В танце

        Новелла

     Его величество Париж… и одиночество – лучший друг, нет, подруга, жена или даже любовница. Атмосфера свободы, богема, феерический танец безумия…
     Слова – не всегда лишь слова, не всегда только звуки и речь; слова несут в себе глубокий и волшебно-магический смысл, смысл стремления жить, улыбаться, страдать… 
     И наш русский и весьма знаменитый писатель в Париже; и сидит в небольшом и уютном кафе и, естественно, думает. Кое-что вспоминает и снова… И, представьте, мечтает и желает объять необъятное, и желает любви… В третий раз уж женатый, но не дряхлый старик…
     Кофе терпкий и сладкий; как жизнь, как гениталии некогда любимых и, вероятно, слишком рано позабытых женщин.
- Еще одну чашку, месье?..
- Да, пожалуй, несите.
     Разве кофе бывает достаточно, бывает ли достаточно любви?..
     И душу теребил очаровательный и волшебно-магический голос Элен. И хотелось сидеть так и слушать и, забыв обо всем, окунуться и жить в этом голосе долго, до конца своих дней.
- Извините, но Вас к телефону, месье, - сообщил с виноватой улыбкой гарсон.
- Хорошо, и спасибо, иду.
     Странно… Ведь его как писателя тут, в Париже не знали!..
- Привет, дружище, это я, - будто бы виделись только вчера, заговорил Андрей Незнамов, крупный московский импресарио.
- Привет, - явно опешил литератор. – Как меня здесь нашел?!..
- Не так уж, как видишь, и трудно… - довольный, усмехнулся тот. – Я надеюсь, сегодня увидимся?..
- Почему бы и нет!..
     И вот, летний и шумный, и томный, в предчувствии мистического счастья, светлый вечер настал, и приятели встретились.
- Чур ничему не удивляться, - улыбнулся Незнамов, входя в неприметную, но чрезмерно массивную дверь, вероятно, какого-то частного клуба.
- Вряд ли это возможно вообще, - преспокойно вошел и в ответ улыбнулся писатель.
     Много-много людей; в основном молодых; в нарядных и экстравагантных платьях; распивали вино, чем-то наспех закусывали; не очень предаваясь скучным, дурацким светским разговорам, вели непринужденные, на забавные темы беседы, слушали музыку, играли в карты, бильярд. Веселилась парижская публика.
- Позвольте вам представить, господа, - подойдя к одной группе ребят, произнес по-французски Андрей, - нашего российского прозаика Владимира Сафонова.
     Те проявили неподдельный и живой интерес. Но вскоре в зале появилась хрупкая и с игривой улыбкой Элен – все тут же обратились к ней.
- Познакомить?.. – спросил приятеля Незнамов.
- Дай сначала опомниться, а потом познакомлюсь с ней сам!..
     Опомнился и вдруг… перестал замечать, будто не видел молодую, мирового масштаба звезду, чей голос пленял миллионы людей на Земле.
- Ну иди же, - торопил импресарио.
- Мы уже с ней знакомы, дружок, - отмахнулся Владимир. – Правда, только заочно.
     Музыка; с беспечностью или глубокими, за рамки материальных стен выходящими чувствами танцевали участники званого вечера, танцевала Она… Все желали объять необъятное, все желали любви…
- Ты сегодня отнюдь невеселый, - с укором произнес Андрей.
- Я сегодня счастливый!..
     И зазвучал всем хорошо знакомый и Элен же исполненный блюз; а она подошла к иностранцу, улыбнувшись, сказала:
- Хочу, чтоб Вы вошли в мой мир.
- Я давно в Вашем внутреннем мире, - с готовностью шагнул к ней много старше, казалось, неуклюжий литератор.
     И они утонули друг в друге; а их души, глаза и тела были в той же единой тональности, были в той же волшебно-магической музыке… Обходились, конечно, без слов…   
- Вот и все, мой любимый, прощай, - уже любовницей прижалась и вздохнула Элен.
- Прощай, - поцеловал ей нежно руку он.

 
    1997 г.