Невезучий

                НЕВЕЗУЧИЙ


   Владимир Павлович Лялин сам признавал себя неудачником, и почему-то этим  даже кичился.
- Бывают счастливчики,- говорил он с легкой хвастливостью в  голосе. - Не делая никаких усилий, иной живет себе припеваючи. И родители у него  богатые и влиятельные, и сам он - везунчик. Меня к таким никаким боком не отнести... Если предстоит что-то выбрать, где все зависит от случая, обязательно выберу самое гадкое!.. Да что говорить! Если на моем пути лежать будут деньги, я или поверну в сторону, или мне в глаз что-нибудь попадет…
   Слушая рассказы об удачных комбинациях и сделках современных дельцов, Владимир Павлович даже не завидовал им, он только качал головой: это не для меня…
- Вот еще вам пример, - кокетничал он перед знакомыми,- еду я как-то автобусом из Волгограда. Август. Жара несусветная. Я вошел в автобус первым, мест – занимай хоть какое! И я занял!.. Сел к окну с того бока, где всю дорогу было настоящее пекло - на небе ни облачка, солнце, как сумасшедшее, шпарит!..  Хотел было шторой прикрыться, а она как раз  у моего окна оказалась оторвана! И обнаружились все неудобства в тот момент, когда автобус уже вырулил со стоянки и был уже полон. Сменить место уже было нельзя!.. Будь зима,- сказал Лялин,- обязательно сел бы с несолнечной стороны, и обогрев бы там обязательно не работал…
  Здесь Владимир Павлович кое-чего еще упустил: поездка в героический город была коммерческой. Группа пронырливых спекулянтов, в которую по настоянию жены был включен Лялин, намеревалась извлечь выгоду при этой поездке. Все, кроме Лялина, извлекли: он был в Волгограде впервые, и все время потратил на знакомство с историческими местами боев.

    Сам Лялин свое невезение объяснял фатальностью, роком, висевшим над его головой. Вообще-то, кивками на судьбу, на потусторонние силы можно  прикрывать свою пассивность и близорукость, но с Лялиным, действительно, было что-то неясное – ему патологически не везло.
   Он был абсолютно здоров и физически развит. Многие женщины находили его привлекательным: высокий, стройный  блондин с мягкими серо-голубыми глазами и приятными чертами лица.
  Многие, но не  жена. Его жена, весьма практичная женщина,  после возвращения его без денег и с пустыми руками из многообещающей поездки, окончательно убедилась, что к современным условиям жизни он непригоден, и вскоре ушла от него.   

 К свидетельствам таинственной невезучести Лялина вполне можно присовокупить и такой случай.   В конце ноября некто Щербацкий, один из бывших приятелей Лялина, по слухам, преуспевающий бизнесмен предложил ему принять участие в коммерческой операции – перепродаже компрессорной станции.
   У Щербацкого, как он выразился, были оба конца – и продавец этой станции, и покупатель. Они друг друга не знали, а оба знали только его, Щербацкого, и Щербацкий это обстоятельство задумал использовать с целью наживы. Он узнал цену, по которой продавец хотел продать станцию, прибавил к этой цене «свой интерес» и предложил купить станцию своей хорошей знакомой, директору коммерческой фирмы.  Ту эта станция интересовала тоже только в качестве товара, который  можно с выгодой перепродать.
   Такой способ наживы и выживания Владимир Павлович знал: это современный российский, так называемый, бизнес – не занимаясь ни  производством товара, ни  его улучшением, делать на нем деньги путем его банальной  перепродажи. Так в стране сейчас поступают почти все, называя эту циничную спекуляцию, весь этот смехотворно-жалкий бедлам горделиво, с детсадовской важностью - рыночной экономикой.
- Не пойму, какую роль мне ты отводишь мне в этом процессе?-  недоумевал искренне Лялин, выслушав предложение.- Зачем нужен здесь я, когда у тебя все имеется?..
   Щербацкий был махинатором первостатейным, у него и вид был классического дельца, какими их обычно показывают в кинофильмах по телевизору:  невысокого роста, подвижный, с круглой рожицей и пухленьким животом.
   Щербацкий хитро сощурил  юркие глазки, утопив их в жировых складках.
- Понимаешь,- сказал он заговорщицким голосом,- в нашем бизнесе есть очень важный закон: обмани ближнего, обмани дальнего, или они оба обманут тебя, и ты воз… Словом, нехорошо тебе будет… Так вот, мадам, которой я предложил купить станцию, она баба тертая. Она говорит мне: сведи меня с продавцом, я его попробую уговорить снизить цену. Видишь!.. А когда я ей назвал цену со своим интересом, она даже вскрикнула: неужели так дешево?! Буду, говорит, брать!.. Вот я и думаю: пусть она и берет по этой цене, раз для нее это дешево…  А здесь найдем и твой интерес, если согласишься мне помогать… Процентов пятнадцать от моей прибыли тебя устроят?..
   Для Лялина, живущего на пособие по безработице, предложение было заманчивым, даже очень заманчивым, но он, помня о своей неудачливости, не спешил соглашаться. Он никак не мог уяснить: если все так сходится, как говорит Щербацкий, то зачем ему нужно с ним делиться деньгами?
- Ну и пусть эта тетка снизит несколько цену,- сказал он, мужественно преодолевая соблазн,- тебе все равно выгодно – не будешь тратиться на меня…
- А вдруг она сразу спросит про цену?.. Она же не знает, что я цену набавил… И продавец не знает… Получится некрасиво… И мне тогда – никакого навара…
    Щербацкий не только давал понять, а просто вбивал в голову Лялина мысль, что он собирается объегорить своих партнеров по бизнесу, и что предлагает Лялину принять участие в этой афере.

   В принципе, такое предложение любой благовоспитанный человек  не мог считать порядочным и благородным. В нормальное время и Лялин непременно отверг бы его, назвав недостойным, но сейчас время было особое - спекулянтское, называть это время нормальным мог бы только не нормальный чудак, и принципы Лялина дали отбой. 
- Какую роль ты мне отводишь в этом мероприятии? – задал Владимир Павлович законный вопрос.
- Видишь ли, - пояснял  торопливо Щербацкий,- Покупатель – некая Инна Сергеевна, ее ты не знаешь. Это такая ушлая баба, что с ней всегда приходится держать ухо востро. Нужен человек, который ей неизвестен. Это – ты. Твоя задача – исполнить роль продавца. Чтобы ты, когда мы с ней приедем на место, где хранится та станция, принял бы нас и твердо стоял на цене, которую я назвал этой Инне.
- То есть цену ты завышаешь?..
- Конечно! В этом-то весь и секрет!..  Разница будет такая, что нам с тобой  хватит!.. Можешь хоть велосипед покупать, а если немного добавишь, и - мотоцикл!..
   Владимир Павлович не стал больше думать о своей невезучести и согласился.
   В этот же день Щербацкий повез Лялина за город, в небольшое село, где в  бывшем колхозным сарае находилась пресловутая станция. Все ее составляющие были упакованы в дощатые ящики, судя по всему, они в таком виде поступили когда-то с завода.
- Вот, смотри, вживайся в роль хозяина,- сказал Щербицкий.- Завтра привезем сюда Инну Сергеевну. Прямо с деньгами.

   Инна Сергеевна приехала не одна: ее сопровождали два крепких молодых человека, по виду, спортсмены. Один из парней вышел из дверцы шофера.   
   Инна Сергеевна Лялину показалась приятной особой - высокая статная брюнетка с пышными формами. Но ее цепкий взгляд, которым она окинула ящики и вонзила его в Лялина, говорил, что она, действительно, – баба не промах.
   Она попросила показать документы на станцию. Их вручил ей Щербацкий, Инна Сергеевна спросила про цену. Здесь Владимир Павлович проявил себя твердым орешком. Он неколебимо твердил сумму, которую назначил Щербацкий. Инна Сергеевна сначала назвала ее несуразной и слишком высокой, но в конце концов согласилась.
   Деньги она передала в руки Лялина и потребовала расписку. Лялин взглянул на расплывшееся в удовольствии лицо Щербацкого, написал расписку в получении суммы, которую указал и в цифрах и прописью, и передал ее Инне Сергеевне. Сделка вроде бы состоялась удачно. Но…
   Во-первых, Инна Сергеевна попросила паспорт Владимира Павловича и переписала все его данные, все это ее спутник фиксировал на видео камеру, а во-вторых…
- Мне надо несколько дней, чтобы организовать вывоз этих ящиков,- сказала Инна Сергеевна.- Я хочу оставить их здесь на вашем ответственном хранении. Деньги за хранение я заплачу, но дайте мне на это согласие в письменном виде.
   К такому повороту событий Лялин не был готов, и растеряно посмотрел на Щербацкого. По его мимике он понял: «Немедленно соглашайся!» Под диктовку Инны Сергеевны он написал еще одну расписку, в которой брал на себя обязательство сохранить оборудование до вывоза его покупателем.
   Спрятав в сумочку обе расписки, Инна Сергеевна села в машину.
- Вы езжайте!- крикнул ей Щербацкий.- Я здесь еще задержусь.
   Когда машина уехала, Щербацкий отобрал у Лялина деньги и накинулся на него с градом упреков:
- Ты в своем уме?!.. Ты зачем дал ей расписку в хранении станции?.. Я же тебе давал знаки: не надо!
- А я взглянул на тебя и подумал, что надо!..
- Да ты что?! Какое там «надо»! Она неизвестно когда найдет покупателя, а здесь – проблема! Я насчет аренды этого помещения договорился с трудом! Дали на срок не больше недели, и за хорошие бабки!
- И что теперь делать?- спросил растерянно Лялин.
- Что делать, что делать… Думай теперь! Это теперь твоя головная боль!

   Дальше все было по самому худшему варианту. Хозяин сарая сказал, что Щербацкий болтун и обманщик, и выволок ящики за ворота. Лялин, чтобы их не украли, снял угол в ближайшей избенке и устроил в ней себе сторожевой пост. Он ночами сидит у окна, наблюдая за ящиками. Настроение у него аховое: надо платить за постой, а деньги, выданные ему Щербацким уже на исходе. Инна Сергеевна, как в тумане, исчезла.
   Владимир Петрович начал дичать. Его лицо обрастало серой щетиной, глаза стали оловянного цвета, голос подсел, обут он был в ямщицкие валенки -  подарок  хозяйки избушки.
   Разыскавший Лялина родственник  потрясенно ахал и охал и советовал   пригрозить Щербацкому разоблачением.
- А что это даст?- сказал Владимир Павлович с грустью. -  Я же сам во всем виноват… Надо было думать, куда тебя тащат, и смотреть, под чем ставишь подпись… Я, вот, другого боюсь: вдруг в ящиках вовсе не то, что мы продали!.. Мы ведь их не вскрывали!..
   Он тяжело повздыхал и философски добавил:
- В каждом заманчивом деле  есть своя  каверза. И если  сулят выгоду,  для меня эта выгода будет с самого недоступного края.
               
Январь 2012г.