, пожалуй, то единственное из домашнего хозяйствования, что действительно люблю. В остальном домашние обязанности не то что бы ненавижу, но любовью к ним точно не пылаю. Неряхой, конечно, никогда не была, напротив, слишком себя люблю, что бы грязь вокруг разводить. Правда шеф, увы, теперь думает иначе. Он как-то уезжал в командировку и ему срочно, потому что все у него срочно, понадобилось передать мне один очень важный документ, которому утром полагалось моими стараниями быть уже в налоговой. Поэтому он без предупреждения привез его ко мне домой. Бумага очень важная! Вручить он ее пожелал именно мне, а не моему брату, который в тот день присматривал за моим сыном. Побоялся, не рискнул… Я в это самое время бегала по магазинам. Возвращаюсь домой, а у ворот машина шефа. Вхожу, ничего дурного не подозреваю. Дом как я уже говорила у меня маленький, даже крохотный. Комнатки узенькие, не протолкнешься. Тем более, когда там одновременно два мужика и ребенок. Смотрю через окно, а мой брат на диване лежит… У него понятие о гостеприимстве своеобразное, впустил гостя и порядок! Иди дальше телевизор смотри. Хорошо хоть не спит. И такое при гостях бывало…  Сын мой с дивана на пол прыгает с диким грохотом и смеется. Вокруг просто переворот. Постель, которую я перед уходом сложила, они зачем-то разложили. Вещи прямо на полу лежат. Хаотично так. Сыну стало жарко от активных игр с дядей и дяде кстати тоже. Оба разделись. Больший ребенок теперь лежит поверх одеяла. Двухметровое волосатое небритое чудище, потому что не любит бриться, а волосы на спине и груди у него с 16 лет растут. Оброс ими за последние десять - снежный человек! Ети на моем диване в семейных трусах и конфетных фантиках. Любит он сладкое… Отдыхает! И в процессе ест. Бумажки тут же, чтобы к мусору с ними не бегать. Далеко ведь до мусорного ведра. Метров пять… Итак, брат лежит скомкав плед ногами.  Искренне надеюсь, что он их мыл. Пододеяльник-то я постираю, а вот как быть с Давидом Эдуардовичем который у этих ног сидит? В ужасе воображаю, чем ему сейчас от ног моего брата пахнет. В ужасе! Морщусь вместо него. А шеф мужественно так на стульчике сидит. Ждет меня и даже не гнется. У самых его ног мой верный неуклюжий лабрадор Миша. Полцентнера жизнерадостного мяса. Явно шефа облюбовал. Никогда еще не видел столько костей сразу в костюме от Версаче. И я сквозь окно вижу у шефа на этом самом пиджаке от Версаче след Мишкиных немытых лап. Вероятно, поприветствовал гостя… Я уже не просто в ужасе, я в шоке. Особенно от выражения лица шефа. Такое чувство, что он в ад попал. В очень некомфортный ад. Вернее он после этого понял как там, в аду… Не исключено, что комфортней чем у меня. Потому что мой дом – это верх дискомфорта по его мнению. То есть у меня – хуже, чем в аду! И все это у него на лице написано, когда он косит на окружающую обстановку. Тесно, грязно, шумно и Миша… Дышит ему в коленку, ни на миг не отходит и все время облизнуть пытается. Язык наружу, и я вижу, что слюна с этого языка на правый носок шефа капает. Ему даже запах Давида Эдуардовича аппетит внушает. Потому что обычно он так ею не истекает. А тут просто любовь с первого взгляда! Что ж, пахнет от шефа и правда очень приятно.
Я минут десть на пороге дома стояла, силилась войти. Так мне стыдно было. А когда вошла, пожалела что я такая храбрая. Брат с сыном еще и целую гору грязной посуды в умывальник сложили, а пока готовили, измарали вокруг все, что можно. А марать особо и нечего было. Я же говорю, места мало. Так что картина вполне могла называться «три поросенка», если не сказать «три свиньи и их свинарник». Это я про брата, Мишу и сына. Давид Эдуардович даже в испачканном пиджаке не вписывался в этот тандем.
Шеф как интеллигентный человек ни слова, не сказал! Даже про испорченный Мишей костюм и гостеприимство моего брата. Вида не подал. А я полночи потом вертелась, уснуть не могла. Это был жестокий удар по моему женскому самолюбию. Я теперь не только близорукая, криворукая секретарша с дислексией, я еще и неряха каких мало…
Но с поварихой из ресторана мы сразу сдружились, она немногим старше меня, у нее два сына и общие темы у нас нашлись. Готовили на подъеме…
Вскоре в квартиру шефа стали стекаться гости. Валентин Игоревич «стекся» в числе первых. И сразу прочно обосновался на кухне. Толи поближе к еде, а может быть со мной хотел пофлиртовать, не знаю… Я была, что называется в настроении, поэтому игриво отшучивалась в ответ на его заигрывания. Вот он и тягал под виски сухую колбасу с тарелки и «штурмовал» меня как крепостную стену. А вдруг сегодня я сдамся?! А вдруг!..
Шеф объявился, когда все другие уже были давно в сборе. Даже Эльвира Петровна успела приехать. Справилась ее дочка со своим отчетом, вот и она примчалась проверить, как справляюсь я. В тот момент уже было все готово, накрыт праздничный стол, и мы с поваром Ирой занимались украшением. На радостях я несколько перестаралась и торт испекла. Кучерявый пинчер. Там дел на полчаса! Помню, Болотников меня отговаривал, мол, все равно Давид его есть не будет. Не ест он торты! А я так задорно ему подмигнула и говорю:
-Ты то будешь!
Знаю что перестаралась, Болотников после этого даже про колбасу на тарелке забыл. Зато все свои коронные анекдоты вспомнил. Развлекал меня и все еще на что-то надеялся. Вот на одном из этих анекдотов и появился Давид Эдуардович. Надо бы предысторию его появления на кухне описать. Болотников искрометно рассказал очередной не вполне приличный анекдот, пробрало его виски с колбаской или моим задорным смехом простимулировало, не знаю. Я засмеялась и только после этого покраснела от стыда. Взяла и кинула в него пучком зелени. Он этот пучок виртуозно поймал. А когда я подхватила тарелку с аппетитненькими канопе которые перед этим делала, он щипнул меня за то место, на котором я утром обнаружила целлюлит. И все это так неожиданно, что я едва не уронила тарелку. Тарелку-то я удержала, а вот канопешки как конфетти из новогодней хлопушки полетели во все стороны. Такие же маленькие и цветные. Как сейчас помню – красная рыбка на белом хлебушке под маслинкой на шпажке. Красиво… И в этот момент вошел шеф. Одна из канопешек ему на туфлю упала. Прямо маслом, гадина, и размазалась. Потеряла где-то маслинку и рыбку. Чпокнулась и поползла вниз. А мы все: я, шеф-повар, Болотников и сам Давид Эдуардович смотрим, как она с туфли на паркет ползет. Следом за шефом входит счастливая, потому что уже слегка подвыпила Эльвира Петровна. Улыбается в тридцать два, включая золотые коронки, и понять, не может,  почему у нас такие не праздничные лица?! И тут шеф довольно грубо у нее спрашивает, отделяя одно от другого слово, и главное тыкает при этом в мою сторону своим указательным пальцем:
-Что?! Она! Тут! Делает!
Сейчас я понимаю, что он в тот день перенервничал, набегался. Дома полная куча гостей, а он дела утрясает. Но тогда я это не поняла. Что приходит этот истерзанный и вероятно как всегда голодный человек домой и тут я – его мучительница, разрушительница с кривыми руками. И салют из канопе в его сторону прямое тому подтверждение. Не выдержал многострадальный, сдали нервы.
Эльвира Петровна подавилась словами. Она сути проблемы не поняла. Оно и понятно, это ведь не она от меня сносила все эти недели моральные и материальные уроны. Я по глазам ее вижу, она хочет  что-то сказать и не может. Все-таки виски на полупустой желудок свое дело сделало. Способность доходчиво выражать мысли слегка нарушилась. А тут еще лицо у Давида Эдуардовича какое-то подозрительно злое. В общем, всеобщая немая сцена. А у меня после этой его фразы ком в горле и слезы в глаза. Опять. Но раньше так обидно не было. Я свидание отменила, а он - «что она тут делает?». Удар под дых, пощечина. Почувствовала себя отбросом каким-то и подумала, а на черта оно мне все это нужно? Что я ему все что-то доказать пытаюсь? Зачем мне это? Вот Болотников слюной давится, а тут столько пренебрежения в голосе. Кинулась в прихожую. Заикающаяся Эльвира Петровна за мной. Она все еще что-то хочет сказать и не может, просто за руки меня хватает. Болотников нарисовался, тоже за руки хватает:
-Останься, Таня.
-Что вы! Я не могу… У меня же… сын! Да, сын!.. Я его подруге оставила, - вру я. Активно делаю вид, что все в порядке, а слезы меня при этом насмерть душат.
Пока я стремительно одевалась-обувалась, собиралась, из кухни выплыл шеф. По лицу вижу, что ему уже стало стыдно, что он дал волю эмоциям и обидел меня. Я же говорю, он человек очень воспитанный. Но вся эта давка в коридоре, гости что из комнаты выглядывают… Обстановка не располагает к общению. И главное я этого общения нисколько не хочу. Мне бы уйти поскорее. У меня ком рыданий в горле. Рвусь к двери, усилено всем улыбаюсь, прощаюсь, у самого выхода Давид Эдуардович. Не глядя на него лезу рукой в свою сумку и достаю настоящий подарок. Ручку. Он пишет только перьевой. А в четверг он уронил - ура, не я! - свою любимую ручку и поломала это самое перо. Весь день пятницы он скрипел зубами, что писать приходится другой ручкой, но времени на покупку новой к счастью не имел. А я пошла после работы и купила точно такую в магазине «Паркер». Не дешево вышло, но я точно знала, что ему понравится. Мне очень хотелось его порадовать …
-Вот это вам… С праздником, - сказала и в двери. Благо не закрыто, а то бы больно моему лбу вышло, с такой-то силой в закрытую дверь выйти.
Пока добралась до дома, наплакалась всласть. На меня в транспорте все, включая водителя оборачивались. Я даже плакать, вынуждена была перестать, что бы мы целыми добрались. Вот опять-таки, чужой человек этот водитель, а ему меня, простую девушку жалко. Он мне воды предлагал… Все время думала о том, что я тут, а Эльвира Петровна там, за общим столом. Я почему-то имела наглость думать, что меня тоже пригласят остаться. Наверное, это из-за Болотникова, он так говорил, словно это само собой разумеющееся. А оно вон как вышло...
Чтобы не промок насквозь и как результат не зарос грибком мой дом - так активно я плакала - пришлось вызвать скорую помощь – подругу Любку, которая пообещала привезти бутылку шампанского. Я хорошо подумала и с оглядкой на величину проблемы попросила две бутылки шампанского. Люба не зря слыла большим специалистом в моральных травмах - три развода пережила - поэтому привезла две бутылки шампанского, бутылку коньяка и килограмм мороженого.
Вы когда-нибудь пили коньяк с мороженым?.. На пустой желудок. Правильно! И не пробуйте. Мы напились как свиньи, и где-то к полуночи Люба стала требовать у меня номер моего шефа, что бы высказать ему все, что она о нем думает! Я так сопротивлялась и защищала Давида Эдуардовича, что мы как результат подрались. В шутку. Телефон я отключила, но Люба была настойчива. Она как это бывает у слегка подвыпивших женщин, уверовала, что без труда сможет подобрать пин-код, поэтому вскоре мой телефон был заблокирован, так как «пук-код» или как там его я вспомнить не смогла. Люба попыталась подобрать и его, и как результат мне пришлось покупать новый телефон и восстанавливать прежний номер. Но это было уже в понедельник… Главное - реабилитация состоялась.
А в воскресенье я проснулась с ужасной головной болью и с ней родимой, а так же Любой под мышкой (так как с похмелья она не человек, а вязанка дров), поехала забирать сына.  Весь день на него шумела фразой «не шуми!», потому что аспирин мне совсем не помогал…
В понедельник утром в положенное время в приемной появился шеф. Но не стал, как всегда идти в кабинет. Подошел к чайнику, включил его и завел разговор о погоде. Я от него в шкаф отвернулась, делаю вид, что там бумаги перебираю, а попросту прячусь от него и своей неловкости.
По моим односложным ответам он сразу понял, что я не просто обижена, я морально разбита, поэтому с погоды он перешел на последние новости политики. А слышала ли я?.. А знаю ли я?.. Ни черта как оказалось я не знаю о последних новостях, как впрочем, и предпоследних, политики, поэтому беседа опять не сложилась. Он пытался еще что-то говорить о ценах на топливо, но и тут я его не поняла, у меня в отличие от него машины нет. А цены на маршрутки к счастью не поднимали. Опять мы оказались с ним на разных континентах. Помялся еще за моей спиной, да так и не заварив себе чай удалился в кабинет. А когда я повернулась, на моем столе обнаружилась коробка конфет…
О конфетах…
Как-то мы с шефом выбирали в презент одному человеку бутылку дорогого алкоголя. Вернее шеф выбирал, а я крутилась рядом. По дороге заехали в элитный магазин. Я в таком еще не была. Смысл? Я тут только зубочистки могу купить. А зачем мне зубочистки по цене электрочайника? Пока он на многочисленных полках искал что-то подходящее, я изучала конфетный ряд. Очень элитный ряд, если судить по ценам. Там одна плиточка шоколада стоит как килограмм тех, что я покупаю себе обычно и прыгаю при этом от счастья. Очень маленькая плиточка по цене очень большого килограмма… Но преподнесено все очень эффектно. Коробки в виде замков или в виде шкатулки. Вернее в настоящей шкатулке конфеты или три печенюшки. Не больше! Очень красиво, но страшно дорого. Вот взяла я одну из этих коробочек в руки, любуюсь. Люблю все красивое. А когда увидела цену, даже присвистнула. Никогда, главное, свистеть не умела, а тут непроизвольно получилось, когда цену рассмотрела.
-Ничего себе! – говорю. – Да за такие конфеты и отдаться можно!
Пошутила и довольная собой оборачиваюсь к шефу. А у него лицо… Как бы вам поточнее описать выражение его лица?! В общем, он в мои слова поверил. Во все от первого до последнего и такой у него в результате ужас в глазах, что я на полном серьезе могу отдать себя за конфеты, пусть и очень дорогие. С меня всю шутливость как рукой сняло, когда я это его лицо увидела. Хотела пояснить, что это всего лишь шутка. Неудачная острота! Но не смогла. Рукой махнула, конфетный замок на место хотела водрузить и слегка равновесие не удержала. Едва стенд, что стоял рядом и вертелся вокруг своей оси, не завалила. Шеф вынужден был меня ловить и потом цепко удерживать до самой кассы, что бы я ничего не разбила. К слову сказать, бутылку он в результате схватил первую попавшуюся. Видно в таком шоке человек пребывал. А мне потом объяснять шутку уже совсем неловко было. Ехали на встречу в траурной тишине. Я в трауре что у него совсем нет чувства юмора - мы тогда еще плохо друг друга знали - а он от того что у современных девушек такие нравы. И когда мы так испортиться успели? Еще пятьдесят лет назад нормальные были. А теперь подгнивать стали... Слабенький срок хранения у женской честности. Наверное, что-то такое он думал. Или я плохо по лицам читаю…
И вот на моем столе стоит та самая коробка конфет. Замок…
В этом месте во мне и проснулась гордость и женское самолюбие. Двинулась с конфетами в кабинет шефа. Захожу, ставлю на стол, говорю:
-Вы забыли.
-Я не забыл. Это тебе. Подарок.
-Спасибо я не ем сладкое!
По глазищам его вижу - «С каких пор?». Всегда полна мусорная корзина фантиков и тут вдруг «не ем».
-Я на диете.
-Сыну отдашь.
-Ему тоже нельзя.
-Он тоже на диете? – хмурится он.
-У него застои желчи. Ему сахаросодержащих жиров нельзя.
-Я понимаю, что обидел тебя, но ведь ты не думаешь, что я тебя уговаривать на коленях стану? – терпеливо уточняет он, но уже хмурится.
-А мне и не нужно что бы вы меня уговаривали. И конфет ваших не нужно. Я все бросила, свидание отменила, прибежала потому что Эльвира Петровна попросила. Нет, потому что это для вас было нужно! Я может быть и неловкая, но настоящий друг. А вы так!.. Я думала вы!.. А вы!..
Уже просто блею невразумительно, задыхаясь в эмоциях обиды и возмущения. А у него все-таки нервы - стальные канаты, потому что не психует, не злится. Спокойно смотрит.
-Я все-таки простой человек, с определенными недостатками. Имею право сорваться.
-Нет, не имеете! Вы не простой человек! И у вас нет недостатков! – так я это проорала, мы оба удивились. Не знаю чему больше, смыслу сказанного или интонации.
-Ой! Извините меня. Я, пожалуй, пойду…
-Пожалуй, пойди, - соглашается он. И если судить по выражению лица, тоже слегка не в себе после произошедшего.
В общем, я убежала. Далеко убежала. Приемную бросила. Совершила должностное преступление. Но вскоре взяла себя в руки. Вернулась… Все вроде на месте. Бумаги целы и коробка конфет опять на столе… Затолкала я ее в шкаф. Снова злость поднялась. За то, что он меня подкупить хочет. Знает, что я от сладкого дурею, и за шоколадку все простить могу. Но не тут-то было…
А перед обедом Шеф уехал. Я опять в шкаф лицом пряталась, когда он мне инструкции перед отъездом давал.
Вскоре с делами справилась, сижу, грущу. А тут Эльвира Петровна на порог. Не сама, с пирожками. Домашними... Утешать меня. Но намного больше, чем ее пирожки, меня утешил рассказ о дне рождения шефа. Дело было так...
После моего отъезда шеф еще больше расстроился, что не могло меня не обрадовать. Не его испорченное меня порадовало, а его раскаяние в том, что он в лучших чувствах обидел женщину! Пусть и криворукую…
Но вскоре он собрался и пригласил гостей за стол. Эльвиру Петровну как я и подозревала, домой сразу не отпустил, тоже усадил за стол. Но она так запраздновалась, что уйти впоследствии едва и вовсе не позабыла… Вначале было скучно. Хмурое лицо виновника - в обоих смыслах - торжества не внушало энтузиазма никому. Но вскоре дело в свои руки взял Болотников и атмосфера резко улучшилась. И вот самое важное! Гости ели очень активно. С аппетитом, а вот сам юбиляр не ел. Вообще! И дело тут как утверждает Эльвира Петровна было не в чувстве вины. Виной тому было что-то другое, но Давид Эдуардович по ее словам вел себя странно. Смотрел, как едят другие, очень внимательно, если не сказать пристально, но когда она, Эльвира Петровна, попыталась за ним поухаживать, положить что-то в тарелку, он категорически отказался. Мол, «не голоден я». Но она то видит, как он провожает взглядом всякую вилку полную снеди в рот Болотникова сидящего рядом. Как он сглатывает вместо Валентина Игоревича.
Я тяжко вздохнула. Все понятно. Он боялся, есть то, к чему прикасались мои кривые руки. Вот почему он так нервничал, когда меня увидел, побоялся не столько фатального разгрома на кухне, сколько пищевых отравлений своих гостей. В общем, уныло жую пирожок и слушаю уже без энтузиазма.
-И тут, - говорит она, - случилось что-то странное. Давид Эдуардович вдруг потянул на себя одну вазочку с изумительной закусочкой из шампиньенчиков с соленым огурчиком.
«Ага! – думаю. – Это моя коронная фишка». У Иры, повара, другое было в задумке на эти шампиньоны, но я ее отговорила. Моя закуска делается за полчаса, а с ее задумкой ей вдвое дольше возиться. А там все просто, шампиньоны режутся кубиком и жарятся с луком, затем в уже готовые остывшие таким же кубиком режется соленый бочковой огурчик и шинкуется свежая зелень. Непритязательно, но очень вкусно. И вид соблазнительный…
-Положил он себе ложку этих грибочков. И на самом краюшке вилочки понес в рот. - И все это Эльвира рассказывает мне, смакуя подробности. - Переживал шеф и с опаской и на часы покосился.
Я чуть не поперхнулась пирожком. Это он выходит время засек?! Интересно сколько он его себе отмерил после пробы моей стряпни?.. Но долго, как оказалось, он не выдержал, на седьмой минуте морально сломился. Вывернул в свою тарелку пол вазы этих грибов и мигом их съел. Затем потащил на себя салат из морепродуктов, после из ананаса с языком, затем он съел пол блюда закусок. После еще что-то, затем еще… Короче Эльвира Петровна утверждает, что и подумать не могла, что в такого стройного мужчину может поместиться, такое фундаментальное количество пищи! Двумя горячим и многообразными закусками он не ограничился и когда узнал что есть еще и домашний торт, очень этим делом заинтересовался. Пошел на него посмотреть, а потом у повара выяснял, что мы туда положили. Когда она закончила перечислять, как утверждает Эльвира, он засветился как новогодняя гирлянда. Повернулся к Болотникову и сказал:
-Мне все это можно!
И съел добрую четверть торта! Как оказалось он торты любит, просто магазинные часто с красителями идут, а у него аллергия. А домашние кто ему печь будет? Он ведь сирота... неженатая сирота! А тут такая радость для желудка. Выходит не зря пекла! Я как-то даже духом воспарила. Мне от этого известия так легко на душе стало. Давид Эдуардович наконец-то понял, что я не такая криворукая! Ел мою еду, и главное остался после этого жив-здоров…
-Правда, ему потом очень плохо стало, - вдребезги разбивая мое блаженство, сказал тут же Эльвира. – Счастье что заворота кишок не случилось! Это же надо столько съесть?! Но ничего, обошлось без скорой…
Плыву по стулу под стол и думаю: «Что же это за порочный круг!? Если шефу плохо я, так или иначе, причастна...».