Андрон или Фауст 94

Новелла

      Сон или явь… или бред, приступ шизофрении?.. И такого ни разу, в самых-самых отчетливых и почти что реальных, в самых глупых туманных фантазиях не было. Кто он?.. И ответа, конечно же, не было… и не нужен, наверно, ответ…
- Что конкретно ты хочешь?.. – и спросил этот странный, с черной бородкой человек.
- Я хочу познать суть всех явлении, любовь и ненависть, тоску и горькие плоды предательства, хочу видеть людей без косметики, без масок праведных и умных, и благодетельных господ, хочу видеть их голыми, знать, чем руководствуясь они вершат порой великие, порой чрезвычайно мерзкие дела и читать их не только сознательные, но и в глубоком бессознательном состоянии зарождающиеся, сокровенные мысли, и понять, отчего эти мысли рождаются.
- Ха-ха-ха-ха! – отчеканил и снял, и швырнул свою шляпу на старый диван без рогов, но патлатый, наконец присмотрелся и понял, что действительно дьявольской внешности гость, впрямь настоящий Мефистофель. – Всего не знаю даже я!.. И не подумав о последствиях, хочешь стать мудрецом!..
- Какие, к черту, могут быть последствия?!..
- Эй-эй, впредь не надо так резко!.. и так бесцеремонно выражаться! Ни чертями, ни Богом!..
- Хорошо, воздержусь…
- Само вмешательство извне, тем более в столь тонкие и деликатные, с духами и душами, с мышлением и психикой связанные дела уже нанесет тебе вред. Нельзя стать петухом, не побывши цыпленком, в противном случае загубишь, пустишь насмарку свою жизнь.
- Ну и что, ну и что?.. Все это, извини, мои, а не чьи-либо трудности!..
- Пусть все будет по-твоему. И не буду отныне тебя больше пугать, больно мне это надо!.. Все же должен заметить, что едва только вкусишь, едва познаешь вкус любви и вкус бешеных денег, богатства, как тотчас от всего откажешься, станешь старцем душой!..
- Не морочь-ка мне голову, а?..
- Предупредил, - пожал плечами Мефистофель. – Коль не хочешь внимать предвещаниям, значит, двинемся дальше!..
- А расписку?..
- Это уже пройденный этап, - наконец улыбнулся и исчез черный гость.
      Все как будто осталось на прежних местах, в то же время окрасилось в серый… и невзрачный, безрадостный цвет. Двадцать три, двадцать три, а уже в мрачноватых и каких-то тоскливых тонах и продав черту душу… Неужели все это только ради того, чтобы стать гениальным?..  или это – желание власти, желание стать таким, которому дозволено все?..
      И Андрон первым делом вздохнул и включил телевизор. А на экране лихо пронеслась, а потом развернулась новейшая отечественная легковушка. Прямо в десятку, - сообщили за кадром.
      «Тебя интересует этот никчемный и маломощный драндулет?» - снова голос того, казалось бы, уже исчезнувшего беса.
      «Пожалуй, больше Мерседес», - не успел даже глазом моргнуть…
      «Твоя тачка стоит во дворе, - как услышал ответ сатаны, - а ключи, документы в машине».
      «Я бы лучше купил ее сам!..» – поспешая к окну…
      В самом деле стояла!..
      «Но к чему эти мелочи?.. Полагаю, что нам ни к чему тратить попусту время на столь несущественные проблемы».
      «Ты, конечно же, прав».
      «А жить будешь отныне на проспекте Ульянова-Ленина, дом тринадцать, квартира тринадцать, - напоследок слова Мефистофеля. – Там тебе, глубоко убежден, будет много комфортнее!..»
      Вне сомнения, черного цвета, вне сомнения, последней модели, а права, слава Богу, свои; и комфорт, чувство гордости, счастья; и мотор моментально и почти что бесшумно завелся; летом греть ни к чему; задний ход, поворот и вперед!..
      Жить в постоянной нищете, может быть, и кому-то на пользу, но иметь вот такую машину и нестись в ней по ожившим и, казалось, ликующим улицам – это просто чудесно!..
      Покатался. Через час и резная, под номером тринадцать дверь, а за ней – о-го-го! – сногсшибательная, в полном убранстве, словно в ней давно кто-то живет, трехкомнатная квартира, в гостиной на столе которой лежали пачки с крупными американскими и русскими купюрами. Компьютер, музыкальный центр… и даже кондиционер, а в небольшой шкатулке перстни, золотые браслеты, швейцарские наручные часы «Ролекс»… в шкафу множество модных, может быть, от Версачи костюмов… Но Андрон одел джинсы в этот теплый и солнечный день, в этот памятный день… И в черном камне бриллиант сверкал и аромат тончайших, изысканных духов пьянил… Снова вышел на улицу и уселся в машину, поехал; лилась и завораживала джазовая, с саксофонными трелями и синкопами музыка и улыбались мимо проплывающие девушки; и одна подняла и махнула рукой…
- К дому культуры подвезете?.. – и с удивлением глядели на Андрона достаточно умные, голубые глаза.
- Да, конечно, садитесь!.. – тотчас в нем появилась уверенность. – В дом культуры такое-то время?..
- Я там руковожу танцевальным ансамблем.
- О-ля-ля!.. – плавно тронулись с места. – Может быть, вечерком в каком-либо кафе или шикарном ресторане согласитесь со мною поужинать?.. Заодно бы могли пару раз станцевать…
- С незнакомцами нет!..
      Тут Андрон явно понял, что девчонка слегка лицемерит и по сути не против предложения его, хочет с ним познакомиться, хочет с ним танцевать; и внезапно увидел ее совершенно нагой и увидел торчащие, никакого сомнения, что упругие грудки, очень плавный изгиб живота, и пушок между ног…
      «Теперь займись-ка с ней любовью мысленно», - и опять сатана.
      Красный цвет светофора…
      «Как же так?!.. Это очень безнравственно!..»
      «Она этого хочет, глупыш!..»
      И тут парень представил как губы прикоснулись к ее сочным влажным губам, рука жала и мяла, ласкала те самые, очень-очень упругие, с небольшими сосками, от большого желания набухшие грудки, а чуть позже его же рука опустилась к бедру, а потом и проникла в манящую и чуть-чуть приоткрытую щель…
- Меня зовут Маргаритой, - тяжело задышав, вдруг представилась девушка; и запах возбужденной женщины накатился дурманящей и стихийной волной. – С вами я куда-либо, может быть, и пойду…
      «Эй, очнись!..» - загорелся зеленый…
- Андрон… или Фауст девяносто четыре, - вновь мелькали счастливые лица.
- Почему девяносто четыре?..
- Так, я думаю, лучше звучит…
      И так далее, так далее… Увы… И пришлось им расстаться до вечера, и мужчина свернул и поехал в район, где остались и жили родители.
      В детстве каждый из нас получил воспитание в старом, вне сомнения, нужном всему обществу русле, а реальная жизнь с постоянством сулит совершенно иное. И у многих она, эта жизнь, протекает в другом, увы, не в лучшем направлении, попирая все старое, разрушая все то, что когда-то построили предки. Разрушать стало нормой и правилом, ну а тех, кто сумел сохранить в себе прежние, элементарнейшие нравственные принципы, мы считаем глупцами и людьми не от мира сего.
- Ого!.. – с подозрением уставился и сморщил лоб уже старый отец. – Откуда ты все это взял, эти новые тряпки и перстень, часы?..
- Все это стоит не менее ста тысяч, - похвалился Андрон, - разумеется, в баксах!..
- А с каких это пор?!.. – потерял вдруг дар речи старик.
- Поверь на слово, папа, никого не ограбил, не крал!.. – и пришлось объясняться и лгать, сочинять несусветную чушь.
      Правда может убить, уничтожить любого из нас, и тем более старой закваски, человека тех старых времен; и пусть лучше уж ложь, и пусть здравствует ложь для отчасти уже ограниченных, неспособных уже приспособиться к окружающим истинам, неспособных масштабно уже размышлять, пусть святая да здравствует ложь для жалких, превращенных властями лишь в скот, все же наших родных стариков… Мир спасет красота, но она, к огорчению, не является истиной, не является правдой, понятие о красоте субъективно; как бы мы не старались понять смысл улыбки Джоконды, все равно никогда не поймем. Да и надо ли?.. И пусть каждый живет в своем собственном мире, бесконфликтно с собой, бесконфликтно с другими, всеми членами общества, но держась все-таки на какой-то дистанции от богатых и наглых тузов, дальность которой целиком зависит от конгениальности вступивших в какие-либо отношения индивидуумов. И не надо стремиться к сближению, и не надо стремиться к искусственному и чрезмерному навязыванию своих, порой впрямь сумасбродных идей, своих часто ошибочных взглядов, пусть же каждый живет не всегда в гармоничном, все же личном пространстве. Гармония, как и все в нашем мире, достигается тяжким и лишь только духовным трудом; и не каждому это дано…
      И не очень, увы, убедил, успокоил отца.
- Коль желаешь связаться с такими, как говоришь, весьма богатыми и при этом порядочными людьми, - предъявил ультиматум, - то и живи с ними, чтоб глаза тебя больше не видели, чтобы меньше болела душа!..
- Ну и ладно, и ладно, - удрученный, парнишка. – Только ты деликатно, растолкуй все помягче там матери…
- Растолкую, а ты!.. раз решился, катись!.. – и закрыл перед носом дверь кухни. - Неблагодарный эгоист!..
      Благодарность детей… Чрезвычайно редкое и практически несовместимое со стремлением чада вольготно и беспечно жить понятие. Это чувство приходит попозже, когда его не ждут, когда некому ждать, вместе с чувством вины, угрызения совести… И не нужно родителям благодарности ждать, это чревато нехорошими и не совсем здоровыми последствиями, это может испортить и детям и дальнейшим потомкам всю жизнь… Благодарность детей – почти абсурдное, парадоксальное понятие, как абсурден весь мир, как абсурдны поступки великих, а порой и простых, ни к чему неспособных людей…
      Тщеславие… И Андрон был бессилен перед этим пустым, но столь приятным и в поднебесье уносящим чувством – он поехал к приятелю, где, знал, обычно сиживали несколько таких же, летом без дела околачивающихся университетских студентов.
- Привет! – в самом деле сидели, явно обрадовались парни. – Ты  пришел очень вовремя, у нас кончилось пиво…
- Что ж, могу принести, - улыбнулся пришедший, - только где ваши бабки?..
- Принести мы могли бы и сами, если было б на что!..
- Видно, придется вас спонсировать, - и тотчас, между делом, добавил: - Сам сегодня не пью, за рулем.
- Небось, предки с трудом наскребли и купили горбатого, в лучшем случае Таврию!.. – съехидничали те.
- Да не предки, а сам… Не Роллс-Ройс, не Порше, но мне нравится, Мерс.
- Ого!.. – настоящий фурор, а потом, после всех восклицании, корешки изъявили желание потрогать, позже сесть, прокатиться за пивом самим.
      Разместились… и под общий восторг понеслись… и, купив все что надо, вернулись.
- Да!.. Колымага что надо!.. – еще раз похвалили сокурсники и, казалось, забыли, что всего час назад все в печали сидели, вздыхали.
      Скромный пир… Если честно сказать, не такой уж и скромный.
- Ну и что там Никита вчера?.. –  речь пошла о известном, чрезмерно себя же вознесшем кинорежиссере Михалкове.
- Заявил, будто он настоящий потомственный дворянин!.. Половина России сидит без зарплаты, у него ж на уме совершенно другие проблемы!..
- На мой взгляд, настоящий козел!..
      Сплетни, дрязги, тоска.
- Чем займешься, как будешь жить теперь?.. – все-таки обратились к молчащему и вдруг ставшим богатым, может быть, уже бывшему другу.
- Скажу честно, не знаю… А хотелось бы многого…
- Душа, не имеющая заранее установленной цели, обрекает себя на гибель, ибо, как говорится, кто везде, тот нигде.
- А еще этот парень, Мишель Монтель сказал, - усмехнулся Андрон, - что великая страсть, которая оставляет место для смакования и размышления, не есть сильная страсть. Должно быть, склонность к философствованию да и все философские бредни есть всего лишь игра. Правда, умная, но…
- Уж не вступил ли ты в эЛ-Дэ-Пэ-эР?..
- А что?!.. Жириновский, конечно, паяц, а с другой стороны, даже очень неглупый мужик, у которого тоже имеется, может быть, извращенная, но своя философия и при этом сей парень играет свою, очевидно, комичную роль. Меня же подобные да и с любым оттенком политические игры вовсе не интересуют, мне хотелось сыграть бы много менее смешную, а действительно очень серьезную, может быть, драматичную роль.
- Весь смысл жизни богатых людей, как правило, сводится к одному, к еще большему материальному обогащению!
- Уверяю, что мне, при всем моем стремлении к деньгам, это нисколько не грозит!..
- Дай то Бог!.. Все же должен заметить, что именно так людям пудрят мозги, ну, практически все, у кого миллионы и власть.
- Я за всех не в ответе… и вообще, может быть, прекратим этот глупый, на мой взгляд, совершенно ненужный базар?
- Ладно-ладно, ты прав!.. – согласились они, переключаясь на актеров, певцов и другую богемную братию.
      Сплетни, дрязги, тоска.
- Я, пожалуй, пойду, - и поднялся Андрон.
- Да, конечно, ведь ты… ты теперь деловой!.. И еще… может быть, ты займешь нам немного деньжат? Обещаем, вернем!..
- Годиков через сто, - ухмыльнулся-таки один из них.
- Разумеется, дам! – и совсем растерялся нежадный, но всегда чересчур обособленный парень. – Вот, пожалуйста, берите…
      А потом и поспешно небрежное, как ни в чем не бывало, прощание; и Андрон вновь остался один.
      «Эй, дружок, – вновь вошел в его мысли прохвост, - ты, никак, мало-мальски расстроился?..»
      «Я друзьям стал уже безвозвратно чужим», – не спеша заводить Мерседес, отозвался Андрон.
      «Детский лепет, иллюзии, бред!.. Неужели и правда считал, что ты им очень нужен,
что кому-то ты нужен вообще?..»
      «Да, считал! И без них, без родных, без друзей будет трудно прожить».
      «А никто не сказал, что тебе будет очень легко! Лично я тебе этого не говорил!.. Ведь и сам только-только твердил, что не хочешь все время кипеть с ними в общем котле, наперекор своему живому уму, нести всякую чушь и обсуждать бредовые, яйца выеденного не стоящие проблемы».
      «Да, согласен, твердил».
      «В таком случае терпи, привыкай к новой жизни, заруби себе на нос: ты один, а их много».
      «Но это – чистый эгоизм!..»
      «Однако только эгоист, человек чрезмерно тщеславный, может в жизни чего-то достичь, познать тайны бытия, квинтэссенцию тонкого мира и подняться над уровнем общества, управлять этим стадом баранов!..»
      «Но мне вовсе не хочется, не стремлюсь кем-нибудь управлять».
      «Придет время, захочется!.. Власть есть самая яркая, самая сильная и головокружительная страсть, настоящий наркотик! И никто из у власти стоящих ее бросить не в силах, отказаться от власти не способен никто!..»
      «И не хочу быть наркоманом!..» - будто даже не слыша, что сказал Мефистофель, излагал свои мысли Андрон.
      «Нет, неправда, ты лжешь!.. Впрочем, попробуй, докажи, не пойди к Маргарите на встречу… Ведь владение женщиной – та же самая власть, тот же самый наркотик!..»
      «Пошел к черту, ты мне надоел!..» - завел двигатель парень.
      «Ладно-ладно, пока!» - усмехнулся весьма одиозный, надоедливый тип.
      Великий Эпикур считал, что мудрец не должен предугадывать будущее и тревожиться о нем. И он, видимо, прав – зачем думать о том, что, возможно, случится не скоро, намного лучше и рациональнее на все влиять самому, а не ждать от природы погоды, самому созидать, в меру сил свою жизнь изменять. И девиз сего мудрого мужа таков: живи уединенно, что, конечно, не значит, что надо жить аскетом… В отношении этого бес, очевидно, не лгал…
      Люди, люди и люди; и желание увидеть их всех совершенно другим, раздевающим и как будто рентгеновским взглядом. И Андрон повернул на тенистую и ведущую к старому парку и не очень-то людную улицу, затормозил и выключил мотор, потом наметил первую, неторопливо приближающуюся «жертву», средних лет и неплохо одетого, явно небедного мужчину. Не выходя из машины, парень сконцентрировал свою волю, словно вживаясь в его роль, без большого труда подключился к умеренным и в то же время беспорядочным внутренним вибрациям прохожего…
      «Ныне верить нельзя никому, все до единого вонючие и вечно чем-то недовольные козлы, - мысли этого циника. – И за что получают зарплату?.. Правда, часто с большим опозданием, чай не в Москве живем!.. где государство в государстве, где харчи не без мяса!.. Наше быдло способно еще потерпеть!.. В конце концов надо на что-то жить и нам, провинциальным, но не менее грамотным и не менее хитрым дельцам! И при этом отстегивать дань как своим, так и тем, настоящим акулам – такова, к сожалению, жизнь…»
      «Чтоб ты усрался, мерзкий тип!..» - в мыслях бросил Андрон и окончательно вернулся в прежнее, с философским настроем, состояние духа.
      А мужчина застыл и чуть-чуть наклонился вперед, видно, сжал крепко ноги, потом… И смешно вовсе не было…
      И чуть позже на улице появилась по моде одетая, каблучками цокающая женщина лет тридцати пяти; и достаточно полная, однако думающая все время только и только о еде… А потом – и чрезмерно прилизанный, явно сексуально озабоченный, в корне испорченный и к тому же вульгарный парнишка… К власти рвущийся демагог, а потом – алкоголик… и зануда, и скряга… И все это приелось, и все это опять привело, разбудило в Андроне тоску и желание закрыться, отдыхать и работать, и жить одному.
      До свидания еще далеко; подмывало-таки оказаться в привычных, где так часто ворчали родители, стенах прежнего дома – жаль, но выбор был сделан…
      Дальше, знал, будет скука, безразличие ко всем, ко всему…
      «Ты, я вижу, надеялся, ждал чего-то другого, - на сей раз очень кстати появился бесхвостый; но не сам, только мыслями. - Более светлых и радостных лиц собеседников, более праведных мыслей прохожих, более красочной истины».
      «Да, действительно ждал, но она, эта голая истина, к сожалению, совсем не красавица».
      «Как, впрочем, и Маргарита».
      «Только не надо трогать девушку!..»
      «Просто хочу тебя предостеречь: не ищи идеала ни в чем и ни в ком. Его попросту нет, как нет мире абсолютно чистого химического элемента или золота».
      «Видно, любишь ты этот металл», - про себя улыбнулся Андрон.
      «Я люблю только власть, ну а золото – средство. Хочу дать тебе очень дельный совет: никогда не скупись и тем более с женщиной, ведь они, как мартышки, ценят все, что блестит, ценят броские яркие вещи и так далее, так далее».
      «Теоретически все это понимал давно…»
      «Только не было денег, чтоб проверить все это на практике», - завершил эту мысль Мефистофель.
      «Да, вот именно, не было!.. Ты все больше и больше мне нравишься!..»
      «Как и ты мне, мой друг!.. Ну смотри, не робей!..» - напоследок учитель.
      Мерседес и квартира, и красивая девушка, отречение от близких, друзей… и потеря чего-то, а чего, сам конкретно Андрон и не знал – слишком много за день впечатлении, слишком много крутых перемен!..
      В этой новой квартире шикарная, в зеркалах, с черным кафелем ванная; зеленоватая, с морской пеной вода…
      Душа обязана трудиться… в нищете и комфорте… В нищете она трудится лучше… Как в философии абсурдности Камю, который сказал: в башне из слоновой кости художник теряет связь с реальностью. И этот чистый профессионализм способен порождать лишь импотентные, неполноценные плоды… Можно чрезвычайно много знать и в то же время быть последним, никем не уважаемым, наоборот, многими презираемым типом…
      Для него будто сшитый и отлично сидящий костюм; галстук, туфли, не менее шикарный, с бриллиантами перстень…
      Привлекательными мужчины бывают благодаря богатству, своей силе, уму, красоте… Только славы еще да и мудрости мало…
      И прохладой повеявший вечер; такси… и цветы, три чудесные алые розы цветку…
- Вот и я!.. – наконец появилась, улыбнулась она.
- Очень рад!.. – и вручил Маргарите букет. – Вы такая… такая, вы прекраснее всех!..
      И на ней явно старое, но со вкусом ушитое платье, весьма скромные часики, брошь – суть, конечно, не в том… И сияли, сияли бездонные, василькового цвета глаза!..
- Только ты, к сожалению, Фауст… - без кокетства сказала, загрустила наивная, судя по всему, вовсе неискушенная в любви, возможно, даже и целомудренная девушка.
      Если это и было игрой, то весьма и весьма гениальной.
- Прежде всего Андрон… А как Фауст я – вполне современный молодой человек и к тому же довольно богатый и могу обеспечить, дать тебе, Маргарита, ну, практически все, чтобы ты была счастлива. Как в материальном, так и в духовном плане!..
- Тот же Фауст был намного скромнее…
- Герой Гете был глуп, не ценил, что имел!..
- Ладно-ладно, куда мы идем?..
- Куда прикажешь!.. В ресторан…
- В ресторан мне, признаюсь, не хочется… в остальном я согласна со всем…
      И бродили по улицам, после… не надо было уговаривать, оказались в квартире Андрона.
- Да!.. – разбегались глаза у нее. – Ты, как вижу, и впрямь очень круто живешь!..
- Хочешь выпить вина?..
- Можно выпить по капельке, - согласилась она. - Но сперва, может быть, потанцуем, сам мне днем говорил, что желаешь со мной танцевать.
- Да, конечно, да-да!..
      И волшебная музыка… жар бурлящей крови…
- Нет же, нет, не умеешь, сама!.. – превратился в блудливую кошку цветок. – Ты, никак, еще мальчик совсем…
- Думал, ты совершенно невинная девочка и боялся вспугнуть…
      И безумные ласки… и не меньшую страсть проявила она…
- Теперь можно немного вина, - отдышавшись, раскинула руки и с лукавой улыбкой заявила красавица, - а потом, я надеюсь, продолжим…
- И надеюсь, не раз… - встал с постели Андрон, вслед за ним поднялась и отправилась в ванную девушка.
      «Не хотел и тревожить, но вот, - снова всунул свой нос сатана, - загляни в ее сумочку сам!..»
      «Ладно-ладно, посмотрим!..»
      В ней помада и тени, ключи… и какие-то, с непонятным названием, таблетки.
      «Это – очень сильное снотворное, будь уверен, оно для тебя!..»
      «Да!..» - призадумался Фауст 94.
      Мир приобрел уродливые формы; нынче мир совершенно другой и другие в нем нравы!..
      Маргарите он утром с усмешкой вручил сто зелененьких долларов.

                1994