Николя

  Люблю в свободное время ходить по старым улочкам Васильевского острова, с его дворами, старыми обшарпанными зданиями каждый из которых хранит в себе воспоминания о давно прошедших временах.
  Вот так в один из октябрьских дней я шел по одной из улиц, осенний ветер гнал по небу стадо облаков, которые, толкаясь, натыкаясь друг на друга, ползли с запада. Изредка в разрывы между облаками проглядывало  небо и тогда лучи заходящего солнца падали на мокрый асфальт, стены домов, переливались алмазными блестками в каплях. Но набегали новые облака, скрывали небо, сыпали мелкой моросью.  Мое внимание привлек  молодой человек,  худощавый, в потертом пальто шедший впереди меня с  каким-то грустно-задумчивым видом, периодически останавливаясь, рассматривая здания.  Когда я проходил мимо, он сказал: « Сколько, однако, тайн хранится в этих старых домах» Я не мог понять, обращена ли эта фраза ко мне, или он просто высказал вслух свои мысли.
  Мы некоторое время шли рядом, я чувствовал, что его что-то мучает, что он что-то хочет высказать, но не решается.

   -Вы, я вижу,  очень любите старый Петербург?- спросил Я.-
-Да,- ответил он.- Здесь все дышит историей, в каждом доме есть своя тайна. А я с детства люблю раскрывать тайны прошлого. Поэтому я и стал историком.-
Мы некоторое время шли молча. – Меня зовут Алексей,- представился молодой человек.- Я два года тому назад окончил университет, и сейчас занимаюсь изучением истории нашего города.
  А недавно со мной произошла загадочная история. Я пытался рассказывать ее, но мне не верят. Некоторые даже считают, что я ненормален.-
-Ну, на сумасшедшего вы непохожи,- ответил я. Мой спутник грустно усмехнулся и покачал головой.
   Мы еще прошли молча квартал. У меня возникло острое желание узнать, что же случилось, но я не решался расспрашивать моего случайного собеседника. И, наконец, не удержавшись, он начал свой рассказ.
   Однажды вот таким же вечером я проходил набережной Смоленки, и мое внимание привлек дом. По внешнему виду ничем не примечательный обычный петербургский дом, с местами обвалившейся штукатуркой.  На углу дома была дверь. Старая, как и сам дом, она висела на одной петле и слегка поскрипывала под порывами ветра. Что-то меня неудержимо влекло к ней, я подошел, открыл дверь. За ней были пыльные ступени, четыре ступени которые вели вниз и там, виднелся дверной проем частично забитый досками. Я  протиснулся в промежуток между досками, и мне в лицо пахнуло сыростью и затхлостью.  Помещение было уставлено старой  мебелью покрытой густым слоем пыли, со свисающими клочьями паутины.  Я разглядел старинный резной стол без одной ножки, кресла, в углу стояло, покосившись на один бок то, что когда-то было клавесином. Какой то склад древностей, вещей которые, когда-то верой правдой служили своим хозяевам, а теперь были предназначены на свалку. В подвале царил полумрак и только через грязные закопченные окна струился скупой свет. Я немного постоял и не найдя ничего достойного внимания вышел на улицу и медленно побрел к себе домой.
    Прошло несколько дней, но я никак не мог забыть этот дом и подвал. Какая-то неведомая сила тянула меня назад, к этому месту. И вот, примерно через неделю я вновь отправился к этому дому.  Все было как прежде. Покосившаяся дверь на одно петле, пыльные ступеньки. Я спустился вниз, толкнул дверь и…оказался в полутемной прихожей. Слева была неплотно прикрытая дверь, за которой слышались звуки музыки, и через щель струилась полоска света.
    Я остановился в изумлении и замешательстве. Ведь здесь ничего не было, только подвал, и никаких признаков жилья, и вдруг.. Но остановиться я уже не мог. Толкнув дверь, я оказался в комнате, освещенной свечами, горевшими в канделябрах по стенам. Их колыхающийся свет образовывал причудливые  тени, которые, извиваясь и переплетаясь между собой, ползли по полу, стенам, предметам мебели. Посреди комнаты стоял старинный резной дубовый стол, несколько кресел в стиле барокко. В углу стоял   клавесин, и за ним старушка старательно выводила мелодию. Она так погрузилась в игру, что ничего не видела, и не слышала, как я вошел. На старушке было длинное до пят светлое платье, вышитое лентами по подолу и рукавам, на плечах цветастая шаль. Довершал ее одеяние белый чепец. – Типичное одеяние дворянской женщины конца 18 века - невольно отметил я про себя. В комнате было довольно холодно, и не смотря на увлеченность игрой, хозяйка квартиры  зябко поеживалась под своей шалью.
    Внезапно она прекратила игру и обернулась. Первое, что меня поразило это ее глаза. Они были печальные и, в тоже время, какие-то удивительно светлые. И весь ее облик дышал благородством и нес на себе следы былой, уже давно увядшей красоты. Все произошло так быстро, что я даже не успел сообразить, что мне сказать в свое оправдание, как объяснить мое внезапное появление в комнате.
    Но ничего объяснять мне не пришлось. Старушка внезапно изменилась в лице. Вся гамма чувств: радость, изумление промелькнули на нем.
*-Nicola, ou etait-tu, pourqois n’est-tu pas venu pendant tres longtemps. Je t’ai attendu - Воскликнула она приподнимаясь с кресла и явно готовая броситься мне на шею. Я невольно отшатнулся пораженный и изумленный не менее ее.
**-Madame, j’ai dit- je ne suis pas Nicola, vous avez tord probablement. Je m’appelle Aleksis, vous m’a embrouiller avec quelqu’un. Excuser-moi, mais j’y suis venu par occasion -С трудом произнес я подбирая французские фразы. Увы, мой французский язык безнадежно плох. Я даже не был уверен, что она поймет мое дурное произношение. Но она поняла.
-Мадмуазель - поправила она меня на довольно чистом русском языке с небольшим акцентом. -Но Николя, что у тебя за произношение.-
-Простите меня, мадам, мадмуазель, - поправился я- но мой французский действительно оставляет желать лучшего-
-Но ты же так прекрасно говорил. И  что это за одежда на тебе - спросила она, с удивлением рассматривая меня с головы до ног.
-Ну, вот видите, Вы поняли, что я не тот, за кого вы меня принимаете, - сказал я, начиная медленно пятиться к двери. - Простите меня мадмуазель за беспокойство, сейчас я Вас покину. С этими словами я поклонился и распахнул дверь.
    И вот я снова в темноте подвала. - Но где же дверной проем, и маленькие окошки, освещавшие помещение? – подумал я,  и какое-то тревожное чувство стало расти где-то в глубине меня.  Вытащив из кармана фонарик, я стал лихорадочно шарить по стенам, стремясь найти выход. Но выхода нигде не было. Только темный подвал, пыль, бросившаяся с визгом  из-под ног крыса и стены. Дверной проем, через который я попал в подвал, исчез. Холодный пот прошиб меня.- Спокойно, спокойно - сказал я себе.- Надо во всем разобраться.- Я снова обошел подвал, выхода не было. Я был в западне. Мысли вихрем неслись в голове.- Что за наваждение, такого просто не может быть. Ведь выход был, вот тут-.
Но единственным выходом была неплотно прикрытая дверь, через щель лился свет свечей, и слышалась та же самая музыка.
  Я снова вошел в комнату. Та же обстановка и старушка  сидя за клавесином старательно выводит мелодию.  Внезапно она прекращает играть оборачивается. Глаза ее вспыхивают радостью удивлением.               
  - Nicola, ou etait-tu, pourqois n’est-tu pas venu pendant tres longtemps. Je t’ai attendu.-
-Мадам, простите мадмуазель, Вы ошибаетесь. Я же только что был здесь, мы с Вами говорили. Я не тот за кого Вы меня принимаете. Ну, посмотрите внимательно.
Она с чувствами удивления и отчаяния, одновременно отразившимися на ее лице,  разглядывала меня. – Она ничего не помнит. Ни нашу встречу, ни разговор – Подумал я.- Но что же это такое?-
  Я еще раз оглядел комнату. Никаких дверей, окон. Только свечи в старинных канделябрах освещали помещение.

   Надо сказать, я был всегда материалистом, не верил ни в  привидения, ни  в колдовство. Но то, что происходило сейчас, не укладывалось ни в какие рамки. Что это? Сон. Бред?
И откуда-то выплыла страшная мысль:- Мне не выбраться отсюда, никогда не выбраться.-

   Лицо старушки еще больше сморщилось, и она заплакала - Боже мой, Николя, что происходит,  жду, жду тебя, и вот ты появился и хочешь меня покинуть.- И она зарыдала еще сильнее. Что происходит,- спрашивала она рыдая.-
   Я стоял ошарашенный, ничего не понимая. Мне было жаль эту старушку, но ужаснее моего собственного положения было не придумать.
-Нет, нет, надо как-то разобраться в ситуации,- подумал я,  усилием воли подавляя растущее во мне чувство отчаяния.
-Мадмуазель, я еще раз повторяю, Вы ошиблись, я не Николя. Вы меня приняли за другого. Наверно я просто похож на него.-
    И тут меня осенило.- Простите, а как давно вы его ждете.- Да с тех пор как ты уходил на турецкую войну в  1790    году. Уже лет 50 прошло.-
Я уже совершенно был неспособен что-либо понять. Война с турками 1787—1792     года, подвал, старушка в старинном одеянии, комната без окон. Или это сон или безумие. И все-таки задал ей вопрос
-Как вы думаете, сколько лет ему должно быть сейчас?-
 Старушка отняла, от лица пропитанный слезами платок, рыдания на минуту стихли. Она пристально смотрела на меня, напряженно размышляя.- Да, да, конечно, она закивала головой.- Ну как же я сразу этого не поняла. Но Вы так похожи на него. Но кто же Вы, и как попали сюда.-
-Да я случайно зашел, дверь была открыта, а назад не могу выйти. Там подвал, стены и никаких дверей.- Но старушка, казалось, не слышала меня. Она грустно сидела в кресле погруженная в свои размышления. Я стоял, ожидая, когда она очнется от своих мыслей, надо было что-то делать. И я решил прервать ее размышления.- Мадмуазель, простите меня, но как мне выйти на улицу.- Она вздрогнула, посмотрела на меня и уже спокойно произнесла: - Вы хотите меня покинуть? А я так надеялась на Вашу помощь.-Но что я могу сделать для вас?- Воскликнул я.-
Я хочу узнать только одно, жив ли он? Только одно,- повторила она печальным голосом.
         
-Но как?  Я ничего не знаю о нем.- Она пристально посмотрела на меня своими такими ясными голубыми глазами и повторила: - Я уверена, что Вы сможете. Я Вам расскажу. –
Деваться мне было некуда, и я приготовился слушать ее рассказ.
        Рассказ старушки.

    Меня зовут Мари де Ройе  Я родом  из Бретани. Мой отец шевалье Пьер де Ройе в годы революции забрав меня, уехал в Россию. Это был не отъезд, а бегство. Мы бежали, спасая наши жизни. Там, во Франции погибла моя мать, и все ближайшие родственники. Приехав в Россию, мой отец чтобы добыть средства для существования стал преподавать фехтование молодым дворянам. Надо сказать, что фехтовальщиком он был отличным, и мало ему было равных. Своим искусством он превосходил многих учителей фехтования, сделавших это своей профессией. Дела у нас шли неплохо, он открыл свою школу, и недостатка в учениках не было.
   Мне было тогда 19 лет, я была молода, красива, пользовалась вниманием юношей.  И вот  в нашу школу пришел молодой гардемарин  Николай Прончищев, мой Николя.
Услышав эту фамилию, я был, как громом поражен. Моя фамилия,  Прончищев, я отпрыск старинного дворянского рода. Что это совпадение, однофамилец или мой далекий предок? – Так вот в чем причина этого удивительного сходства.- Подумал Я.
Это был обаятельный образованный юноша,- продолжала свой рассказ мадмуазель де Ройе - и наше знакомство быстро переросло в любовь. Мы встречались, гуляли по городу, ездили верхом. Он сочинял мне стихи. Это были лучшие дни моей жизни. Отец дал согласие на наш брак, и уже состоялась помолвка. Но в это время шла  война с турками, и молодой морской офицер Николай  уехал. На прощанье мы обменялись кольцами, я обещала ждать его. А потом, потом  было несколько писем. Я их хранила все эти долгие годы.  И все. Он пропал. Что с ним случилось, я так и не узнала. Слухи ходили разные: Кто говорил, что он, что он погиб, а кто утверждал, что раненый попал  в плен. Но ничего достоверного я не могла узнать. Проходили годы, многие делали мне предложения, но я продолжала его ждать. Умер мой отец. Я поселилась здесь, и потекли долгие годы одиночества и ожидания. И вот появились Вы, похожий на него как две капли воды. И я почему-то чувствую, что Вы можете помочь мне, вы узнаете, что с ним случилось. Мне бы только узнать, жив он или нет.
    Я выслушал историю, рассказанную мне мадмуазель де Ройе о моем предке. В том, что это был мой предок, я уже был уверен, иначе, откуда такое сходство? - Я понимаю, что все это выглядит слишком фантастично, чтобы быть реальностью,- с грустной улыбкой сказал мой спутник.- Я и сейчас уже сомневаюсь в реальности всего происшедшего. Но в тот момент у меня не было никаких сомнений.
-Вы знаете, мадмуазель де Ройе,- продолжил свой рассказ Алексей, - я постараюсь вам помочь, но мне нужно выйти отсюда. Старушка встала с кресла и, прихрамывая старческой походкой, двинулась к выходу. Я протянул ей руку, она оперлась на нее и мы дошли до двери.  За дверью, к моему безграничному изумлению оказалась маленькая прихожая. Лучи заходящего солнца через узкое окно падали на пол, разгоняя царивший здесь полумрак. В противоположном конце прихожей была другая дверь, тяжелая дубовая дверь с массивной бронзовой ручкой. Вот выход, сказала мадмуазель де Ройе. Я открыл дверь, и оказался на улице. Передо мной был темный, мокрый асфальт, чугунные перила ограды, а за ними свинцово-синяя поверхность воды.  Я вышел, спустился по ступенькам, их было ровно четыре, и оказался на набережной Смоленки. Свежий ветер топорщил воду, делая ее поверхность чем-то похожую на стиральную доску.  Казалось, что эти волны вот-вот замрут, окаменеют, но ветер продолжал гнать их дальше и дальше.
Я обернулся,  но ни двери с бронзовыми ручками ни ступенек ведущих на набережную не было. Передо мной висела на одной петле, поскрипывая под порывами ветра, старая рассохшаяся дверь, а за ней четыре ступеньки, ведущие в подвал.               
  Медленно я возвращался домой, обдумывая все, что произошло этим вечером. Я уже снова стал сомневаться в реальности происшедшего.
    На следующее утро мне все и подавно показалось, каким то бредом. Было ли это реальностью или приснилось мне. Подвал, мадмуазель де Ройе, мой предок Николай Прончищев. Но я все-таки историк и выяснить судьбу Николая, предположительно моего предка, было необходимо. И началась привычная рутинная работа: архивы, книги, справочники. И в результате выяснилось, да действительно в нашем роду был Николай Прончищев морской офицер, пропавший бесследно на русско-турецкой войне 1787-1792 годов. И был шевалье де Ройе и его юная дочь Мари де Ройе спасшиеся от революционного террора в России.
   Но какова же судьба Николая Прончищева? Ответ пришел неожиданно. Один итальянский историк, описывая историю греческих пиратов, упоминает русского офицера, командовавшего пиратским кораблем.  Скупые строки этого исторического труда свидетельствуют о том, что морской офицер Николай Прончищев бежал из турецкого плена, попал к греческим пиратам и в течение  нескольких лет командовал отчаянной командой пиратского корабля. Погиб в 1795 году в одной из схваток с турками.
Итак, все встало на свои места. Мой предок офицер российского флота  Николай Прончищев погиб.  Все решено и осталось выполнить обещание, сообщить мадмуазель де Ройе о гибели ее жениха. Трудно передать чувства, которые я испытывал. Мне нужно было встретиться с женщиной, которая жила в конце 18 начале 19 столетия и, следовательно, давно умерла. За те 5 месяцев, что прошли со времени упоминавшегося мною события, все случившееся стало представляться мне абсолютно нереальным. И, наконец, я решился отправиться к тому памятному месту на встречу с мадмуазель де Ройе
  И вот эта дверь, висящая на одной петле, четыре ступеньки, ведущие в подвал. Дверь в комнату также не плотно закрыта. Все как в прошлый раз, ничего не изменилось. Я вхожу в комнату, мадмуазель де Ройе    сидит в кресле, выводя ту же самую мелодию. Заслышав скрип открываемой двери, она оборачивается. - Алексей, я так ждала Вас. Я верила, что Вы придете. Простите, я была в прошлый раз очень негостеприимна. Все произошло так неожиданно. Ах, у меня давно уже нет прислуги. Моя Прасковья, служившая мне с юности, давно умерла. А другой служанки мне и не надо. Я все время жила только воспоминаниями о моем Николя, ждала хоть какой то весточки от него.
Мари де Ройе усадила меня за  стол, достала старинный фарфоровый чайный сервиз, налила чаю, сама уселась  в кресло с надеждой и ожиданием, глядя на меня. И я начал свой рассказ, поведав ей все, что мне удалось узнать. В продолжении моего повествования хозяйка  сидела молча, слушала, не проронив ни слова.  В конце рассказа старушка тяжело вздохнула и подняла на меня свои печальные глаза полные слез.
-Он умер мой Николя,- сказала она, и слезы закапали из ее глаз. Она достала шелковый платок и прижала ее к лицу, вытирая струившиеся слезы.
-Спасибо вам Aleksis за все, большое спасибо. А я пойду, к моему Николя.-
И вдруг все перед моими глазами закачалось, куда то поплыло: мадмуазель де Ройе, стол, кресла, свечи в старинных канделябрах. И я оказался один в полутемном подвальном помещении. На полу валялись остатки поломанной старинной мебели, в пыли и паутине, стол без одной ножки, покосившейся клавесин с обрывками струн. Через дверной проем струился скупой свет. Я встал и вышел на улицу. Так завершил свой рассказ мой новый знакомый.
   Некоторое время мы шли молча. – Я пытался рассказывать это моим знакомым,- продолжил Алексей,- но на меня смотрели так, что я стал беспокоиться, как бы в сумасшедший дом не отправили. Впрочем, в советское время непременно отправили бы. Сейчас это немного сложнее. - А что думаете по этому поводу Вы?- спросил он меня.
-Трудно сказать, я уже говорил, что на сумасшедшего вы не похожи, а, кроме того, я не такой материалист, каким были Вы. И вполне допускаю различные сверхъестественные явления. Хотя конечно поверить трудно. Проще объяснить  какими-то более материальными, ну, скажем, психическими явлениями. А можно посмотреть на этот подвал.-
-Да конечно, это недалеко отсюда.-  Мы с моим знакомым прошли несколько кварталов. И вот угол обычного, ничем не примечательного петербургского здания, рядом Смоленка несет свои воды в финский залив. На том месте, где должна быть дверь пустой дверной проем,   гастарбайтеры  вытаскивают всякий хлам из подвального этажа. В стоящий рядом бак для строительного мусора летят, какие то обломки мебели, рваные старинные кресла, стулья. Рядом печально стоят останки старинного клавесина. Мы еще некоторое время постояли и потом, распрощавшись, пошли каждый своим путем.
   Я изложил все в точности, как рассказал мне Алексей Прончищев. А верить этому или не верить, Ваше дело мой читатель. Что касается меня, то я и сам не могу решить, правда ли все это, или плод больного воображения моего случайного знакомого. Так  что решайте сами. Однако сколько же тайн удивительных, загадочных, а иногда и ужасных  хранят узкие улочки и дома старого Петербурга. Если  мне удастся узнать что-нибудь еще, я обязательно поведаю Вам  дорогой читатель.

Примечание:
*Николя, где ты был, почему не возвращался так долго. Я  тебя ждала.
** Мадам, сказал Я, я не Николя, Вы вероятно ошиблись. Меня зовут Алексей, Вы приняли меня за другого. Я попал сюда случайно.