6. Аня. Знакомство

               
Середина осени. Закончилось суточное дежурство, во время которого Павел нес службу командира дежурного взвода, составленного, в основном, из курсантов 211 класса. Первокурсники в среду не увольняются, но Паша командир отделения, третьекурсник и, значит, имеет законное право на увольнение. Почти все его приятели уже больше часа назад ушли в город. Поэтому, проговорив про себя, что порядочный курсант по доброй воле увольнения не пропускает, Павел решил пойти в Дом культуры работников связи, где по средам проходили танцевальные вечера. 
Видимо по причине буднего дня, народа было не много и сразу, как только он вошел в зал, Павел увидел её. 
Натуральная блондинка с высокой прической, оставляющей открытой грациозную шею, в обтягивающем фигуру алом платье, сидела в кресле, стоящем у стены зала. Грустное лицо ее с правильными чертами, ярким ртом и распахнутыми ресницами невольно притягивало взор. 
«Хотя, возможно, эта красотка мне не по зубам, но я сам себя не прощу, если не попытаюсь познакомиться с ней сегодня», – мелькнуло у Павла в голове. Зазвучала мелодия из кинофильма «Человек амфибия» и какой-то шустрый парень, опережая его метров на десять, подошел к симпатичной блондинке и наклонил голову, приглашая на танец. Но девушка, подняв глаза на подошедшего кавалера, с грустной улыбкой покачала головой. Парень, с кислым видом, отошел и направился в другую сторону зала, с явным намерением пригласить другую. Соображая на ходу, как поступить, Павел решил не рисковать и, переждав танец, попытаться к следующему началу оказаться первым. Для этого пришлось, не доходя до девушки, изменить направление движения и остановиться в двух метрах, повернувшись лицом к танцующим. Боковым зрением он увидел, что девушка заметила его маневр и, чуть заметно, улыбнулась. «Похоже, прогадал, надо было брать сразу, к тому же, девушка пользуется успехом», – подумал я, когда увидел, что еще один кавалер направился к ней. «Извините, я устала и хочу отдохнуть», – расслышал я грудной голос девушки, в ответ на очередное приглашение. И этот парень, получив отказ, пошел искать лучшей доли. Когда её соседку по креслам пригласил знакомый второкурсник, Павел решил, что пора действовать. Повернулся, и, подойдя к девушке, спросил самым добродушным тоном: «Я видел, что Вы ответили на приглашения отказом, но не позволите ли сесть рядом с вами, чтобы первым пригласить Вас на следующий танец»? Девушка улыбнулась безупречной белозубой улыбкой и, кивнув на свободное кресло, сказала просто: «Садитесь»! И тут же добавила: «А я уж подумала, что Вы уж совсем робкий»! «Почему Вы так решили»? – сказал Павел, всё понимая, но от внутреннего волнения не найдя что сказать. Ответ был вполне предсказуем, и выложила она его просто и понятно: «Я видела, что Вы направились в мою сторону, но пригласить решительности не хватило».
 «Мне не хотелось получать от Вас отказ даже по формальному принципу, не соглашаться на приглашение незнакомца, если только что другому отказали», – начал Павел оправдывать свою нерешительность.
Во время этого легкого разговора он внимательно вглядывался в её лицо и решил про себя, что она настоящая красавица. Густые, убранные в затейливую прическу, светлые, явно натуральные волосы, чистая, нежно розовое лицо, ласковые аквамариновые глаза, опушенные густыми и длинными ресницами, чуть вздернутый славянский нос, чувственные губы, высокая грудь, все эти женские прелести заставляли всё сильнее биться его сердце. Судя по тщательно наложенному макияжу, девушка была явно не десятиклассница, но её яркая помада губ и черные, крашеные ресницы удивительно хорошо сочетались с её прической. Как потом оказалось, она была двумя годами старше, но выглядела года на двадцать два. «Если Вы не против, то давай познакомимся, я – Павел Брамский, курсант училища Дзержинского, с удовольствием буду откликаться на имя Паша», – сказал он, рассчитывая предложить девушке быть её кавалером на сегодняшний вечер. «Анна Карпова, а если Вы не возражаете, то не только готова откликаться на имя Аня, но и предлагаю перейти на ты», – ответила девушка в тон ему.
«Отлично! А Анечка и Анютка можно?», – спросил он, как бы в шутку. «Такое обращение будет только приветствоваться», – с улыбкой ответила Аня. В этот момент оркестр заиграл «Албанское танго». «Под эту мелодию я первый раз пригласил Люду два года назад», – подумал Павел про себя, а вслух сказал: «Ну, тогда я предлагаю тебе себя в кавалеры на этот вечер». И встал, приглашая девушку на танец. Пропуская девушку вперед, он оглядел её со спины. Всё оказалось не хуже чем спереди, тонкая талия, развитый таз, длинные, стройные ноги. В туфлях на высоких каблуках, она оказалась чуть ниже Павла, и когда он обнял её, начиная танец, а она, подняв лицо, ласково посмотрела на него голубыми, как у мамы, глазами, Павел подумал, что с ней отношения у них будут долгими и теплыми. Они с ней весь вечер протанцевали вдвоём, он не отходил от неё ни на шаг, и она не пыталась от него отвязаться. С первым звуком нового танца она брала его за руку, показывая потенциальным кавалерам, что она с ним и не хочет других приглашений. В промежутках между танцами, когда оркестр замолкал, они дружелюбно болтали, рассказывая друг другу о себе.
Аня живет вместе с мамой, старшей сестрой и младшим братом на Васильевском острове. Окончила школу, и сейчас работает на заводе Козицкого. Паша, рассказав коротко о себе, добавил, что с первого курса встречался с девушкой, но отношения зашли в тупик, поэтому находится сейчас в свободном поиске. 
 «Может быть, закончим сегодняшний танцевальный вечер и пройдемся по осеннему Ленинграду?» – спросила девушка после очередного танца. «С удовольствием, я сегодня после дежурства и прогулка по воздуху мне только во благо!» – с готовностью ответил Павел. Они покинули клуб, пошли рядом по короткому Почтамтскому переулку.
Чтобы поддержать разговор Паша сказал: «Мне кажется, что я тебя видел у нас в клубе Дзержинки!»
 «Вполне возможно. Я бывала у вас в прошлом году с курсантом кораблестроительного факультета Сомовым, с которым встречалась тогда» – ответила девушка. И, помолчав, твердо сказала: «Но в начале сентября мы расстались, по принципиальным мотивам». 
 Паша не стал уточнять, что это значит, так как Аня добавила исчерпывающе: «Хотя он сейчас только на втором курсе, но пришел в училище послужившим, видимо, поэтому хотел больше, чем я ему могла дать». 
«Я, кажется, знаю его», – ответил Павел, вспоминая высокого старшину первой статьи, с фамилией известного художника.
«Я живу на Васильевском острове, и если ты не возражаешь, то прогуляемся пешком» – сказала Аня, когда они вышли на бульвар Профсоюзов. 
Павел взглянул на часы, было 10 часов вечера. «Можно даже не спешить, к двенадцати я вполне успеваю в училище» – сказал Павел, беря девушку под руку и направляясь в сторону площади Труда. Они медленно шли по песчаной дорожке бульвара и их тени, то бежали рядом, когда они проходили мимо уличных фонарей, то убегали вперед и таяли, когда они заходили под сень деревьев. Было влажно, но не холодно. Пряный запах опавшей листвы, по-осеннему, скрипящий песок под ногами, упругий балтийский ветер, ворвавшийся на бульвар с Замятиного переулка, свидетельствовали, что «бабье лето» прошло.
Унылая пора! Очей очарованье! 
Приятна мне твоя прощальная краса — 
Люблю я пышное природы увяданье, 
В багрец и в золото одетые леса
 – тихо проговорила пушкинские строки Аня и продолжила: «Мне до сих пор непонятно, как можно осень любить больше чем весну!? Конечно, и в осени есть своя прелесть, но, по мне, самые лучшие дни у нас – конец мая, когда всё цветет, и главное, – лето впереди!»
«И я всегда этому удивлялся. Для меня утро лучше вечера, а весна – осени, ведь и весна и утро олицетворяют любовь» – согласился Павел и процитировал:
Мечты любви моей весенней, 
Мечты на утре дней моих
Толпились – как стада оленей
У заповедных вод речных:
Малейший звук в зеленой чаще
 – И вся их чуткая краса, 
Весь сонм, блаженный и дрожащий, 
Уж мчался молнией в леса!»
 
«Это чьи стихи? Блока?» – спросила Аня.
«Нет, это Иван Бунин» –  ответил Паша.
«А я не знала, что он поэт! Но я слышала, что он Нобелевский лауреат по литературе, и читала его рассказ «Господин из Сан-Франциско», он мне понравился» – сказала девушка. 
«Да, рассказ хороший» согласился Паша, и продолжил: «Мне особенно запомнилось описание: девушка с грешно-скромным взглядом, а рассказ «Митина любовь», мне представляется, вообще один из самых пронзительных рассказов о любви».
С разговорами, они вышли на площадь Труда. Сильный, пронизывающий ветер с Невы не добавлял желания идти по мосту Лейтенанта Шмидта. Как бы чувствуя его мысли, девушка предложила: «Давай сядем на трамвай, и подъедем к Румянцевскому саду».
 Из-за здания Матросского клуба, гремя на повороте, показался одинокий трамвай и они, увидев его, поспешили к остановке. Подошедший трамвай был почти пуст, и они сели на скамью рядом с пожилой женщиной-кондуктором. Павел протянул ей рубль, но она, почему-то, строго спросила:
«Вам куда?». «Мы выйдем за мостом», – сказал Павел. Женщина улыбнулась и махнула рукой: «Не надо!». Погромыхивая на стыках, трамвай повернул на набережную и остановился. Павел вышел первым и подал руку девушке, помогая выйти.
«Спасибо!» – негромко крикнула Аня кондуктору, оборачиваясь и поднимая руку. Они шли по ярко освещенной набережной, вглядываясь в черную даль осенней реки и ощущая холодные порывы балтийского ветра. Вскоре пара вышла к Сфинксам, блестящие тела которых в свете уличных фонарей, казались покрытыми тонкой ледяной коркой. 
«Холодно ему здесь, наверное, и домой в Фивы хочется!» – сказала, с улыбкой, девушка, касаясь ладонью чудовища. 
«Уж привык, наверное, да и не один он, их пара, значит семья!» – ответил в тон ей Павел. Они постояли несколько минут на набережной, глядя то на темные буруны Невы внизу, то на усеянное звездами черное осеннее небо, по которыми пробегали, гонимые порывистым, октябрьским ветром, легкие облака. 
 «Пойдем в садик, у Невы уже холодно!» – сказала девушка и они, перейдя проезжую часть набережной, вышли на тротуар, направляясь ко входу в Румянцевский сад. На его аллеях ветер почти не чувствовался, но и отыскать свободную скамейку не получилось. Везде сидели парочки.
«Что ж, не судьба нам сегодня, помечтать под звездами!» – грустно сказала, девушка, когда они обошли по кругу весь сад и снова вышли на набережную. Паше остро захотелось её поцеловать, но он не решился сделать это на виду у прохожих, а только взял ее за руку и, с волнением, сказал: «Но, я надеюсь, что сегодняшний вечер у нас с тобой не последний». 
«Хотелось бы верить», – ласково улыбнулась ему Аня и ответила легким пожатием руки. «Пойдем, проводишь меня до дома», – сказала девушка, и они неторопливо направились в сторону 4 линии. 
«Может быть, еще погуляем!», всё время хотел сказать Павел, но почему-то не решался. «Вот в этом доме я живу» – нарушила молчание Аня. И, остановившись, повернулась к нему лицом. «Приходи в субботу в Александровский сад, я выйду к фонтану в 18. 30», – неожиданно для себя, сказал юноша, чувствуя, что она ждет этого. 
«Я приду к этому времени», – заверила девушка: И чуть помедлив, добавила: «Только давай встретимся не у фонтана, а в стороне от входа, например, у памятника Пржевальскому».
«Не хочет столкнуться лицом к лицу со своим прежним ухажёром», – подумал Павел, а вслух сказал, с легкой иронией: «Еще и лучше. Иначе, рискую, выйдя из училища обнаружить тебя, беседующей с соперником».
 Аня улыбнулась в ответ, и, вынув из сумочки карандаш, сказала: «Возьми, на всякий случай, мой телефон. Есть где записать?» 
«Найду», ответил Паша, достал документы, и записал номер на обратной стороне увольнительной записки.
«Давай здесь попрощаемся. У меня предубежденье против расставания в подъезде». С этими словами девушка ласково улыбнулась курсанту, и быстро повернувшись, скрылась в парадном. А он, смущенный её словами, даже не попытался её поцеловать.
Павел поглядел на часы. До конца увольнения был еще целый час, и он медленно пошел в сторону училища, соображая, как же поступить. На ближайшую субботу мать уходит в ночную смену, и он уже обещал, что проведет субботнее увольнение с Людочкой. «Ладно, утро вечера мудренее! Душа подскажет!» – думал курсант, перебирая в памяти прошедший вечер.


Продолжение http://proza.ru/2012/01/06/924