Белый альбом или...

«Белый альбом» или первые опыты с первыми женщинами

Из цикла «Разговоры с Попом о боге и не только ...»

Посвящается Алексею Беляеву

Они встретились в очередной раз почти через четыре года после предыдущей встречи. Воды утекло до хрена: тем приятнее был состоявшийся неполовой акт очередного общения. Приехав вечером к Алексу домой, Поп предложил своё новое оригинальное предложение:
– Давай, как в лучшие годы, нажрёмся до свиноподобного положения риз. У тебя дома есть стратегические запасы господ Пивчанского и Водчанского, которые даже мы не смогли бы выжрать до ближайшего утра, если оно всё-таки наступит?
– Гуно вопрос: есть всё. Давай приступим!
После оприходывания двух литров пивА и пол-литра водовки разговор сам собой, как это обычно бывает, переместился на бабьё.
– Ты когда-нибудь пялил сверхстрашных, гиперомерзительных и архикошмарных баб? – неожиданно, бесповодно спросил Поп у Алекса.
– Разных приходилось пялить, но такая, как ты описАл, была только одна: самая первая.
– Удивительно, я не раз замечал, как у близких по духу людей с близкими интересами, вкусами очень часто перекликаются многие эпизоды биографии, хотя эти эпизоды и происходили в разное время и в разных местах. У меня тоже была такая лишь одна и тоже самая первая, – с некоторым не совсем трезвым удивлением констатировал Поп. – У меня было почти хулиоиглесиасское количество тёлок. Подавляющее большинство я и не вспомню, не заглянув в пушкинско-свой джентльменский список, но все нюансы этого страшного, смрадного дня я отчётливо-подробно-досконально помню, как будто это было вчера, а не несколько десятилетий назад.
– И у меня та же херня: большинство совершенно забыл, а эту первую помню, хотя очень хотелось бы совершенно вычеркнуть её из своей памяти.
– Расскажи поподробнее, – попросил Поп.
– До моего шестнадцатилетия оставалось полтора месяца. Я ошибочно считал, что все мои друзья-приятели уже давно имеют большущий или огромнейший сЕксуальный опыт. Только у меня в этом плане было всё через жопу (в переносном, естественно, смысле). На самом деле подавляющее большинство были, как и я, полнейшими целками, но значительно лучшими рассказчиками.
– А ты чего не рассказывал? – поинтересовался Поп.
– В те времена я был ещё относительно честным человеком, но сама мысль, что я получу серпасто-молоткастый целкой, очень меня угнетала. Чем меньше времени оставалось до моего шестнадцатилетия, тем сильнее я беспокоился.
Впервые это произошло на флэте у Пабло. Я к моменту прихода вызванных им бесплатных тёлок был уже пьян в жопу. Коварно-пьяная шобла друзей втолкнула меня в тёмную комнату с кроватью, на которой меня уже ожидала «русская красавица» по имени Танечка. Единственное, что я помню из нашего диалога:
«Тебя не смущает, что мне 19 лет, а тебе 17?» – спросила первая моя женщина.
Я не стал афишировать, что мне 15, и гениально-просто ответил ей:
«Меня интересует не возраст женщины, а сама женщина».
После этого у нас произошло бестолковое соитие, которое принесло невразумительное физическое, но зато огромнейшее моральное удовлетворение.
Следующим воспоминанием было пробуждение в своей собственной постели. Я почувствовал необычный запах, исходящий от меня и постельного белья, который вынудил меня срочно поменять постельное бельё. Самого себя поменять было нельзя, поэтому я два часа оттирал себя в душе самой жёсткой мочалкой, щедро намыленной самым едким доступным в годы тотального дефицита всего мылом.
– Тебя все зауважали после этого подвига? – спросил Поп.
– Безусловно, – ответил Алекс.
– Это была твоя единственная встреча с ней?
– Увы, была и вторая встреча, в разы страшнее первой. Это был полный ****ец!!!
– Расскажи...
– Вторая встреча произошла на флэте у Майкла. Мы слушали музыку втроём. Были совершенно трезвые. Выпить было не на что. Майкл и Вовчик втихаря, пока я в очередной раз на очень большой громкости слушал одолженный нам на один день «Белый альбом», вызвали эту манду.
Она явилась с бутылкой самого дешёвого Красницкого. Это было единственное меня порадовавшее обстоятельство. Когда я её увидел на трезвую голову ещё пока в одежде, меня посетил ужаснейший ужас. Какая страхолюдина немытая! Реально, её довольно длинные распущенные волосы так же, как и её толстенная тушка тушканчика, не мылись и не умывались видимо последний месяц, как минимум.
Также я впервые обратил внимание на развитую растительность на её мордочке: тёмные длинные усы, которыми мог бы гордиться и сам Будённый, в сочетании с менее тёмной и более короткой, но вполне заметной бородкой. Как выяснилось чуть позже, столь же развитая растительность присутствовала у неё между грудей, на сосках и ещё в ряде столь же неподходящих для выращивания овощей, фруктов и прочих мандовошек мест.
Красницкое разлили на четверых и дружно-торопливо выпили без какого-либо тоста.
«Ну, идите что ли», – предложил Майкл, глядя на меня и Танечку и подразумевая поход в соседнюю «музыкальную гостиную».
Я, как больной на голову зомби, попёрся за Танечкой. Не хочется вспоминать вновь всю эту мерзость. До сих пор не понимаю, как я всё-таки умудрился кончить. Но самое ужасное заключалось в том, что всё происходило под «Белый альбом». Я его не слушал уже более 20 лет. Каждая новая попытка его послушать заканчивалась гнусными воспоминаниями о Танечке. Она умудрилась убить в моей душе эту гениальную музыку.
А как с первой бабой обстояли дела у тебя? Надеюсь, что твой кошмар был существенно менее кошмарным, чем мой...
– Да как тебе сказать... Суди сам...
Мы с Певцом в безделье слонялись по первомайскому городу. Случайно забрели в детский сад за театром оперетты. Там сидели и пили портвейн две девушки 19 лет. Нам тогда было по 17. Мы подошли и бесцеремонно присоединились к ним. Слово за слово, ***м по столу, портвейн кончился, денег не было, и мы пошли слоняться уже вчетвером. Дошли до моего дома и уселись уже в другом садике. Вдруг «моя девушка» сказала мне:
«Пойдём».
Я обомлел от предвкушения: неужели она зовёт меня за «этим». Мы отошли от компании в укромный уголок. Она подняла юбку, спустила трусы и уселась ссать. Закончив это дело, Лариса надела всё обратно и повела меня к нашим друзьям. С одной стороны, меня посетило разочарование, но, с другой стороны, я расценил этот ее непонятный жест как акт высокого доверия и включения меня в клуб близких людей. Мы посидели ещё немного, и теперь уже я сказал ей:
«Пойдём».
Я повел её в свой подъезд, но не домой, где праздновали родители, а на чердак, где мы могли бы остаться одни. Подойдя к люку, я забрался по лестнице и протянул руку Ларисе. Посомневавшись немного, она побежала вниз. Что за хрень? Я догнал её, и мы бродили по городу. Я её всё время целовал и с наслаждением трогал её грудь.
Прошло несколько дней. Родители уехали в отпуск, и дома была только старенькая бабушка. Я позвонил Ларисе и пригласил её в гости. Лара ответила отказом, но я, не отступая, сказал, что у меня есть бутылка водки.
«Буду через 30 минут», – прозвучало в трубке.
Вскоре мы уже сидели на диванчике в родительской спальне (своей комнаты у меня не было) и пили водку. Бутылка кончилась быстро, и моя дама совсем захмелела. Я решился предпринять решительные действия. Поднял её на руки и отнёс на кровать. Когда я раздел её, то ужасная вонь ударила мне в нос (надо сказать, что у нас не было горячей воды, очевидно, в её доме воды не было тоже). Передо мной встал тяжелый вопрос: то ли погрузиться в эту вонючую плоть, то ли остаться девственником ещё на неопределённый срок? Наступив себе на горло, я вошёл в нее и, с трудом преодолевая отвращение, завершил начатое. Только я кончил, она разочарованно спросила:
«И это всё»?
И притянув меня к себе, заставила сделать это ещё раз. Кое-как проводив ее до дома (она падала и спотыкалась всю дорогу), я вернулся и обнаружил мокрое пятно на диване, где мы выпивали. С надеждой, что это водка, я понюхал пятно. К сожалению, это была моча. Перед нашим соитием моя дама обоссалась. Более того, на диване лежала ее сумочка, что значило, что завтра она придёт снова. Завтра она пришла и захотела продолжения банкета, но наученный горьким опытом, я сослался на неотложные дела и прекратил общение. Долго ещё я смотрел на женщин, как на источник дурного запаха, и не скоро понял, что не все бабы одинаковые. Но это уже совсем другая история...