Глава 4 романа Оглянись на Лилит Владимира Лазаря

  / размещение с разрешения автора/

    Жерносек запарковал свой БМВ на стоянке возле ГУМа. Было без четверти десять, и, ожидая открытия, потертая толпа равнодушно взирала на витрины. Там, будто издеваясь над ней, безобразно скалились пластиковые манекены. В коммерческих ларьках раскладывали привозной товар барыги. Шумные очереди выстроились у водочных магазинов и пивнушек — бомжи и доходяги спешили пораньше залить глаза.
    Салон Полины Гаевской, о котором шла речь накануне, находился недалеко от универмага. Здесь выполнялись многие виды работ, не поощряемые законом, и он существовал нелегально. Время от времени в целях конспирации она меняла его местонахождение, снимая через подставных лиц подвал или отдельную квартиру.
    Выразительная, эффектная брюнетка, делая предупреждающие знаки, пропустила его в прихожую.
    — Феликс работает с обнаженной натурой. Две особы пожелали сняться на конкурс «Мисс Эротика».
    Жерносек понимающе кивнул.
    Рита, ассистентка Полины, только что закончила подготовку моделей. На руках виднелись остатки грима. Чтобы не запачкать костюм, она держала их ладонями вверх.
    — У тебя что-нибудь срочное?
    — Да. Я должен уехать с Топорковым.
    — После этих шлюшек, — она кивнула в сторону съемочной, — пойдет коммерческий снимок.     Модель уже тренируется перед зеркалом.
    Жерносек, глядя на часы, недовольно покрутил головой. Клуб культуристов открывается в одиннадцать.
    — Если съемки отложить — модель расстроится, подумает, что нашли изъян. Потом, сколько ни уговаривай, будет стоять с каменным лицом — пояснила Рита. — Кроме того, я два часа потратила на грим…
    — Ладно. Посижу немного у Полины.
    — Она укатила в «филиал». У нее там неприятности — девушка стащила у клиента портмоне.    Когда пропажа обнаружилась, разразился невиданный скандал. И пока тот не пошел в милицию…
    Жерносек присел на диван, пододвинул к себе журналы и стал ждать, когда освободится Феликс.
    Рита вышла. Дверь в приемную осталась приоткрытой. В глубине комнаты перед широким зеркалом стояла длинноногая блондинка. Выгибая талию и округляя бедра, она искала наиболее выигрышную позу. В высоких шнурованных сапогах и эластичном купальнике, который соблазнительным зигзагом охватывал ее подштукатуренные гримом прелести, она смотрелась необычайно эффектно. Грудь, начинаясь чуть пониже ключиц, тяжело выдавалась вперед, сквозь синеву купальника отчетливо проступали набухшие соски. Довершал наряд палантин из соболя — он спускался с левого плеча. Дав согласие тиражировать свой образ в тысячах экземпляров плакатной бумаги, она старалась выглядеть экстравагантной и предельно сексуальной.
    Вскоре в съемочной раздались голоса, послышался скрип отодвигаемых штативов. «Я бы хотела забрать негативы», — разобрал одну фразу Жерносек. «Вам отдадут их вместе с фотоснимками», — сказал мужской голос. Ударил яркий свет. Две девицы, одетые в стиле «ню», косясь на незнакомого мужчину, прошмыгнули в гримерную. Вслед за ними уверенной походкой вошла модель с палантином. Распространяя приятный запах дорогой косметики, она скрылась за дверями. Проводив ее взглядом, он стал листать журналы. Для одного из них Полина поставляла снимки.
    Минут через пятнадцать съемки фривольных сцен закончились. Победно улыбаясь, блондинка удалилась.
    Феликс Топорков — статный кареглазый красавец лет тридцати пяти — погасив юпитеры, вошел в прихожую.
    — Нужно выехать на съемки «объекта», — здороваясь, сказал Жерносек.
    — И что же он собой представляет?
    — Красотку на распутье жизни. Она не знает, что делать с красотой.
    — Думаешь, она нуждается в подсказке? — улыбнулся Феликс.
    — Может, она и догадывается. Но для этого, как правило, нужен первый импульс, — осклабился Жерносек. — А пока она доводит фигурку в атлетическом клубе.
    — Если она тренируется по полной программе и успела нарастить мышцы — она нам вряд ли подойдет. Ведь сексуальность — это не игра мышц, а мягкость и очарование линий, — рассудительно заметил Феликс.
    — Настоящих спортсменок там раз-два и обчелся. Большинство девушек ходит ради поддержания формы. А что накачивать — они знают не хуже тебя, — возразил Жерносек. — Помнишь, где мы нашли Терезу?
    — На шоссе. В компании плечевых проституток.
    — Вот именно. А Люцию?.. Вырвали из рук хиппи.
    — Что поделаешь — иногда алмаз валяется на свалке, — удаляясь за снаряжением, согласился Топорков.
    Блондинка в сопровождении Риты вышла из гримерной. Без своих доспехов, в черных джинсах и светло-серой курточке, она немного полиняла, оказалась ниже ростом, но все же оставалась обворожительной и милой.
Рита довела ее до лифта и, возвращаясь, тихонько прошептала Жерносеку:
    — Ты придешь ко мне сегодня вечером?
    — Если управлюсь с делами, — неуверенно ответил он.
    — Постарайся управиться. — Дымчато-серые глаза смотрели с обожанием.
    Феликс прихватил камеру со вспышкой, объективы, и они спустились вниз.
    — Ты в самом деле отдашь им негативы? — трогаясь с места, спросил Жерносек.
    — А почему бы и нет? — вопросом на вопрос ответил Феликс. — Клиенты должны нам доверять. Раньше каждый  вольный снимок был на вес золота — их охотно брали бульварные листки, издатели сомнительных брошюрок, художники, которым не по карману приглашать натурщиц. Теперь ситуация изменилась. Все хотят высокий класс — просто нагота никого уже не привлекает.
    Феликс говорил правду. Они возвращали негативы по первому требованию клиентов. Но наиболее удачные снимки тиражировались с запасом и нередко появлялись в западных журналах.
    — Пташки, которых ты снимал, могут занять призовые места?
    Топорков рассмеялся:
    — Их снимки полетят в корзину.
    — Почему?
    — Обе заурядны. У одной — слишком маленькие груди. У беременной суки и то бывают больше. У другой — лошадиное лицо, родимые пятна в совершенно не подходящих для этого местах. Девушки с шармом встречаются не так уж часто. Их приходится искать на пляжах, в дискотеках — где угодно, только не на конкурсах.
    — А та, которую ты фотографировал последней?
    — Это настоящая модель.
    — Где ты ее откопал?
    — Она сама прибилась: кто-то подсказал ей адрес. Говорит, я бы хотела послать пикантный снимок моему дружку. Тогда я спрашиваю, что она понимает под пикантным снимком? Такой, улыбается, который поможет оценить мои достоинства. Я пригляделся — достоинства были налицо. Посылать снимок дружку — он служил в армии — мы ее отговорили. Вместо этого предложили сняться на обложку журнала для мужчин.
    — И она согласилась?
    — От радости и гордости ее прямо распирало. Секрет успеха манекенщиц во многом зависит от их собственного желания позировать. Сколько ни принуждай — результат будет плачевным.
    Подбирая девушку на роль фотомодели, Феликс следовал давно изученному правилу. Сначала восторгался внешностью девчонки,  сокрушался, что  ее красота пропадает зря:  в лучшем случае о ней заговорят в своем квартале, проводят взглядом, когда она фланирует в других, но что ей с этого — какая польза? Потом осторожно намекал, что есть возможность все исправить. Если та смущалась, стояла с безучастным видом, не пытаясь что-либо расспросить, — дальнейший разговор на эту тему был напрасным. Но если  девушка от комплиментов загоралась, была раскованной и смелой — тогда совместными усилиями можно было придумать неплохую композицию и что-то снять.
    С хорошими моделями ему удавалось поработать от силы три-четыре месяца. Полина, рисуя радужные перспективы, старалась заманить их либо в «филиал», где с течением времени они превращались в заурядных шлюх, либо в «брачную контору», которая обещала райскую жизнь на преуспевающем Западе.
    На девушку, о которой говорил его приятель, Феликс особых надежд не возлагал. Раз ее опекает Жерносек, она в салоне не задержится.

                * * *
    В клубе культуристов на Немиге всегда многолюдно. Утром качается молодежь, вечером набивается публика постарше — всем нравится осмысленная, упорядоченная трудом красота. Хилые узкогрудые подростки превращаются в подтянутых, атлетически сложенных юношей.   Девушки корректируют фигуру, — чтобы больше нравиться мужчинам. Окрыленные успехами в интимной сфере, они готовы вращать колеса тренажеров до полуобморочного состояния. Однако для занятий отводится всего два часа, и новые претендентки на супертело спешат занять места.
     Жанна Назарова начала тренировку с основательной разминки. Ощутив приятную легкость и теплоту, направилась к тренажеру.
Но он все еще занят крутобедрой блондинкой. Она самозабвенно крутит педали: плечи и спина — напряжены, мышцы ягодиц рельефно округляются. Узкие плавки, едва прикрывающие пах, взмокли от пота.
    Это — Майка Бузылева. Ее здесь уважают — она приносит ультрамодные вещи. Тут же, в раздевалке, продает их скромно одетым сверстникам. Если денег не хватает — подождет, уступит вещь в долг. Перед нею лебезят, стараются войти в доверие. Зная себе цену, Майка держится самоуверенно и нагло — в этой среде авторитет ее незыблем.
    Жанна жутко ей завидует, но вынуждена поддерживать приятельские отношения. Она также обращается к ее услугам — покупает косметику, популярные диски. Об адидассовских кроссовках или фирменных джинсах она пока и не мечтает — ей это не по карману.
    Одна из стен спортзала зеркальная. Ожидая, пока освободится тренажер, Жанна изучает свое отражение. Красота у нее природная: зеленые с вкраплениями янтаря глаза, выразительное широкоскулое лицо, полные чувственные губы. Купальник волнующим зигзагом охватывает грудь, тонкую талию, двумя полукружиями обозначает тренированные бедра. Добавьте сюда высокий рост, гриву каштановых волос, мягкую скользящую походку — вы получите портрет породистой красавицы. Хотя она и прозябает на окраине, ее честолюбивые притязания намного выше.
    — Что ты скажешь о девушке, которая делает разминку? — Мужчины уселись на гимнастической скамейке.
    — Сверхунисонна — движения согласованны. Пластична… с легкой поступью, — профессионально отметил Топорков.
    — Я не про это, — улыбнулся Жерносек.
    — А про что?
    — Насчет сексуальности. Вызывает ли она желание?
    — Секс-бомба! Кому угодно вскружит голову!
    «Сынок Быстрицкого разборчив. Но против этой штучки он вряд ли устоит».
    — А малышка, что сидит на тренажере? — Топорков кивнул в сторону Майки Бузылевой.
    — Недурна собой. Фотогенична. Может стать нагой моделью. Если меня не подводит интуиция — у нее солидный опыт по соблазнению преуспевающих мужчин.
    — Это не помеха: проще будет наладить контакт. А с твоей кошечкой, — Феликс указал на Жанну, — придется повозиться. Я эту породу изучил. По шерстке проведешь — льнет, мурлычет; против — вонзает коготки.
    — Ты как более тонкий психолог и поговоришь с ней, — поймал его на слове Жерносек.
С заготовленной улыбкой, но не теряя сдержанного достоинства, Феликс пересек зал и остановился возле Жанны.
    — Привет, красотка! Жанна Назарова, если не подводит память?
    — Здравствуйте… — Она удивленно обернулась. — Не могу припомнить, где встречались?
    — Тренер говорил о вас как о самой способной ученице.
    — Вы из газеты? Корреспондент? — Жанна уставилась на черную квадратную сумку.
    — Нет, прелестная крошка. Я из рекламной фирмы. И у меня к вам предложение.
    — Ко мне? Чем же я могла вам приглянуться? — удивилась Жанна.
    — Вы красивая, обворожительная девушка, — с чувством сказал Феликс. — Да и характера, думаю, вам не занимать. Вы могли бы освоить профессию фотоманекенщицы — рекламировать одежду, промышленные товары…
    — Неужели я смогу?
    — Если будете смотреть на все без комплексов, то сможете. На первых порах вам помогут более опытные девушки. Не буду вас обманывать, что это просто — нужно ежедневно трудиться над собой — но ведь не боги горшки обжигают.
    — Все так неожиданно… — растерялась Жанна.
    — Учтите, это только предложение. Утверждает худсовет. Я должен вас сфотографировать, — Феликс потянулся к сумке, вынул камеру со вспышкой, покрутил объектив. — Становитесь у зеркала. Держитесь посвободнее.
    Жанна подошла к стене, приняла, как ей казалось, наиболее непринужденную позу.
Феликс поднял камеру. Щелкнул раз, другой… В зале полыхнуло голубоватым светом. Другие девушки с завистью наблюдали за происходящим.
    — Через три дня можно узнать результат. Если он положительный — фортуна вам улыбнулась. Такие предложения поступают далеко не всем.
    Феликс дал ей адрес, одарил на прощание поощрительной улыбкой и направился к своему спутнику, который оживленно болтал с Майкой Бузылевой.
    Та вела себя более раскованно: соблазнительно покачивала бедрами, строила глазки, принимала позы. Они втроем что-то долго обсуждали. Наконец, лучезарно улыбаясь, Майка устремилась к зеркалу. Она эффектно изогнулась, распустила волосы… Феликс заснял и ее. Потом, сложив принадлежности, мужчины удалились.
    У Жанны тревожно колотилось сердце. Неужели это правда? Неужели ей достался счастливый билет?
    Победно вскинув голову, мимо нее продефилировала Майка.
    — Есть разговор. Жду в раздевалке, — процедила она сквозь зубы.
    Майка уселась на подоконнике, закурила сигарету.
    — Ну что, Назарова, решила?
    — Можно попробовать, — неуверенно сказала Жанна.
    — Пробовать надо было в другом месте. Там этот номер не пройдет.
    — Почему?
    — Тебе сказали, что сниматься придется в журнале для мужчин?
    — Нет. — Жанна испуганно вытаращила глаза.
    — Помимо этого — приобрести другие навыки.
    — Что ты имеешь в виду?
    — Они снимают порно. Чтобы сцена казалась достоверной… Ты не маленькая, должна понимать.
    — Он же сказал, что их фирма рекламирует товары, — с сомнением в голосе произнесла Жанна.
    — Ну и овечка! — выпуская дым, усмехнулась Майка. — Кто ж тебе прямо об этом скажет?
    — Тебе же сказали.
    — Я сама их раскусила. Если б они говорили правду, то дали бы в рекламке объявление, устроили конкурс и на законных основаниях взяли тех, кто им подходит. А здесь другое — они сами приглядываются. Тебя затрахают до полусмерти. — Майка разразилась хрипловатым смехом. — Вот так-то, ангелочек. А то товары… Эта шелуха для отвода глаз. Главным товаром для них являемся мы сами, — безжалостно добивала она Жанну.
    — Что же теперь делать? — тряслась от страха Жанна.
    — Надо соглашаться, — авторитетно заявила Майка. — Не мы — так другие пойдут.
    — Я, наверное, откажусь.
    — Вот дура! Так и будешь ходить замарашкой? Посмотри на себя — разве ты кому-нибудь нужна? На тебе нет ни одной приличной шмотки. Будь ты в одежде — никто бы тебя не заметил. Оценить тебя можно только раздетой. Пораскинь мозгами. С тебя не убудет, а опыт, даже такой, всегда пригодится, — горячо доказывала Майка.
    Жанна вспомнила разодетых сверстниц, свое униженное состояние на дискотеках и заколебалась.
    — Я подумаю.
    — Она подумает! — разозлилась Майка. — Такой шанс поправить дела! Вырваться из серой, заурядной толпы!
    Жанна не знала: то ли соглашаться с Майкой, то ли возражать ей. В голове у нее все перепуталось. «Все-таки она права, утверждая, что без хороших нарядов шансы девушки равны нулю. Мужчины ее не замечают», — думала она, покидая клуб.